Слова прп. Симеона Нового Богослова. Том 3
к оглавлению
Гимн сорок четвертый
О богословии и о том, что ум, очистившись от вещества страстей, невещественно созерцает Невещественного и Невидимого.
Каким путем мне пойти? На какую стезю уклониться? На какую лествицу взойти? Какими вратами войти? Как и в каком чертоге открыть дверь? В каком или каковом жилище найти Того, Кто в руке и длани (Своей) содержит вселенную? На какую мне гору взойти и с какой стороны? И какую отыскать там пещеру? Или какое болото пройдя, я несчастный сподоблюсь узреть и удержать Вездесущего, Неуловимого и Невидимого? В какую преисподнюю мне низойти, на какое небо взойти и пределов какого моря достигнуть, (чтобы) найти совершенно Неприступного, совершенно Безпредельного и совершенно Неосязаемого? Скажи, как найти мне в вещественном Невещественного, в создании Создателя, в тленном Нетленного? Каким образом, находясь в мире, могу стать я вне мира? Связанный с веществом, как соприкоснусь я с Невещественным? Весь будучи тленным, как соединюсь с Нетленным? (пребывая) в смерти, как совершенно приближусь к Жизни? Как, мертвый, приступлю я к Безсмертному? Будучи весь сеном, как дерзну прикоснуться к огню? Однако выслушай теперь и разрешение этих таинств.
Прежде чем сотворено небо, прежде чем произведена земля, был Бог Троица, один уединенный, Свет безначальный, Свет несозданный, Свет совершенно неизреченный, однако Бог безсмертный, один безконечный, постоянный, вечный и весьма благостнейший. Хорошо уразумей единого Бога в начале, Троицу пребезначально сущую, превыше всякого начала, Неизобразимого, Неизмеримого по высоте, глубине и широте, не имеющего предела величия и света. (В начале) не было ни воздуха, как ныне, ни тьмы не было вовсе, ни света, ни воды, ни эфира, ни чего-либо другого, но был один Бог – Дух совершенно световидный и вместе всемогущий и невещественный. Он сотворил Ангелов, Начала и Власти, Херувимов и Серафимов, Господства, Престолы и неименуемые чины, служащие Ему и предстоящие со страхом и трепетом. После же того Он произвел небо, как свод, вещественное и видимое, чувственное и грубое, и как один Он ведает, распростер его во мгновение (ока). И вместе землю, воды и все бездны посреди него (неба) тою же мыслию одною Он сотворил такими, как и ныне мы все видим. И внутри (их) остался тот невещественный Свет, непричастный (ничего из этого). Небо распростертое, чувственное, как сказал я, не пресекло сияния невещественного Света. Ибо, будучи, как сказано, вещественным, оно оказалось вне невещественного не местом, конечно, но природою и сущностью. Ведь Невещественный отделен от вещественного, не имея собственного места. Ибо, будучи Сам неограничен, Он словом в Себе Самом все производит, и отделенный по естеству от всех тварей и все нося в Себе, вне всего пребывает. Ибо подобно тому, как ум и Ангел стенами или дверями ни вне жилища не бывают удаляемы, ни внутри удерживаемы, так и Творец их никоим образом не находится ни вне, ни внутри неба, ни в ином месте, но совершенно везде пребывает Богом, удаленным от всего вещественного и от произведенных Им тварей. Итак, небо сотворено было вещественным и, различаясь по природе от невещественного света, оставалось как бы большим домом без света, но Владыка вселенной возжег солнце и луну, дабы для чувственных (созданий) они и светили чувственным образом. Он дал (нам) в руки даже и (такой род) света, удивительно извлекаемый из железа и кремня, который светил бы и ночью. (Сам) же Он далек от всякого (вещественного) света и будучи светлее света и блистательнее (всякого) сияния, нестерпим для всякой твари. Ибо как при свете солнца не видно звезд, так если и Владыка солнца восхощет возсиять, то никто живой не стерпит Его восхода. Поэтому он совокупил ум с вещественным прахом и всех нас людей поместил среди вещественного, дабы мы, твердою верою и соблюдением заповедей снова очистив невещественный ум, который мы залили мраком преступления чрез пожелание вещественных страстей и вкушение удовольствий, в вещественном невещественно узрели тот невещественный Свет, который, я сказал, пребезначально был Богом, (Свет) невидимый для чувственных и вещественных очей и неприступный для умных очей сердца. В самом деле, дивлюсь я, каким образом душа, будучи вся невещественна и имея умное око света, пользуется однако чувственным образом и телесными очами, как бы двумя окнами, и выглядывая чрез них, видит все видимое, и поворачиваясь обратно, невещественным образом созерцает мысленное и невещественное, будучи же неизреченным образом удерживаема посреди нетленного и тленного, одним она влечется вниз к удовольствиям и страстям, другим же окрыляясь к небу, понуждается пребывать там, однако низвлекается и снова горячо стремится всегда возноситься, желая от видимого быть небошественной (и видеть под собою все, что ощущается зрением). Ибо, смотря на все в этом мире, как на сети, она боится всецело ступить или сесть на землю, чтобы, будучи удержанной, не увязнуть, конечно, в них и не сделаться добычею диких зверей. Такова жизнь благочестивых, верных и всех святых, которой всем должно подражать, дабы с ними (также) предстать непорочными Судии всех, Христу Богу, и быть общниками славы и Царства Его во веки.
к оглавлению
