Сергей Головин
Эволюция мифа или как человек стал обезьяной
к оглавлению
«Происхождение видов»
– Кого ты там видишь?
– Никого.
– Мне бы такое зрение! Увидеть Никого! Да еще на таком расстоянии!
Не вызывало сомнений, что о научности этого заявления говорить не приходится,
и подтвердить его так же невозможно, как и опровергнуть. Сам Дарвин прекрасно
понимал это. Более двадцати лет он не решался обнародовать свои идеи. Будущая
книга весьма разочарует вас, – писал он своему другу за год до публикации
«Происхождения», – уж очень она гипотетична. В предисловии к первому изданию
он честно признавал: Я уверен, что в этой книге вряд ли найдется хоть один
пункт, к которому нельзя подобрать факты, которые приводили бы к прямо
противоположным выводам, чем те, к которым пришел я. Тем не менее, шила
в мешке не утаишь, и 24 ноября 1859 г. книга "О происхождении видов путем
естественного отбора или сохранении благоприятствуемых пород в борьбе за
жизнь" вышла в свет.
Шквал научной критики обрушился на произведение натуралиста-любителя, уже
семнадцать лет жившего тихой семейной жизнью в своем загородном имении
в Дауне, Кент. Критики указывали на полную безосновательность выводов автора.
Несмотря на огромное количество собранного фактического материала об как
искусственном, так и естественном отборе благоприятных признаков, исходно
заложенных в биологическом виде, в книге не было сделано ни одного серьезного
научного заключения лишь об одном – собственно о происхождении видов. Центральное
место в книге занимали главы «Трудности, встречаемые теорией», «Возражения
против теории» и «О неполноте летописи окаменелостей», как обсуждавшие
факт отсутствия убедительных свидетельств в пользу предлагаемой теории,
так и содержащие пространные рассуждения о том, как же собственно эти факты
отсутствуют, и почему они отсутствуют именно таким, а не каким-либо другим
образом. Дарвин снова замкнулся в деревне и на вопросы критиков не отвечал,
хотя в предисловии к третьему изданию вынужден был признать, что на обсуждение
вынесена всего лишь гипотеза, отнюдь не доказанная, но уже «достаточно
скомпрометированная некоторыми ее сторонниками».
Но кому в действительности интересны частности анализа той или иной идеи
кабинетными писаками из университетских лабораторий? На полке книжного
магазина наконец-то появился товар, столь давно ожидаемый стосковавшейся
по животному предку и готовой к дальнейшему «происхождению» публикой. И
если мы не будем брать в расчет вышеупомянутых мелочей, эффект появления
этой книги можно было бы определить лишь одним словом: Триумф! Все 1250
экземпляров были распроданы всего за один день! В течение двух месяцев
было напечатано 3000 экземпляров второго издания, которое также разошлось
с невероятной быстротой. Вряд ли кто-либо сейчас возьмется определить,
сколько всего изданий выдержало это произведение. Еще при жизни автора
оно вышло на второе место после Библии по интенсивности появления переводов
на другие языки. К закату своей жизни корифей научного тотемизма почивал
на лаврах своей всемирной славы. В автобиографии, симптоматично озаглавленной
"Воспоминания о развитии моего ума и характера" Дарвин наконец-то смог открыто
объявить о главном источнике своего вдохновения:
"Вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни был мог желать,
чтобы христианское учение оказалось истинным. Это учение отвратительно."
(характерное высказывание, проясняющее почему Карлы, Фридрихи и прочие Ленины так полюбили этого бесноватого натуралиста - ред.)
к оглавлению
