Крест
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить
Вселенская Проповедь Вечного Евангелия. Сайт отца Олега Моленко - omolenko.com
  tolkovanie.com  
Rus
  omolenko.com  
Eng
  propovedi.com  
  Кредо Переписка Календарь Устав Аудио
  Имя Божие 3000 вопросов Богослужения Школа Видео
  Библиотека Проповеди Тайна ап.Иоанна Поэзия Фото
  Публицистика Дискуссии Эра Духа Святого История Фотокниги
  Апостасия РПЦ МП Свидетельства Иконы Стихи о.Олега Стримы
  Жития святых Книги о.Олега Исповедь Библия Избранное
  Молитвы Слово батюшки Новомученики Пожертвования Контакты
Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
YouTube канал отца Олега   Facebook страничка   YouTube канал проповедей отца Олега  


ВКонтакт Facebook Twitter Blogger Livejournal Mail.Ru Liveinternet

ЗАПИСКИ ИГУМЕНИИ ТАИСИИ


Настоятельницы первоклассного Леушинского
женского монастыря


к оглавлению
к оглавлению
к оглавлению

к предыдущей страницек предыдущей странице
  ...     XXI     XXII     XXIII     XXIV     XXV     XXVI     XXVII     XXVIII     XXIX     XXX     ...  
к следующей страницек следующей странице


XXV

Заступничество Леушинской обители Царицей Небесной и св. Иоанном Предтечей

Для того, чтобы описываемое событие было более удобопонятным, необходимо предварительно сказать несколько слов о состоянии самой обители в то время, когда я вступила в управление ей, в 1881 году. В предыдущем рассказе я объяснила обстоятельства моего назначения начальницей сей Леушинской общины, дотоле совершенно мне неизвестной, даже и по имени. Митрополит Исидор знал меня лично, впрочем, один только раз побеседовав со мной, а более — по отзывам других, но так ли или иначе, считал меня способной к делу. Это мнение свое он высказал мне, между прочим, отправляя меня в Леушино, словами на мое указание моей еще молодости для занятия такого поста: "Старому там и делать нечего; эта община требует умного распоряжения, деятельного надзора; она мне надоела, вот уже четвертый год, я тебя четвертую назначаю, а если и ты не сделаешь ничего полезного, то я ее закрою; одно только может быть, что ты там соскучишься, ведь там — глушь, пустыня." Но не глушь и одиночество сломили меня в Леушине, а вмешательство мирского семейства купца Максимова; землю под эту общину купили они, почему и считали себя полновластными распорядителями и вмешивались во все дела, даже самые пустяшные. Были и из числа сестер склоненные ими на их сторону, которые и передавали им все случавшееся в искаженном виде, сообразно со своими взглядами, а особенно назирали и перетолковывали все поступки и распоряжения начальницы. Понять правильности ее действий они не могли, потому что сами они бцли деревенские, даже безграмотные, никогда и не слыхавшие о правилах монастырской жизни. Главное же чувство, руководившее ими, было чувство зависти; по времени поступления своего в общину они были старшие и считали, что право начальствования и управления общиной принадлежать должно им, а не другой личности, "неведомо откуда пришлой", как они выражались, и критиковали все распоряжения начальницы, жаловались Максимовым, а те, в свою очередь, митрополиту, и бедным начальницам приходилось до такой степени трудно, что они предпочитали удаляться в свои прежние монастыри. Та же участь постигала и меня, даже еще и в высшей степени: враждующая партия и сами Максимовы с первого же раза увидали во мне более трудную соперницу, со своей стороны и их поступки более и яснее понимающую и, вероятно, опасаясь за себя, решились действовать против меня всеми силами своей злобы, приговорив на свою сторону и местного священника общины. Я сразу поняла трудность своего положения; а главное, зная, какими гнусными клеветами они осыпали прежних начальниц для того, чтобы выжить их, я опасалась и за себя; я была по летам еще очень молода, сравнительно с прежними, и меня могли они еще более очернить и оклеветать перед начальством, что могло повредить мне на всю жизнь. Я видела себя как бы между двух дорог поставленной: или идти напролом всех трудностей, самоотверженно решиться понести все и клеветы, и напасти, чтобы с Божией помощью, победив все, исправить и упорядочить обитель, как следует, или же, из сознания своей к сему немощи, не вдаваться в дальнейшую опасность, и скорее утекать от такого зла, тяготевшего надо мной во всех его видах и ужасах.

По долгом и здравом о сем размышлении, я не могла не сознать свою немощь для такого великого дела, как устройство обители, при всех противовстречающихся тому обстоятельствах, ибо, кроме еще всех неприятностей, и материальных средств у общины не было ни гроша, и я решилась во что бы то ни стало удалиться из обители, объяснив все откровенно митрополиту, и просить его об увольнении. Исхода иного я не видела; крест, выпавший на мою долю, ощущался непосильным; извилины и происки хитрости противников на мою прямую, открытую душу влияли неотразимыми ударами; я ужасалась, скорбела, и, наконец, выбилась из сил; решимость моя оставить обитель была бесповоротна, и я лишь выжидала случая, как бы за каким-либо предлогом уехать из обители и уж больше не вернуться.

И вот однажды видится мне необычный сон.

Вся монастырская площадь как бы объята пламенем; по небу ходят грозные огненные тучи; одна из них как бы спускается на корпус, стоявший против того, в котором жила я (где была и домовая церковь), и в то же мгновение тот корпус вспыхнул пожаром. Ожидая такой же участи и нашему церковному корпусу, я в ужасе отклонилась несколько от окна, в которое смотрела, и, обернувшись по направлению других келий, где тоже смотрели в окна сестры, сказала им: "Молитесь, сестры, вот одно мгновение, и наш корпус загорится, и церковь Божия сгорит, и мы все сгорим, молитесь!" Сказав это, я снова обратилась к окну; но каково же было мое удивление, когда я увидела вместо оконной рамы (сейчас лишь бывшей тут, в которую я и смотрела) икону, стоявшую ликом на монастырь, а ко мне — доской. Чтобы узнать, какая это была икона, я стала заглядывать сбоку; вдруг икона стала сама поворачиваться понемногу и стала как бы поперек окна, ликом обратясь ко мне, стоявшей по левую ее сторону. Я увидела, что это икона "Скоропослушницы" Божией Матери, и к довершению моего изумления, у Нее в ножках лежала живая глава св. Иоанна Предтечи, с которым Она, Владычица, громко разговаривала.

Я ясно слышала этот их разговор и видела, как уста живой главы шевелились, произнося слова, но разобрать, расслышать разговора не могла. Вдруг Царица Небесная обратилась ко мне и говорит: "Чего вы все смущаетесь, и ты чего боишься?" И с этими словами Она подняла Свою правую ручку и, ей указывая на главу Предтечи, прибавила: "Мы с ним всегда храним Свою обитель! Не бойся, больше веруй!"

Объятая неизъяснимой радостью от этих слов, я бросилась поцеловать эту ручку, пока она живая, и в трепете воскликнув: "Владычица!" — я облобызала эту ручку, но уже не живую, а изображенную, как и вся икона.

В ту же минуту я проснулась; легко, отрадно было у меня на душе, как будто никакого горя и не было. Слезы радости лились, и я вся трепетала. Я, очевидно, понимала, что Она хранит Свою обитель вместе с Предтечей, коему посвящена эта обитель (Предтеченская), и, укрепившись верой, я твердо решилась все терпеть и трудиться для пользы святой обители, хотя бы и умереть пришлось для сего, но самовольно не оставлять обители и стараться упорядочить и облагоустроить ее с помощью Самой Владычицы, в чем уже и не сомневалась.

Реки слез проливала я и после, достигая своей цели; я делала свое, а враг — свое, воздвизая на меня всякого рода гонения и беды, часть которых поленится еще здесь в описываемых явлениях.

 

Крест

Однажды в этот период труда и скорбей первоначального благоустроения обители, я сидела вечером в своем кабинете одна; двери уже были затворены, все легли спать, а я, готовясь к тому же, сидела, сама не знаю, почему мешкая ложиться. Я не молилась, и не то чтобы о чем раздумывала, а так тяжело мне было, очень тяжело, и я как-то безмолвна была и мыслью, и душой. Вдруг, очевидно, не во сне (ибо я не спала, как сказано, а просто сидела, вполне сознавая все окружающее меня) ясно увидела я среди кельи моей крест деревянный, такой большой, что почти до потолка от пола; в том месте, где соединяются долевые и поперечные части, было как бы перевязано кровавой чертой наискось; увидев крест, я нимало не смутилась; а перекрестившись на него, невольно подумала: "Какой большой, где же мне его снести." Вдруг как бы с самого этого креста услышала я слова: "Понесешь и снесешь, сила бо Моя в немощех совершается!"

Это сочла я или подкреплением мне в моей многоскорбной жизни, или же предзнаменованием новых и еще больших скорбей. Хотя и грустно мне стало, но я благодушно приняла это, будучи готова на всякое страдание ради блага обители, и ради прославления Имени Божия чрез нее.

 



к оглавлению
к оглавлению
к оглавлению

к предыдущей страницек предыдущей странице
  ...     XXI     XXII     XXIII     XXIV     XXV     XXVI     XXVII     XXVIII     XXIX     XXX     ...  
к следующей страницек следующей странице



Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
Код баннера
Сайт отца Олега (Моленко)

 
© 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова