Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Вопрос №1824

Что понимает под соборностью Церковь Христова и латиняне?

Vladimir L. 27/05/2005

Расскажите, пожалуйста:

а) как на практике проявляется соборность в Церкви Иоанна Богослова ?

б) используется ли, например, принцип соборности в руководстве Церкви, как в Церкви Петро-Павловского периода, когда земная видимая часть Церкви руководствовалась соборными решениями стоящих в Истине и благодати Духа Святого архиереев, и эти решения единодушно принимались Божьим народом ?

в) как соотносится высшая власть, определенная Уставом, со свойством соборности Церкви;

г) например, имеют ли место соборы в Церкви Иоанна Богослова и кто на них присутствует, а если нет, то, что заменяет соборы для решения важных вопросов в жизни Церкви ?

д) как, например, проходило составление и принятие Церковью данного Устава ?

Ответ отца Олега Моленко:

Прежде надо установить, что должно понимать под соборностью Церкви Христовой. К великому сожалению, в этом вопросе (как и во многих других важных вопросах) среди церковных людей, принадлежащих к различным отступническим организациям, большая путаница. Похоже, что их целенаправленно сбили с толку, ибо это кому-то было нужно.

В вопросе о соборности Церкви я приведу не свое личное мнение, но ссылки на отцов Церкви в статье одного современника, писавшего на эту тему. Я его не знаю и прочел только одну его статью о Церкви, с которой в принципе согласен.

Автор статьи – Игорь Кобяковский, а статья называется:

"Признаки Церкви по Никео-Цареградскому символу веры"

Церковь соборная, ибо включает в себя людей, живущих по всему лику земли во всё время вплоть до окончания века сего, а также включает людей, совершенно разных по своему социальному положению, по национальному и расовому признаку, по уровню образования и т.п [9, c. 185]. Соборность означает вселенский и вневременной охват Церкви. (Св.Киприан Карфагенский)

В новозаветных посланиях отражена идея соборности, или кафоличности, Церкви. Эта идея выражает масштабы “обитания” Церкви. Церковь, действительно, охватывает все народы. Она такова, ибо существует множество поместных церквей, и в то же время Церковь едина, или одна. Однако, представляется, что это определение соборности Церкви подобно оболочке без содержания. Оно оставляет в стороне вопрос о сущности Церкви и отходит на недопустимую для христианина дистанцию от источника духовного знания – Библии.

Дело в том, что представленную дефиницию Церкви можно интерпретировать двояко. С одной стороны, это можно понимать следующим образом: Церковь едина и распространена по всей земле, она состоит из разнородных элементов и включает их все без исключения. В таком случае продолжение мысли может привести к выводу, что кто-то олицетворяет “интеллект” тела Христова и только он способен выдавать распоряжения, которые будут угодны Богу. Прямой путь к построению нездоровой иерархии. С другой стороны, определение соборности можно понимать иначе. Все церкви и люди, которые принадлежат данным локальным общинам, являясь равноценными и равноправными в теле Христовом, могут выносить правильные решения в отношении любых вопросов, с которыми они сталкиваются. В таком случае истина осознаваема всей Церковью, и правильное решение выносит вся Церковь соборно.

Библейские тексты не разделяют полноту божественности, присущую Церкви, между Церковью вселенской и поместными собраниями христиан. Не разделяют в том смысле, что как Церкви, так в равной абсолютно мере локальным общинам приписывается полнота Божьих даров. И данный атрибут Церкви может сыграть важную роль в понимании природы Церкви, её возможностей и её ответственности за потенциал, данный Богом.

Церковь соборная – Церковь, обладающая всей полнотой Божьих даров и равноценно и равноправно состоящая в единой, распространенной по всей земле общности христиан".

Вот дано правильное понимание соборности Церкви. Я это понимание изложил кратко в разделе "Исповедание" на нашем сайте:

Соборность (Кафоличность)
"Между понятием "соборная" (kaJolikoV) и понятием "вселенская" (oikoumenikoV) имеется некоторое различие. Соборность означает духовное единение всех членов земной Церкви между собой и с Церковью Торжествующей на небесах во главе со Христом (Евр.12,22-24); вселенскость же означает, что Церковь Христова имеет распространение вселенское, т.е. всемирное, по всей вселенной – "даже до края земли" (Деян.1,8). Вселенскость Церкви есть составляющая ее Соборности. Распространившись по всему миру в виде частных или поместных церквей, Святая Церковь, тем не менее, не утратила своего единства, своей соборности, потому что единственное основание подлинной соборности есть истина".

Пожалуй, есть нужда изложить эту важную истину в "Исповедании" подробнее.

У многих современных людей (особенно в лжецеркви МП), считающих себя церковными, сложилось ложное понимание соборности Церкви. Отступнический епископат и священство убедили своих людей, что под соборностью следует понимать коллегиальное принятие решений во вселенской и поместной церквах, и в любой церковной группе или общине. В данном случае они спекулируют на слове "собор" (в смысле собрания клира, несколько разбавленного представительством ничего не решающих мирян). Именно от слово "собор" – собрание – они и выводят ложное понятие соборности Церкви. В подтверждение они приводят семь Вселенских Соборов и 11 Поместных, деяния которых вошли в церковную "Книгу правил" и стали каноническими (т.е. церковными законами, обязательными к исполнению).

Из Писания к этому ложному толкованию соборности притягиваются слова из книги Деяний:

Деян.15:
"²² Тогда Апостолы и пресвитеры со всею церковью рассудили,
...
²⁵ то мы, собравшись, единодушно рассудили,
...
²⁸ Ибо угодно Святому Духу и нам... ".

Никто не выступает против собраний церкви для принятия решений по важным вопросам ее бытия, спасения и Христового благовестия. Все согласны, что должно быть единодушие в церкви всегда, тем более, при принятии решений. Должно быть и мудрое рассуждение. Но все это не составляет соборности Церкви. Не соборность Церкви происходит от Ее Соборов, а Соборы от Ее соборности! Соборность Церкви показывает Ее поместно-временное единство при видимой разбросанности во времени и пространстве! Это единство и собираемость Церкви во единое Тело Христово обуславливается единством Бога. Это Он собирает Церковь, делая Ее единым Телом Христа и единым Храмом! Но это собирание духовное, а не собрание физических лиц в одном месте в одно время.

Отступнические же церковники почему-то поставили правильность и богоугодность решения Церкви (вселенской) или церкви (локальной) именно от этого физического съезда. По всей видимости, "кому-в-низ"-тическая практика съездов и их идеология оказали на них большое влияние, ибо ни Церковь, ни Ее отцы никогда не знали такого понимания соборности Церкви. Больная логика у от-церковников такова: раз святые Апостолы собрались вместе и приняли правильное и богоугодное решение, то и мы, собравшись вместе (собор епископов, собор поместной церкви или собор, претендующий на вселенскость только по охвату съехавшихся представителей) и прийдя каким-то образом в итоге к одному решению, тем самым по автоматическому (магическому) действию "соборности" (в смысле съездности в одно место) тоже приняли правильные и богоугодные решения.

А вот если, например, отдельно взятый священник о.Олег Моленко что-то там сам принял и объявил это от лица Церкви, то это заведомая ложь, ибо один человек не составляет собор и не может отражать соборность Церкви.

Подобным недугом, как это видно из твоих вопросов, заражен и ты, Владимир, как долго состоявший в лоне РПЦЗ, экклезиология которой и в ее лучшие времена была далеко небезупречной.

Святые отцы учили так: Церковь – в епископе (разумей, в Апостоле) и епископ (Апостол) – в Церкви; без епископа (разумей, Апостола) нет Церкви. Это подчеркивает важность личности и личного служения в Церкви, в том числе и в деле от Бога учительства, принятия непогрешимых решений и единоличного управления ввереной паствой. Собирание Апостолов, епископов и пресвитеров и всей церкви нужно не для обеспечения непогрешимости и богоугодности решений. Мы знаем множество церковных соборов и собраний, которые не только много погрешали в своих решениях, но и оправдывали ереси. Для подобных соборов ввели название "разбойничий собор". А раз на практике были такие соборы, то ни о каком принципе соборности Церкви через соборы и собрания церковников говорить никак нельзя.

Итак, и один человек, и собор людей церковных могут как погрешать в своих мнениях и решениях, так и являть волю Бога. Но через одного человека Богу легче, удобнее и надежнее вразумлять и руководить людей, чем через собрание! Коллегиальное решение требует высокого уровня святости, мудрости, рассудительности всех членов собрания, а также, чтобы они пришли к единодушному решению. Иногда это достигается компромиссом нескольких разных сторон, представлявших разные решения, а иногда простым голосованием. Истина – и голосование, что может быть общего? Ложная идея достижения истины через голосование говорит нам, что большинство всегда право. На деле же чаще всего бывает правым именно меньшинство, а то и один человек.

Вот почему Бог посылал в руководство Божьим народом одного Моисея или одного пророка (в смысле служения), заменяя его другим по отшествии первого (смотри Илия – Елисей).

Коллегиальное решение обезличивает его и освобождает каждого участника собрания от личной ответственности. Вот почему "кто-был-ничем"-ники или "боль-вши-вики" так любили прятаться за коллективные решения коллегиальных органов типа "партии", "совмина" "политбюро" и т.п.

В Церкви Христос установил личную ответственность и единоличное правление:

Ин.21,15:
"Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих".

На этой личной ответственности и личном управлении реализована в Церкви идея Христа о пастырстве!

Ин.10:
"¹ Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник;
² а входящий дверью есть пастырь овцам.
³ Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их.
⁴ И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его.
⁵ За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса.
⁶ Сию притчу сказал им Иисус; но они не поняли, что такое Он говорил им.
⁷ Итак, опять Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам, что Я дверь овцам.
⁸ Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их.
⁹ Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет.
¹⁰ Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком.
¹¹ Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец.
¹² А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их.
¹³ А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах.
¹⁴ Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня.
¹⁵ Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец.
¹⁶ Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь".

Ясная идея: одному стаду – один пастырь, а не коллектив пастырей. Поставляя чтение этого места памяти святителей Церкви, Церковь тем самым говорит, что под пастырем должно разуметь не только нашего Верховного Пастыря Иисуса Христа, но и каждого верного, кому Он, как Петру, благословляет пасти то или иное церковное стадо.

Латинская ересь уклонилась в этом вопросе в пагубную крайность папства, которое механически сообщает непогрешимость папе только за то, что он занял престол Апостола Петра. Но мы научены Христом о сидевших на Моисеевом седалище лицемерах и богоубийцах. Никакие другие седалища не лучше в этом смысле Моисеевого.

Православные отступники ударились в противоположную крайность, приписав непогрешимость самому факту собранности нескольких важных в церкви лиц (т.е. идею непогрешимости коллективного папы), забывая о словах Духа Святого, через Давида реченных: "блажен муж иже не иде на совет (собрание) нечестивых".

Итак, где же и какое богоугодное разрешение этого вопроса или этой антиномии, чтобы избежать уклонений в обе крайности? Оно находится там же в книге Деяний -

Деян.15,28:
"Ибо угодно Святому Духу и нам...".

На первое и важное место должен поставляться Бог Дух Святой – Кормчий Церкви Христовой. Он – Душа Церкви – Тела и без Него Тело мертво! Воля Духа Святого и есть основа непогрешимости любого решения или мнения.

И пусть, например, миллиард с лишним латинствующих еретиков или миллионы "православных" отступников говорят, что не Иоанн Богослов ныне правит Церковью Христа, а "папа" или "соборы епископов", а один глас вопиющего в пустыне мира сего (то бишь аз Моленко) вопиет по внушению Духа Святого, что это так – правым является только этот глас, ибо так изволися Духу Святому!

Наличие Святого Духа, слышимость Его "голоса", разумение Его воли и велений, согласованность с ними – вот истинное проявление соборности Церкви даже на локальном Ее уровне, в самой маленькой общине или даже у одного человека!

В Писании и истории Церкви тому много примеров.

Святой Иоанн Предтеча – Синедрион; Иисус Христос – Синедрион; первомученик Стефан – иудейское сборище убийц; Апостол Павел – сборище искавших его убить; преп. Максим Исповедник – собор всех еретичествующих епископов; святой Марк Эфесский – сборище флорентийских униатов; и т.д.

Если ты внимательно и вдумчиво прочитаешь все мной изложенное и уразумеешь истинное понятие соборности Церкви, то увидишь неправильность и ненужность заданных тобой вопросов.

В завершение темы вернусь к Моисею.

Исх.18:
"¹⁵ И сказал Моисей тестю своему: народ приходит ко мне просить суда у Бога;
¹⁶ когда случается у них какое дело, они приходят ко мне, и я сужу между тем и другим и объявляю [им] уставы Божии и законы Его.
¹⁷ Но тесть Моисеев сказал ему: не хорошо это ты делаешь:
¹⁸ ты измучишь и себя и народ сей, который с тобою, ибо слишком тяжело для тебя это дело: ты один не можешь исправлять его;
¹⁹ итак послушай слов моих; я дам тебе совет, и будет Бог с тобою: будь ты для народа посредником пред Богом и представляй Богу дела [его];
²⁰ научай их уставам [Божиим] и законам [Его], указывай им путь [Его], по которому они должны идти, и дела, которые они должны делать;
²¹ ты же усмотри [себе] из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть, и поставь [их] над ним тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками и десятиначальниками [и письмоводителями];
²² пусть они судят народ во всякое время и о всяком важном деле доносят тебе, а все малые дела судят сами: и будет тебе легче, и они понесут с тобою бремя;
²³ если ты сделаешь это, и Бог повелит тебе, то ты можешь устоять, и весь народ сей будет отходить в свое место с миром.
²⁴ И послушал Моисей слов тестя своего и сделал все, что он говорил [ему];
²⁵ и выбрал Моисей из всего Израиля способных людей и поставил их начальниками народа, тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками и десятиначальниками [и письмоводителями],
²⁶ и судили они народ во всякое время; о [всех] делах важных доносили Моисею, а все малые дела судили сами.
²⁷ И отпустил Моисей тестя своего, и он пошел в землю свою".

Числ.11:
"¹⁴ Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня;
¹⁵ когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего.
¹⁶ И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою;
¹⁷ Я сойду, и буду говорить там с тобою, и возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, а не один ты носил".

Из первого отрывка мы видим, как возникла иерархия управления Божьим народом. Она возникла не по Божьему откровению и повелению, а по совету тестя Моисея, т.е. происхождение ее человеческое, от плоти и крови. Цель ее – облегчить жизнь Моисею.

Во втором отрывке мы видим, как сам Моисей дальше развил эту идею и обратился за ее воплощением к Господу Богу. Бог уступил немощи Моисея и разрешил ему завести себе в помощь совет (собор) семидесяти старейшин – прообраз всех будущих советов, синедрионов, соборов и синодов.

Так вот, "изюминкой" этого события стало то, что Бог неожиданно для Моисея взял от Духа, который был на нем, и возложил его на семьдесят старейшин. Таким образом, мы видим, что в глазах Бога предпочтительнее управление одного Его угодника, чем собрания избранных, а также, что количество управляющих Божьим народом людей не имеет значения для Духа, ибо Он или почивает обильно на одном, или распределяется меньшими частями на членах собора управителей. При всем том, общее руководство все-таки остается за одним человеком!

Бывают времена роста, когда распределения Духа производится на многих, а бывает время умаления и оскудения способных руководить народом Божьим людей (как сейчас), когда Он опять может соредоточиться на одном современном нам "Моисее". Соборность и богоугодность управления и решений зависит именно от этого Духа, а не от количества Его носителей в данный момент.

В подтверждение правоты своего понимания соборности Церкви привожу письмо новосвященномученика Российского еп.Марка (Новоселова) по этому вопросу.

Священномученик Марк (М.А. Новоселов).
Письма друзьям.
Письмо 11.

• Непогрешимый авторитет в католичестве.
• Непогрешимость Церкви в Православии.
• Авторитет в правовом значении.
• Авторитет нравственный.
• Причастность Церкви – условие причастности Истине.
• Основа соборности, – иначе непогрешимости.
• Отличительные признаки вселенских Соборов.
• Критерий непогрешимости данного собора.
• Критерий церковный.
• Критерий рациональный.
• Вывод из предыдущего.
• Примечания.

"Я семь путь и истина и жизнь" (Ин. 14, б).

"Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину... Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам" (Ин. 16,13-14).

"Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его... и поставил Его (Иисуса Христа)... главою Церкви" (Еф. 1, 17,22).

"Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины" (1 Тим. 3,15).

"Верую во едину святую, соборную и апостольскую Церковь".

Вот мысли, на которых я хотел бы остановить ваше внимание, друзья мои. Вдумайтесь в них сами, выясните себе связь между ними и сделайте соответствующий вывод. А я поведу с вами беседу издалека, и даже не сам буду беседовать с вами, а познакомлю вас с одним интересным человеком, который расскажет вам о себе поучительную историю и выведет из нее душеполезное заключение.

Человек этот, Юрий Александрович Колемин, был секретарем нашего посольства в Мадриде, а затем состоял секретарем канцелярии министра иностранных дел. В бытность свою в Мадриде он содействовал обращению к Православию из католического раскола начальника отделения генерального штаба в Испанской королевской армии Викентия Гарсия Рюи-Переса.

Интересны подробности совместных богословских занятий Ю. А. Колемина и его ученика. Вместе они проштудировали литургии святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, катехизис и сочинения о. Владимира Геттэ, сочинения А. С. Хомякова, специально для Викентия переведенные на испанский язык Ю. А. Колеминым, православный молитвослов и многое другое. По возвращении в Россию г. Колемин выпустил крупное (свыше 300 стр.) сочинение под заглавием: "Римский Духовный Цезаризм перед лицом Соборной Православной Церкви" (СПб., 1913 г.).

Но прежде чем вступать в полемику с врагами Православия и чад заблуждения соделывать чадами единой истинной Церкви, Ю. А. должен был сам выдержать нелегкую брань с представителями инославия, чуть было не уловившими его в свои искусно расставленные сети. Избыв страшную опасность быть увлеченным в еретический раскол, Ю. А. предостерегает относительно этой опасности своих православных сородичей и дает им оружие на случай борьбы с духовными недругами.

Вот что он говорит ^[1]:

"Знаете ли вы, какое мучительное посрамление ожидает громадное большинство из нас, православных, когда наталкиваешься на представителей западной инославной дисциплины, веками выработавшей из своего миросозерцания страшное для маловерных наступательное оружие?.. Отступничество многих наших интеллигентов от родного Православии в сторону Рима является прискорбным фактом... Позвольте мне показать вам на примере, взятом из жизни, как совершается это отступничество среди нас, то отступничество совершенно особого свойства, вина за которое падает на всех нас, в котором он, отступник, является зовущим, а мы – не отворяющими, он, отступник просящим, а мы – не дающими. Я вам покажу на Примере, взятом из жизни, каким образом наша восточная туманность, несмотря на все широкие порывы к субъективному блаженству, побеждается логическою точностью западного объективизма... и вы поймете тот соблазн, жертвами которого делаются наши интеллигенты, жертвою которого некогда чуть не сделался и ваш покорный слуга, говорящий с вами о том, что сам испытал. Так вот слушайте и любуйтесь следующим, повторяю, взятым из жизни, разговором!

Непогрешимый авторитет в католичестве.

К православному человеку подходит иезуит. Я не стану утруждать внимания вашего приведением всего того, что было сказано между ними раньше. Прямо подхожу к примеру. Вот подлинный разговор:

– Имеется ли у вас в православной Церкви авторитет, хранящий веру вашу в чистоте с апостольских времен? – спрашивает иезуит.

– Имеется, – отвечает православный.

– Кто он такой, этот ваш авторитет?

– Наша православная духовная власть.

– Скажите мне: признаете ли вы, что ваша духовная власть гарантирована от всякого заблуждения?

Православный человек немного смущен этим вопросом, что дает иезуиту повод к следующему объяснению:

– Не смущайтесь моим любопытством! Я спрашиваю потому, что вы мне ведь только что говорили, что ваша духовная власть хранит вашу веру в чистоте со времен апостолов. Так как ваша духовная власть, т. е. Российский Правительствующий Синод, существует не с апостольских времен, а только со времен Петра Великого, и так как мы нигде не находим никакого обещания, данного Российскому Синоду, в смысле гарантии его от всякого заблуждения, то я и хотел именно знать, на чем вы основываетесь, когда вы Синоду приписываете какой-нибудь авторитет в вопросах веры?

– Да я ему такого авторитета не придавал, – говорит православный.

– Позвольте, ведь вы мне только что говорили, что для вас авторитет в вопросах веры – это ваша подлежащая духовная власть. Разве Российский Синод не является вашею подлежащею духовной властью?

– Ну да, является-то является, только я не говорил, чтобы он являлся той властью, которая получила бы обещание по текстам Священного Писания.

– Если он не получил обещаний, тогда откуда же вы берете, что он не может ошибаться?

– Да я не говорил, что он не может ошибаться.

– Так что может ошибаться?

– Ну да, может, конечно, – с недовольством отвечает православный, припертый к стене.

– С какой же стати, – продолжает с тонкого улыбкой иезуит, – вы тогда признаете его авторитетом? Ведь авторитет предполагает необходимость подчинения. Но вы ведь сознаетесь, что он может ошибаться. С какой же стати подчиняться вам в вопросах абсолютной истины такому авторитету, который может ошибаться?

Православный чувствует, что что-то неладно, и говорит:

– Да нет. Российский Синод – это, конечно, наша подлежащая духовная власть, но только русская наша власть, поместной русской православной церкви. Поэтому она является только как бы подчиненною властью, а не той, которая имеет обещания и которая никогда заблуждаться не может.

– Ага! Будьте добры, скажите мне, какая же тогда эта ваша высшая власть, которая, по-вашему, имеет эти обещания и которая именно и является тем авторитетом, который хранит вашу веру в чистоте с апостольских времен? Может быть, Константинопольский Патриарх?

Православный молчит. Но иезуит продолжает:

– Не он, значит. Может быть, какой-нибудь другой Патриарх? Или вообще, может быть, каждый православный иерарх? Конечно, нет! Ведь, бывали и иерархи еретики. Так, может быть, какой-нибудь синод, если не Российский, то какой-нибудь другой православной церкви? Тоже нет? Ну кто же тогда?

– Да никто... – с недоумением отвечает православный.

– Никто?! Так что у вас каждый православный, ну вот вы сами, например, гарантированы от всякого заблуждения?

– Да нет же.

– Тоже нет? Так что у вас решительно никто, как бы высоко он ни стоял, не гарантирован от заблуждения и не имеет поэтому никакого разумного основания считать себя тою авторитетною подлежащею духовною властью, которая имела бы право на ваше доверие и подчинение в вопросах веры! Одним словом, когда вы мне давеча говорили, что у вас такая подлежащая духовная власть имеется, вы ошибались. И так как вы сами говорили, что ваша вера остается незапятнанною благодаря именно присутствию этого вашего вероисповедного авторитета, то отсюда следует, как дважды два четыре, что вследствие отсутствия такой необходимой власти вы обязательно блуждаете во тьме.

Но православный не сдается еще и отвечает:

– Нет. Такая власть обязательно у нас имеется. Только ни одна из наших поместных духовных властей не является этой высшею над всеми властью..

– Хорошо, – продолжает иезуит. – Вы исключили непогрешимый вероисповедный авторитет всех ваших епархиальных поместных духовных начальств, архиереев, синодов и патриархов. Кто же, благоволите все-таки мне ответить, кто же она тогда, эта ваша высшая власть, хранящая залог Христовой веры у вас в неприкосновенности? Кто он тогда, этот ваш непогрешимый авторитет? Вы ведь не посмеете теперь сказать, что это – ваше священство, то есть те же архиереи, синоды и патриархи, насчет которых вы изволили согласиться, что они могут ошибаться. Ведь авторитет в вопросах абсолютной истины и одновременная возможность заблуждения – это, изволите ли видеть, только чепуха.

Православный недоумевает. Но он все же находится – и говорит:

– Ну да, я на самом деле выразился не вполне точно. Знаете, мы вообще с точностью не очень-то ладим. Когда вы меня спросили, кто у нас хранит залог православной веры, я немножко скороспешно ответил вам, что подлежащая духовная власть. Но это верно только отчасти. Потому что веру нашу хранит, конечно, тоже каждая духовная власть, но не в отдельности. Хранительницею веры нашей является, собственно говоря, сама Церковь.

– Православная Церковь? Церковь? Кто? Что такое? Церковь? Что такое Церковь?

Православный человек вспоминает единственный ответ своего катехизиса на такой неожиданный вопрос и говорит:

– Общество верующих, соединенных православною верою, священноначалием и таинствами.

– А вы сами, – продолжает иезуит, – имеете православную веру?

– Имею, по милости Божией.

– Священноначалие признаете?

– Признаю.

– В таинствах участвуете?

– Участвую.

– Ошибаться можете?

– Могу.

– Органом церковной непогрешимости не являетесь?

– Боже спаси!

– И все вы, от первого до последнего, находитесь в том же положении?

– Все мы находимся в том же положении.

– Так что в этой вашей Церкви, о которой вы мне говорите, что она является хранительницею вашей веры, никакого решительно органа ее непогрешимого авторитета нигде не имеется?

Опять недоумение православного. Но, спохватившись, он возражает:

– Простите, у нас такой орган имеется. Именуется же он "Вселенским Собором".

– Вселенский Собор? Где же он у вас находится?

– Да нигде... он собирался, когда это являлось необходимым.

– Когда это являлось необходимым! Следует думать, что эта необходимость, на которую вы ссылаетесь, была именно необходимость сохранения веры в чистоте?

– Конечно.

– Так что с девятого века у вас в такой вероохранительной деятельности, полагаем, надобности не было, так как ведь вселенские соборы с тех пор у вас больше не собирались. Неужели у вас за целых 1000 лет не возникало никогда и нигде на Востоке никаких заблуждений?

Новое недоумение православного. Но иезуит продолжает спрашивать и говорит так:

– Хорошо. Положим, что у вас за целые тысячи лет действительно не было уже надобности в проявлении вашего непогрешимого церковного авторитета. Положим, с очевидною натяжкою, что это так. Но скажите мне: ручаетесь ли вы, что такая необходимость уже вовеки больше не представится?

– Нет. Откуда же мне знать! Но когда представится необходимость, тогда, полагаю, и соберется Собор.

– Собор! Погрешимый или непогрешимый?

– Ну да, тот, о котором идет речь.

– То есть непогрешимый, не так ли, потому что мы ведь говорим о вашей непогрешимой власти, на которую вы изволите ссылаться?

– Ну да.

– Речь, стало быть, идет о Соборе вселенском, а не о поместном, не так ли, потому что вы признаете качество непогрешимости только за первым?

– Конечно, так.

– Хорошо. Стало быть, тогда соберется вселенский Собор. Мы, конечно, видим вашу немощь, которая не позволяет вам добиться не то что вселенского, но даже несчастного вашего русского поместного Собора. Но предположим, хотя бы ради упражнения, что это так. Вот вы, действительно, устроили непогрешимый, т. е. вселенский, Собор. Что же он из себя представляет, этот ваш непогрешимый Собор, и каковым именно он должен явиться по составу своему, чтобы претендовать на непогрешимость своих переопределений?

– На нем присутствуют верующие, с пастырями во главе, от всех стран, – отвечает православный.

– Да какие именно? – спрашивает иезуит, – ведь полный Собор всех православных людей, живущих на земном шаре, является фактически невозможным; никогда такой Собор не собирался, да и не соберется когда бы то ни было. Так что вы, пожалуйста, не увертывайтесь, а покажите нам орган вашего непогрешимого церковного учительства и скажите мне, каков именно точный его состав.

– Ну, на нем там присутствуют верующие, иерархи там с духовенством да с мирянами, – лепечет православный.

– Так что всякое собрание иерархов с духовенством да с мирянами есть вселенский Собор?

– Да нет, он отличается известными признаками.

– Да какими?

– Да на нем присутствуют представительства от всех церквей.

– Позвольте! ни на одном из всех ваших семи вселенских Соборов не было налицо этого признака. На втором вселенском Соборе всего присутствовало даже только, к тому же исключительно восточных, епископов. Да кроме того, это даже практически совсем не выполнимо. Как же на вселенском Соборе будут присутствовать все иерархи, все духовенство и все миряне, хотя бы даже только в лице их законных представителей! Это ведь предполагает такое социальное устройство, такую дисциплину, такие безсомненные формы законного представительства во всех решительно государствах, церквах и народах, каковых не было не только во времена ваших семи вселенских Соборов, но нет и сегодня, да вряд ли и будет когда-либо. Так что все это якобы непогрешимое учительство ваше является не чем иным, как жалкою фикциею, которою вы прикрываете ваше церковное банкротство. Ибо это значит ни что иное как то, что у вас нет уже того необходимого, бесспорного, непогрешимого учительства веры, на которое вы давеча ссылались, когда вы мне говорили, что православная Церковь веру свою хранит в незапятнанной чистоте.

Видите ли, как вы находитесь в противоречии с собою, с вашею теориею православной незапятнанности Видите ли, что с вами стало с тех пор, как вы отвернулись от того единого, ясного, всегда точного и всегда действительного критерия непогрешимости, который основывается на апостольском престоле святого Петра!.. – Церковь – не фикция. Она действует.

Ваша же церковь мертвою лежит, до такой степени мертвою, что собственное ее непогрешимое учительство бездействует уже 1000 лет, если вообще допустить, что оно могло бы существовать... в чем вы сами сомневаетесь, ибо не ведаете даже его определительных признаков, с тех пор, как вы отбросили единый истинный критерий. Этот единый истинный критерий имеется в утверждении Соборных решений преемником Петра.

Протестанты, заблуждающиеся по другим соображениям, отличаются от вас только тем, что они имели смелость и последовательность дойти до последних выводов из того же самого положения, которое является основанием и вашего отступничества. Вы же, собственно говоря, верующие христиане, а потому и в страхе остановились на полдороге, вращаясь теперь беспомощно в сфере вашей собственной непоследовательности и ваших церковных фикций, для того чтобы не открывать ваших глаз и чтобы не лишиться душевного спокойствия при виде собственного безумия. Потому всяких логических изысканий вы и боитесь... ибо имеете для этого основание...

Велико недоумение православного. Но беда теперь не в этом, а в том, что из этого тупика выхода никакого нет. Иезуит предъявляет абсолютно точную, логически неопровержимую систему, и сколько бы ни старался наш православный христианин, он из этого своего сомнения никакого логически правильного выхода не найдет, потому что выхода этого на самом деле не существует. В этом состоянии внутренней неудовлетворенности его и оставляет иезуит, чтобы приступить к нему потом, когда дело уже достаточно подготовлено, и когда то семя, которое он бросил в душу своей намеченной жертве, успело пустить уже достаточно глубокие корни, чтобы лишить его душевного спокойствия. Тогда он и подходит. Начинаются беседы о Петре, об обещаниях Спасителя, о евангельских текстах, касающихся святого Петра. Попутно речь идет и о неустройстве церковном на Руси, которым сильно недоволен наш православный христианин, как и многие другие русские, каковое недовольство приходится для иезуита очень кстати. Блестящая его логическая аргументация окончательно сбивает православного собеседника. Ему показывают картину вышлифованного до последних мелочей строения безукоризненной логики; зовущий его призрак" под сладким ликом Христа, открывает ему свои объятия, и он не устоял... он бросается туда... отступничество совершилось!..

Господа, эта картина нарисована с натуры. ^[2]

На одном только примере мы показали опасность, но думаете ли вы, что этот пример не является типичным? Думаете ли вы, что много найдется православных, даже ученых, которые в приведенной беседе с иезуитом не попали бы впросак? Так, именно так совершается отпадение православных душ от родной Церкви в сторону Рима, на что нередко, особенно за последнее время, жалуются наши пастыри. И с этим надо покончить. Надлежит снабдить православного человека необходимым оружием и дать ему в нескольких словах одно сжатое, категорическое, громадного значения правило, одно правило, благодаря которому мы больше не станем принимать той ложной точки отправления, которая является постоянною причиною наших поражений.

Вот оно, это правило, вот где лежала ошибка: мы, не правда ли, соглашались с иезуитом насчет того, что в нашей Церкви существует авторитет в вопросах веры. Нет! В Церкви Христовой нет того кощунственного, богохульного, противохристианского и безнравственного начала, что называется авторитетом в вопросах совести и веры.

Непогрешимость Церкви в Православии.

Вся она, Христова Церковь, является непогрешимой. Она сама берет только то, что согласуется со Христом по союзу взаимной любви ^[3] всех христиан между собою. Она сама, в цельности своей, исполняет одно беспрерывное учительство... И ею руководит высший Разум, Сам Дух Святый, защищающий ее от всякой заразы, против которой никто из нас в отдельности не гарантируется, против которой не гарантирует даже Собор.

Потому что непогрешимость вовсе не принадлежит Собору, а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе. Каждый же из нас имеет истину лишь в меру своего участия в Церкви. Это же участие дается по мере уничтожения собственной себялюбивой разрозненности, растворением себя в совершенстве Церкви, посредством смиренной любви, ставящей согласие с телом церковным выше собственного мнения, что именно и есть радикальное отрицание авторитета. Одно лишь помышление о приписании себе такого авторитета кем бы то ни было над совестью и верою других (заметьте, мы все время говорим о вере и совести, т. е. о мире бесконечном, а не о земном конечном мире, который один лишь является надлежащею почвою для всякого авторитета) является поэтому радикальным отказом от Церкви Христовой, пропастью отрицания и себялюбия... ^[4] В вопросах совести и веры любовь и авторитет суть два противоположных, исключающих друг друга в Церкви, понятия. Между этими двумя началами невозможны никакие компромиссы.

Авторитет в правовом значении.

Этот вывод относится к тому именно авторитету, что под этим юридическим термином обыкновенно подразумевается. Авторитет, согласно рассуждениям нашим с иезуитом в показанном выше примере, авторитет в обыкновенном своем правовом значении – это такая власть, такая высшая инстанция, скажем, судебного, что ли, характера, определения которой считаются суверенными, не подлежащими дальнейшему оспариванию, содержащими в себе, по голому материальному факту провозглашения их именно этим учреждением, всю непреложную и неопровержимую истину, доступную для нас в том круге понятий, в котором хозяйничает эта авторитетная власть. Если этот круг понятий, следовательно, составляется из вопросов абсолютной истины, то, значит, абсолютною истиною считаются определения именно этой власти. В этой структуре, следовательно, целое зависит от части; оно, целое, должно подчиняться этой части своей, какие бы ни были его собственные мнения. Вот такой-то именно власти Христос Спаситель никому из нас в вопросах бесконечного мира не давал.

В вопросах бесконечного мира не целое зависит от части, а всякая часть от целого. В вопросах бесконечного мира исчезает всякий человеческий авторитет, потому что человеческий авторитет, то есть зависимость целого от части, имеет свою природную почву лишь в мире конечном, то есть, например, во всех чисто земных коллективных организмах, например, в государстве, а в Церкви Христовой только в тех ее функциях, которые именно и относятся к ее организации на земле, то есть, например, в вопросах управления и дисциплины. В мире же бесконечном, к которому со времен Спасителя именно и относится совесть человеческая, там царствует только Он один, великий Первосвященник по чину Мелхиседека, Который Своею кровью возвел нашу совесть и нашу веру, освободив их навсегда от всяких человеческих уз, в Свое Божественное бесконечное Царство. Этот великий Первосвященник, о Котором говорит св. Кирилл Иерусалимский: "Христос Первосвященник, имеющий священство беспрерывное и не имеющий никакого другого преемника Своего первосвященства", – Он один царствует в Церкви Своей в вопросах совести и веры.

Установлением авторитета в этой области человек отказывается от Христа, чтобы сесть на Его место. Вот этот-то именно авторитет в вопросах совести и веры, он радикально противоречит самому христианству...

Авторитет нравственный.

Если же мы под словом "авторитет" подразумеваем, как то иногда бывает, известное чисто фактическое, чисто нравственное значение, благоприобретенное каким-нибудь лицом на пути христианских подвигов и мудрости, т. е. на пути сыновнего отношения к Церкви, а не наоборот, – повторяем, на пути сыновнего послушания Святой Церкви, а не посредством власти над ней, – если мы так определим авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, источнике всякой мудрости, больше, чем где бы то ни было. Является же он тогда только вопросом факта, а отнюдь не вопросом права.

Но эта мудрость, это ведение никому не дается полностью и никому не дается лично, потому что лично мы ничего собственного, своего, не имеем, кроме греха. Дастся ведение только по мере участия в Церкви, потому что ведение само принадлежит только ей одной, Церкви Христовой, получившей с самого начала все в полности.

И если бы на это наш иезуит в приведенном примере ответил бы вопросом: "Да каким же образом вы можете разузнать, участвует ли кто в Церкви, и правду ли он вам говорит, когда вы к нему обращаетесь, чтобы удостовериться в истине тех религиозных суждений, которые занимают вашу совесть?" – то мы ему на это отвечаем: "Мы это всегда можем знать точно и подлинно, но не по мере нашего мозгового разума, который воспринимал бы от юридического авторитета диалектические вероопределения, а по мере нашей сердечной веры и нашей сердечной любви. Молитесь! и сами имейте веру и любовь, тогда и учения неправильного не примете от самозваного учителя! Никакой другой гарантии не требуется".

Причастность Церкви – условие причастности Истине.

Церковь Христова является по сущности своей союзом взаимной любви, и непогрешимость, повторяем точнее, и принадлежит одному только союзу взаимной любви (Кол. 2, 2-3). И это прямо значит, что познание истины отнимается у всякого, который себя из этого союза исключает, т. е. ставит себя выше его, навязывая свое мнение, на основании собственного своего авторитета, всем другим. Познание истины отнимается у всякого, который совершает такое святотатство. Если его совершает одно отдельное лицо, тогда познание истины отнимается у этого лица, и если его совершает собрание лиц, тогда познание истины отнимается у этого собрания, каким бы титулом себя собрание это ни украшало, хотя бы и титулам Вселенского Собора. Потому что истинный Вселенский Собор – это такое собрание, которое свидетельствует о вере не от себя, а от Церкви. Ибо в Церкви Христовой, повторяем, никто не имеет никакой благодати собственной веры или собственного ведения, данного ему лично или полностью, а лишь по мере участия в Церкви. И не Собор важен, а важна соборность ^[5], которая проявляется всячески, на Соборе ли, или не на Соборе. И потому, что Церковь в определенные исторические периоды созывает Соборы, или по тому, что она их не созывает, отнюдь нельзя заключить, что в таком-то периоде существует непогрешимое учительство, а в таком-то периоде не существует.

Это просто значит, что в таком-то периоде обстоятельства требовали, чтобы учительство проявляло себя таким образом, – в другом же периоде обстоятельства этого именно способа проявления не требовали. От этого ни соборность, ни учительство ничуть не изменяются в своем благодатном и беспрерывном существовании ^[6].

Сказали мы, что не Собор важен, а важна соборность! Что такое соборность?

Основа соборности, – иначе непогрешимости.

По православному, кафолическому, христианскому учению соборность действует в той взаимной любви, которая связывает все множество отдельных членов Церкви. Святой апостол Павел говорит, что сердца христиан соединены в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2, 2-3).

Так что по учению святого Апостола, по учению Церкви, эта взаимная любовь, любовь, а не что-либо иное, является для нас гарантиею познания Христовых истин. И эта взаимная любовь, познающая тайны Божественной премудрости, выражается в согласии христиан между собою.

Это согласие является действием Духа, и Дух сей ведет всю земную часть Христовой Церкви, неведомыми для пытливого разума способами, к цели Своего пути. Этот Дух – Сам Дух Святый. И какие бы ни были препятствия, лежащие на этом пути, какие бы ни были злые страсти отдельных членов Церкви, противящихся Христовой благодати и восстающих против этого соборного единения, любовь Христова, действующая в сердцах, иначе – Сам Дух Святый, всегда в конце концов побеждает эти страсти и не допустит никогда, чтобы земное существование Церкви было уничтожено нами. Ибо Христос пребывает с нами по конец дней.

Итак, соборность в Христовой Церкви проявляется в согласии всех членов между собою. Это согласие не приурочивается к какой-либо поместной церкви, к какому-нибудь географическому пункту, к какому-нибудь иерарху или собранию иерархов, а связывает всех причастных к Церкви членов и не нуждается ни в каких юридических регламентациях, так как самобытная его сила действует вне постижимых для разума нашего правил. Оно просто существует и само определяет все остальные явления церковности, вместо того, чтобы быть определяемым ими. Одно из этих явлений – вселенские соборы.

Что же представляют собою вселенские соборы, и каковы их отличительные признаки?

Отличительные признаки вселенских Соборов.

Не всякое собрание иерархов и верных есть вселенский Собор. Потому что истинным, вселенским, непогрешимым Собором является только такое собрание, в котором имеются налицо два фактора, а именно: один – материальный, и другой – духовный.

Материальный фактор имеется в лицах, участвующих на Соборе, во внешних условиях их совместной работы и в количестве и характере решаемых дел. Духовный же фактор лежит в тождественности соборных свидетельств с верою всего тела Церкви. Вот эта-то самая тождественность именно и есть не что иное, как сама соборность, выражаемая на Соборе. И она, только она определяет собою вселенскость и соборную непогрешимость, заключающиеся всецело в ней ^[7]. Ибо соборность, вселенскость, непогрешимость, вес это равнозначащие термины, определяющие собою только различные виды одного и того же целого, имя коего Дух Святый, руководящий Церковью.

И этот Дух является мерою для всех материальных факторов церковности, а не материальные факторы церковности являются мерою для Духа.

Вот оно коренное, отличительное свойство Православной, Соборной, Апостольской Церкви, разделяющее ее непроходимою пропастью от всех решительно религий, толков и расколов, когда-либо появлявшихся на поверхности времен. Итак, Собор является непогрешимым лишь при наличности этого своего духовно-определительного фактора. Потому что вселенская непогрешимость принадлежит, как мы видели, не Собору самому по себе, а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе.

Критерий непогрешимости данного собора.

Теперь: где лежит критерий наличности этого духовно-определительного фактора соборной непогрешимости? Короче: где лежит, применительно к какому-нибудь Собору, критерий его соборности?

Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно строго различать два тезиса. Первый – тезис церковный; второй – научно-богословский. Оба тезиса гласят неодинаково.

Критерий церковный.

Тезис церковный, по которому в Церкви, для Церкви и для всех живых ее членов Церковью самой определяется, применительно к Собору, критерий его соборности, гласит просто-напросто так: Церковь Христова сама является критерием и мерилом соборности для самой себя.

Этот тезис никакими силами человеческого ограниченного разума не постигается. Он лежит за пределами не только всякой науки, но за пределами даже всякого логического мышления, и осязается одною только благодатною верою. В нем выражается принцип абсолютной, безграничной свободы, принадлежащей всем чадам Христовой Церкви по мере участия в пей. И так как участие в Церкви дается смиренным отказом от себя в пользу всех других, то отсюда неизбежно следует, что в Христовой Церкви абсолютная личная свобода и абсолютный самоотказ от себя совпадают. Пожертвовавший собою самим находит себя же и личность свою вo всесильном выражении.

Критерий рациональный.

Но поскольку человек является разумным обитателем мира сего – безотносительно к тому, принадлежит ли он к Церкви, или нет, – он имеет тоже рациональные опоры, чтобы формально удостоверяться в соборности даваемых Соборами свидетельств. И вот вырабатывается на этот счет другой критерий, рациональный или научно-богословский, являющийся продуктом анализирующего умственного наблюдения. Этот тезис является, в науке и для науки – отнюдь не для Церкви, масштабом проверки соборности Соборов. По этому тезису соборность каждого Собора усматривается только из последующего материального исторического явления: фактического принятия его самого и данных им свидетельств всем телом Церкви, как свидетельств собственных. Так что вопрос этот разрешается на основании факта, а не на основании права ^[8].

Итак: если все церковное тело фактически принимает состоявшийся Собор, то, значит, Собор и был Вселенским; если его отбрасывает, то, значит, для Церкви он был ничтожен.

Собор сам по себе ничего не значит. Важна только соборность, которая зависит не от какого-нибудь собрания лиц, ни тем паче от одного какого-нибудь лица, а от всей Церкви. Все это доказывается исторически. Вселенское значение какого-нибудь Собора познавалось вовсе не сейчас , а лишь по истечении некоторого времени, необходимою для выяснения этого вопроса.

Конечно, Церковь сама и все ее живые члены, по мере своего участия в Ней, в рациональном критерии соборности собственных своих Соборов, для себя, вовсе не нуждаются. Но по адресу заблуждения и в смысле рациональной опоры для нуждающихся в таковой Церковь на Соборе рационально же обосновывает свои свидетельства, придерживаясь общедоступного критерия. И поэтому она и ссылается на такие факты, которые воспринимаются разумом всех, даже посторонних.

Вывод из предыдущего.

Мы считаем теперь необходимым настоятельно указать на один особенный вывод, который точно объясняет собою отношение православия к этому вопросу.

Вывод – вот именно какой: вера Церкви противится такой-то или такой-то ереси не потому, что эта ересь была осуждена таким-то или таким-то вселенским Собором, а как раз наоборот: такой-то вселенский Собор осудил такую-то ересь потому, что она противится вере Церкви. Этим положением заграждаются пути для всяких дальнейших полемик, потому что всякие дальнейшие полемики делаются беспредметными.

Заключение. Итак, что касается соборной непогрешимости, то она лежит, как мы видели, в тождественности даваемых Собором свидетельств с верою всего церковного тела. Характер этой соборной непогрешимости, т. е. этого непогрешимого соборного согласия, отнюдь не изменяется от разнообразия тех материальных способов, которыми оно удостоверяется. Конечно, наиболее целесообразный способ удостоверения для посторонних имеется в том материальном съезде известного числа физических лиц, который именуется Собором. Но соборное согласие может также одухотворить какое угодно другое свидетельство, которое является поэтому свидетельством соборным по факту этой тождественности с мнением всего церковного тела. Потому что соборность является единым неизменным духом, свидетельства же подлежат закону материального разнообразия внешних форм. Из этого следует, что вселенскость, непогрешимость, соборность имеются везде, в каждом подлинном, тождественном с церковною верою свидетельстве, даваемом по участию в Святой Церкви кем бы то ни было: Собором, великим или малым, или отдельным лицом, хотя бы даже юродивым или ребенком (подчеркнуто о.Олегом Моленко).

И отсюда вытекает церковный тезис полной, абсолютной отрешенности соборного начала от каких бы то ни было формально-юридических правил его проявления. Дух свидетельствует о Себе в Христовой Церкви когда хочет, где хочет и как хочет, потому что не мы является мерою для Духа, а Дух является мерою для нас.

Вот православный ответ на вопрос, кто именно в каждом случае является непогрешимым органом Святого Духа в Церкви. Дух Сам Его в каждом случае Себе выбирает (подчеркнуто о.Олегом Моленко). Потому что не орган, по праву своему, преподает себя Духу, а Дух, по милости Своей, преподает Себя органу. Этим раз навсегда устраняются все приемы юридического определения соборности, доступной только вере и любви, а не разуму.

Вот оно, непоколебимое православное учение вселенской Апостольской Церкви ^[9].

Я извлек из статьи Ю. А. Колемина все существенное. Может быть, некоторым из вас, друзья мои, иные места покажутся слишком отвлеченными и трудными. Что делать? – надо превозмочь эту трудность. Тема настоящего письма слишком важна, чтобы относиться к ней поверхностно. Она имеет огромное значение не только богословско-догматическое, но и церковно-практическое, и особенно в наше время, время видимой церковной разрухи (подчеркнуто о.Олегом Моленко).

При переживаемых Русской Церковью обстоятельствах, о которых я не буду распространяться, так как они у всех на глазах, чрезвычайно важно, даже больше – необходимо осознать и усвоить основную мысль, развиваемую Ю А. Колеминым, – мысль об отсутствии в Церкви общеобязательного внешнего авторитета в вопросах веры и совести и о непогрешимости самой Церкви, этого "столпа и утверждения истины" (подчеркнуто о.Олегом Моленко). Мы, православные, как паства, так и пастыри, усвоили, к сожалению, ложный взгляд католиков на значение авторитета в сфере Церкви. Наша иерархия привыкла смотреть на себя (и привила этот взгляд пастве) глазами римского католика, видящего в своем первоиерархе непогрешимого судью в области веры. Этот взгляд на себя нашей иерархии очень ярко выражен в Синодном Послании 1913-го года, посвященном рассмотрению вопроса об Имени Божием и обращенном ко "Всечестным братиям, во иночестве подвизающимся". Изрекая строгий, безапелляционный приговор афонитам-имяславцам, Синод исходил из сознания иерархической непогрешимости (подчеркнуто о.Олегом Моленко). Вот что читаем мы в этом Послании:

"Теперь, когда высказались и Константинопольская и Российская церковная власть, их (имяславцев) дальнейшее настаивание на своем будет уже противоборством истине".

Оставляя сейчас в стороне вопрос о том, которая из споривших сторон была права по существу, я обращаю ваше внимание лишь на ясно выраженное в вышеприведенных словах Послания убеждение Синода в непогрешимом авторитете иерархии.

Следующее, а, может быть, и два следующих письма я предполагаю посвятить тому же вопросу об авторитете в Церкви и иллюстрировать довольно отвлеченно развиваемую Ю. А. Колеминым тему историческими примерами, а сейчас укажу в немногих словах практический вред от усвоения ложного воззрения на иерархию как на хранительницу и возвестительницу безусловной истины или, иначе, как на непогрешимый авторитет (подчеркнуто о.Олегом Моленко). Из этого ложного взгляда вытекают два противоположных и одинаково неправильных по существу вывода.

Если церковная власть изрекает суждение, не согласное с религиозным сознанием паствы или некоторой части ее, то последняя вынуждается: или, жертвуя собственным разумением истины, принять решение иерархов (как это сделал, например, в Афонском споре о. Алексий затворник, отказавшись, из послушания Синоду, от своего первоначального взгляда на имяславие), или, в силу своего религиозного сознания, отвернуться от Церкви, "непогрешимый орган" которой не оправдал притязаний на безошибочность своих суждений.

За последнее время нередко приходится слышать голоса скорбного недоумения по поводу того обстоятельства, что наша иерархия запуталась в вопросе о стиле, а равно и в способах разрешения живоцерковного вопроса, – в то время как верующий народ обнаружил больше и ясности взгляда и стойкости убеждения. Проскальзывает, а иногда открыто высказывается мысль, что "церковь заблудилась".

Это нелепое и во многих отношениях крайне вредное отождествление иерархии с Церковью – обычное, к сожалению, явление в нашем обществе, и верующем и неверующем. На этом нелепом, повторяю, отождествлении Лев Толстой в свое время построил свою злостную критику Церкви, а его яростный противник, зосимовский старец Алексий, отрекся от собственных убеждений, боясь непослушанием церковной власти нарушить свой союз с Церковью.

Если вы, мои дорогие, вчитаетесь в рассуждения Ю. А. Колемина, то, надеюсь, не будете искушаться недоумениями и впадать в безнадежное уныние ни по поводу измены Православию многих десятков живоцерковных архиереев и сотен иереев, ни из-за духовной неустойчивости канонически законных иерархов. Отщепляясь, в разной мере сами от "столпа и утверждения истины" и соблазняя этим "малых сих"", "стражи Израилевы" нисколько не задевают Церковь как хранительницу Истины Христовой. Вдумайтесь в сказанное Ю. А. Колеминым и просмотрите из моих писем 2-е, 5-е и конец 10-го: там вы найдете достаточную, надеюсь, охрану от неправильных и наводящих уныние умозаключений относительно Церкви. Но разумная и твердая вера в Церковь не исключает, конечно, спасительного беспокойства за братьев по вере, соблазняемых теми, кто по своему сану призван утверждать в вере. Эта братская тревога подскажет нам и наши обязанности относительно искушаемых, кои суть уды того же Тела, к которому принадлежим и мы.

Мир вам, возлюбленные! Не откажите в молитвах брату вашему о Господе и о единой, святой, соборной, апостольской Церкви.

1924 г. 29 февраля, день преп. Иоанна Кассиана

Примечания.

^[1] Заимствую рассуждения Ю. А. Колемина из его брошюры "Авторитет в вопросах веры . В статье сделаны небольшие сокращения: выпущены места, не имеющие прямого отношения к основной теме. Оглавления также принадлежат мне (прим. М. Новоселова).

^[2] Попав в крайне затруднительное положение, прижатый к стене иезуитом, Ю. А. Колемин обратился за духовной помощью к одному православному священнику, служившему при русской православной церкви. Последний посоветовал ему прочесть историю Церкви, а главное – 2-й том сочинений А. С. Хомякова. Давая его Ю. А., священник сказал: "Вы там .найдете одно маленькое сочинение под названием "Катехизическое изложение учения о Церкви" и три полемических статьи. Прочтите внимательно!" – Этим, – замечает Ю. А., – добрый пастырь тогда спас поколебленную в вере православную душу (прим. М, Новоселова).

^[3] См. Кол. 2, 2-3 (прим. М. Новоселова).

^[4] Поэтому наша православная вера не на авторитете зиждется, а на смирении и любви. Без смиренной любви нельзя участвовать в Церкви Соборной, ибо без любви нельзя даже веровать в нее – Церковь же Соборная есть объект веры нашей. Мы говорим не так: верую, т. е. верю Церкви, т. е.верую в то, что Церковь говорит. Нет. Мы говорим: "верую во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь"... в нее, в самое ее собственное существование мы веруем, потому что оно разумом нашим не постигается, а является откровением Божественного Разума на земле, И в этом Разуме (Он же Дух Святый, Дух Истины) мы участвуем только посредством любви (изливаемой в сердца живых членов Церкви Духом Святым – Рим. 5, 5). Поэтому без любви нельзя веровать, Нельзя познавать никаких истин, ни, тем паче, о непознанных истинах свидетельствовать авторитетно (прим. М. Новоселом).

^[5] Иначе: непогрешимое учительство (прим. М. Новоселова)

^[6] При такой логической аргументации один за другим рушатся все вышеприведенные доводы иезуита, и он из нападающего превращается в преследуемого... Стойте твердо только на одном: "В Христовой Церкви нет никакого выше ее самой стоящего авторитета в вопросах совести и веры".

И хранение Христовой Церковью залога веры, в неизменной чистоте, предполагает именно как conditiosinequanоn (как необходимое условие) отсутствие этого авторитета, а не присутствие его. Присутствие же такого авторитета имело бы, напротив, основанием то предположение, что Церковь перестала быть хранительницею веры Господней (прим. М. Новоселова).

^[7] Т.е. в вышеуказанной тождественности (прим. М. Новоселова).

^[8] Малейшее отступление от этого начала, малейший компромисс с какими-нибудь другими предположениями, юридическими или какими бы то ни было иными, является горьким заблуждением, которое, как мы это наглядно показали на примере, выдает себя собственною логическою несостоятельностью до тех самых пор, пока оно не разрешится единым правильным, логическим своим завершением: папством (прим. М. Новоселова).

^[9] Вселенская апостольская Церковь – это не церковь русская, или греческая, или какая бы то ни было поместная иная. Ибо ею спасается весь род человеческий, и святится вся земля, Север и Юг, Восток и Запад. Но мы, русские, имеем неизреченное счастье принадлежать к этому великому Целому, коим мы держимся. Этого забывать не следует. Не вселенская Церковь держится нами, а мы, русские, с нашею поместною церковью держимся ею. Не о русской, не о греческой или какой бы то ни было иной поместной церкви сказано, что она пребудет до конца времен, а Вселенская Христова Церковь – бессмертна. Вселенская вера хороша не потому, что она является верою русского народа, а русский народ хорош лишь до тех пор. пока он будет исповедовать вселенскую веру (прим. М. Новоселова).