О НАШЕМ ДОЛГЕ ДЕРЖАТЬСЯ ПЕРЕВОДА 70-ТИ ТОЛКОВНИКОВ
Свят. Феофан Затворник (Говоров)
(Из майской книжки Душеполезного Чтения 1876 года)
Данная статья выставлена для ознакомления имевших место мнений по данной теме, а не как факт одобрения или неодобрения ее о.Олегом Моленко.
Моя статья о том, в каком значении надо принять перевод ветхозаветных писаний на русский язык с еврейского, возбудила возражения, выраженные печатно. Вступать в спор не нахожу удобным и нужным; в отвращение же недоумений могущих породиться от тех толков, достаточным считаю прибавить несколько строк в пополнение прежних моих мыслей. Это впрочем будут больше выписки чужих суждений.
1).
Выписка из статьи Высокопреосвященного митрополита Филарета: 0 догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого семидесяти толковников и славянского переводов св. Писания. (Приб. к Тв. св. от. 1858 г. ч. 17, стр. 452 и д.).
Моя мысль такая: еврейский текст поврежден; за повреждением его остается подлиннейшим текст ветхозаветных Писаний в переводе 70-ти; еврейского текста однако ж не следует совсем оставлять, к нему можно обращаться, при толковании Писания, как к пособию, для соображений. Такие же мысли высказаны, и Высокопреосвященным митрополитом Филаретом. Ибо —
Как чтимый владыка смотрит на нынешний еврейский текст? Как на поврежденный евреями, и притом намеренно, в видах облегчения споров с христианами. Вот его слова:
«Еврейский текст в начале времен христианства был в руках врагов его, и потому мог подвергнуться даже намеренному повреждению, как о сем говорит св. Иустин мученик в разговоре с Трифоном». (— стр. 453).
Далее, указав, что в стихе: ископаша руце мои и нозе мои (Пс. 21, 17), в нынешнем еврейском тексте вместо ископаша читается: яко лев, он говорит: «нынешнее еврейское чтение самою принужденностию состава слов и смысла обнаруживает повреждение текста, в котором не без причины можно подозревать неблагонамеренную руку еврея, искавшего средства уклониться от силы пророческого свидетельства о распятии Господнем» (стр. 455).
Несколько ниже, сказав, что еврейский текст надо принимать в соображение при истолковании св. Писания, прилагает: «сего существенного пособия не может сделать вовсе неупотребительным подозрение, которому подали повод евреи, в повреждении еврейского текста. Подозрение сие падает на те места, в повреждении которых евреи находили свою выгоду для споров с христианами» (стр. та же).
Как чтимый владыка смотрит на перевод 70-ти? Как на зеркало еврейского текста, каким он был за 200 слишком лет до Рождества Христова. Он говорит:
«Текст 70-ти толковников есть древнейший перевод еврейских священных книг. сделанный просвещенными мужами еврейского народа, когда он еще не переставал быть народом Божиим, когда язык еврейский был еще живым языком, и когда иудеи не имели еще побудительных причин превращать истинный смысл священных книг неправильным переводом. Следовательно в нем можно видеть зеркало текста еврейского, каков он был за 200 и более лет до Рождества Христова» (стр. 453).
Прибавим к сему: если нынешний еврейский текст далеко отстоит от текста 70-ти; то на основании выраженной пред сим мысли, наверное можно заключить, что он уже не тот, который был за 200 и более лет до Рождества Христова, и которого зеркалом служит текст 70-ти. Если затем тот еврейский текст, который был за 200 слишком лет до Рождества Христова, истиннейший есть, то за отступлением от него нынешнего еврейского текста, где искать истиннейшего текста св. Писания ветхого завета, как не в переводе 70-ти, который признан зеркалом того древнейшего текста?
Как же затем, по суду владыки, должно относиться к еврейскому тексту? Не бросать его, а иногда обращаться к нему для соображений при толковании Писания.
«Справедливость, польза и необходимость требуют, чтобы и еврейский текст был принимаем в соображение при истолковании св. Писания. Подозрение в повреждении еврейского текста довольно сильно, чтобы опровергнуть исключительную привязанность к сему тексту, и чтобы показать догматическую важность текста 70-ти; но оно не дает основания тому, чтобы совсем отвергнуть употребление текста еврейского. Те места, которые повреждать евреи не имели нужды, должны быть употребляемы в соображение при истолковании св. Писания» (стр. 455).
Прибавим: итак еврейский текст состоит в подчиненном отношении к тексту 70-ти. Последний господствует, а тот прислуживает. Заправлять делом понимания св. Писания должен текст 70-ти.
Какими правилами ограждает чтимый владыка употребление еврейского текста?
«Дабы при употреблении еврейского текста в пособие к изъяснению св. Писания не дать места произволу, поставить в сем деле преграду против уклонения от точности православных догматов и охранить священную важность текста 70-ти в древней его чистоте, для сего в учении о св. Писании должны быть предлагаемы охранительные правила. — Таковы:
«Если какое место ветхого завета богодухновенными писателями нового завета приведено до тексту греческому: в сем случае очевидно надлежит держаться текста греческого предпочтительно пред еврейским».
«Текста 70-ти твердо надлежит держаться дотоле, доколе не представится важной причины перейти под руководство текста еврейского».
«Если текст еврейский представляет признаки повреждения: очевидно, надлежит держаться текста 70-ти».
«Особенным признаком истинного чтения в тексте 70-ти может служить соображение, открывающее, что не-согласное с греческим еврейское чтение дает ложный смысл».
«Если какого места ветхого завета, читаемого по 70-ти, смысл определен согласным толкованием св. отцев, как пророчественный о Христе; а нынешний еврейский текст сего места представляет инаковое чтение, проророчественному значению неблагоприятствующее: то в сем случае согласное свидетельство древних отцев дает основание не доверять подлинности нынешнего еврейского текста»
«Если какое место ветхого завета богодухновенными писателями нового завета приводится по еврейскому тексту, очевидно, надлежит следовать сим непогрешимым свидетелям» (таких мест 3—4).
«Если кто из св. отцев толковал какое-либо место ветхого завета по еврейскому тексту: справедливо и безопасно последовать сему руководству» (стр. 468—470).
Таковы правила, ограничивающие употребление еврейского текста. Очевидно, как тесен круг сего употребления. Только два последних пункта смело разрешают его, именно, когда св. Апостолы приводят места по еврейскому тексту и когда св. отцы толкуют какое место применяясь к еврейскому тексту. Указывает еще владыка обращаться к еврейскому тексту, когда греческий текст затруднителен для понимания; но потом наводит робость пользоваться сим пособием, выставляя остерегательную мысль, что ясное может быть ложно, а не ясное истинно (см. ниже).
Очень замечательно, какого плода ожидает владыка от соблюдения сих правил. «Они, говорит он, поставляют охранительную преграду против всякой произвольности толкований и против заразы так называемой неологии и рационализма. Они охраняют от односторонности новейших иностранных христианских вероисповеданий, которые держась исключительно еврейского текста и не признавая руководства в писаниях св. отцев, предают ветхозаветный текст Библии необузданному своеволию критики; от чего поврежденные места, еврейского текста легко принимаются за подлинные, иные перетолковываются, особенно пророческий смысл затмевается, унижается достоинство ветхозаветных книг, и неологии и рационализму пролается широкий путь» (стр. 471).
Затем чтимый владыка предостерегает от того, чтобы встречая неясность в славянской Библии, не бросаться без разбора да ясный перевод, потому что он может быть догадочный и погрешительный. Ибо какая польза от ясной, но ложной мысли?
«Неясность, говорит он, славянского перевода Библии в некоторых местах ветхого завета, есть простая естественная причина, которая желающих разуметь св. Писание побуждает обращаться, по мере возможности, к текстам оригинальным, или переводным на разных языках. Но при недостатке строгой осмотрительности, удовлетворенные ясностию, легко получают предубеждение в пользу текста ясного против неясного, хотя может случиться, что неясный текст — верный, а ясный есть только догадочный, или совсем погрешительный.
Такое предубеждение может быть вредно для православных догматов, если оно привязывается к переводу Библии, сделанному вне православного исповедания, под влиянием неправославных мнений, или гоняясь за ясностию, без руководства бродит между разными переводами и критическими исследованиями, часто весьма опасными при настоящем состоянии иностранной библейской критики. Одно из предохранительных от сего средств для православной России есть познание достоинства славянского перевода Библии и употребление оного с справедливым уважением» (стр. 472).
Утвердив затем достоинство славянского перевода Библии, между прочим и тем, что он в ветхом завете следует тексту 70-ти толковников, и чрез то сказанное о достоинстве сего последнего усвояет и себе, чтимый владыка излагает правила о сохранении славянской Библии в постоянном уважении.
«Таковы суть следующие:
1) При преподавании учения в духовных училищах свидетельства св. Писания должны быть приводимы с точностию по существующему славянскому переводу.
2) Если текст славянский требует объяснения: то оно должно следовать за текстом, буквально приводимым.
3) В церковных поучениях тексты св. Писания так же должны быть приводимы по существующему славянскому переводу. Такое приведение может сопровождаться изложением текста на русском наречии, если то нужно по свойству текста, или по степени образования слушателей.
4) Преимущественно по существующему славянскому переводу должны быть приводимы тексты св. Писания и в других сочинениях, поколику темнота славянских выражений не потребует заменить оные более ясными, согласными с греческим, или еврейским текстом, и с толкованиями св. отцев» (стр. 475).
2).
Какая Библия была в руках св. Апостолов? (из Экономоса т. 4, гл. 5). Когда Экономос вел спор с модными богословами греческого королевства, защищая достоинство перевода 70-ти толковников, ему возражали: что ты споришь? Смотри, и св. Апостолы употребляли еврейскую Библию. Чтобы зажать рот этим крикунам, он сделал выписку всех мест ветхого завета, приведенных в новом, и против каждого места поставил соответствующую выписку из ветхого завета по переводу 70-ти и по еврейскому тексту. Всех мест приведенных в новом завете из ветхого нашел он 238, прописывая замечание, что иные находят их менее (176—180).
Стоит только просмотреть эти выписки, чтоб удостовериться, что все места из ветхого завета в новом приводятся по переводу 70-ти, исключая трех-четырех.
Часть этих мест приводится Апостолами не слово в слово, а только по мысли, Но и в этих есть слова и обороты речи, которые показывают, что в памяти Апостолов тексты те вращались по переводу 70-ти.
Другая часть этих мест согласна с пророческими писаниями не по мысли только, но и по выражению. Большею частию здесь все три выписки согласны между собою. Если б это согласие было везде слово в слово; тогда нельзя было бы догадаться, по какому тексту приводятся приводимые места. Но как в наибольшей части их, в слововыражениях текста 70-ти есть оттенки, определенно отличающие сей текст от еврейского, и оттенки эти удержаны св. Апостолами; то нет сомнения, что и эти все места браты Апостолами из Библии по переводу 70-ти.
Есть и еще часть мест приводимых Апостолами, которые согласны только с переводом 70-ти, а не с еврейским текстом. Такие места очевидно и взяты из Библии по сему переводу.
Остается малейшая часть месть, согласных с еврейским текстом, а не с 70-тью. Таких мест 3—4. Экономос говорит, что самые злые нелюбители текста 70-ти набрали таких мест только 22. Разбирая их, он справедливо вычитает из сего числа 11: ибо натяжка очевидна. Из остальных 11-ти он оспаривает 7—8. И с ним можно согласиться, что нельзя с решительностию утверждать, что они заимствованы из еврейской Библии. Остаются таким образом для еврейской Библии 3—4 места.
После этого нечего затрудняться ответом на вопрос: какая Библия была в руках св. Апостолов. Очевидно Библия в переводе 70-ти; но иногда они заглядывали и в еврейскую Библию. Это впрочем так редко, что и поминать о том не следует, — 3—4 на 238 случаев.
Но это еще не все, говорит Экономос. Обратите внимание на новозаветную фразеологию, и посмотрите, с какою Библиею она состоит в согласии. — Она, говорит, есть совершенное подражание фразеологии, употребляемой в переводе 70-ти, В доказательство чего указывает:
1) На имена ангелов, св. мужей и других лиц истории ветхозаветной, также на названия городов, рек и проч. Все они приводятся по переводу 70-ти, а их насчитывается до 400. В нынешнем же еврейском тексте они так переиначены, что часто не угадаешь, о ком речь. У них нет Моисея, а есть Муса, нет Иерусалима, а есть Иерушалаим; нет Иисуса, а есть Егошуа, и подоб.
2) На слова выражающие предметы богослужения, гражданские и семейные порядки: скиния, архиерей, иерей, пасха, и под.
3) И особенно на обороты речи и целые фразы. Он выписывает их на 50-ти страницах. Заметив затем, что это он приводит только для образчика, заключает: не очевидно ли, что вся благолепная порфира, облекающая корпус новозаветных истин, соткана из словес пророческих, взятых по переводу 70-ти?
Взяв во внимание все сказанное, не можем не удостовериться, что в руках св. Апостолов была исключительно Библия в переводе 70-ти, и что потому, если значится что у них по еврейской Библии, то это есть незначительная случайность.
3).
Какую Библию передали св. Апостолы ближайшим своим преемникам, и чрез них св. Церкви, и, какую св. Церковь употребляла всегда, от начала до наших дней, и употребляет ныне? (оттуда же).
Какую Библию св. Апостолы употребляли сами, ту передали и ближайшим преемникам своим. Св. Варнава, действовавший еще при жизни св. Апостолов, в послании своем, направленном к Евреям, приводит из ветхого завета до 70—80 мест, все по переводу 70-ти. Св. Игнатий Богоносец в посланиях своих, также если приводит места из ветхого завета, приводит их по 70-ти. Тоже делают Климент римский и св. Поликарп.
Что преемники Апостолов приняли от Апостолов, то предали и своим ученикам и преемникам. Св. Иустин Философ еще при жизни св. Поликарпа ведете разговор с евреем, а места все заимствует из Библии по переводу 70-ти. Тоже делают св. Ириней, ученик св. Поликарпа, Климент Александрийский, Тертуллианн (по Итала, которая есть перевод с 70-ти).
Так вложена и втелесена во св. Церковь Библия по 70-ти; и за тем постоянно уже царствовала в ней, и царствует, и изъята из ней быть не может, так сросшись с ее существованием. Все отцы и учители Церкви ее употребляли, и во всех рассуждениях на соборах, когда нужно было приводить места из ветхого завета, они были приводимы по той же Библии 70-ти, Это 18 веков с тремя четвертями. Если православное верование и богословствование имеет своим коренным началом держаться лишь того, чего всегда держалась св. православная Церковь; то из того, какую Библию всегда употребляла св. Церковь, само собою вытекает для нас обязательство держать в руках Библию только по переводу 70-ти.
4).
Решение возникающих при сем недоумений. Возражают: да как же это? Ведь и св. отцы употребляли еврейский текст?
Употребляли, но похоже на то, как употребляли и св. Апостолы. Возьмите вы всю совокупность писателей из сынов православной Церкви, просмотрите, сколькие из них и в какой мере обращались к еврейской Библии, и увидите, как ничтожно предлагаемое возражение. Положим, что всех писателей — св. отцев, учителей и простых лиц, будет до 500. Сколькие из них обращались к еврейской Библии? Пять-десять. И что же — эти пять-десять постоянно держали в руках еврейскую Библию? Нет, иногда только обращались к ней, и притом крайне редко. Посмотрите, сколько написал св. Златоуст. У него 13 томов немалых, и в числе писаний его наибольшая часть посвящена толкованию Писания. А сколько раз он заглядывал в еврейскую Библию? Раз десятка два, или может быть, наберется и до пяти. Много ли это значит во всей массе его писаний? — Василий великий к еврейскому тексту обращался еще меньше, может быть раза три-четыре. Григорий Богослов, кажется, ни разу. Больше всех обращался к сему тексту (или к сирскому переводу с сего текста) св. Ефрем Сирянин; но и у него употребление его сравнительно с употреблением текста 70-ти очень незначительно. О других писателях и говорить нечего: для них еврейская Библия будто совсем не существовала.
Так можно ли после сего выставлять на вид употребление еврейского текста св. отцами и другими писателями Церкви, и придавать ему какое либо значение?! Решительно нет. Напротив, осмотревши все, как в этом отношении дело шло во св. Церкви Божией, мы должны вывесть такое заключение: в церковном употреблении и в руках христиан для домашнего употребления должна находиться Библия в переводе 70-ти. Предстоятели Церкви и ученые богословы, по потребностям истолкования Писания, могут обращаться и с еврейскому тексту, как к пособию, не давая, однако же ему преобладающего значения. Так всегда велось в Церкви; так сему быть следует в настоящее время, и после.
Но как же, говорят, Церковь допускала новые переводы с Еврейского, помимо перевода 70-ти? Правильнее это надо так сказать: делались другие переводы с Еврейского, и Церковь ничего против этого не сказала. Таковы Сирский перевод и перевод бл. Иеронима.
Ничего не сказала: но что же из этого? Из ничего и вывесть нельзя ничего. Не сказала потому, что имела основание ничего не сказать. Но ведь Церковь святая есть живое тело, непрерывно живущее. Свидетельство истины всегда готово изыти из уст ее. Если к ней обратиться га решением нашего вопроса теперь, то поелику произошло изменение в положении вещей, именно в состоянии еврейского текста, нельзя ожидать, чтоб она и теперь промолчала, как промолчала тогда. Тогда промолчала, а теперь что-нибудь скажет. И весьма вероятно, что голос ее не склонится к одобрению еврейского текста и переводов с него с назначении их для всеобщего употребления. Причина сему та, что нынешняя еврейская Библия не та уже, какая была в руках Сирских переводчиков и бл. Иеронима. Сличи, и увидишь.
Бл. Иероним делал перевод с еврейского, с помощию учителя своего, одного из ученых тогдашних евреев. Надо полагать, что перевод сей соответствует тогдашнему чтению еврейской Библии. Между тем нынешняя еврейская Библия далеко несходна с Библиею в переводе бл. Иеронима. Очевидно, что нынешний еврейский текст отступил от того, какой был в руках Иеронима и современных ему Евреев. Он уже не тот; следовательно законно ожидать, что и к переводу с него иначе отнесется Церковь, нежели как отнеслась к переводу бл. Иеронима. Что и Сирские переводчики имели в руках Библию отличную от нынешней еврейской, в этом тоже кто может, удостоверится чрез сличение. Для не могущих это сделать, пособит в этом следущее обстоятельство. Между творениями Оригена, по последнему изданию Migne помещен Сирский перевод пророка Иезекииля. Этот перевод сходен с переводом 70-ти, с весьма незначительными разностями, а с нынешним еврейским текстом весьма разнится. Если и все другие книги ветхого завета в этом переводе являют такое же сходство с одним (70-ти) и такую же разность с другим текстом (евр.), то нельзя не удостовериться, что Еврейская Библия, бывшая в руках Сирских переводчиков, не та, что нынешняя Библия масоретская. Заключаем: тогда св. Церковь ничего не сказала нате переводы, видя, что перевод тот малым чем разнится от 70-ти. Еврейский текст не успели еще Евреи так испортить, чтоб следовало неодобрительно отнестись к переводам с него; потому Церковь снисходительно промолчала, ничего не сказавши на эти переводы. Таким образом труды тех переводчиков не пример нам, и тогдашнее снисходительное молчание Церкви не должно придавать нам небоязненной смелости браться за подобное же дело. Она может сказать: найди ту еврейскую Библию, с которой переводили Сирийцы и бл. Иероним, и переводи. А где ее найти?!
Другое основание, почему нельзя ожидать, чтоб св. Церковь согласилась дать еврейскому тексту в переводе такой ход, при котором он мог бы вступить в соперничество с 70-ю, то, что по началу православия толкование писания надо вести по руководству св. отцев и учителей Церкви; а они все толковали Библию в переводе 70-ти, а не по еврейскому тексту. Давши перевод с еврейского, давайте и толкование ему новое: ибо перевод хоть пояснее стал, но все же он не чужд многих затруднений к пониманию его и без пояснения не удовлетворит любознательного. Где взять пояснение? Уж конечно не у св. отцов, а у тех, кои занимаются давно этим делом — у протестантов. Вступивши же на эту дорогу, мы сдвинемся с своего основания, и пойдем блуждать подобно последним. Этого св. Церковь не может не видеть, не может потому допустить, чтобы еврейский текст в переводе имел небезопасный для верующих ход.
Да, неодобрение Церковию нынешнего еврейского текста в переводе можно считать уже заявленным. Когда Экономос кончал издание своих томов о достоинстве перевода 70-ти толковников (— в начале 40-х годов), к нему писал одобрительную грамоту вселенский Патриарх с своим синодом. В след затем тоже сделал и ученейший Константий, тоже из патриархов константинопольских. Делали-ль тоже и другие патриархи, не видно; но нет сомнения, что и они того же мнения. Вот голос наиважнейшей части православного мира! Но в тоже время, и у нас неблаговолительно относились к переводам Библии с еврейского. Присоедините, сей голос к голосу восточных, и получите общий неодобрительный приговор православной Церкви еврейскому тексту в переводе.
Таким образом эти приведенные из древности примеры употребления еврейского текста и новых с него переводов, никакого не представляют нам поощрения и оправдания. Если б св. Церковь, видя, как иные обращаются к еврейскому тексту, а другие новые делают переводы Библии, бросила свою Библию в переводе 70-ти, и взяла ту, тогда другое было бы дело. Когда же она, будто не замечая того, все туже свою держала Библию 70-ти, то очевидно, что она никакого не придавала значения показанным действиям, а примером учила: держись вот этой Библии.
Да только ли в древности, в среде христиане, было переводов Библии, что Сирский и блажен. Иеронима? — Пересмотри-ка все другие переводы и реши, какое господствующее между христианами было направление в сем отношении? Экономос замечает, что у Сириан кроме перевода с еврейского был перевод с 70-ти, В западной части Сирии, коей митрополия была Антиохия, со времен Апостолов господствовал греческий текст перевода 70-ти. Когда христианство воцарилось и в восточной Сирии, там решились перевесть Библию на сирский язык. Как им легче было преводить с еврейского по сродству языков, то они и сделали его с еврейского. Западные однакож Сириане, несмотря на близость сирского перевода с переводом 70-ти, не довольствовались им и перевели для себя ветхозаветные писания с 70-ти. И стало два сирских перевода. Употребляли тот и другой безразлично. В творениях св. Ефрема Сирианина преобладает употребление сирского перевода с 70-ти, А ныне, говорят, этот последний стал господствующим.
Современно с этими сирскими переводами сделан латинский — древний Итала с 70-ти. — Скоро после них явились переводы армянский, абиссинский, готский, все с 70-ти. Гораздо после всех их приняли христианство Славяне, и просветители их сделали для них перевод вётхозаветных. Писаний с 70-ти. — Из всего этого нельзя не видеть, что древность не очень сильно тяготела к еврейской Библии. В Церкви Христовой всюду господствовала Библия по 70-ти.
Что касается до перевода бл. Иеронима, то на востоке об нем не ведали, а на западе он встречен был неодобрительно. Против него писали бл. Августин и Руфин. Но и после он не вдруг стал быть дружелюбно принимаем, а входил в употребление мало-помалу. Преобладающим сделался он уже после Григория великого, — с 7-го века, — и то не во всем составе. Псалтирь осталась в употреблении в древнем переводе.
А как же Церковь взяла перевод пророка Даниила у Феодотиона, а перевод сего пророка по 70-ти оставила? Феодотион переводил с еврейского. — Да, это она сделала, и верно имела на то основания, без всякого однако ж ущерба для авторитета перевода 70-ти. Феодотион во многом сходен с 70-тью во всем своем переводе, как полагают, потому, что у него и список еврейского текста был наиболее близок к тому, который был в руках 70-ти. Эта близость и могла расположить к принятию его перевода. Экономос, разбирая этот случай, находил, что не весь пророк Даниил взят у Феодотиона, а только некоторые места. Наводит на эту мысль то, что Феодотион не мог распространиться в Церкви иначе, как посредством Оригеновых изданий, а между тем у жившего в одно с Оригеном время Ипполита встречаются целые отделения из Даниила, сходные с нынешним греческим текстом 70-ти. След. в этом тексте не все из Феодотиона. Сказать: Федотионов пророк Даниил взят целиком в кодекс 70-ти, несправедливо. Но конечно все же заимствование сделано. Как это совершилось, указаний нет. Бл. Иероним единственный о том свидетель; но у него стоит общая фраза: Даниил в церквах читается по Феодотиону... Так судили знаменитейшие мужи. А кто такие, при каких обстоятельствах и в каком виде все сделано, ничего он не сказывает. И никто, ни прежде, ни после его, о том не поминает. И это свидетельство его одиночное оставалось в забвении до протестантских споров о переводе 70-ти. Так факта нельзя не признать; но не имея данных, не имеем возможности дать ему желаемое истолкование. Церковь так судила сделать. Она дала нам эту книгу в сем виде, в кодексе 70-ти, наряду с другими книгами этого перевода. И примем ее, как авторитетный подлиннейший перевод пророка Даниила, воздерживаясь от всяких отсюда выводов, в пользу еврейского текста в наше время.
На это обстоятельство указывают обыкновенно, чтоб оправдать свои сближения с нынешнем еврейским текстом. Но между тем это-то обстоятельство больше всего и должно отсечь у любителей истины всякую к тому охоту. Феодотион ведь с еврейского переводил; блаж. Иероним свидетельствует, что этот перевод его есть самый близкий к тогдашнему еврейскому тексту. Но сличите-ка вы его перевод с нынешним еврейским текстом; какая большая разность!? Следовательно нынешний еврейский текст в сем пророке далеко отошел от древнего, и по общему составу своему, и по частностям. Если он таков в пророке Данииле, почему думать, что он меньше таков в прочих священных писаниях? А если так, то какое к нему можно иметь доверие? Таким образом то обстоятельство, что церковь взяла пророка Даниила целиком или в частностях у Феодотиона, не может служить оправданием падкости на еврейский нынешний текст, а напротив должно привесть к пресечению ее.
Но ведь Церковь никогда не делала определения, что только перевод 70-ти есть единственно верный, и что православные его только употреблять должны. Что ж из этого? Определений не делала, что его только должно держаться, а в руках всегда его только держала. Подражая св. Церкви, не говори и ты этого, а в руках все же держи эту Библию и к другой не тянись. Из неопределения Церковию этого пункта никак нельзя вывесть заключения: следовательно позволительно бросить эту Библию 70-ти и обратиться к еврейской, или эту последнюю предпочесть той.
Да одно ли только то признаем мы непреложно истинным и обязательным для верования, что гласно определено св. Церковию, или для этого достаточно одного удостоверения, что Церковь всегда так содержала, хотя гласно того не определяла? Пересмотрите все веруемое, и увидите, что не то одно имеет для нас догматическое обязательное достоинство, что гласно определено, как таковое, Церковию, но все вообще, что всегда ею было содержимо. В этой последней форме выражается и главное начало для определения обязательных предметов верования. Гласные определения составлялись св. Церковию, когда поднимались какие-нибудь еретические мудрования, смущавшие верующих. Церковь тогда и составляла определения, подавлявшие сии ереси, не вновь их изобретая, а заимствуя из сокровищницы всегдашнего своего верования. Не будь подобных случаев, не было бы и определений; а обязательные верования тем не менее были бы очень определенны для сынов церкви, будучи указываемы тем, что всегда ею было содержимо. Не было споров о том, какого должно держаться текста Библии, не состоялось о том и определения. Но как Церковь всегда содержала одну Библию в переводе 70-ти, то для нас должно быть законом ее только и употреблять, и в церкви и в домашнем чтении. Но как при этом Церковь снисходительно смотрела на тех, которые иногда обращались к еврейской Библии, то и теперь может быть это безукорно позволяемо ученым и толковникам писания, конечно не без ограничений строгих. Высокопреосвященый митрополит Филарет поминает об неопределении Церковию сего пункта; но только за тем, чтоб выговорить снисходительное позволение употреблять и еврейский текст, как пособие при толковании Писания. Но потом самое употребление ограничивает самыми тесными правилами. Всего сказанного, полагаю, достаточно для уяснения того, как православным должно относиться к 70-ти толковникам, и к еврейскому тексту. Считаю еще только нужным оговорить, что излагая такие мысли, я не имею в намерении, чтоб отвратить от воздавания должного внимания нашему русскому переводу Библии. Напротив его должно считать очень благовременным и благопотребным, в виду появляющихся за границею русских переводов с еврейского, не знать кем и как составляемых, и вообще в виду распространяющегося у нас позыва обращаться к иностранным переводам Библии, яко к яснейшим и потому будто облеченным высшим достоинством. Как в этих переводах могут встречаться Библии очень неодобрительного качества, то нельзя не отнестись с благодарностию к труду, который делает излишними обращения к тем Библиям западным. У меня речь лишь о том, в каком значении надлежит принять этот наш новый перевод, поколику он сделан с еврейского. Как таковой, он есть только пособие к пониманию слова Божия, а не самое подлинное слово Божие. Так и смотреть на него должно, так и употреблять. — Еще одно слово. У иных есть поверье думать, что еврейский текст яснее, доразумевая, что он и по достоинству догматическому выше. Еврейский текст в подлиннике нисколько не яснее текста 70-ти. Он темен и затруднителен в понимании. От чего же в переводах он яснее нашей славянской Библии? Это не от ясности подлинника, а есть плод догадливости переводчиков. Переводчики строят свои филологические предположения, за тем вносят в перевод перифраз, и перевод является ясным. — Как при этом, очевидно, много значит личность переводчика, то печать сей личности не может не отражаться и на переводе. Разны личности переводчиков, разные и переводы. Сличите переводы Киевской и С.-Петербургской академии, архим. Макария и Павского, и найдете, как они в иных местах далеко расходятся друг от друга. Тоже самое и у иностранных переводчиков. Что ни переводчик. то новая Библия. Ищи тут между этим смешением языков истинного слова Божия! Этим способом, т.-е., внося в перевод догадочные пояснительные мысли, можно и нашу славянскую Библию сделать очень ясною, — и может быть с меньшим трудом, и с меньшею натяжкою греческого текста, сравнительно с тем как насилуют текст еврейский. Вот преосвященный Порфирий перевел с греческого Псалтырь, и без всяких натяжек (см. Труди киев. акад.). И она ни сколько не уступает в ясности Псалтыри, переведенной с еврейского; но имеет на своей стороне то преимущество, что представляет в русском переводе Псалтырь церковную, а не вне-церковную. (Есть кажется перевод с греческого и книги Иова). Так можно перевесть с греческого и всю Библию. И будет ясна, и будет Библия церковная, а не вне-церковная.
Епископ Феофан.
