Русские добровольцы вермахта

Альманах «Солдат»
Выпускается Артемовским военно-историческим клубом «Ветеран»
для членов клуба Л3061575 от 03.04.98
Редактор: Киселев В. И.
© «Солдат», 2000

Точно не известно, когда и где была сформирована самая первая часть, укомплектованная советскими гражданами и сражавшаяся на стороне Германии. Формирование первых частей шло неофициально, поскольку Гитлер выступал категорически против участия советских граждан в боях на стороне Германии. Однако нехватка живой силы на Восточном фронте, а также энтузиазм сотен пленных советских офицеров и тысяч пленных красноармейцев, а также почти всего населения оккупированных территорий заставили немецкое командование пересмотреть свои принципы. Восточные части уже давно действовали, когда Гитлер впервые узнал о их существовании. Однако ситуация на фронте стала уже достаточно тяжелой, и фюреру ничего не оставалось, как принять существующее положение.

Создание восточных формирований шло при поддержке так называемого департамента Иностранных восточных армий (Fremde Heeres Ost) при немецком генштабе. Офицеры департамента понимали полезность антисоветской русской армии, способную заметно повлиять на исход войны. Эту идею поддержал департамент пропаганды «Wehrmacht Propaganda IV» (WprIV), ведший пропаганду по обе стороны Восточного фронта. В ведении 4-го департамента пропаганды было несколько лагерей, в которых выбранные военнопленные готовились для участия в «активной пропаганде» против Советского Союза.

Некоторые немецкие генералы также выступали за то, чтобы начать формировать добровольческие части, хотя их мнение долго в расчет не принималось. Осенью 1941 года фельдмаршал фон Бок послал в ставку фюрера детальный проект организации «Армии освобождения» численностью 200000 человек. В ноябре 1941 года проект вернулся с такими резолюциями: «на эту тему с фюрером разговаривать не принято» и «командиры групп армий не должны заниматься политикой». Фельдмаршал Кейтель, наложивший эти резолюции, даже не показал проект Гитлеру.

Предшественником добровольческих частей стала военизированная добровольческая вспомогательная служба, созданная на Восточном фронте по инициативе штабов групп армий осенью 1941 года. Служба укомплектовывалась советскими военнопленными, дезертирами и добровольцами из числа местных жителей. Этих добровольцев немцы называли «Hilfwillige» или «Hiwi». «Хиви» служили в качестве охранников, шоферов, работников складов и мастерских и т.п. К весне 1942 года численность службы превысила 200000 человек, а к концу года достигла 1000000 человек.

Затем командование Восточного фронта, не ставя фюрера в известность, начало формировать так называемые «Osttruppen». Эти части носили немецкую военную униформу и использовались для охраны дорог и борьбы с партизанами. Изредка, их направляли на спокойные участки фронта. Osttruppen редко по численности превышали размеры батальона. В середине 1942 года в тылу Группы Армий «Центр» действовало шесть таких батальонов.

Зимой 1941/42 года бывший советский капитан Каминский сформировал так называемую Русскую Освободительную Национальную Армию (РОНА). Гитлеровцы произвели Каминского в генерал-майоры. Старый большевик Каминский в плену стал нацистом. Такой же была и его «армия», которая фактически была дивизией. Сперва РОНА сражалась с советскими партизанами, а позднее оказалась на фронте. Летом 1944 года, понеся тяжелые потери, РОНА сняли с фронта и отвели в Восточную Пруссию. Там РОНА передали в ведение Гиммлера и переформировали в бригаду СС.

Бригада Каминского приобрела самую скверную репутацию. Особенно сильно бригада «прославилась» во время подавления Варшавского восстания в 1944 году. Лишь бригада СС «Dirlewanger», укомплектованная преступниками, набранными в немецких тюрьмах и концлагерях, могла соревноваться в жестокости с РОНА. После подавления Варшавского восстания Каминский был расстрелян по приказу Гиммлера, а остатки его бригады включили в состав армии Власова.

Примерно в то же время, что и РОНА, в Белоруссии сформировали «Дружину Гиль-Родионова», а под Смоленском началось формирование Российской Народно-Национальной Армии (РННА). Дружина входила в состав СС и была расформирована в 1943 году. РННА, известная также как бригада Боярского, действовала в составе вермахта, но была также расформирована в конце 1943 года. Кроме того, были сформированы многочисленные добровольческие батальоны, роты и эскадроны. Высокий боевой дух добровольческих частей, ненависть к ним со стороны советов и выплачиваемое жалование дали быстрые результаты. В середине 1942 года бывший майор Красной Армии Кононов сформировал из разрозненных отрядов казачий полк, который начал нести службу в немецком тылу, охраняя дороги от партизан.

Летом 1942 года фронт на юге выдвинулся далеко на восток к Кавказу и Волге. Немецкая армия заняла казачьи территории. Во время Гражданской войны существовало шесть казачьих республик: Донская, Кубанская, Терская, Оренбургская, Уральская и Астраханская. Эти республики жесточайшим образом были уничтожены большевиками.

Казаки встретили немцев как освободителей. Население целых станиц и городов выходило навстречу немцев с цветами и хлебом-солью. Началось стихийное формирование казачьих отрядов. Казаки носили традиционную униформу, из тайников извлекалось оружие: шашки, пистолеты, кинжалы и винтовки.

Из подполья вышел старый атаман Кулаков, которого считали погибшим еще в 1919 году. В сопровождении сотен казаков Кулаков на коне с триумфом въехал в Полтаву. Тысячи казаков, находившихся в лагерях военнопленных, добровольно шли служить против советской власти. Калмыки, численность которых не превышала 80 тысяч человек, сформировали 16 кавалерийских эскадронов, вычищали степь от отставших отрядов Красной Армии. Генерал Кёстринг, хорошо знавший Россию, в августе 1942 году был назначен правителем Кавказа. Генералу казалось, что он смотрит грандиозный исторический фильм. Месть казаков за годы террора НКВД была беспощадной.

Формирование казачьих отрядов шло при участии Казачьего национального освободительного движения. Задачей Движения было воссоздать казачье государство. Летом 1943 года была сформирована 1-я казачья дивизия, которую возглавил генерал фон Паннвитц. Дивизия насчитывала шесть кавалерийских полков. Вскоре дивизию развернули в XV казачий кавалерийский корпус СС, насчитывавший около 50000 человек. Кроме того, были сформированы две казачьи бригады, 12 казачьих полков и большое количество мелких частей. Общая численность казачьих частей превышала 250000 человек.

Следует заметить, что иностранные части обычно получали статус частей СС для того, чтобы исключить влияние на них со стороны командования вермахта. Немцы использовали казаков для борьбы с партизанами, охраны тылов и иногда выдвигали их на передовую. Позднее казачьи части перебросили в Югославию и во Францию. Казачье командование настаивало на том, что казаки должны сражаться только на территории Советского Союза, но все было напрасно.

Тем временем небольшие группы немецких офицеров и гражданских чиновников, несмотря на многочисленные трудности, начали формировать Русскую Освободительную Армию. В РОА шли служить тысячи русских добровольцев, желавших сражаться с советской властью. Надежды на успешное формирование РОА вновь выросли после того, как появился «русский де Голь» – генерал Андрей Андреевич Власов, бывший командующий советских 37-й и 12-й Армиями, а также бывший заместитель командующего Волховским фронтом (Согласно некоторым источникам, 6 марта 1942 года Власов получил пост командующего Северо-Западного фронта.).

Генерал Власов был сыном русского крестьянина из-под Нижнего Новгорода. Советская власть посчитала отца Власова кулаком, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Молодой Власов закончил школу и при поддержке своего брата сначала изучал богословие, а затем поступил в Агрономическое училище при нижегородском университете. В 1919 году его призвали в Красную Армию. Проведя несколько недель в армии, Власов получил направление на курсы красных командиров и спустя четыре месяца стал офицером. Вскоре он в должности командира взвода уже воевал с белыми.

В ВКП(б) Власов вступил лишь в 1930 году. С этого момента его военная карьера быстро набирала обороты. В 1938 году он уже был генерал-майором и работал военным советником при правительстве Чан Кай-Ши. В декабре 1939 года он вернулся в Советский Союз и получил дивизию. После начала войны с Германией, Власов командовал сначала танковым корпусом, потом армией. Участвовал в обороне Киева и Москвы. В марте 1942 года стал заместителем командующего Волховским фронтом. В июне 1942 года советские войска, действующие на Волхове, попали в окружение и, лишенные снабжения, к концу месяца прекратили организованное сопротивление. Генерал Власов попал в плен.

4-й департамент пропаганды немедленно заинтересовался Власовым. Генерала сразу перевели в специальный лагерь для важных пленников, где его уговорили подключиться к антисоветской кампании, затронув его личные чувства. Вскоре стало ясно, что генерал Власов именно тот человек, который был нужен службе пропаганды.

Благодаря своему обаянию, эффектной манере говорить, умению вселить в людей уверенность, а также своему высокому положению в Красной Армии Власов начал деятельность по созданию РОА, несмотря на строжайший запрет Гитлера. В сентябре 1942 года, по-прежнему находясь в лагере для военнопленных, Власов составляет листовку, в которой призывает офицеров Красной Армии и русскую интеллигенцию сбросить советский режим, виновный во всех бедах России. Однако немцы, без ведома Власова, добавили к его словам пропаганду нацизма.

Тысячи листовок с воззванием Власова были разбросаны немецкими самолетами. Покровители Власова возлагали большие надежды на успех пропагандистской кампании. Они надеялись, что успех операции заставит Гитлера дать согласие на формирование РОА. Действительно, результаты оказались обнадеживающими. Ежедневно в ОКБ поступали тысячи донесений ото всех групп армий, о тысячах солдат, дезертировавших из Красной Армии и желавших присоединиться к генералу Власову для борьбы с советской властью.

Однако результаты пропагандистской кампании оказали на Гитлера прямо противоположное ожидаемому влияние. Фюрер был взбешен и строжайше запретил подавать ему любые материалы, касающиеся генерала Власова и русских частей. Однако это не обескуражило немецких покровителей русского генерала. Они решились на весьма необычный ход. Без официального разрешения в декабре 1942 года был сформирован Русский Национальный Комитет, председателем которого стал Власов.

Создание комитета было делом непростым, принимая во внимание сильное противодействие со стороны нерусских национальностей. Местом работы комитета выбрали Смоленск, где был написан известный «Смоленский Манифест», который предполагалось передать по радио. В 13 пунктах манифеста Власов обещал: 1) упразднить лагеря; 2) упразднить колхозы и вернуть землю крестьянам; 3) ввести коммерцию и ремесло; 4) прекратить террор; 5) дать всем личную свободу; 6) ввести свободу совести, выступления, печати и собраний; 7) дать свободу выбора работы; 8) гарантировать права всех национальностей; 9) выпустить всех политзаключенных; 10) перестроить все города, населенные пункты и заводы за счет государства; 11) гарантировать минимальное пособие инвалидам и их близким.

Более того, в манифесте утверждалось, что «Германия, возглавляемая Адольфом Гитлером, намерена ввести в Европе Новый Порядок без большевизма и капитализма». Разумеется, эта строчка была вставлена в манифест немцами. Манифест заканчивался призывом ко всем солдатам и офицерам Красной Армии переходить на сторону немцев и присоединятся к Освободительной Армии. Таким образом ясно показывалось, что РОА полностью подчинена немецкому командованию.

Дальше началась путаница. Ни в одном немецком документе нет даже упоминания о комитете и манифесте. Трансляция манифеста по радио была запрещена, размещать комитет в Смоленске не разрешили. Вся информация о комитете распространялась с помощью листовок, которые «по ошибке» разбрасывали не только за фронтом, но и над оккупированными территориями.

К январю 1943 года разбрасывание листовок дало настолько хороший результат, что командование Группы Армий «Центр» и «Север» пригласили генерала Власова. Власов должен был совершить поездку, проводя агитацию среди военнопленных и местного населения.

В марте 1943 года Власов, получивший право на свободное передвижение, посетил Смоленск, Могилев, Бобруйск, Борисов, Оршу и другие города. Везде он находил тысячи сторонников. Позднее Власов провел аналогичную поездку в секторе Группы Армий «Север». В марте его статья появилась в газете. В статье Власов объяснял свои причины, по которым он вступил в борьбу с большевизмом. В конце апреля разразился скандал. Фельдмаршал Кейтель потребовал сообщить, кто разрешил деятельность Власова. Кроме того, Кейтель пообещал большие неприятности в том случае, если выясниться, что Власов проводил публичные выступления и провозглашался «будущим русским вождем».

Спустя несколько дней Кейтель отдал новый приказ, в котором говорилось, что Власов не более чем военнопленный, его «бесстыдные» выступления разозлили фюрера, и что фюрер запретил произносить фамилию Власова в его присутствии. Власова следовало немедленно отправить в лагерь для военнопленных под усиленный надзор. В случае, если Власов попытается снова начать политическую деятельность, его немедленно передать в гестапо.

Покровители Власова смогли добиться того, чтобы Власов остался в Берлине «под надзором». Тем временем распространение листовок продолжалось. Вскоре все командующие группами армий и многие командующие армиями отметили, что следует немедленно изменить отношение к добровольцам, желавшим бороться с советской властью. В противном случае контроль за оккупированной территорией становился практически неосуществимой задачей. Была предпринята попытка, довести эту точку зрения до фюрера через Розенберга. Однако Розенберг имел свои взгляды на Русский Национальный Комитет.

Спустя несколько месяцев Розенберг согласился изменить свою позицию в ответ на согласие Власова отказаться от создания «единой и неделимой России» и дать нерусским народам право на самоопределение. Прежде всего это означало отделение Украины и Кавказа. Тем временем Гитлер продемонстрировал свою непреклонность, заявив 8 июня во время совещания, что создание Армии Освобождения – опасная глупость.

Гитлер не видел нужды в создании русской армии и ни за что не хотел давать согласие на ее формирование. Отношение к оккупированным территориям было определено раз и навсегда. К сожалению, в окружении Розенберга, да и в армейской среде было слишком много людей, разделявших взгляды фюрера. Вместо того, чтобы формировать добровольческие отряды и использовать их на фронте, русских отправляли в Рейх в качестве рабочей силы. Власов мог вести пропаганду только на фронте, в тылу его деятельность была невозможна. Потери на фронте если и возмещались за счет восточных добровольцев, то в очень ограниченном объеме (Однако это правило не всегда соответствовало действительности. Известно, что к концу 1942 года в немецкой 134-й пехотной дивизии более половины личного состава были русскими.).

После этого совещания Кейтель написал Розенбергу довольно жесткое письмо, в котором сообщал о мнении фюрера по данному вопросу и просил впредь никогда не затрагивать подобной темы.

Таким образом, Гитлер превратил Русский Национальный Комитет и Освободительную Армию в простой пропагандистский центр, полностью контролируемый немцами и выпускающий агитационную литературу на русском языке. Однако результаты агитации были таковы, что Комитет стал символом национальной борьбы с большевизмом.

В 1943 году число добровольцев, служащих в восточных частях, достигло 800000. В сентябре 1943 года над восточными частями снова нависла угроза. В некоторых донесениях сообщалось, что Красная Армия смогла прорвать линию фронта главным образом из-за предательского поведения восточных частей. Гитлер опять взбесился. Он приказал немедленно расформировать все восточные добровольческие части, а 80000 добровольцев немедленно перебросить во Францию для работы на рудниках и шахтах.

О ходе расформирования добровольческих частей фюрер приказал докладывать ему каждые 48 часов. Начальник генштаба также разделял точку зрения фюрера и не хотел даже слышать об отсрочке приказа. Однако, его все же удалось убедить в преувеличенности обвинений. Кроме того, сразу снять с фронта более 5 тысяч человек не представлялось возможным. Спустя три дня свою позицию изменил и фюрер. Расформированию подлежали только части, действовавшие на прорванных участках фронта.

По оценкам того времени, на Восточном фронте в составе восточных частей действовало порядка 427000 бывших советских солдат, которых пришлось бы заменить немцами в случае расформирования всех восточных частей. К этому числу еще следовало добавить порядка 100000 Hiwi, а также бойцов литовских, латвийских и украинских формирований. Спустя еще несколько дней Гитлер окончательно взял себя в руки и издал новый приказ: восточные части снять с Восточного фронта и отправить на другие фронта. Таким образом, осенью 1943 года от 70 до 80% восточных добровольцев было снято с передовой и отправлено в Польшу, Францию, Италию, на Балканы и т.д. Тем самым Гитлер выбил всякую почву из-под ног восточных добровольцев, лишив их основного стимула – возможности бороться против советской власти.

В конце апреля 1943 года началось формирование украинской дивизии. На это немцы пошли из-за ухудшившегося положения на фронте и активизации партизан в юго-восточных районах Польши. Решение сформировать украинскую дивизию не вызвало большого воодушевления у местного населения, поскольку немцы уже успели настроить многих украинцев против себя. Украинцы шли служить в дивизию главным образом из-за опасения в противном случае оказаться в числе отправленных в Рейх на работы или призванных во вспомогательные части (Согласно некоторым источникам, в состав дивизии были включены пять украинских полицейских полков). Немцы, в свою очередь, тоже не очень доверяли украинцам. Дивизия, получившая название 14-я гренадерская дивизия СС (Галицийская № 1), находилась в ведении Гиммлера и формально была полностью лишена национального характера. Однако украинцы смогли получить гарантии того, что их дивизия будет использоваться только на Восточном фронте. В июне 1944 года дивизия вступила в бой, попала в окружение, понесла тяжелые потери. В дальнейшем пополнение дивизии шло уже не на добровольной основе, а по призыву (По данным R.J. Bender&Н.Р. Taylor общее число украинских добровольцев составило 80000 человек. Из этого числа было отобрано 13000 человек, имевших лучшую физическую форму.).

Осенью 1944 года немцы согласились присвоить дивизии название «1–й Украинской». В марте 1945 года эта дивизия вошла в состав сформированной Украинской Армии. В конце 1943 года был сформирован небольшой украинский легион, который годом спустя распустили после того, как украинцы отказались воевать с поляками из АК. Командир легиона был расстрелян. В Сербии был также сформирован Русский оборонительный корпус, в котором служили русские эмигранты, нашедшие убежище в Югославии. Численность корпуса не превышала 15000 человек. Корпус заметно отличался от других восточных частей, где служили главным образом советские граждане. Формирование этого корпуса также было сопряжено с многочисленными трудностями, поскольку Гитлер не доверял и белоэмигрантам. На фронт корпус не отправили; вместо этого эмигрантам пришлось заняться борьбой с партизанами. Это сильно подорвало боевой дух части, поскольку люди шли служить с единственной целью – бороться с советской властью. Русский Национальный Комитет и сам генерал Власов прилагали большие усилия для того, чтобы вызывать у немцев симпатии к антисоветскому движению (Первоначально русские контактировали с Fremde Heer Ost, возглавляемого Райнхардтом Геленом. Потом были установлены контакты с другими офицерами: Вилфредом Штрик-Штрикфельдтом, Свеном Штеенбергом и Эгоном Петерсеном. Еще позже Власов завязал отношения почти со всеми армейскими генералами на Восточном фронте, а также с руководством СС и НСДАП на востоке.). Была предпринята попытка повлиять на Гитлера через венского гауляйтера Бальдура фон Шираха, который тоже поддерживал идею создания Освободительной Армии. Однако фюрер оставил рапорт Шираха без ответа. Осенью 1943 года появился приказ, предписывающий снять русские части с Восточного фронта и перебросить их в Западную Европу. Немцы предложили генералу Власову подписать письмо к солдатам, в котором бы говорилось, что переброска на запад дело временное и вызванное необходимостью перегруппировки и реорганизации. Власов отказался подписать это письмо. Тогда текст отпечатали и стали распространять среди солдат без ведома Власова.

Таким образом, к середине 1944 года ситуация в антисоветском движении была такой: формирование РОА еще не началось, никакой военной организации антисоветское движение не имело. Восточные части получили имена своих офицеров и были разбросаны по всей Европе. Генерал Власов и Русский Национальный Комитет не имели никакого влияния на немецкие власти. Однако солдаты РОА считали Власова своим командиром.

В июле 1944 года ситуация внезапно изменилась самым коренным образом. Гиммлер, всегда выступавший против формирования РОА и лично против Власова, понял, что ситуация на фронтах становится угрожающей. Для спасения Рейха приходилось предпринимать отчаянные меры. Гиммлер был вторым человеком в Рейхе после Гитлера. Он занимал должность командующего войск СС, начальника полиции, министра внутренних дел и командующего фольксштурма. Гитлер полностью доверял Гиммлеру. Поэтому фюрер дал Гиммлеру разрешение сотрудничать с Власовым по своему усмотрению.

Встреча Власова и Гиммлера должна была произойти 21 июля 1944 года. Однако накануне произошло покушение на Гитлера, поэтому встреча произошла лишь 16 сентября. В результате Гиммлер дал согласие на формирование нового комитета – Комитета Освобождения Народов России (КОНР). При КОНР началось формирование армии. Командующим армией стал Власов. В армию брали всех советских граждан, оказавшихся на оккупированных территориях, согласных сражаться против большевизма.

Генерал Власов подтвердил слова Смоленского Манифеста о том, что «каждый народ получит национальную свободу, включая право на самоопределение. Однако получить эту свободу возможно лишь уничтожив Сталина и его клику.»

Гиммлер согласился с точкой зрения Власова и обещал помочь в формировании армии КОНР. На первом этапе планировалось сформировать 5 дивизий из числа военнопленных и угнанных на запад рабочих. Общая численность контингента составляла 5 миллионов человек. Большинство восточных добровольческих частей находились на западе, их переброска на восток шла постепенно. Таким образом, Гиммлер взял РОА под свое крыло, сразу исключив влияние на эту организацию со стороны вермахта и Розенберга.

Созданию КОНР и РОА всячески противились многие немецкие влиятельные круги, поскольку эти организации, возглавляемые русским генералом Власовым, могли объединить представителей любых национальностей. Среди противников РОА был Розенберг и многие другие высшие офицеры. Однако самыми ярыми противниками Власова были командиры национальных легионов, которые не были заинтересованы в сохранении России, стремясь получить национальную независимость.

В их глазах КОНР была прежде всего организацией русских, поэтому не вызывала доверия. Декларацию «равенства всех народов России, их права на национальное развитие, самоопределение и государственную независимость» националисты считали пустым обещанием, о котором в будущем Власов «забудет». Копившиеся столетиями противоречия оказались выплеснутыми на поверхность.

Хотя Гиммлер настаивал на том, чтобы КОНР стал всероссийской организацией, украинцы, белорусы, грузины и казаки отказались присоединиться к Власову. Калмыки, которых немцы тоже считали казаками, согласились сотрудничать с КОНР. По совету друзей Власов постарался иметь в КОНР «представителей» украинцев, белорусов, казаков и грузин. Однако «представительство» было чисто символическим. Например, казаков представлял генерал Балабин, который лишь когда-то непродолжительное время служил в казачьей части.

Власов не питал иллюзий. Он понимал свою обреченность на поражение. Когда немцы поздравили его с тем, что он смог собрать в своих рядах представителей нерусских национальностей, Власов воскликнул: «Кого? Это только призраки народов, а у меня служат лишь тени призраков». Большинство русских эмигрантов не поддержали КОНР и Власова, посчитав его «большевиком», поскольку Власов не собирался реставрировать монархию и хотел сохранить многие из плодов революции. Однако некоторые белоэмигранты, понимавшие, что вернуть Россию в 1917 год не удастся, поддержали Власова. Поэтому КОНР в основном опирался на поддержку бывших советских граждан и выступал прежде всего против сталинской диктатуры.

14 ноября 1944 года в Праге состоялся учредительный съезд КОНР. Был принят так называемый Пражский манифест. Провозглашались следующие цели КОНР: «а) Свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевизма; восстановление прав, во имя которых совершалась Октябрьская Революция, б) Прекращение войны и заключение мира с Германией, в) Создание новой политической системы без большевизма и капиталистической эксплуатации.»

Политическая программа практически не отличалась от той, что провозглашалась еще в 1942 году в Смоленском Манифесте. Однако в Пражском Манифесте основной упор делался на предоставление народам России свободы и права на самоопределение. Утверждалось, что «будут отметаться все реакционные проекты, ущемляющие права народов». Также утверждалось, что сотрудничество с Германией не отразится на авторитете и независимости России. Декларация завершалась призывом к солдатам и офицерам Красной Армии остановить войну и повернуть оружие против большевистского режима.

После первого съезда КОНР еще несколько раз собирался в Праге, однако возможности продолжить и расширить работу не было. Конец III Рейха неумолимо приближался. Тем не менее, немцы постоянно совали нос в дела Комитета, все решения которого должны были согласовываться с немецким «комиссаром». Тем не менее публикации КОНР оказали большое влияние. В армию КОНР началось массовое вступление добровольцев. Только за 20 ноября поступило около 60000 заявлений (Казанцев, в своей книге «Третья сила» сообщает, что в первый день было подано 62000 заявлений. В ноябре число заявлений увеличилось до 300000, а в декабре – до 1000000.).

Подавляющее большинство добровольцев составляли военнопленные и беженцы, которые ни за что не хотели возвращаться в Советский Союз, опасаясь попасться в лапы НКВД. Но что было удивительнее всего, после опубликования манифеста вновь увеличилось количество солдат, дезертировавших из Красной Армии, хотя поражение Германии уже было очевидным. Это явление остается загадкой до сих пор. Например, в декабре 1944 года целый полк Красной Армии перешел на сторону противника и в дальнейшем действовал в составе XV казачьего кавалерийского корпуса в Югославии. Примерно в то же время целая эскадрилья советских ВВС приземлилась за линией фронта, желая присоединиться к КОНР!).

В ноябре 1944 года началось формирование армии КОНР, которую часто по ошибке называют РОА (РОА так и не была сформирована). Формирование шло в условиях хаоса распадающегося Рейха, при нехватке оружия и оснащения (С другой стороны, для 1944/45 годов части КОНР были укомплектованы очень хорошо (более 20000 человек в дивизии). Обе дивизии даже имели собственную бронетехнику: танки Т-34 и истребители танков!). Гиммлер понял, что слишком затянул с созданием КОНР, поэтому охладел к комитету. В результате начались проблемы с переброской восточных частей. Многие из этих частей понесли тяжелые потери и были разбиты на Западном фронте. Хозяйственные руководители Рейха также сопротивлялись тому, чтобы русские работники поступали на службу в КОНР. В результате из пяти дивизий удалось сформировать только две и еще небольшой авиационный отряд. Благодаря тому, что за два года Власов смог организовать офицерский костяк КОНР (Формирование командной структуры проходило в так называемой группе Дабендорф, представлявшей из себя военный учебный центр), две дивизии удалось сформировать довольно быстро.

Несмотря на все трудности, Власов сформировал штаб Армии, две моторизованные дивизии, одну резервную бригаду и саперный батальон, а также несколько офицерских частей. Общая численность вооруженных формирований КОНР превышала 50000 человек. 28 января 1945 года Власов официально принял на себя командование армией. Вскоре в армии КОНР было отменено ношение немецких знаков различия, вместо которых ввели знаки нового образца.

1-ю дивизию КОРН возглавлял генерал С.К. Буняченко. В немецких документах эта дивизия проходила как 600. Panzer-Grenadier Division (В полевых документах, 1-я дивизия КОНР проходит как 600. Infanterie-Division (russ.). На самом деле это была многочисленная дивизия, достаточно хорошо оснащенная по меркам того времени.). Формирование дивизии началось в ноябре 1944 года в Мюнзингене (Wehrkreis V). В середине февраля 1945 года дивизия обрела боеготовность. Основу дивизии составили остатки 30-й пехотной дивизии СС (русская дивизия №2), понесшей тяжелые потери во Франции, а также подразделения бригады Каминского. Когда эта толпа прибыла в казармы, где шло формирование дивизии, порядок и дисциплина исчезли. По лагерю ходили толпы вооруженных и безоружных мужчин в разношерстной униформе и женщины в самых причудливых нарядах. Офицеры отличались от солдат только большим количеством наручных часов на запястье (1 Описание бригады Каминского в лагере Мюнзинген и в Варшаве в целом правильно, но нужно иметь в виду следующее. 1) Бригада никогда не входила в состав Waffen-SS, хотя Гиммлер и собирался сделать это. 2) В ранний период своей истории (1942 год), когда бригада участвовала в боях с партизанами на Брянщине, это была достаточно хорошо организованная часть. Разброд начался позднее, когда в конце 1943 года бригаду перебросили на территорию Белоруссии.) Увидев это безобразие, генерал Буняченко воскликнул в сердцах: «Мне дали одних бандитов, грабителей и воров. Мне разрешили пользоваться тем, что другим не нужно».

Хотя численность дивизии была уже достаточной, ощущалась острая нехватка оружия, техники и боеприпасов. (Опять следует иметь в виду, что хотя в абсолютном значении дивизия была оснащена скудно, на фоне регулярных немецких дивизий она выглядела достаточно внушительно.) Из-за нехватки учебных пособий, подготовку личного состава приходилось вести в две смены. Лишь в начале марта дивизия смогла выступить на фронт, где оказалась месяц спустя. Эти задержки были вызваны главным образом общим хаосом, царящим в то время в Германии. По дороге к дивизии присоединились тысячи русских работников и солдат восточных батальонов.

2-я дивизия КОНР, возглавляемая генералом Г.А. Зверевым, официально называлась 650. Panzer-Grenadier Division (В некоторых документах дивизию называют пехотной – 650. Infanterie-Division (russ.).

Формирование 2-й дивизии началось в январе 1943 года в Бадене, то есть в 70 км от лагеря 1-й дивизии КОНР (Формирование началось на полигоне в Хойберге, а затем дивизию перевели ближе к Мюнзингену.) Из-за всё тех же перебоев в снабжении 2-я дивизия так и не смогла достичь боеготовности. В казармах дивизии располагалось несколько русских батальонов, отведенных из Норвегии, а также некоторое количество военнопленных. (По другим данным в состав дивизии вошли батальоны: 427., 600., 642., 667., 851., III (russische) Bataillon/Grenadier Regiment 714 и Bau-Pionier Bataillon 851.)

Штаб армии КОНР, запасная бригада, саперный батальон, офицерская школа и другие части, общей численностью около 25000 человек, формировались вместе со 2-й дивизией. В Австрии началось формирование 3-й дивизии, но ее численность не превысила 2700 человек.

Казачий кавалерийский корпус генерала фон Паннвитца численностью 50000 человек, и Русский Оборонительный Корпус численностью 15000 человек также включили в состав армии КОНР, однако казаки присоединились ко 2-й дивизии лишь в последние дни войны, а сербский корпус до самого конца действовал самостоятельно. (29 марта 1945 года личный состав казачьего кавалерийского корпуса проголосовал за присоединение к армии Власова и ликвидации штаба Краснова. Перед этим казаки избрали генерала фон Паннвитца своим атаманом – немецкий генерал стал первым казачьим атаманом неказацкого происхождения. Однако официально Гиммлер утвердил передачу казачьего корпуса генералу Власову лишь 28 апреля 1945 года. Вряд ли казачьи дивизии успели за неделю соединиться с армией КОНР.) Из всех частей КОНР на фронт попали только две: небольшой бронетанковый отряд полковника Сахарова и 1-я дивизия КОНР. Отряд Сахарова воевал в начале февраля, а 1-я дивизия в середине апреля получила приказ отбить плацдарм в районе Франкфурта-на-Одере. (Еще одна часть армии КОНР находилась в Дании. Это был 1604-й русский полк 599-й русской бригады (другое обозначение 714-й гренадерский полк (русс.). Кроме того, части 1-й дивизии КОНР сражались в районе Фрустен-берг-Эрленхоф, то есть 30 километров к югу от Франкфурта-на-Одере. Сахаров командовал своим танковым отрядом с 9 февраля 1945 года и до первых чисел марта, после чего его отправили в Мюнзинген. Танковый отряд сначала сражался с частями Красной Армии, занимавшими плацдарм в Нойловине, а потом в Померании, где удалось взять большое количество пленных. Заместителем Сахарова был граф Григорий фон Ламсдорф. Затем обоих офицеров перевели в Данию, где они собирали воедино три полка 599-й русской бригады. Удалось собрать только один полк, после чего часть выступила к Штеттину. Здесь полк подчинили Огто Скорцени, в то время возглавлявшего оборону Штеттина. С 10 марта по 10 апреля полк Сахарова и фон Ламсдорфа сражался южнее Штеттина. Потом Сахаров отвел полк с передовой и двинул на юг на соединение с основными силами КОНР. Не известно, как это удалось сделать, но 19 апреля полк Сахарова вышел в расположение штаба Власова в Родеберге (район Дрездена).)

Этот плацдарм прежде безуспешно пытались отбить немецкие части. Наступление 1-й дивизии КОНР также провалилось из-за недостаточной артиллерийской и авиационной поддержки. (Генерал Власов говорил Буняченко, что перед ним поставлена невыполнимая задача, и что не следует даже пытаться атаковать. Тем не менее Буняченко отдал приказ перейти в наступление, чтобы «доказать» Гиммлеру надежность КОНР. Атака продолжалась четыре часа, после чего было приказано отступить. К чести Буняченко, он сделал все что мог, но наступать на указанном участке было чистым безумием. Во-первых, болотистая местность оставляла только узкие проходы, во-вторых, позиции Красной Армии прикрывали проволочные заграждения, в-третьих, наступающие были накрыты огнем с возвышавшегося противоположного берега реки.) Генерал Буняченко всячески старался оттянуть начало операции, ожидая подтверждения со стороны Власова.

После провала атаки, Буняченко по собственной инициативе снял дивизию с фронта (В это время генерала Власова «не было на месте», поэтому никто не мог приказать Буняченко остановиться.) и в течение нескольких дней марша вышел к границе Чехословакии. Вместе с отрядом Сахарова и присоединившихся восточных подразделений численность дивизии выросла с 12000 до 20000 человек. Напрасно немцы пытались взять соединение под свой контроль. В конце апреля дивизия вошла в Чехословакию. В это время в дивизию прибыл генерал Власов.

2 мая дивизия остановилась в 50 км от Праги. Здесь в расположение дивизии прибыли немецкие представители, которые сообщили, что 2-я дивизия и остальные формирования КОНР движутся из Австрии в Чехословакию. Немцы также сообщили, что они больше не рассчитывают на помощь со стороны КОНР, но надеются, что русские не повернут оружие против них. (По данным Свена Штеенберга, ОКХ мобилизовало 2-ю дивизию, штаб КОНР, офицерскую школу и запасную бригаду и направило их в Линц, Австрия, на соединение с Группой Армий «Рендулич». В это время (1 апреля 1945 года) 1-я дивизия КОНР двигалась на юг.)

В это время на Прагу наступали советские и американские войска. Национальный совет Чехословакии решил начать вооруженное восстание, которое началось 5 мая. В тот же день чехи по радио запросили у союзников помощь. Однако призывы были напрасны. По договору Чехословакия относилась к советской зоне оккупации, поэтому американцы остановились. Красная Армия тоже остановилась, очевидно, ожидая пока немцы ликвидируют восстание, то есть сделали то же, что и в августе 1944 года во время Варшавского восстания.

Не получив помощи от союзников, чехи обратились к генералу Буняченко. Утром 6 мая 1-я дивизия вступила в Прагу и к вечеру очистила город от гитлеровцев. (Чехи давали гарантии Буняченко в том, что дадут его дивизии убежище, если дивизия придет на помощь восстанию, однако Власов не поверил в то, что чехи хоть что-нибудь сделают без одобрения американцев. А американцы не желали вести переговоры с теми, кого в Москве называли «изменниками родины». Приняв это во внимание, Власов разрешил Буняченко действовать по своему усмотрению, тем более, большинство солдат дивизии очень хотели отплатить своим «покровителям» за пренебрежительное отношение к себе, упущенных возможностей и унижение.)

Чехи с радостью встретили солдат Власова. Однако на следующий день Буняченко узнал, что Прага входит не в американский, а в советский сектор оккупации. Чехи попросили, чтобы солдаты КОНР или без боя сдались Красной Армии или как можно быстрее покинули город. На рассвете 8 мая дивизия генерала Буняченко покинула Прагу.

Тем временем, 19 апреля 2-я дивизия КОНР и штаб Армии двигались в направлении Линца, где предполагалось получить оружие и боеприпасы, после чего отправиться на фронт. Дивизия шла мимо одного из лагерей военнопленных. Пленные, заметив марширующую колонну русских солдат начали ломать ограду, пытаясь соединиться с товарищами. Немецкие часовые открыли огонь. Солдаты КОНР открыли огонь в ответ. Однако немецким офицерам удалось остановить перестрелку. 1 мая дивизия достигла Линца. Гитлер был мертв. Война должна была закончиться в течение нескольких дней. Примерно в это время немецкие представители, в том числе один офицер из штаба Власова прибыли в штаб американской 7-й Армии.

Американцы несколько дней совещались, после чего объявили представителей своими военнопленными. Генерал Власов, не получив сообщений от своего офицера, потерял всякую надежду уберечь солдат от НКВД. Спустя несколько дней после освобождения Праги, 1-я дивизия КОНР сложила оружие в небольшом чешском городке Шлиссельбург, входящем в американскую зону оккупации. Советские эмиссары не жалели усилий для того, чтобы склонить генерала Буняченко сдаться Красной Армии. Генерал несколько дней тянул время, пытаясь получить от американцев гарантии в том, что их не выдадут советам. Однако 12 мая стало известно, что Шлюссельберг передается в советскую оккупационную зону, а местное американское командование не получило никаких указаний насчет дивизии КОНР.

Единственным возможным спасением было пробираться в американскую оккупационную зону по одиночке. Генерал Буняченко объявил свою дивизию распущенной и пожелал всем удачи. Многие солдаты дивизии были застрелены или взяты в плен при попытке проникнуть к американцам. Однако большинство все же смогло прорваться. Тем не менее, американцы выдали советским властям не менее 17000 человек, почти все из которых были казнены или погибли в лагерях. Генерал Власов был арестован 12 мая 1945 года. Есть несколько вариантов истории пленения генерала, но можно почти уверенно утверждать, что генералу просто не повезло: он сам попался в руки НКВД, а не был выдан американцами.

2-я дивизия КОНР разделилась на две части. Большинство солдат вместе с казаками генерала фон Паннвитца сдались 12 мая англичанам в Австрии и были интернированы в районе Клягенфурт-Санкт-Вайт. Один полк 2-й дивизии и штаб Армии КОНР вышли в американскую оккупационную зону и были интернированы под Ландау в западной Баварии. Командир 2-й дивизии, генерал Зверев попал в руки советов 11 мая 1945 года. Желая остаться рядом со своей умирающей женой, Зверев заперся в своем штабе вместе с адъютантом. В ходе короткого боя адъютант погиб, а Зверев был ранен и попал в плен.

27 мая в соответствии с венскими соглашениями англичане начали выдавать советской стороне солдат из восточных частей и казаков. В тот день в Граце были выданы генералы фон Паннвитц, Краснов и Шкуро. Следует заметить, фон Паннвитц был немцем, а Краснов и Шкуро – белоэмигрантами, то есть они не подпадали под условия договора. Тем не менее их тоже передали советской стороне. (Официально, выдаче подлежали все лица, имевшие советское гражданство на 22 июня 1941 года. Благодаря этому формальному пункту, многие смогли избежать депортации. Но, как видно, и англичане и русские трактовали договор довольно свободно.)

В это же время английские офицеры прибыли в расположение 2-й дивизии КОНР и объявили о том, что завтра они будут переданы советской стороне. Когда английскому офицеру заметили, что это значит начало этапа в Сибирь, он заявил, что политика превыше всего и солдатам часто приходится делать то, что делать не хочется. (Насколько это объяснение похоже на то, как немецкие военные оправдывали свое соучастие в преступлениях фашизма.) Ночью немецкие офицеры, а также несколько сотен русских с помощью английских солдат смогли бежать из лагеря.

Но большинство солдат осталось на месте, не имея сил или духа пуститься в опасную авантюру. На утро прибыли войска НКВД и пленных погрузили на грузовики. Во время движения колонны некоторые солдаты пытались бежать, но почти все были застрелены конвоем или патрулями, расставленными вдоль дороги. В Вене пленных перегрузили в вагоны и по железной дороге отправили в Россию. 28 мая англичане начали выдавать советской стороне казаков.

В тот день в маленьком австрийском городке Шпитталь англичане выдали весь казачий офицерский корпус: 35 генералов, 167 полковников, 283 подполковников, 375 капитанов, 1752 лейтенантов, 136 военных врачей, двух священников, двух капельмейстеров, двух фотографов и двух переводчиков – всего 2756 человек. Погрузить на машины удалось только 2201 человека, остальные бежали или оказали сопротивление. Во время движения автоколонны 55 человек совершили самоубийство. Удалось доставить только 2146 человек. Из них 1856 были казаками, 176 русскими, 63 украинцами, 31 кавказцами, и несколько человек других национальностей. Судьба выданных оказалась незавидной. 12 генералов под конвоем отправили в Москву, 120 офицеров было застрелено конвоем, 1030 погибло на «допросах», 983 были отправлены на каторжные работы.

Два казачьих генерала были убиты в день выдачи. 1 июня около 25000 человек, находившихся в лагере под Линцем, были переданы советской стороне. Подавляющее большинство из них составляли старики, женщины и дети, то есть, фактически, это были беженцы. После того, как англичане официально закончили передачу военнопленных, войска НКВД совершили несколько рейдов на лагеря перемещенных лиц, расположенные в английской и американской зонах. Всего, более 150000 казаков было депортировано в Советский Союз.

Судьбу казаков разделили солдаты 162-й туркменской дивизии, сдавшиеся англичанам в Италии. Союзники выдали Советскому Союзу почти всех пленных, имевших советское гражданство. В феврале 1946 года американцы выдали штаб Армии КОНР и часть 2-й дивизии, интернированные под Ландау. Командование КОНР пыталось убедить американцев не делать этого, но американцы отказались официально предоставить власовцам убежище, но не очень тщательно стерегли лагеря, так что всегда можно было бежать.

Возможностью бежать воспользовались многие солдаты, но около 3000 осталось в лагере. Осенью их перевели под Регенсберг, а затем в Платтин. Здесь в один из воскресных дней пленных передали советской стороне. Это оказалось полной неожиданностью для солдат, которые никак не ожидали такого поворота событий. Лагеря под Кемптоном, Ландсхутом и другие были ликвидированы подобным образом. Половина соратников Власова попала в лапы НКВД. Один из казаков-эмигрантов записал воспоминания одного английского моряка. Мы приводим их здесь без сокращения:

«Я участвовал в эвакуации Дюнкерка. Наши солдаты чувствовали себя очень скверно. Я снимал немецких матросов с тонущего «Бисмарка». Я видел жителей Мальты, неделями сидящих в бомбоубежищах. Я видел бомбардировку Мальты и оглох от непрерывных разрывов. Мой корабль тоже был потоплен, но я уцелел. Я знаю, что такое ночью прыгать в черную воду, и слышать вокруг крики утопающих. Я знаю, что такое болтаться в шлюпке, ожидая спасения. Я возил немецких пленных, захваченных в Нормандии. Они были полуживыми от страха. Но это все пустяки. Настоящий, непередаваемый ужас я видел, когда конвоировал репатриантов в Советский Союз. Они были белые, серые или зеленые от ужаса, понимая, что ожидает их на родине. Когда мы прибыли в порт и начали их выгружать на берег, они падали в обморок или сходили с ума. Теперь я знаю, что страх людей перед адом ничто, по сравнению со страхом людей, отправляемых в Советский Союз.»

Сербский Русский Оборонительный Корпус, сдавшийся англичанам, смог избежать печальной участи солдат КОНР. Они были гражданами Югославии и не подпадали под условия венского соглашения. (Как уже отмечалось выше, англичане довольно свободно трактовали положения этого договора. Например, они выдали советской стороне немецкого генерала фон Паннвитца, а также белоэмигрантов Шкуро, Краснова, Клыча и Гирея. Шкуро был достаточно известным военачальником, а в 1919 году даже получил высокую английскую награду. Так что англичане хорошо понимали, кого они выдают.) Подобным образом удалось спастись и солдатам украинской дивизии, многие из которых имели польское гражданство.

Однако до тех пор, пока в мае 1946 года англичане официально не подтвердили статус украинцев, тем пришлось пережить страшный период полной неопределенности. Эстонцы и латыши не смогли избежать депортации, поскольку формально Эстония и Латвия входили в состав Советского Союза. 2 августа 1946 года в советской прессе впервые появляется упоминание о движении генерала Власова. На последней странице «Правды» сообщалось о казни через повешение Власова, Малышкина, Жиленкова, Трухина, Закутного, Благовещенского, Меандрова, Мальцева, Буняченко, Зверева, Корбукова и Шатова. «Все подсудимые признали правомочность предъявленных обвинений: Приговор приведен в исполнение.»

Движение Власова было одним из самых мощных идеологических движений в новейшей истории, как по числу сторонников, так и по решительности их действий: вооруженная борьба с правительством своей страны на стороне враждебного государства. Но несмотря на всю свою энергию, КОНР не смог добиться заметных результатов и принес немцам больше проблем, чем выгод. Причины провала крылись не столько в самом движении, сколько в условиях в которых оно возникло и действовало.

До середины 1944 года, на протяжении трех лет войны, Гитлер боролся с антисоветским движением не меньше, чем Сталин. И даже когда наконец КОНР получил официальное признание, на полную силу развернуть движение не удалось. 27 января 1945 года Власов выступил против того, чтобы его войска носили немецкую униформу: «Носить немецкую форму – бесчестие. Любой негодяй носит немецкий мундир. Я всегда был против немецкого мундира.»

Развитие антисоветского движения также сковывалось недоверчивым отношением к восточным частям со стороны немецких командиров. (Что уж тут говорить о немецких унтер-офицерах и солдатах.) Лишь в середине 1944 года приказом начальника генштаба добровольцы получили все привилегии и права немецких солдат. Но даже и после появления этого приказа командиры часто оставляли восточные части на произвол судьбы, что вело к огромным потерям. Многие восточные добровольческие части были разгромлены в ходе боев в Нормандии. К концу августа 1944 года американцы взяли в плен более 20000 добровольцев из Советского Союза. (С июня по декабрь 1944 года западные союзники взяли в плен около 74000 восточных добровольцев. Еще около 30000 человек было взято в плен с января по апрель 1945 года.)

Но несмотря ни на что, численность восточных добровольческих частей росла почти до самого конца войны. Самое интересное, что восточные части существовали без ведома Гитлера и Гиммлера. Когда в октябре 1944 года Гиммлеру сообщили, что к моменту высадки союзников в Нормандии более 800000 восточных добровольцев служили в вермахте и более 100000 – в люфтваффе и кригсмарине, рейхсфюрер этому сначала просто не поверил, а потом испугался того, как такая масса солдат смогла раствориться в составе немецкой армии.

Гитлер знал даже меньше, чем Гиммлер. 23 марта 1945 года он удивленно воскликнул на штабном совещании: «Мы ничего не знаем о том, что происходит вокруг. Я только что с удивлением узнал, что сформирована украинская дивизия СС. Я об этом ничего не знал.» А если б узнал, то движение Власова и другие национальные движения не смогли бы набрать свою силу, поскольку Гитлер был бы первым, кто запретил подобные организации. И до самого конца ни сам фюрер, ни его прихвостни так и не усвоили урока. Даже после официального одобрения, была допущена колоссальная ошибка, поскольку фюрер так и не понял, что единственной причиной, по которой возникали восточные добровольческие отряды, было стремление бороться против советской власти. Вот почему любые попытки направить движение Власова в другое русло обернулись неудачей.

Пражский Манифест провозглашал право всех народов России на самоопределение, однако недоверие к русским вызывало сильные сепаратистские тенденции. В результате Комитет Освобождения Народов России был почти исключительно русской организацией. Еще чище национальный состав был в Армии КОНР.

Трагедия движения Власова заключалась в том, что генерал пытался побороть одну тоталитарную систему с помощью другой. Пытаясь освободить свою страну, он выступил на стороне поработителей. В этих условиях либеральная программа была пустым заявлением. То же самое можно сказать и о других национальных добровольческих восточных формированиях. Кроме того, выступая на стороне Германии, Власов навлек на себя подозрение со стороны западных союзников, которые посчитали его коллаборационистом и предателем. Разумеется, это было слишком упрощенное понимание вопроса, но вся правда стала известна только после войны.

С моральной точки зрения, украинцы, белорусы, казаки, грузины, армяне и туркмены не могут считаться предателями, как и представители всех других нерусских национальностей. Россия не может считаться их родиной, поэтому они имели полное право выступить на любой стороне, лишь бы добиться независимости для своих народов. А вот Власов хотя и боролся с большевистским правительством, также он воевал со своим народом, поскольку выступал на стороне Германии. Довольно запутанная ситуация, позволяющая давать разные оценки с разных точек зрения.

В России никогда не было народного правительства, народ никогда не имел влияния на государственный аппарат и государственный аппарат никогда не служил народу. Генерал Власов, тысячи его солдат и миллионы его сторонников были настоящими русскими людьми, а не наемниками Гитлера. К сожалению внешне все выглядело именно так. Однако еще в 1942 году генерал Власов направил в Рейхсминистерство иностранных дел меморандум, содержащий следующие строки: «Я не ищу военной славы, поэтому я никогда не буду наемником и никогда не буду возглавлять наемные войска».

Генерал Власов возглавил мятеж против советской системы не из-за личных обид. В Советском Союзе он успешно делал свою карьеру. На государственную измену с трудом идут люди даже с очень низкой моралью. Тем не менее, на стороне Власова выступали миллионы людей. Очевидно, у них были очень важные причины, чтобы пойти на такой сомнительный шаг.

Можно придумать только одно рациональное объяснение этому феномену. По-видимому, Власов смертельно ненавидел советскую систему, и эта ненависть перевешивала патриотизм и долг. А чтобы объяснить популярность Власова среди народа, следует просто вспомнить об уровне деградации людей, живших при советской власти. Достаточно было одного слова, чтобы увлечь их на борьбу с ненавистным режимом, путь даже на стороне врага. И главным виновником мятежа, по сути, была сама советская система, а не генерал. В этой ситуации понятия долг и измена теряют свой смысл. Ведь никому не приходит в голову обвинять в измене тех немцев, что боролись с режимом Гитлера. Почему же Власов, который боролся с режимом Сталина, должен считаться изменником?

То, как плохо нам известно существовавшее тогда положение дел, лучше всего проиллюстрировать текстом листовки, адресованные союзниками восточным добровольцам, сражавшимся на Западном фронте. Так вот, в этих листовках солдатам обещалось быстрое возвращение в СССР после завершения боевых действий! Разумеется, после таких обещаний добровольцы дрались до последнего патрона. Например, солдаты из одного армянского батальона, погибли все, но не отступили. Восточные добровольцы были самыми несчастными солдатами 2-й Мировой войны. Лишенные родины, брошенные покровителями, презираемые как предатели, они сражались за чужие интересы. Впереди их ждала или смерть на поле боя или репатриация, что было еще хуже. Старый генерал Эрнст Кёстринг в разговоре с американским полковником сказал так:

«Мы, немцы, потеряли здравый смысл. Ослепленные своими непомерными аппетитами, мы упустили наш самый весомый капитал, который следовало использовать для борьбы с большевизмом. Миллионы жителей России считали нас носителями европейской культуры, а мы рассеяли их иллюзии. В дальнейшем, мы повторили эту же ошибку. Я не смогу тебе объяснить, почему в последние месяцы войны мы второй раз растратили этот капитал. Причем не только в материальном смысле. Мы потеряли души тех, кто рассчитывал на нашу помощь. Так часто случается: что имеешь – не хранишь, потерявши – плачешь.»