Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Беседа отца Олега Моленко с духовными чадами
о духовном воскресении, возможности спасения в мiру
и о двух формах Иисусовой молитвы

 

о.Олег:    Настоящую жизнь человек впервые познаёт в своём покаянном опыте, когда он начинает – по благодати! – плакать о своих грехах. Тогда только он открывает эту истинную жизнь для себя: «вот, оказывается, что такое жизнь!». Удивительно то, что вроде бы он о грехах плачет, но, в то же время, ощущает в себе жизнь. Мертвый, который начал плакать о своих грехах – о своей мёртвости, – свидетельствует этим, что он уже начинает оживать. Как ребенок, выходя из чрева, свидетельствует плачем – «у-а-а-а!» – о том, что он живой человек, а не выкидыш, так же бывает и в духовной жизни с духовным младенцем. Заплакавший по благодати человек начинает ощущать жизнь, которую он не знал и никогда раньше не испытывал в своем опыте. Только после такого опытного переживания он начинает эту дивную жизнь понимать, ценить и стремиться к ней уже не как к чему-то отстраненному, а как к той реальной жизни, о которой Христос сказал: «Я есмь путь и истина и ЖИЗНЬ» (Ин.14,6). Ибо для нас погибающих недостаточно того, что Христос есть Истина. Ведь Он, будучи Правым и Истинным во всем, находится в Царстве Божием, а мы - здесь, на земле изгнанничества нашего, и истины нет в нас. Но Он ещё есть Путь. О! Это уже важнее для нас, потому что дарует нам не только истину, но и путь к ней. Впрочем, постоянное пребывание в пути без конкретной цели лишь утомляет и лишено какого-то смысла. Что же является целью нашего пути? - ЖИЗНЬ! Мы идем по предназначенному нам пути только для того, чтобы получить жизнь. Теперь мы видим смысл преодоления этого пути. Ибо, если нет жизни, то зачем нам музейная, отстраненная, далекая для нас истина и путь, к ней ведущий? А жизнь истинная начинается с плача. И, ощущая эту божественную жизнь, мы начинаем её ценить, искать как её поддерживать и укреплять в себе.

Без веры нельзя угодить Богу. Но уверование – это только подход, способ, средство и качество. Цель же наша – не просто в Бога уверовать, а угодить Ему. Понятно, что без веры осуществить это никак нельзя. Поэтому сперва приняв веру, мы, затем более всего заботимся об угождении Богу, оживая или воскресая для жизни с Ним именно при этом угождении. Поскольку в Адаме все мы были живы, а через первородный грех нас постигла смерть, то наше духовное оживание называется еще и воскресением.

У ожившего духовно человека включается духовное зрение. Представьте себе такой пример, что вы идете и своими глазами и умом фиксируете то, что впереди стоит полицейский (или милиционер) или таможенник. А духовным зрением – в то же самое время – вы видите, что стоит то на самом деле никто и ничто, который сам по себе ничего не решает. Ведь только от Бога зависит сможешь ты пройти через таможню или пронести, например, старинную икону, которую не позволяют вывозить. Или можно вспомнить реальный случай, который был у одного знакомого мне священника Греческой старокалендарной Церкви отца Георгия (Макухина). А случилось то, что он без необходимых документов с группой паломников проехал из одной страны (Израиля) в другую (Египет) и посетил там святые места и вернулся обратно из Египта – в Израиль. На границе был очень строгий пограничный контроль, а в группе паломников все только молились. В результате их спокойно пропустили ничего не заметив.

Когда включается духовное зрение, ты не просто умом понимаешь, а видишь, ощущаешь, что все в этом мире зависит только от Бога, а люди, которые, казалось бы, имеют власть пропустить или не пропустить, в действительности являются просто орудиями Его воли. Те же, которые духом не видят, начинают придавать манипуляциям облеченных некоторой властью людей огромную значимость: «О! Сейчас от него всё зависит – поставит он печать или нет, выдаст въездную визу или не выдаст, пропишет или нет» и т.д. Когда же все это видишь духом, то всё воспринимается совершенно иначе. Ты просто веришь и знаешь, что все это и вся твоя жизнь, и твоя вечность зависят только от Бога.

Например, ты по действию благодати вдруг видишь духом, что одетые в священнические одежды люди на самом деле никакие пред Богом не священники, ибо не имеют они ни Духа Святого, ни благодати, ни опыта, ни преемственности, ни права служить. И получаешь ты это спасительное знание не путем логических умопостроений или анализа жизни этих конкретных людей, а просто видишь это как оно есть по Божьей милости и благодати. Так же, как при виде человека с отсутствующими или парализованными частями тела мы без всякого осуждения просто констатируем факт: вот инвалид сидит, так бывает и с духовными инвалидами. Мы не судим такого инвалида, а просто говорим о том, что видим. Так и взирая на такого «священника», мы видим совершенно ясно, что он поистине духовный инвалид.
И, как мы не подойдем к настоящему инвалиду с просьбой научить нас бегать, прыгать и т.п., так мы не должны подходить за духовному руководством к подобным инвалидам духа. И этим своим непришествием к нему и устранением от него мы, конечно же, осуждаем его, но не делаем это по страсти. Мы просто зрением фиксируем то, что это инвалид, урод, лжец, обманщик и лицемер. Это не есть греховное осуждение, а просто видение, такое, как если бы ты, например видел бы яму или змею перед собой. Ведь ты бы непременно обошел бы подобное опасное место.

 

Братия:    Что же тогда является осуждением?

 

о.Олег:    Осуждение – это страстное движение души, направленное против человека. Понимаешь? Вот ты идёшь и видишь змею. У тебя возникает естественное желание обойти её, потому что ты знаешь о возможных последствиях ее укуса. Ты просишь у Господа благословения и спокойно обходишь ее. Или, если ты, например видишь яму, то благодаришь Господа: «Слава Богу, что дал мне увидеть эту опасность!» и обходишь ее, и идешь дальше.

Спрашиваю почему Господь сказал: «...если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму» (Мф.15,14)? В данном случае Он сравнивает с ямой доверие лицемерам и фарисеям. Поэтому лучше уйти от них, чтобы не попасть в яму вечной погибели. И ты обходишь ее, спасая себя. Какое же здесь осуждение? Другое дело, когда включается страстное движение: «А, змея! Ах ты, гадина ползучая!». Вот это уже осуждение. Конечно, это бывает тогда, когда это говорится на личностном уровне. Ведь иногда есть необходимость говорить нелицеприятные вещи для научения или предупреждения, как я это делал и делаю, например, в отношении «МП» и прочих отступников и еретиков.

 

Брат:    То есть, если бы, допустим, я так говорил, то это было бы уже осуждение. Правильно я понял?

 

о.Олег:    Если бы ты говорил так о конкретном человеке без нужды предупредить кого-то о возможном вреде, то это бы было так.

 

Братия:    Батюшка, вот Евангельские заповеди с одной стороны касаются, конечно же, жизни духовной, а с другой – реальной (не убивай, не прелюбодействуй, подставь щеку, и т.д.). Получается, что человек через борьбу с искушениями, возникающими в результате реальных событий, познаёт свою греховность. Поэтому мне не понятно, как можно бороться со сребролюбием или тщеславием, например, если человек находится в пустыне. Ведь там эти страсти никем не могут быть задеты. А когда выходит человек из пустыни, то они проявляются через какие-то искушения и оказывается, что ни с чем он не боролся, потому что даже не видел этих страстей в себе.

 

о.Олег:    Да, именно так иногда и бывает. Поэтому, как мы знаем из церковного Предания, и приказано было бесам помучить душу одного затворника, проведшего 30 лет в затворе, и ввергнуть во ад, ибо душа его ни на час не упокоила в себе Духа Святаго. Вот в чем была его и ему подобных лиц ошибка – они не стяжали Духа Святаго, не упокоили Его в себе. Не имеет значения, где и как живет человек. Если он в своей жизни не приобрел Духа Святаго, то цель его жизни неправильная, не христианская. Ибо одна у нас цель – приобретать Духа Святаго. И основным средством Его приобретения, особенно для новоначальных и для средних, является святоотеческое покаяние, которым мы очищаемся, исцеляемся, пока благодатью Божьей не станем чистыми, исцелёнными и совершенными.

 

Брат: Батюшка, я вот это и хочу понять. Ведь все наши греховные страсти проявляются в реальной жизни тогда, когда они человека задевают. Допустим, гневливость можно проверить, когда общаешься с кем-то и возникает раздражение или гнев... А как же эта страсть может проявиться, если человек находится один в пустыне?

 

о.Олег: Именно поэтому Святые Отцы – в частности Игнатий Брянчанинов – и говорили, что пустыня, не имеющая правильного делания, только тучнит и растит страсти. Понимаешь это? Очень точно подмечено. Потому что, если нет правильного делания, то нет и правильного самовоззрения. А если нет правильного самовоззрения, то нет и не может быть истинного смирения, сокрушения, плача, который и дает настоящую жизнь вкусить, ощутить и начать ценить. Именно тогда и возникают все эти побочные явления, которые ты описываешь. Но, если ты правильно начнешь подвизаться с целью покаяния, то умилостивишь Бога и Он непременно даст тебе по-настоящему увидеть самого себя, и ты начнёшь горько плакать по этому поводу. Тогда только у тебя уже не будет никакой почвы для обольщения. Потому что когда ты действительно смиришься, то тебе и в голову не придет тщеславиться или сребролюбствовать. Просто не придет! Потому что цель наша, как раз и заключается в том, чтобы освободить ум свой от всех помыслов мiра сего. Обнищевать же на эти помыслы должно путем замены их на имя Господа Иисуса Христа, которое одно должно преобладать и господствовать в тебе.

Нищета духовная – это качественное состояние, а обнищание от всех помыслов мiра сего – это делание, ведущее к этому состоянию. Обнищеваем мы сознательно, понудительно, заменяя КАЖДЫЙ помысел мiра сего на имя Сладчайшего и Дражайшего Господа нашего Иисуса Христа. Вот, например хочет прийти к нам некоторый помысел, а мы сразу отказываемся от него и заменяем его на слова молитвы: « Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»! А помысел был, например такой: «а может хлеба купить...»? А ты не внимаешь ему, но взамен его говоришь – Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешного. Только тогда, когда есть надобность своевременно помыслить о чем-то самом необходимом, мы допускаем подобный помысел, держа его под контролем: «Господи, благослови пойти купить воды, или вина, или хлеба, или билеты на транспортное средство». Эти помыслы – которые допустимы не во время молитвы! – безгрешны, но и их мы контролируем, ибо даже с безгрешным помыслом мы можем грешно поступить, если примешаем к нему страсть: «Вот я сейчас чего-то вкусненького куплю и утешусь!!!». Понимаешь? Нет греха в том, чтобы что-то купить или куда-то поехать, но если мы это делаем не по необходимости, а по страсти, то согрешаем.

 

Брат:    Батюшка, я ведь вот еще почему спросил. Получается, что жизнь в мiру помогает нам обнаруживать свои страсти, и, если обращать на них внимание и очищать соответствующим покаянием, то жизнь среди мiра приведет нас к более богатой внутренней жизни. А если страсть нечем зацепить, то она и не проявится. И покаяние, получается, будет невозможным?

 

о.Олег:    Такого не может быть, чтобы покаяние было невозможным. Ты только начни ревностно призывать Имя Божье с целью покаяния и начнёшь видеть то, что у тебя внутри на самом деле. А на самом деле там ТАКОЕ, что, увидев это, ты придешь в такое состояние, когда будешь проклинать и Адама вместе с Евой, и день своего рождения, и сожалеть, что чрево матери не стало твоим гробом – всё это будет. Понимаешь? Потому, что ты будешь видеть такой неописуемый ужас и такой неизреченный кошмар, что будет уже невозможным ни лицемерить, ни притворяться, ни тщеславиться. Это всё как пыль раздуется и уйдёт.

 

Братия:    Значит спасаться и в пустыне, и в мiру можно одинаково?

 

о.Олег: Можно и нужно, чтобы было одинаково. Просто в пустыне условия, я бы сказал, более благоприятные для общения с Богом и преуспеяния в духовном делании. Допустим, если ты ставишь своей целью загореть, то удобней это осуществить на пляже, чем, сидя в полуподвальном помещении. Лучше прямо лежать под солнцем, чем ловить сквозь грязное стекло его косвенные лучи. Здесь вопрос всего-навсего удобства. Если ты хочешь побыстрее загореть, то, естественно, тебе лучше будет поехать на пляж. Так и здесь. Пустыня создаёт более удобные условия для спасения, но только при наличии Божьего благословения на подобный вид жительства именно для тебя и правильного делания, понимаешь? Ведь при неправильном поведении и на пляже можно сильно обжечь свою кожу и вместо красивого загара приобрести безобразные рубцы. Просто в мiру труднее спасаться из-за обилия соблазнов, отвлечений, суеты и прочего подобного. Но нам некуда деться. Мы обязаны это делать, потому что миряне точно так же призваны ко спасению, как и монахи. И монахи ничем не отличаются в этом смысле от мирян, кроме условий и образа жизни, а также обетов, которые, опять-таки, даются ими для осуществления конкретной цели – преуспеяния на пути спасения. И в этом смысле можно сказать, что монахи словно на деле признаются, что они более немощные. Мирянин своим образом жизни как бы говорит: «я могу и с женой спастись», а монах отвечает: «а я с женой никак не могу, но только без женщин». Мирянин говорит: «я могу и употребляя в пищу мясо, спастись», а монах сокрушается и отвечает: «о, нет, если я мясо есть начну, то у меня совсем мозги будут забиты и ум омрачен от тяжелых мясных испарений». Мирянин говорит: «я могу и, имея имущество, спастись», монах отвечает: «да что ты говоришь? Если у меня ещё и забота об имуществе будет, то я вообще забуду о Боге». Получается, что монахи как бы всё время расписываются в своей немощи. Поэтому они избавляются от всего, что им препятствует по их же немощам. Вот почему если человек спасается в мiру – не мечтательно, а реально – то это дивно в очах Божиих. Потому что, находясь в мiру, намного труднее спасаться и спастись. Конечно, если ушел человек в пустыню, закрылся там, отказался от мiра и спасся, то это не так удивительно. А если жил почти что в аду, но Бога не оставлял, Имя Его призывал, плакал в подушку, каялся – это велико пред Богом!

 

Братия:    Батюшка, у монаха основным деланием является молитва, а у мирянина?

 

о.Олег:    Тоже молитва! Ведь это дыхание жизни для любого человека.

 

Братия:    Но ещё и исполнение Евангельских заповедей, да?

 

о.Олег:    А исполнение Евангельских заповедей заповедано для всех. Здесь нет различий.

 

Братия:    А как монах Евангельские заповеди исполняет? Ему же даже случай не предоставляется их исполнять!

 

о.Олег:    Как это случай не предоставляется?

 

Братия:    Ему, например, даже ударить некого.

 

о.Олег:    Почему? Да он в помыслах своих может даже престолы царей сваливать и в битвах побеждать! Потому что в помыслах все, что хочешь можно делать.

 

Братия:    Откуда же у него такие помыслы возьмутся, если людей, провоцирующих на подобные поступки нет вокруг?

 

о.Олег:    Так помыслы всегда есть. Бесы и наше падшее естество не перестают производить в нас страстные помыслы и греховные ощущения. И пока не обретет человек по благодати мира душевного, тишину помыслов и не исцелится душа его не может он быть без брани от помыслов. И бесы всегда соприсутствуют нам и сеют помыслы. Более того, они против подвижников особо возстают, потому что, по мере противления им со стороны данного подвижника, они еще больше усиливают свои нападки против него.

Интересный случай описан в Патерике. Родился сын у одного человека, который вскоре принял монашество и своего новорожденного ребенка – совсем еще младенца – забрал в монастырь. Женщины не имели доступа в эту обитель. Человек тот так воспитывал сына, что даже не рассказывал сыну о существовании женского рода. Когда же мальчик вступил в отроческий возраст, стали приходить ему во сне женские образы. Он и говорит отцу: «Папа! Я людей во сне видел – он не знал, что это были женщины – с другими формами такими необычными». Отец даже не знал, что ответить. «Примерещилось тебе всё это», – сказал он в ответ. А потом, однажды, шел он вместе с сыном и увидели они работающих в поле женщин. Сын и говорит: «Отец! Вот именно таких людей я видел во сне!». А отец отвечает ему: «Так это, сынок, монахи из другого монастыря. Одежда у них просто другая». А сам думает: «Это же надо! Какое коварство бесов». То есть отрок тот не знал о существовании женщин, не видел их, а бесы ему внушали помыслы о них и во сне показывали их естество. И это делали они невинному отроку! Что же говорить о человеке, уходящем в пустыню с большим жизненным опытом за плечами... Уж ему-то помыслы будут внушаться со всех сторон.

Поэтому задача наша как раз не принимать, а отвергать эти помыслы и заменять их постоянно сладчайшим именем Господа нашего Иисуса Христа. Ибо можно гневаться на помыслы, отгонять их, но если Имя Божье при этом призываться не будет – ничего не получится. Поэтому нужно, с одной стороны, волевым усилием отгонять их, а с другой – в то же время – в противовес им выставлять Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!». В этом и заключается все делание. Это так просто, что люди не могут поверить, что в таком простом делании заключается все: и милость Божия, и спасение, и преуспеяние, и совершенство, и все духовные дары.

Так же прокажённый Нееман – военачальник царя Сирийского – не мог поверить словам пророка Елисея, переданным им через его слугу, что после семи омовений в Иордане он получит исцеление от проказы. Он не просто не поверил, но еще и разгневался на слова пророка: «Разве Авана и Фарфар, реки Дамасские, не лучше всех вод Израильских? разве я не мог бы омыться в них и очиститься?» (4 Цар.5,12). Что вызвало его гнев? – У Неемана была своя определенная установка: вот сейчас выйдет к нему такой седовласый святой пророк, руку возложет на больное место, призовет имя Бога своего, требу прочитает, и после этого пройдет проказа. А Елисей даже не вышел к нему!!! Представляете? Нееман такой славный сановник и такой дальний путь проделал, а пророк даже не вышел к нему, но послал ученика своего Гиезия со словами: «пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя, и будешь чист» (4 Цар.5,10). Вот представьте, приходит человек ко мне со своей проблемой, а я ему говорю: «Пойди и купи семь бутылок минеральной воды и выпей их сразу». Или кого-нибудь из вас пошлю передать ему, чтобы он выпил семь бутылок минеральной воды и возвращался домой. Он будет в шоке! Скажет: «Не понял... для чего мне пить эту воду? Зачем я должен был сюда приезжать?». Вот такая логика! Вот и Неемана уговаривали рабы его: «отец мой, если бы что-нибудь важное сказал тебе пророк, то не сделал ли бы ты? а тем более, когда он сказал тебе только: "омойся и будешь чист"» (4 Цар.5,13). Нееман пошел, окунулся по слову человека Божия, и проказа прошла. И тогда у него перевернулось сознание – он вернулся к Елисею и благодарил его со словами:«вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля; итак прими дар от раба твоего» (4 Цар.5,15).

Трудно было Нееману поверить, что исцеление можно получить так просто. А сделал он по слову пророка простое действие – окунулся семь раз в Иордане – и прошла у него проказа. Так бывает и здесь во внутренней жизни людей. Люди не хотят поверить в простое и доступное всем средство. А начали бы они в простоте сердца смиренно призывать Имя Божье и эта мысленная проказа – погребение ума в страстных помыслах – прошла бы у них.

Ведь, когда ум забит помыслами, когда бесы ими постоянно бомбардируют, бомбардируют - это не жизнь, а одно мучение. Как можно так жить – я не представляю?! Я держу свой ум неподвижным либо в молитве, либо в Богомыслии. А когда надо подумать о чём-то, то отпускаю на коротком – самом коротком! – поводке: «Так, что ты мой ум хочешь? Ага, хорошо, можно так сделать… Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя...». Только на коротком поводке можно ум удержать, а чуть только ослабишь поводок, он сразу «на волю» вырывается: «Ура-а-а! Разрешили! Отпустили!!!». Этого нельзя допускать. Ты решаешь свои задачи по жизни, но одним глазом всегда на Бога должен смотреть. Ум свой при этом на поводке держишь: «так сидеть!». Иначе никак не преуспеть. А позже Бог начинает помогать в этом делании и то, что казалось первоначально очень трудным и даже невозможным, становится, по благодати, легким и естественным. Ум делается неподвижным на грех и никакие греховные помыслы больше не приходят. Становится возможным жить без греховных и навязчивых помыслов. Тогда ничто больше не давит, не угнетает, не мучает и ты испытываешь покой и мир. Раньше же мира не было потому, что помыслы обязательно приносят соответствующее сердечное мучение или смущение: «а вдруг билетов не будет или завтра в гостиницу не устроюсь, или устроюсь, а там воды не будет...». Конца и края подобным помыслам не будет, если их не заменять Иисусовой молитвой.

Если я принимаю греховные помыслы и рассматриваю их, разбираю, то делаю прямо противоположное тому, что должно мне делать.

Для примера можно вспомнить песенное творчество эмпешного «иеромонаха» Романа. Из его стихов видно, как он мучился: и в России, и на Патмосе. Везде ему было плохо, и мира внутри не было, и, вдруг, в его стихах надежда появляется, – ни на чем не основанная, – что всё будет хорошо. Вот это последнее и было такой мечтательной выдумкой, прелестью. По его стихам видно, как дух его мучился. И он пытался свое мучение на бумаге, в песне излить, думая, что если будет про это петь, писать, то избавится от мучительных раздумий. А это обман! Бренчанием на струнах и стихосложением от этого нельзя избавиться. Сколько ни говори: «думи моi, думи моi, лихо менi з вами», помыслы от этого не исчезнут, пока не начнешь говорить: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». А как же можно молиться, если выходишь с гитарой на сцену и поешь? И он все время оправдывал, убеждал себя: «да, протрынькал я монашество своё, прорифмовал, но всё-таки это неслучайно, это свыше дано». Это и есть образец обольщения, который показывает нам, что человек этот не занимался Иисусовой молитвой, не занимался внутренним деланием. Он только внешне мог читать и говорить о нем, но сам им не занимался. Но он обольщался сам и обольщал других тем, что говорил об Иисусовой молитве. Мол, раз я об этом говорю, значит как бы имею. Если бы, например, какой-то нищий человек начал сейчас рассказывать о миллионах, миллиардах долларов, они бы появились от этих разговоров? Все понимают, что нет. Так если бумага не появится от одних разговоров, почему же должно появиться само собой такое с большим трудом достижимое, как благодать Духа Святого и духовные дары? Почему-то в земной жизни все понимают, что хлеб сам собой на столе не появится и вино само не придет, и в бутылку не нальется. А вот благодать почему-то может сама собой прийти. На каком основании? Откуда такая прелесть? Сказано: «в поте лица твоего будешь есть хлеб» (Быт.3,19). Если телесный хлеб мы должны с таким трудом зарабатывать, то, тем более, хлеб духовный в поте лица надо добывать конкретными деланиями.

 

Братия:    Да, когда стараешься сосредоточенно внимательной молитвой молиться и помыслы отгонять, то это действительно очень тяжело.

 

о.Олег:    Как раз недавно один человек спросил меня об Иисусовой молитве. Он написал, что когда садится дома на молитву, то может сосредоточенно – в той мере, в какой его сегодняшний уровень позволяет, – со вниманием молиться. Когда же начинает заниматься какой-то неизбежной деятельностью, работой, то, естественно, уже не может молиться сосредоточенно. Он спрашивает, не согрешает ли он, потому что написано, что молитва без внимания – это грех?

С практической точки зрения необходимо знать, что существует две формы молитвы Иисусовой. Первая – это молитва сознательно-внимательная, – сугубо внимательная! – которой мы молимся наедине, в тишине, при выключенном свете с закрытыми глазами, когда, направляя внимание в область сердца, на его поверхность, мы произносим: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго», понуждая себя к плачу. Это есть самая правильная, важнейшая форма молитвы. Но Господь учитывает наше реальное положение, наши обстоятельства. Он прекрасно понимает, что мы должны ещё на работу ходить, на учёбу, другими необходимыми делами заниматься. Естественно, будучи окружены людьми, особенно если мы размышляем в этот момент о работе, которую необходимо выполнить, или учёбе, или поездке, мы не сможем читать молитву так же сосредоточенно, как в уединении. Молитва не будут сопровождаться сугубым вниманием, а временами и вовсе будет прерываться, забываться и т.д. Это неизбежно. А то, что неизбежно, не может являться само по себе грехом. Оно может быть последствием греха, но само по себе грехом не является.

Но, тем не менее, надо стараться сделать все возможное, чтобы и в эти периоды, – занимаясь работой, учебой, в поездках и т.д., – всё-таки призывать имя Господа. Если молитва сугубо-внимательная воздействует на сердце, разрыхляет его, оживляет, сугубо очищает ум, то эта вторая форма молитвы имеет другое назначение. Такая молитва есть памятование о Боге, которое мы пытаемся держать, проходя через джунгли мiра сего. Иисусовой молитвой мы прорубаем дорогу себе, проходя через эту мiрскую чащу. Такое трудовое прорубание, несмотря на неизбежные мiрские помыслы, подготавливает сугубо внимательную молитву, который мы будем заниматься, когда Бог даст нам такую возможность. Она поддерживает памятование о Боге и работает на стяжание навыка, при том, что сама по себе она не дает того качества, которое мы хотели бы иметь. Поэтому, учитывая все сказанное, мы разделяем молитву на сугубо-внимательную и держательную, т.е. которую мы держим, по крайней мере стараемся держать. Потому что именно наше старание, направленное на удержание молитвы, является важным подвигом внемолитвенного периода времени в повседневной нашей жизни. Не надо этим смущаться. Это надо понимать, знать и держать. Необходимо стучать-стучать-стучать в двери, вырабатывая навык и, естественно, стараясь по возможности внимать словам молитвы, чтобы не превращать ее в механическое, безсмысленное бормотание. Внимать, насколько позволяют условия. Естественно, если я, например думаю над решением какой-то задачи, то на первых порах я никак не смогу внимать молитве. Но частично внимать я все-таки буду. А со временем, когда придёт благодатное наитие, мы вдруг увидим, что, оказывается, наоборот, именно с Иисусовой молитвой все дела легко и правильно делаются: и письма пишутся, и все ошибки видятся, и текст читать можно.

 

Братия:    Одновременно?

 

о.Олег:    Да, одновременно. Молитва будет не препятствовать, а, наоборот, помогать каждому нашему делу. Потому что она концентрирует внимание. И это внимание мы переносим на каждое дело, благодаря чему результат получается несравненно лучше, качественнее, полезнее. К тому же мы видим сразу все уклонения, ошибки. Если мы в главном – в духовной жизни – это делаем, то тем более во второстепенном будем делать. А люди будут удивляться: «Надо же! Как это у него получилось...». А удивляться не надо, потому что это естественное развитие человека находящегося под действием благодати Духа Святого!