|
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить |
|
 |
|
Rus |
|
Eng |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
   |
 |
 |
 |
 |
Цветник
священноинока Дорофея
к оглавлению
... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ...
Глава 54
Поучение об иноческой жизни
Зло и неправда в мире с правдой борются от начала мира и доныне. Ибо Бог насеял в мир правду и истину. А дьявол осквернил мир ложью, обманом и неправдой.
Говорят в мире: «Не всякая хвала – добра, не всякая же и хула – худа». Поскольку разная есть похвала, разное и порицание. Духовные люди хвалят духовное и спасительное, а греховное и плоти угодное ненавидят и порицают. А люди, любящие мир и угождающие плоти своей, хвалят угодное плоти и суетное, а духовное порицают и ненавидят. Поэтому и существуют два образа жизни. Мирской, ничтожнейший, и иноческий.
Но и иноки тоже по-разному живут. Есть житие общее и уединенное, скитское и пустынническое. И поэтому я много и старательно трудился, очень заботился, переживал и удивлялся иноческому чину и жизни. Как в нынешние последние времена иссякло и оскудело отеческое благочестие, истинно праведный и спасительный образ жизни иноков. Своевольно и по своим прихотям привыкли поступать и жить иноки, а не по преданию святых отцов. А праведный спасительный путь презирают. И наставников по своим нравам, вкусам и прихотям избирают себе иноки. А отеческое предание извращают и отметают. И словно насмехаются над великим этим ангельским чином, над всем смиренным апостольским собранием и кроткой жизнью. И сами устраивают так, что миряне чаще поднимают их на смех, чем желают принять великий этот ангельский чин и образ.
Поэтому и взял я на себя труд, проявил великое старание и пролил много слез, чтоб для желающих спастись и ищущих истинно спасительный путь, свести в одно место, в маленькую эту книгу, в кратком и удобовразумительном виде, все об иноческом образе жизни и указать истинно спасительный и верный путь.
Сейчас же хочу, прежде всего, сказать кое-что о местах пребывания и образе жизни иноков.
Новопостриженным инокам полезны общежительные монастыри, там постригаться и жить. Средним полезно раздельное житие. А некоторым – скитское или пустынническое, смотря по усердию и по разуму. А совершенным полезна пустынническая жизнь. Однако общее житие, подлинно спасительное, воистину прекращается из-за нашего нерадения и безчинства. Сейчас даже слышать не хотят иноки об общем житии и не знают подлинного общежития. Бог передал Пахомию Великому устав общего жития. И апостолы, и святые отцы заповедали нам общее житие. Но ныне заветы их отметают и вместо общего жития ведут скандальную жизнь. Всю жизнь свою из-за любой вещи ссорятся и говорят пустое. Любят потакать преокаянной своей воле и суждениям, своенравию, безчинству и лени. Любят копить имущество, золото и серебро, и иметь собственные вещи. И любят по кельям отдельно есть и пить.
Игумены, сластолюбцы и пьяницы, о стадах своих не радеют. И по этим причинам иноческая жизнь окончательно разрушается. Ибо такого безчинства не заповедал ни Бог, ни апостолы, ни святые отцы.
А сейчас хочу сказать о спасительной жизни желающим и прилежно ищущим спасения. Если будем проводить жизнь в скиту или в пустыне, о государи мои, должны мы вести отшельнический образ жизни, как написано о том вкратце в главах этой книги.
Если проходим самоуправную жизнь, о братья, то есть обособленную, вынуждаемы тем, что даже если усердно будем желать, не сможем найти мы, из-за нынешнего смутного последнего времени, ни подлинно спасительного общего жития, ни пустынного места, свободного от людских обид и гонений; или тем, что еще не готовы мы к такой жизни. Поскольку это образ жизни совершенных в духе, наделенных силами телесными, опытных во всем и крайне терпеливых. Итак, вынужденно пребывая в особножительстве, должны мы непрестанно Бога иметь пред глазами и страх Божий, помнить о душе своей и обетах своих, и о кончине смертной. Бояться мук и желать Царствия Небесного. И постоянно сидеть, затворясь, в келье своей, словно в гробу. Вне всего мира и суеты.
Если же будем проходить, новопостриженными и новоначальными, общее житие, о дети, то должны мы жить благопристойно, во всем следуя уставу общего жития. Ибо если кто не по чину, не по уставу и не по правилам какого-либо места начинает жить, то сам себя оттуда изгоняет прочь.
И должны мы, в первую очередь, окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. На всю жизнь, обо всех делах и вещах. И пребывать в послушании без всякого ропота, возражений и препирательств. Поскольку начало послушания в том, чтобы окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. А итог послушания – пренебрежение телом своим. Немало требуется трудов и стараний, чтоб одолеть своеволие, свои привычки и суждения. Это и есть подлинно иноческое дело. Это и называется иночеством.
И по причине этой перемены именуемся мы и называемся иноками. Поскольку оставляем своеволие, своенравие, привычки и суждения. И становимся во всем иными. Переходим от мирского своеволия и суетных привычек к духовным нравам, делам и одеянию.
А если не изменимся и не одолеем своеволие, своенравие, свои привычки и правила, то мы не иноки и не можем достичь совершенства и спастись, даже если хорошо трудимся. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, уловив, ведут нас к погибели. Своеволие, своенравие и привычки наши – словно железная стена между нами и Богом. И не можем мы приблизиться к Богу. Не пустит она, пока не переменим их и не оставим. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, если чего-либо попросят однажды и мы не удовлетворим их просьбу, в другой раз уже безсильными предстанут и не смогут досадить нам. А если хоть однажды поступим по своей воле, нраву и привычкам, ублажая их, то уже предстанут сильными против нас. Ибо любое дело: и доброе, и злое, от размышления и внутреннего согласия питается, а от сердечного расположения и привычного поведения закрепляется. И в любом деле и вещи будем об этом помнить.
А совершеннейшая и истинная добродетель инока – безпрекословное послушание – дерзновенно ставит его перед Богом. И как не удивиться такой жизни, когда кто-то окончательно отказывается от своеволия во всем, от своенравия, привычек и суждений своих и живет в послушании Бога ради, подчиняясь своему наставнику о Господе.
Подлинные послушники к мученикам причисляются. Ибо такая жизнь заменяет пролитие крови, и жертвой Богу считаются такие люди. Воистину, это путь мудрых и совершенных мужей.
А всякий, не имеющий послушания и не трудящийся, горделив и безумен, лишен любви и милосердия. Не слушает он, что говорит апостол Павел: «…если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10).
Есть такие злонравные люди. Приходя, не приносят с собой ни одной медной монетки, ни одного зернышка хлебного, только зубы и брюхо приносят в качестве вклада – чем хлеб чужой есть. Обещают работать. А уже первые труды начинают с ропотом и прекословием, следуя своему злонравию. Словно целый век кормят настоятеля и братию. И где такой ропот, шум и смущение, прекословие и безчинство, там не монастырь и не община. А жилище лихоимцев, ропотников, хлопотунов, спорщиков и собрание разбойничье, а не ангельское.
Горе тем, от которых соблазн приходит к другим. Сильно дьявол губит и крадет спасительное время в таких местах у желающих спастись подобными безчинствами: неумеренным сном и дремотой, многочисленными помыслами и заботами, без часов и без сторожа, который бы будил братию.
И вместо того, чтобы получать друг от друга пользу и помощь в совершенстве и спасении, и благодать, принимают друг от друга вред, раны душевные и погибель, малодушие, лень, расслабленность и нерадение. И поэтому, ох, как жестоки и губительны для иноков ропот и распри, непослушание и своеволие, потакание своим привычкам и характеру при отсутствии строгого наставника. Ибо окончательно разрушают святоотеческое благочестие. Напастям и погибели предают иноков. Все же эти бедствия происходят между иноками в монастырской жизни – ропот, распри, споры и драки – от своеволия, своенравия, своих привычек и самоуправства.
Что страшнее плохого, непокорного послушника? Хуже беса соблазняет и от Бога отлучает. Как со злой женой или со свирепым львом бороться, так и с непокорным послушником. И хуже чем с врагом: ибо бес незримо смущает и молитвы боится. А непокорный послушник явно соблазняет и все время. Злая жена дом разрушает, а непокорный послушник от Бога отлучает того, у кого под началом. И ему погибель, и начальствующему соблазн. И как злую жену – оставить, так и послушника непокорного нужно прогнать, если некем смирить.
Наставник, едва не пренебрегая собой, оставляя молитвы и моления, заботится и думает передать послушнику полезное и спасительное. А непокорный послушник старается возразить наставнику и не подчиниться, и любое дело сделать по-своему, по собственной воле, привычкам и характеру. Поэтому святые отцы и решили отдавать под начало, чтоб отсечь своеволие, своенравие, привычки и суждения. Ибо не побывавший под твердым началом, не оставивший своеволия, своих привычек и правил, не может стать опытным в понимании греховных страстей и спасительных добродетелей, прелестей мира и века сего и соблазнов бесовских. И не может достичь совершенства и спастись.
Не одним только безмерным подвигом святые отцы достигали совершенства и спасались, но и своим добрым порядком – благочинием ангельским, и апостольским смиренным единением, и очищением ума, души, сердца и тела, и посильными трудами. А некоторые из отцов, твердые и совершенные, и тяжкие труды имели, но к тому же еще и это благочиние.
Даже мы, немощные, старые и молодые, этого благочиния придерживаясь, можем достичь совершенства и спастись. Здоровые и молодые – почитая старших, как отцов и работая, как на отцов, и видя в них ангелов, и повинуясь, словно Христу, настоятелю. А состарившиеся и настоятель – здоровых и молодых, как младенцев, утешая и взирая на них как на своих устроителей и кормильцев. И, как младенцев, обучая и наставляя. И таким образом все достигнем совершенства о Господе и спасемся. И состарившиеся и слабые, и здоровые и молодые.
А еще святые отцы предписали наказания для тех, кто небрежно относится и к малейшим вещам. Ибо что уж ничтожней иголки и огнива, печной кочерги и кувшина?! Но от ничтожной небрежности к великой дерзости способен прийти человек.
Поэтому, очищая себя таким образом, сохраняя заповеди Господа и повеления Его, предания святых апостолов и наставления святых отцов, все достигнем совершенства и спасемся. И кто тогда, видя подобную жизнь, не похвалит и не пожелает ее?
А еще учат святые отцы при спасительном общем житии отсекать своеволие, свои привычки, своенравие и самооправдание. Ибо от своеволия, привычек, своенравия и самооправдания происходят всякие заботы, всякий ропот, всякие ссоры, всякие распри, всякое непослушание, всякая вражда, всякие раздоры, всякий гнев, всякое злопамятство, всякие печали, всякие препятствия, всякие помехи, всякое безчинство. И поэтому, да будет жизнь наша без хлопот и попечений. Будем помнить только молитву Иисусову и послушание, смерть и муки, и Царство Небесное. И да будет у нас все свято, все спасительно, все смиренно, все кротко, все с любовью, все с терпением, все с умилением, все ангелоподобно.
А еще при спасительном общем житии без спроса, без отчета, без повеления, без указания и без благословения никак нельзя делать ничего, ни-ни, отнюдь! Ни маленького дела, ни большого! Даже ничтожнейших: келью подмести или воды принести, или в рукомойник воды налить, или лучины нащепать, или огонь добыть и всех остальных. Ибо любое дело без спроса и благословения поднимает ропот и гнев. Неблагословленное дело подобает огнем выжигать, а делающего его – наказывать. Спор, даже если о добром деле каждый из двоих говорит хорошо, уже распря. Пусть младший подчиняется старшему и благословения просит. Ибо сладка и приятна всем людям искусная и смиренная речь. Как говорится, ласковый теленок двух маток сосет. Не думай, что это лесть. А всякое духовное дело без трех человек не решай никогда. Без игумена, без духовника и без старца монастырского.
О братья мои возлюбленные! Сколько видел я враждующих, гневающихся и держащих зло друг на друга. И расстающихся друг с другом. И духовных чад, уходящих от келейных старцев своих из-за того, что не исповедали до конца помыслы свои подробно и погибли. И поэтому нет ничего более спасительного в общежительном монастыре, чем каждому из братии исповедовать все свои мысли, дела и провинности. Все сокровенное открывать до конца и подробно отцам своим духовным: игумену, духовнику и старцу своему келейному – кому что подобает. Ибо отцы духовные, старцы и настоятели, видя всякое дело и рассуждая по совести, исправляют и наставляют на путь спасения всякую душу. Такой был обычай и устав у святых отцов: каждому из братии исповедовать отцам своим духовным ежедневно все сокровенное и так очищаться от грехов.
А есть еще и такое бесовское злоумышление в общежительном монастыре. Постоянно, в любом деле бывает. Дьявол обычно одним из новоначальных вредит и вынуждает портить любое дело по неопытности и незнанию, криво и худо делать любое дело. А на других забывчивость и умопомрачение наводит дьявол, чтоб испортили любое дело. А наставникам причиняет огорчения, заставляя считать новоначальных непослушными. И таким образом, и тех, и других злокозненный в гнев и злопамятство приводит и отлучает друг от друга, пасомых от пастырей. И губит, как овец, отбившихся от стада избранных. И поэтому пастырям, наставляющим на путь спасения словесных овец, подобает как следует понимать все: и сердечное расположение, и понуждение вражие, и произволение – доброе и злое – и нападения бесовские. Ибо радость наша и утешение ни в чем ином, как друг в друге. Словно крепкий город, укрепляемся друг другом.
При общем житии нельзя иметь отдельного и скрытого ничего, ни одной монетки. Ничего собственного: ни одежды, ни пищи, ни напитков, ни чего-либо другого. А вина, пива и других хмельных и опьяняющих напитков не пить никогда ни настоятелю, ни братии. Ни женщин, ни юных отроков, ни сыновей, ни племянников, ни животных женского пола, которые рожают, отнюдь, ни-ни, никак не держать в монастыре. И не пускать их в монастырь, никак и никогда. Ни родственников, ни земляков, ни мирских друзей к себе в кельи не пускать, в кельях не кормить, только за общей трапезой, и не устраивать на отдых. Не водить с ними дружбу, не ходить их чествовать ни самому настоятелю, ни братии. А за монастырскую ограду братию не выпускать без благословения настоятеля и без нужд монастырских. А к ночи ворота монастырские запирать, не входить и не выходить из монастыря. Ибо из-за всех этих причин разрушается иноческая жизнь до основания и многие души погибают. Теплота и стремление, искра духовная, окончательно угасает в сердце иноков, желающих спастись. И многие монастыри пустеют. От всех этих причин и соблазнов отреклись мы перед Богом при постриге в обетах наших, перед ангелами и людьми. Имеем только одного Отца Небесного – Иисуса Христа, Бога нашего, восполняющего все наши недостатки.
Святые отцы наложили запрет и не разрешают инокам всего этого. Ибо подлинно спасительное общее житие, согласное с преданием святых отцов, называют святые отцы ангельским чином и апостольским собранием: тихим, смиренным, любовным и незлобливым. Поскольку апостолы ничего отдельного у себя не имели. Но все у них общее было из того, что они имели для своих нужд. Ангелы же ни о чем земном не безпокоятся, не копят ничего. Но непрестанно Бога славят.
А в мир для необходимейших нужд, телесных и духовных, посылай за подаянием братьев, достигших совершенства и состарившихся. Или посылай мирских людей, которые проходят искус, желая постричься и спастись. Ведь такие, что проходят искус, в монастыре есть всегда. Ибо все святые отцы повелевают три года проходить испытание во всем и работать. А молодых и новоначальных в мир не пускай по причине мирских соблазнов, но жить им в монастыре, по обету своему, неотлучно. И заботиться о своем спасении, о монастырском и церковном устроении. Им необходимо учиться, подчиняться и повиноваться, иметь послушание во всяком деле, пребывать в рукоделии и трудах, словно младенцам, которые сосут молоко, находясь подле материнской груди, и молиться Богу.
А у ворот следует быть сторожам днем и ночью и обходить монастырь, стуча в било. А жить братьям в общей киновии, во всем храня единомыслие душ и тел, словно они – один человек. Ибо много членов у человека, а тело одно.
И все иметь одинаковое: и пищу, и одежду, и обувь, и все остальное необходимое. Равное для всех. Какая пища и одежда у игумена, такая и у всей братии. И имущество иметь общее и настоятелю, и всей братии, чтобы не возникало ни у кого зависти и ропота ни о чем. И ежемесячно у всех братьев кельи осматривать. Если отыщется у кого что-то лишнее или окажется лучшим, чем у братии, и держит это без пастырского благословения и без соборного совета, то отнимать и класть в общую для всей братии кладовую.
Так же и в трудах по пекарне и по кухне и в остальных трудах не делать исключения ни для кого и ни в чем во избежание гнева и ропота. Кроме больных, глубоких стариков и совершающих богослужение. Поскольку и так великий труд у совершающих богослужение с усердием.
Тем более, не по вкладу в монастырь, не по знатности происхождения – много ли кто внес вклада, мало ли, или вообще не внес, – судить. А быть во всем равными, как дети у отца: всем одинаковое утешение, и всем слушаться настоятеля с первого слова. Потому мы и называемся братьями. Все дети для отца равны. Но младших больше утешает отец по незрелости их ума и слабости.
А если случится впасть в ослушание кому-либо из братии, пастырю сначала тщательно доискиваться до причины этого перед всей собравшейся братией. Чтобы вина его стала известна всем. И, смотря на его вину, пусть братия учится. Не должен игумен смирять провинившегося один, без братии, чтобы не возроптала вся братия на игумена, не зная о вине непокорного брата. И, думая, что без вины смиряет его игумен.
И, отыскав вину провинившегося, смирять его, по мере вины, духовным смирением, поклонами или постом. Или кормить овсом и сеном, водой и снегом, поставив их на скамейке посреди трапезной. А самого посадив на стул на посрамление, в то время как братия ест. И, обходя братию за обедом, просить такому с поклонами прощения, называя свою вину. Или тяжелыми трудами смирять. Рожь молоть для святой братии. Или в темницу, или на цепь посадить. Или пороть, но слегка, а не чрезмерно. И если не оставит своего дурного нрава, привычек и безчинств, или непристойного дела, или пьянства, или прекословия, таких после одного, другого и третьего наказания лучше выгонять из обители, чем позволять им своевольничать и наводить безпорядок. И другим заражаться их паршой. Сами погибают и других соблазняют и губят. И тогда будет наша жизнь тихой и безмолвной, спокойной и спасительной.
И следует нам всем единодушно уповать на Бога во всех нуждах наших. И иметь любовь друг к другу – возлюбленную заповедь Господню. А во время страданий, несчастий и бесовских искушений молиться друг за друга Богу. И тогда исцелимся благодатью Христовой.
Таково предание и устав святых отцов, первыми установивших общежитие. И если где нарушают это предание святых отцов, там не увидят Света – Христа. А то место, где заботятся о своих душах и соблюдают это предание святых отцов, не оскудеет ни в чем по благодати Божией.
Следует на такое житие брать благословенную грамоту от святейшего патриарха. Чтобы ограждено было от самочинных насельников впредь до конца. Дабы святейшего патриарха благословению никто не противился. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.
к оглавлению
... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ...
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 | |||||||||
|
Код баннера © 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова |
|
