Схимонах Иларион. На горах Кавказа
к оглавлению
О чувстве Божия бытия, вложенном в душу человеческую
Для уверения в бытии Божием мы имеем не в теле, а в духе особеннейшее чувство – сердце, посредством которого мы можем чувствовать Божество, ощущая являемую Им присносущную силу и удостоврение этого чувства в бытии Божием не менее осязательно и убедительно, чем удостоврение чувств внешних в бытии чувственных предметов.
Основа для веры в бытие Божие не дается наблюдениями и опытом, и не есть дело мыслительного процесса, а положена Самим Богом в глубине духа человеческого и заключается в прирожденном ему чувстве Божества, естественно возникающем в нем из родственного влечения его богоподобной природы к природе Божественной. Будучи в существе своем единичным, как единичен и Тот высочайший Предмет, Который влечет его к себе, это чувство Божественного в то же время является тройственным, быв рассматриваемо с трех разных сторон: со стороны теоретической оно являет себя как чувство или сознание бытия Божия вообще; с нравственной – как чувство нравственно-обязательных отношений к Богу, и, наконец, с религиозной, как чувство внутреннего религиозного союза с Богом.
В этом-то тройственном чувстве Божественного, называемом нами обыкновенно идеею Бога, и заключается тот несомненный залог уверенности в бытии Божием, который всегда носит в себе наш дух и в котором он всегда имеет неумолкаемое и неложное свидетельство в пользу этой истины.
Но религиозное чувство являет только самую сокровенную, внутреннейшую, глубочайшую сторону сокрытой в духе идеи Бога. Это Божественное семя в нас сокрыто глубже всего. Оно делает человека способным к непосредственному общению и единению с Богом, к чему он призван по самой своей богоподобной природе. Оно есть источник нравственности и высший просветитель науки, первоначальный источник высших откровений естественного ума и благороднейших стремлений; производительная сила для человеческих знаний и для всего доброго и прекрасного в круге нравственных отношений.
Без присутствия в нас этого источника нравственного инстинкта, мы не стремились бы к осуществлению в жизни доброго и справедливого, не сознавали бы нравственного порядка, не имели бы совести, не были бы людьми. Оно есть всеобщее начало науки и жизни. Это есть то чувство, из которого рождается религия, им обнимается весь человек по своей разумно-нравственной духовной природе по той стороне своей, которою он тяготеет к небу и вечности, которою он постоянно возвышается над миром материи.
Из этого источника вытекают наши религиозные потребности. Это чувство есть голос богоподобной природы души человека, выражения ее стремления к Виновнику своего бытия и ее господства над природою, начало ее отправления от мира явлений в царство духа. Это чувство, насажденное во внутреннейшем святилище нашего существа, есть источник вечного влечения нашего к Источнику жизни.
Что касается присущих нашему уму идей конечных, то их происхождение объясняется легко и само собою: действием на дух наш тех конечных предметов, которым соответствуют их образы, составляющие содержание этих идей. Но кроме них, мы ясно и раздельно отличаем в духе нашем одну особеннейшую идею, стоящую безконечно выше их по своему содержанию – идею безконечного и всесовершеннейшего существа. – Откуда же она произошла и где достаточная причина ее? Такою причиною для нее не могут быть все вне нас существующее конечные предметы, потому что они безконечно ниже и меньше того, что выражается в ее содержании.
Не может быть причиною для нее и дух наш, потому что и он несравненно ниже и меньше того, что отображается в этой идее; здесь образ существа безконечного, а он – существо конечное. Необходимо, следовательно, допустить, что причиною присущей нам идеи безконечного есть существо отличное от всего конечного, высшее природы и духа – такое существо, которое, соответственно тому, что выражается о нем в этой идее, есть безконечное и всесовершеннейшее и, следовательно, по самой природе своей, необходимо существующее так, что небытие Его вовсе немыслимо.
к оглавлению
