|
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить |
|
 |
|
Rus |
|
Eng |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
   |
 |
 |
 |
 |
Афонский патерик
Жизнеописания святых на Святой Афонской Горе просиявших
к оглавлению
... 111 112 113 Добавление Из службы
Добавление
В похвальном слове в честь афонских святых, помещенном в составленной блаженной памяти Никодимом Святогорцем службе святым, на Афоне просиявшим, кроме поименованных и известных святых, упоминаются им и неизвестные по имени, как-то: преподобный Игумен ватопедский, видевший ужасное чудо от иконы Богоматери Отрады и Утешения[342], преподобный Экклесиарх ватопедский же, иеродиакон, который при нашествии варваров скрыл чудотворную икону Богоматери Алтарницы (Bhvatarissa)[343]; преподобный Инок, обитавший в пределах монастыря Пантократора, услышавший от архангела Гавриила песнь Богородице: «Достойно есть»[344]. Но кроме сих, упомянутых Никодимом в его похвальном слове афонским отцам, из других источников видно, что есть и еще отцы, также просиявшие святой жизнью на Афоне, но которые почему-либо остались не известными Никодиму. О некоторых из них собраны нами сведения, которые мы и помещаем в виде прибавления; прочих же преподобных отцов, о жизни которых не имеем дальнейших сведений, приводим здесь только имена – для благочестивых читателей.
Из жития преподобного Афанасия Афонского видим, что под его руководством пожил и перешел в Небесное отечество высокий подвижник Никифор Калабриец, прозывавшийся Нагим, пришедший ко св. Афанасию по особенному Божественному откровению. Сей доблестный подвижник скончался еще при жизни св. Афанасия и по кончине источал из костей своих благовонное миро (Помяловский И.В., «Житие преп. Афанасия Афонского». Спб. 1895, 69–70). В сербском же переводе житие св. Афанасия (Ркп. XV в. – нашей б-ки) упоминается другой ученик его – Марко. Он исполнял послушание повара и, ревнуя в подражании свв. столпникам, предпринял подвиг стояния в продолжение 45 дней. От такого усиленного подвига у него опустились все внутренности. Тогда он обратился с горячей молитвою о помощи к сему преп. Никифору Калабрийцу и молитва его была услышана: он получил исцеление.
Святейший патриарх Константинопольский Каллист I-й, ученик преподобного Григория Синаита, описывая подвиги своего божественного учителя, приводит в житии его следующие имена просиявших святостью жизни учеников преподобного, во время пребывания св. Григория на Святой Горе:
1) Святой Герасим – родом из Еврита, труждавшийся в проповеди слова Божия в Элладе – где и скончался.
2) Иосиф, соотечественник Герасима, ревностный подвижник православия против латинян.
3) Авва Николай , афинянин, в пожилом уже возрасте страдал исповеднически от слуг уклонившегося от православия царя Михаила Палеолога, затем удалился на Афон и под руководством св. Григория достиг высокой меры добродетелей; скончался в глубокой старости.
4) Марко – родом из Клазомен, постриженец солунский. Св. Каллист называет его «светлейшим органом Святаго Духа». Жил вместе с Каллистом до смерти своей, 28 лет, в скиту Магула.
5) Иаков, достиг высоты добродетелей под водительством св. Григория, впоследствии сделался епископом епархии Сервион.
6) Аарон- слепец, просвещенный свыше даром прозорливости, не нуждался уже более в зрении телесном.
7) Моисей, 8) Логгин, 9) Корнилий, 10) Исаия, 11) Климент, – все они под руководством св. Григория преуспели в делании и видении, приобрели сами потом многих учеников и мирно почили о Господе. Последний – Климент – родом из Болгарии, по чистоте душевной был удостаиваем духовных видений.
Преподобный Савва Новый Ватопедский
Житие сего преподобного отца написал святейший вселенский патриарх Филофей (1354–1355 и 1363–1376гг.)[345]. Оно доселе еще не издано и находится в рукописях, как в библиотеке Ватопеда, где и подвизался преподобный, так и в библиотеках других монастырей; есть оно и между греческими рукописями Моск. синод. б-ки (см. «Каталог» архим. Владимира, М. 1894. № ркп. 257). Помещаем здесь сведения о сем преподобном отце, заимствуя их из соч. Еп. Порфирия «История Афона» (ч. III. Спб. 1892) по сделанному им краткому пересказу указываемого жития по ватопедской рукописи.
Савва, в мире Стефан, произошел на свет в Солуни от благочестивых и добродетельных родителей знатного рода в царствование Андроника Старшего, и там же изучил Св. Писание и эллинскую философию. Когда он пришел в возраст, то ушел тайно из родительского дома на Афон и поступил в Ватопедский монастырь, где и принял иноческий постриг. Отсюда же по случаю нашествия турок на Святую Гору во дни Андроника Младшего, отправился путешествовать; был на островах: Лемносе, Лесбосе, Хиосе, Патмосе и Кипре; с Кипра ходил во Иерусалим и, поклонившись там Гробу Господню и проч. свв. местам, ушел во Иорданскую пустыню, где видел святых подвижников. Отсюда же возвратился на св. Сион, а из Сиона отправился на Синай и там провел два года в подвигах духовных. С Синая же опять возвратился в Иорданскую пустыню, где и подвизался три года в монастыре св. Иоанна Предтечи. Здесь ему было откровение свыше, повелевавшее возвратиться в греческое царство. Посему он отправился в Константинополь и на пути туда посетил Дамаск, Антиохию, остров Крит, Пелопонесс, Афины и остров Тенедос и, пройдя Македонию и часть Фракии, наконец прибыл в Царьград и здесь поселился в обители св. муч. Диомида. Стоустая молва о святости Саввы быстро разнеслась по всей этой столице. Услышал о нем и государь. Но праведник никому не показывался. Тогда стали подозревать его в ереси и подослали к нему мужей мудрых и ученых из синклита и из церковного клира для испытания его. Преподобный отшельник написал им «Исповедание» веры православно и красноречиво, и когда возложил на них свои руки и молился, тогда некая особая благодать коснулась сердец их, так что они проливали слезы свои. После этого Савва возвратился на Афон и там в Ватопеде для всех служил образцом благочестия. Отсюда он – нехотя – ездил опять в Константинополь, в марте 1342 года, с протом Исааком и прочими святогорскими старцами, мирить царицу Анну с Кантакузеном, предсказавши безуспешность предпринятой поездки.
В июне месяце 1341 г. скончался византийский император Андроник Младший, а наперсник его Иоанн Кантакузен незаконно возложил на себя в городе Дидимотихе царскую одежду при жизни законного государя малолетнего Иоанна Палеолога; между ним и вдовствующей царицею Анной закипела тогда междоусобная война, а все попытки к примирению оказывались тщетными, ибо в столице империи послов его не принимали и обращались с ними жестоко, как с бунтовщиками. Поэтому Кантакузен, осаждавший в феврале 1342 г. не признававший его власти город Перифеорий, из военного своего стана отправил письмо к проту Святой Горы и к тамошним старцам, более других отличавшимся святостью жизни[346]. Письмом этим Кантакузен упрашивал старцев отправиться в Константинополь и представить царице, насколько настоящие политически дела вредны, и предотвратить ежедневное пролитие христианской крови. Афонские отцы, прочитав это письмо, рассудили, что для общественной пользы им подобает исполнить просьбу Кантакузена, и поощряли к тому друг друга. Посему избранные им старцы, именно: прот Исаак, муж достопочтенный и святейший, игумен лавры Макарий и другие настоятели святогорских монастырей не в малом числе, а также иеромонах Каллист, впоследствии патриарх Константинопольский (с 1350–1362 г.), и уединявшийся близ Ватопеда и «показавший дивные и великие подвиги в добродетели» старец Савва – отправились в Византию. Здесь они представились царице Анне и в присутствии патриарха и единомысленников его говорили о цели своего прибытия, ради которой они, презрев свою старость, телесную немощь и трудность путешествия, явились туда; просили согласиться на мир и любопрением не губить греческой державы. Речи их нимало не огорчили царицу, напротив, они совершенно согласовались с мнением ее, потому что она, узнав происки и обман патриарха и других лиц, желала прекратить войну как бы то ни было и примириться с царем Кантакузеном; однако, будучи связана клятвами, которые навязали ей обманщики, не могла сделать сего. А клялась она подписать мир только тогда, когда пожелают его все и когда она дождется решения государственного совета. Патриарх же и сообщники его оскорбились речами монахов, ибо они, как им казалось, навлекли на них крайнюю опасность, поэтому хоть и не отважились отринуть мир явно, дабы не показаться безстыдными и гневными, но стакнулись между собою иным способом расстроить единомыслие монахов; расхвалив их радение об общественной пользе, присоветовали им отдохнуть после трудного путешествия и ожидать ответа на предложение их, а, между тем, поместили их в разных местах, надеясь убаюкать каждого из них обещаниями и ласковыми словами. Время летело, а о монахах этих и о предложении их не было и помину. Тогда они, видя, что желательна брань, а не мировая сделка, попросились на Афон. Но приверженцы брани не уважили и этой просьбы их, полагая, что преподобные отцы по возвращении своем будут оглашать их виновниками войны, а Кантакузена превозносить как миротворца. Поэтому игумена Афанасиевой лавры Макария назначили митрополитом в Солунь, а прота Исаака поместили в монастыре, называемом Петра, доступ же к нему всем воспретили, приказавши довольствовать его всем нужным. Прочих отцов отпустили на Афон. Савву же преподобного, так как он превосходил других в добродетели и был весьма известен царским приближенным людям, за несогласие с ними заключили в другом монастыре, называемом Хора[347], для безысходного пребывания и, хотя при этом предлагали ему обильное довольствование, он, однако, ничего не принимал, говоря, что не подобает брать что-либо от людей, которые потешаются убийством и кровью. При этом преподобный изрек, что тому, кого Бог хранит, никакие напасти повредить не могут. И так проводил там жизнь в уединении[348].
Далее в житии повествуется, что незадолго до кончины преподобного Саввы хотели его возвести на патриаршую кафедру, но он не принял этого предложения; и вскоре там и скончался о Господе. Кончина его последовала, как надо полагать, после 1347 года, ибо в январе сего года был низложен патриарх Иоанн Калека, а в мае возведен на патриарший трон Исидор митрополит Монемвасийский, также подвизавшийся вначале на святой Афонской Горе.
Преподобный Исаия старец
Для Святой Горы XIV век был вообще временем расцвета ее питомцев, которые украсили ее своими подвигами на всех поприщах иночества и своими трудами на пользу св. Церкви и духовной письменности. В это время сиял в лике преподобный отцов Святой Горы и известный давно в истории сербской Церкви и письменности знаменитый старец Исаия. Из составленного св. Даниилом архиепископом сербским Родослова, или Цароставника, содержащего жития царей и святителей сербских, известно, что старец этот принимал деятельное и непосредственное участи в снятии отлучения, наложенного патриархом Царьградским на краля Стефана Душана[349]. Известно было и о трудах старца Исаии в переводе творений свв. Отцов с греческого языка на сербский[350]. Также и из хранящихся в архиве Русика древних грамот сербских кралей известно, что Стефан Душан, возобновивший Русик в половине XIV века, поручил это дело старцу Исаии . Но из всех этих отрывочных сведений, касающихся его деятельности, нельзя было сделать положительного вывода, что это одно и то же лицо.
Душан, владея всей Македонией (в состав которой искони входила и Святая Гора), посетил лично Афон в 1348 г. и пробыл здесь, по преданию, четыре месяца. Посетив все монастыри его, он, проникнутый более всех сербских государей сознанием исторического призвания славянского племени, обратил особое внимание на славянские обители Святой Горы, желая дать здесь преобладание славянскому элементу. После Хиландаря Русский монастырь удостоился его особого внимания и благоволения, видимым знаком коего была, во-первых, присылка в обитель (еще в 1347 г.) честной главы святого великомученика Христова Пантелеймона, подтверждение права владения обители ее имениями и приложение разных сел и угодий. В это время русская афонская община, не получая вследствие неблагоприятных обстоятельств на родине (после погрома России монголами – с 1237 года и далее) почти никакой вещественной оттуда поддержки, пришла в бедственное состояние; обитель клонилась к совершенному упадку и разрушению; вследствие чего должна была искать себе ближайшей опоры у своих единоверцев и единоплеменников – южных славян. Душан великодушно решился взять на себя поддержку и возобновление единоплеменной ему «честной обители россов». Вот что говорит он в своем хрисовуле 1349 года[351]: …видевше убо иноци, елици се обретаху храма святаго великомученика Христова безребреника Пантелеймона, нищету последню монастира, и всякаго промишления и попечения тьщь и пусть, и еще от Русие вськоньчно оставление, ни нуждние пище или потреби имуще, придоше к царству ми, и вса сия исповедеше и слише царство ми, яко приети ми на се обитель ту святую, и бити ми ктитору в ней; видев же царство ми, яко се дело угодно и душеспасно, прие сь усердием, и любовию, и потьщахь се вьздвигнути и сьзидати и укрепити святую сию обитель, и всакими потребами и метохиями в довольство испльнити; и постно подвизающихь се инокь сьбрати; поиска же царство ми сь всаким прилежаниемь, иже на сие богоугодно дело послужити могущаго; обретохь же честнаго вь иноцехь, мне-же многолюбима и верна, монаха Исаию и на сего наложихь всако попечение и промишление о сей святой обители …
Но кто был сей «честный во иноцех» монах Исаия, современник царя Стефана Сильного, «многолюбимый и верный ему»… с достоверностью не было известно[352] (как уже мы сказали и выше). Только из недавно открытого жития того знаменитого старца, которое нашел архимандрит Н.Дучич в рукописях Хиландарской библиотеки, мы узнаем подробности о св. старце, имеющем такое непосредственное значение для истории нашего монастыря[353].
Вот что говорит жизнеописатель преподобного подвижника: «Прославившийся святостью своей жизни, преподобный Исаия родился в Сербии, в епархии Лимской, в царствование сербского краля Уроша, в начале XIV столетия. Родители его, сербские вельможи Георгий и Калина, дав ему хорошее образование, усердно желали видеть его на службе при дворе царском. Он исполнил их волю, но ненадолго. Слыша слова евангельские: кто оставит отца и матерь и вся красная мира сего, сторицею приимет и жизнь вечную наследует, он умилился душою и, привлекаемый любовью Божией, оставил все и удалился в монастырь св. Иоакима в Сарандапоре[354], где и принял ангельский образ. Но желание духовное влекло его на св. Афонскую Гору, и он с благословения Сарандапорского игумена отправился туда и поступил в сербский Хиландарский монастырь. «Усердную и трудолюбивую жизнь, – говорится в жизнеописании, – какую он проводил, кто передаст? Терпением, смирением, послушанием, воздержанием, пощением, бдением, кротостью, благоговением, молитвами и всякими добродетелями он так украсился, что превосходил ангелоподобным в теле жительством всех монахов той обители».
Но спасая свою душу, он, подобно св. Савве Сербскому, заботился и о спасении родителей своих и, желая склонить их к жизни иноческой, решился посетить свое отечество. Чрезвычайно обрадовались родители, увидя в своем доме любимого сына, и вскоре же, увлеченные его душеполезными наставлениями и советами, приняли ангельский образ с именем Герасима и Феодосии. Поучив их довольно подвижнической жизни, он немедленно возвратился в свою хиландарскую обитель. Родители же его, недолго пожив богоугодно, скончались в один день и погребены в одной могиле. Возрадовавшись о сем и поблагодарив Господа, преп. Исаия при помощи благодати Божией подвигся на бол ьшие подвиги и предал себя в полное послушание и покорность игумену своему, великому и духовно-просвещенному старцу Арсению.
Великого сего и святого старца Арсения, свидетельствует жизнеописатель преп. Исаии, много любил благочестивый и христолюбивый царь наш Стефан и очень усердно слушал его ради многих его добродетелей. Когда прибыл благочестивый царь наш Стефан на Святую Гору, он посетил великого старца Арсения и много беседовал с ним, наслаждаясь душеполезными словами. Тогда св. старец, взяв за руку отца нашего Исаию, говорит: благочестивый и христолюбивый царь! Время отшествия моего пришло; я иду в путь отцов моих, и уже больше в теле меня не увидите; вот тебе сын мой духовный Исаия: имей его вместо меня в утешение твоим духовным исправлениям. С того времени благочестивый царь Стефан такую стал питать веру, любовь и благоговение к блаженному отцу нашему Исаии, что я не могу этого и выразить. Затем старец Арсений переселился из этой жизни к Богу.
По кончине св. старца отец наш Исаия удалился на безмолвие с учеником своим Сильвестром в место, называемое «пустыня св. Павла»[355], имея советником и сподвижником блаженного и преп. о. Дионисия Освященного, и там провел довольно времени в большом борении и подвиге. Оттуда, наставляемый Св. Духом, прибыл в святую обитель св. и славного великомученика и целебника Пантелеймона, потому что и прежде он много помогал тому св. месту и подкреплял его. Видя обитель разрушенной и совсем почти запустевшей, подвигнулся Божественной ревностью, подобно св. Афанасию Афонскому, и испросив помощь Божию и св. великомученика Пантелеймона и благословение от святых и духовных отцов, по их совету отправился (вероятно, взяв с собою и некоторых иноков русского монастыря) к благочестивому царю Стефану. Царь весьма был рад прибытию старца, утешившись его духовными и Божественными словесами. Старец же Исаия сообщил ему обо всем, в чем имелась нужда, об обновлении и воссоздании монастыря св. Пантелеймона и о других святогорских потребностях, прося помощи, заступления и подкрепления. Благочестивый царь Стефан с великим усердием и радостью внял всему, предложенному от отца нашего Исаии. Также и благочестивая царица Елена с большой охотою выслушала слова его, и все, чего он хотел, с радостью они исполнили и пожертвовали много золота и имений на созидание и помощь монастырю, а также на раздачу другим бедным монастырям и немощным инокам, и таким образом с миром и утешением его отпустили. Отец наш Исаия возвратился от благочестивых царей в монастырь с великой радостью и от основания воздвиг прекрасную церковь, трапезарню, дохиарню и прочее необходимое для монастыря на утешение монахам. Церкви, пирги и метохи с царскими хрисовулами, все это совершил помощью Божией и св. великомученика Пантелеймона.
Но когда он хотел почить уже и успокоиться от подъятых им трудов, то ненавистник добра, древний злодей, который многим святым причинил искушения, навел и на сего святого мужа многие искушения прежде его кончины. Воздвиг на него зависть и клеветы не кого-либо иных, а именно присных ему и ближних, тех, кому он столько сделал добра. Видя это, блаженный, не желая давать им повода к претыканию и соблазну, дабы не распалялись более в злобе, удалился от них. Взяв с собою любимого своего ученика – потребного ему во всякой службе Никандра – и некоторых из братий, он отправился в западную страну (Унгровлахию). Там благодатью Христовой он сотворил много добрых дел: создал многие храмы, устроил общежития и множество народа привел к благочестию. Затем он возвратился к своим любимым духовным чадам. Тогда и те, кто восставал против него, пришли в чувство и раскаялись в своих поступках против преподобного, и получили от него прощение. Иноки той св. обители – любимая братия духовная – ликовали от радости, что даровал им Бог наслаждаться медоточными поучениями этого светильника. А блаженный, видя такое усердие и любовь своих чад, радовался и веселился духом. Однажды стоял он на некоем ровном и светлом месте, а вокруг него собрались лики святых отцов и братий, множество любимых его учеников, которые стояли как лики ангелов, внимая словам его с верой и страхом, и с любовью духовной принимали их в своем сердце. Старец, прозирая сердечными очами любовь и веру своих чад, плакал от умиления и, помолившись в себе довольное время, сказал: «Благодарю Тя, Владыко многомилостиве Господи мой Иисусе Христе, Сыне и Слове Бога живаго, собравшего святое Твое стадо сие: Ты его соблюди и настави на путь святых Твоих заповедей!» – Великую оказал он духовную любовь ко всем там пребывающим братиям не только той св. обители, но и прочим, которые жили в иных монастырях Святой Горы. Всем было подано от него посещение, подкрепление и помощь, а также и все множество тех св. отцов, которые сидели в безмолвии окрест св. Афона и служили Богу в тиши уединения и славили непрестанно Пречистую Владычицу Богородицу, – получили от него упокоение и утешение духовное и телесное.
Было некогда прекословие, раскол и несогласие между церковными властями греческими и сербскими; греки не принимали к приобщению Пречистых и Божественных Таин духовенство сербское и ругались ему.
Сербский краль Стефан Душан к началу 1346 года[356] сделал весьма большие завоевания в Византийской империи и вследствие этого задумал принять титул царя или императора, решив вместе с тем переименовать в патриарха и своего архиепископа. Это он и сделал единственной своей властью, не только не предприняв по сему поводу каких-либо сношений с патриархами греческими, но и не побоявшись навлечь на себя из-за этого поступка церковное отлучение. Часть завоеванных областей принадлежала в церковном отношении архиепископу охридскому, который теперь и сам стал подданным сербского государя, а другая часть, именно восточная Македония, по ту сторону Вардала, и Фессалия с горным Эпиром и Акарнанией, по ту сторону Быстрицы и Воюцы, – патриарху Константинопольскому. Оставив неприкосновенной автономию архиепископа охридского как своего, Душан не хотел, чтобы по-прежнему остались в заведовании чужого, в смысле государственном, патриарха Царьградского архиерейские кафедры тех завоеванных областей, которые прежде принадлежали к патриархату последнего, и заместив их вместо греков сербами, присоединил к своему патриархату Печскому. Это и было причиной отлучения и вражды. Патриарх Константинопольский (Каллист I) нашел, что сербы учинили неправедное церковное хищение и требовал, чтобы несмотря на государственную власть все принадлежавшее прежде ему было оставлено за ним по-прежнему. Когда Душан отказал ему в этом, он и произнес отлучение на него и на его патриарха, и на все его духовенство, и вообще на всю Церковь сербскую. Еще сам Душан, вероятно безпокоимый смущением своих подданных находиться под клятвой вселенского патриарха, пытался было устроить примирение, но тщетно. Во время правления сына Душанова Уроша (продолжалось 12 лет) дело это не возобновлялось, а возобновлено было оно только после того, как в 1367 г. место Уроша занял Вукашин. Брат сего последнего Иоанн Углеш, бывший деспотом или удельным владетелем тех именно областей, из-за которых были спор и вражда, около 1368 г. отправил в Константинополь к патриарху Филофею посольство, изъявляя свою готовность уступить его требованиям, но переговоры об этом, хотя и шли благоприятно, затянулись, однако, до 1371 г., и хотя мир считался уже восстановленным, но не совершенно. В том же 1371 г. Углеш вместе с Вукашином погибли на Марице в войне с турками, и патриарх Сербский, пользуясь наставшим государственным безначалием, отказался подчиниться условиям состоявшегося помимо его воли соглашения, т.е. уступить патриарху Константинопольскому эти спорные епархии. Окончательным восстановителем мира и был именно преп. старец Исаия[357]. Явившись к преемнику Вукашинову Лазарю и возбудив его благочестивую ревность, он успел по поручению князя убедить к уступчивости и патриарха Савву[358].
Блаженный наш старец Исаия, видя такое умножение злобы, побужденный Божественной ревностью, решился с великим тщанием исполнить порученное ему князем и патриархом дело. Пригласив с собою бывшего прота, именем Феофана, очень долго жившего на Святой Горе и достигшего глубокой старости, мужа, украшенного многими добродетелями и весьма им любимого, так как был достоин чести не только по своим добродетелям, но и отличался особенной сладостью в беседе, растворенной Божественной простотой, – и Никодима, мужа честного и освященного, сильного в книжном учении и разуме, грека родом[359], а также и из своих учеников избрал двоих искусных в духовных добродетелях Никандра[360] и Сильвестра и, взяв с собою довольно потребного в путь, отправился в царствующий град. Там преп. Исаия, при помощи Божией и поспешением Святаго Духа, получил все желаемое: испросил примирение и благословение, утишил раздор Церкви, которая благодатью Христовой и доднесь мирствует. Святейший же вселенский патриарх (Филофей) с великой почестью отпустил блаженного, исполнив с готовностью все им просимое относительно духовных предметов.
И даже более того. По сербским сказаниям[361], старец Исаия успел достигнуть того, что патриарх Сербский был признан при этом в Константинополе за действительного патриарха. Вселенский патриарх со всем собором не только разрешили от прежде бывшего запрещения и отлучения царя и патриарха и всех живых и преставльшихся и приняли в общение и сослужение всех архиереев и иереев, но ради сих прибывших (т.е. афонских отцов), особенно же ради кир-Исаии, который был «зело возлюблен патриарху», уступил сербам иметь уже не архиепископа только, но патриарха самовластного, с таким единственным условием, что буде сербы возьмут силу и опять овладеют этими греческими епархиями, то митрополиты должны непременно поминать патриархов, как повелевают и соборные правила; в подтверждение чего и написали сингилий. Для более же совершенного установления примирения отпустили со старцем Исаией посланных от лица патриарха двух иеромонахов – кир-Матфея и кир-Моисея, которые, прибыв в Призрен, служили в придворной церкви со всеми архиереями и священниками сербскими, бывшими прежде в отлучении[362].
Наконец, преподобный возвратился в монастырь из Царьграда, откуда принес много различных вещей на монастырскую потребу и церковной утвари, честных икон, завес, свещников, киотов, паникандил (хора) и лампад (кандила сирска). И было в монастыре веселие и радость многая по случаю прибытия праведного. Но древняя злоба не престала еще наносить искушения праведнику.
В одно время отправился блаженный некоей ради потребы в лавру св. Афанасия в сопровождении пяти братий честных иноков, но среди пути напали на них внезапно варвары и, схватив всех их, ввергли в корабль. Преподобного же отца Исаию оные проклятые кровопийцы столь немилостиво били по всему телу и по святой главе, что весь он обагрился кровью. О, сколькие великие скорби и тесноты приключились нам тогда![363] По смотрению Божию приключилась преп. Исаии сия скорбь: «многи бо скорби праведным». Однако благий и человеколюбивый Бог испытывает скорбями Своих угодников, но смерти не предает их до конца. Он, якоже Сам весть, освободил от этой напасти блаженного вскоре. И сбылось на нем слово некоего великого святого старца, который предрек блаженному, говоря: «отче Исаия, мужайся и крепися, яко болезни и скорби ждут тебя». И от того времени[364] блаженный старец от стольких перенесенных им искушений подвергся тяжким болезням – по Промыслу Божию, разумеется, – как видим это из примера Иова и многих свв. отцов. И кто может пересказать те долготерпение, утешение, кротость, смиренномудрие, умиление, милость, сладкие и теплые слезы, святую незлобивую простоту, каковые показала эта светлая и просвещенная Святым Духом душа! Подобно тому, как видим из отеческих писаний повествуемое о св. Сисое великом и о иных многих великих святых, пришедших в великую и чудную простоту и незлобие, так и блаженный отец наш Исаия такого достиг незлобия и святой простоты, что не ведал уже, существует ли в мире сем какая-либо злоба. При своих тяжких болезнях никого не обременил, никому не сказал какого бы то ни было недоброго слова, никому не воспомянул оказанных ему несправедливостей и зла…
В начале жития стоит такая надпись:
«Месяца августа 21-го, память… приснопоминаемого преподобного отца нашего Исаии». И затем стихи:
… Исаин дух приемлет небесный воздух.
Тело же на земли остави
духовным своим чадом:
Велика утешения и радости.***
На земли остави Исаия
сьзданную новую обитель
Чедам своим духовным, Христе мой,
На небеси духом вселяется в вечные обители.***
Добродетельный твой сладкий язык,
Аще угасе на земли, о, отче,
Но имаши в вышних небесных умов
сладчайшую беседу.***
Взыде отсюда к воздуху
Великая слава Исаия,
Ему же слава великая на земли.***
Тебе прияша небесная селения, о, отче!
Идеже уготова Бог любящим Его.
И нас убогих, немощных
и многими скорбьми одержимых
Не остави святыми молитвами нас.***
В 21 день, Сладка беседа –
Исаия успе о Господе.
В описании лавры св. Афанасия, составленном в 1757 году лаврским скевофилаксом, проигуменом Макарием, критянином, и напечатанном в Венеции в 1772 г., помещен перечень подвижников и отцов, прославишихся святостью жизни в пределах Лавры. Кроме святых, внесенных нами в настоящий Патерик, под известными днями их памятей, составитель книги упоминает еще следующих: Марко , названный Препростым, ученик св. Григория Синаита. См. о нем ниже.
Авва Харитон и Геронтий, подвизавшийся в местности Вулевтириа, где ныне скит св. Анны[365]; оба современники св. Григорию Синаиту.
Корнилий, Исаия, Макарий – об этих упоминается в житии св. Григория Синаита; Авксентий, Дорофей, Геронтий (другой) , Феодул, Иаков, и другой Иаков, Климент, Галактион и Марко – это современники и друзья преподобного Максима Кавсокаливита, как говорится о них в житии его[366]. Святой Иоанникий, иеромонах лавры, живший вскоре после преподобного Максима и написавший житие его.
Преподобный Феодор , современник Нила Мироточивого (XVII в.), подвизался в местности «Мегали Вигла».
Упоминая о подвигах преп. Акакия Кавсокаливского[367] и учеников его, украсившихся венцом мученическим, проигумен Макарий говорит еще о некоем Косме Спартиоте, жившем в скиту св. Анны, который также за исповедание Христово был усечен во главу в Константинополе. В 1780 году вышло второе издание вышеупомянутой книги, только уже под именем Саввы Скевофилакса лаврского. Савва этот также говорит о мученическом подвиге сказанного Космы и указывает год страдания его 1760?й. Затем приводит ряд дивных подвижников, украшенных благодатными дарованиями и скончавшихся уже в его время – после 1760 года.
Упомянем еще и подвизавшегося на св. Афонской Горе св. Афанасия III-го , Пателария, патриарха Константинопольского. Отечество его – остров Крит. На патриаршую кафедру возведен из митрополитов Солуни. После первого отречения от престола поселился на Афоне близ Кареи, но потом еще дважды занимал патриарший трон. Испытанный в скорбях как странник, он посетил Москву и на обратном пути в пределах Малороссии, в обители Лубенской, преставился 6 апреля 1654 года. Мощи святителя чрез восемь лет открыты нетленными, и память его установлено совершать 2 мая киевским митрополитом Иосифом Тукальским. Мощи почивают открыто и в положении сидящего, как он и был похоронен по обычаю греческому. А сколько и еще святых по разным причинам остаются в неизвестности для мира! Например: в Дионисиатской обители остаются непрославленными четыре преподобномученика, мужественно пострадавших за Христа и принявших мученическую кончину, именно потому, что страдальческие их подвиги не были приведены в известность в свое время. Хотя духовный старец, руководивший ими в иноческих подвигах, скончался уже в шестидесятых годах настоящего столетия, но на все наши расспросы о времени их страдания он мог нам сказать с достоверностью только то, что они пострадали до греческого восстания. Имена сих преподобномучеников: Христофор и Иосиф , пострадавшие в Адрианополе, Геннадий в Европе и Павел в Пелопонессе; в Дионисиатской обители они чтутся как святые.
Впрочем, об одном из сих преподобномучеников, именно о Павле, не чужом для Русской обители нашей, было помещено в изданной недавно в Афинах книге: «Megaz Sunaxaristhz» (Maiou – 1892 г.) сказание, которое воспроизводим здесь в извлечении.
Преподобномученик Христов Павел родился в Пелопонессе (нынешняя Морея), в селе Сопотос, епархии Калаврита, от православных родителей бедного состояния и в св. крещении наречен Панагиотом. Достигнув зрелого возраста, он перешел в Патры Ахайские, где обучился изготовлять обувь, и прожил там 14 лет. Затем возвратился в свое отечество Калаврита и здесь открыл в сообществе с другими торговлю, продолжая заниматься ремеслом. Обвиненный своими товарищами, он был посажен властями в темницу, и по освобождении перешел на жительство в город Триполицу. Развозя по селениям свои изделия, он, чтобы избежать притеснений, везде называл себя турком… Затем, однако, он сознал в своей совести, что чрез это впал в великое искушение, и, бросив торговлю, удалился в святоименный Афон. Встретив в лавре св. Афанасия своего соотечественника, монаха Тимофея, он поступил в братство лавры и определен помощником к Тимофею, проходившему послушание в поварне. Чрез некоторое время Панагиот был пострижен в мантию и назван Павлом. Тимофей после того перешел в новый русский монастырь св. Пантелеймона, где игумен Савва, также пелопонессец, устраивал тогда по благословению патриарха Каллиника общежитие[368]. По удалении из лавры Тимофея и Павел вскоре перешел также в Русик и занимался здесь своим рукоделием – шитьем обуви, проводя жизнь в постоянном пощении и великих подвигах. От таких подвигов возгорелась в душе его Божественная любовь к сладчайшему Спасителю нашему и явилось желание пострадать за пресвятое имя Его. Тимофей, с которым он обо всем советовался, не соглашался на это, да и прочие отцы, кому он открывал желание свое, отклоняли его от такого великого дела, но как желание его было непреодолимо и день ото дня возрастало, то он взял благословение у игумена перейти для испытания себя в скит св. Анны. Принятый там духовником Ананией, блаженный исповедал ему все о себе, но и этот старец поначалу не соизволял Павлу искать мученичества, видя же твердость его намерения и разнообразно испытав его строгим постом, молитвенными бдениями и коленопреклонениями, после долгого искуса облек его в св. схиму. И затем с общего согласия отцов благословил его на мученичество. Будучи напутствован и утвержден отеческими молитвами и благословением, Павел потек в желанный путь с радостью. Достигнув отечества своего, блаженный посетил монастырь, находящийся в епархии Калавритской, называемый Мега-Спилеон, и там пробыл сорок дней в посте и бдении, моля Пречистую Богоматерь укрепить его на подвиг мученичества. Здесь сподобился он Божественного откровения, которое укрепило его в намерении и дало ему дерзновение. Оттуда он отправился в Навплию, где жил его двоюродный брат, ставший мусульманином. Блаженный увещал отступника обратиться и восстать от лютого падения – отречения Христа и, взяв его в спутники, прибыл в Триполь. Он немедленно явился к тамошним мусульманским властям и исповедал пред ними со всем мужеством и дерзновением Христа истинным Богом, а ложного пророка и веру их обличил и проклял. В Триполе тогда были собраны со всей Мореи начальники епархий, городов и сел (так как тогда возникло у правительства подозрение на греков в восстании). Агаряне, услышав дерзновенные речи блаженного, готовы были растерзать его, но главный паша пытался склонить его разными способами к отречению от Христа; увидев, однако, непреложность его убеждений, приказал сжечь его. При этом некоторые из агарян просили переменить казнь, с той целью, чтобы христиане не могли ничего найти от мощей его, поэтому решено было отсечь мученику главу несколькими ударами, а тело бросить туда, откуда было бы невозможно его достать. Слуги, схватив святого, вытолкали его из судилища, били его сколько хотели, пока не привели на определенное место казни; тот доблий исповедник, преклонив колена, помолился Богу, и палач отсек ему голову мечом. Честные мощи святого оставались трое суток поверженными на месте казни; никто из христиан не смел показаться там, так как было объявлено, что если кто приблизится взять какую-либо часть от мощей или что-либо из одежды, или собрать кровь, будет осужден на смерть. После трех дней агаряне бросили честные мощи в безчестное место конака пашинского, в надежде, что христиане не возмогут найти и достать их. Святой Павел обезглавлен в полдень 22 мая 1818 года, под платаном, близ ворот дворца паши[369]. Теперь на месте усечения красуется св. храм во имя преподобномученика, память которого 22 мая отправляется гражданами торжественно. Двое из друзей святого извлекли тайно впоследствии честные мощи и главу святого из того места, куда они были брошены, и перенесли в монастырь св. Николая, называемый Варсес, в расстоянии от Триполя на два часа пути, где после надгробного пения и погребли их, через двадцать дней по усечении его, во славу Пресвятой Троицы, единого Бога, дивного во святых Своих. Аминь.
Вот те, скажем и мы с приснославным Никодимом, именуемые и известные нам святые, прозябшие на Святой сей Горе. Но есть и другие, безыменные и нам неизвестные, из которых одни умерщвлены были от нечестивых арабов и агарян во многих обителях прежде взятия Константинополя, а другие благоугодили Богу и освятились в различные времена и разным образом. Если исчислять их, они, по Давиду, умножатся действительно, как песок: изочту их, и паче песка умножатся (Пс. 138, 18). Все они суть те огненные и высокие столпы, которые стоят вокруг Святой Горы, как видел их в бодрственном состоянии преподобный Марко, ученик Григория Синаита: все образуют то множество иноков, которые, как сподобился видеть тот же Марко, стояли с архангелами и ангелами кругом Богородицы, славя Ее и покланяясь Ей, – тогда как Она, имея высокие и златые палаты в Мегали Вигла[370], сидела на троне в царственном великолепии: так о видении сем пишется в житии святого Максима Кавсокаливского [371]. Кратко сказать: все они явили истинным проречение Богоматери, Которая известила, что гора сия назовется Святой , ибо эти подвижники освятили ее, прославили и сделали чудной и именитой в целом мире[372].
Заключим собрание житий этих святых приличной песнию Церкви, от нее им посвященной: «Что вас наречем святии? Херувимы ли? яко на вас почил есть Христос. Серафимы ли? яко непрестанно прослависте Его. Ангелы ли? тела бо отвратистеся. Силы ли? действуете бо чудесы. Многая ваша имена, и большая дарования: молите спастися душам нашим». (Октоих, гл. 8, понедельник утра на стиховнах стихиры).
[342] См. о сем в книге «Вышний покров над Афоном». М. 1892, стр. 65–67.
[343] См. там же, стр. 62–63.
[344] См. там же, стр. 13–17, и здесь в книге под 11 июня.
[345] Патриарх Филофей имел особенное расположение к прославлению жизнеописания тех святых мужей и жен, которые или прославили подвигами своими родную ему Солунь, или происходили из этого города. Кроме известных составленных им житий: св. великомуч. Димитрия (Patrol. Migne, t. CXVI, 1173), Григория Паламы, архиеп. Солунского (там же t. CLI, 551–656). Св. преподобномученицы Анисии (30 декабря. Помещ. в изд. K. Triantajillidou Sullogh ellhnikvn anekdotwn, Benetia, 1874, 99 - 144). Св. преподобномученицы Февронии, священномуч. Фоки, Германа Святогорца, он написал житие и своего предшественника патриарха Исидора (см. об этих житиях: Patrol. Migne. Tt. CL, 795; CLIV, 715), и пространное житие своего учителя и старца Саввы Нового. С достоверностью можно полагать, что только обстоятельства того времени (крайне тревожное состояние и Церкви, и всего Византийского царства) не дали патриарху Филофею возможности причислить к лику святых обоих этих подвижников, которых он так уважал. Самому блаженному патриарху Филофею так же находится на Афоне в рукописях служба и житие (см. Cataloque of the greek manuscripts on Mount Athos, by S. P. Lambros. Campbrige, 1895, № ркп . 153, б - ка м - ря св . Павла , № 26): « Akolouqia kai bioz tou agiou Filoqeou Kwnotantivoupolewz tou qeologou».
[346] Кантакузен лично познакомился с афонскими знаменитыми отцами при посещении Афона, вероятно в 1340 году, когда и сам помышлял покинуть мир и стать монахом, – о чем сам он говорит в своей истории. См. Patrol. Migne, t. CLIV, 189–192.
[347] Теперь это мечеть Кахрие-Джамиси, близ Адрианопольских ворот.
[348] Patrol. Migne, t. CLIII, 900–904.
[349] См. об этом в житии митроп. Киприана (16 сентября).
[350] В венской дворцовой библиотеке хранится сербская рукопись творений Дионисия Ареопагита с записью об этом труде святого старца, предпринятом им по поручению серосского митрополита Феодосия. Запись приводится у Миклошича: Chrestomathia paleoslovenica. Vindobonae. 1861. См. также «Опис. Румянц. музея» Востокова, № 93, стр. 161.
[351] См. «Акты русского монастыря на Афоне». Киев. 1873, 351 и далее.
[352] В журнале М. Нар. Просв., т. 309 (1897 г. февраль, II, 365) одним славистом высказана догадка, что «этот Исаия, кажется, русского происхождения», с указанием на «хрисовул в Гласнике , кн. XXIV, стр. 294», но положительные сведения помещаемого нами жития о родине преп. Исаии не дают места этой догадке.
[353] Житие это помещено архим. Никифором Дучичем в изданной им книге «Старине Хиландарске». У Београду. 1884, стр. 63– 78.
[354] Иоаким Сарандапорский, или Осоговский, подвизался в стране Овчепольской в месте, называемом Сарандапор, в подкрылии горы Осоговских, в потоке, называемом Бабин-дол, при реке Скупице. Память его 16 августа. † 1105 году.
[355] В пределах монастыря св. Павла, который тогда тоже был славянским.
[356] Душан короновался царским венцом 16 апреля 1346 г. Даничич. «Животи кральева и архиепископа српских». У Загребу. 1866, 378–380.
[357] Голубинский. «История правосл. славян. церквей болгарск. сербск. и румынск.» М. 1871, стр. 472–475.
[358] Родослов говорит так: «и пришед едва умоли его о сем разрешении, он же преклонив се и моли старца Исаию поити в Царьград поискати о сем разрешения». См. Даничич, стр. 380–382 «…о поставлении 2-го патриарха серблем кир Саввы».
[359] Этот Никодим, как повествует далее житие, при помощи трудов, тщания и советов преп. о. Исаии составил в Угровлахии два больших монастыря, в которых собрал в общежитие множество черноризцев, сиявших в той земле духовными добродетелями как светлая денница.
[360] Родослов называет сего ученика Нифоном. См. Даничич, стр. 382.
[361] См. там же, стр. 382–383.
[362] Это было в начале 1375 г., незадолго до смерти патриарха Саввы, который скончался в этом году 29 апреля, на антипасху. Официальные сведения и акты об этом церковном раздоре и примирении сербов с греками см. в Acta Patriarch. Constatinop. Миклошича, т. 1-й, №№ 300, 301, 303, 306.
[363] По смыслу сих слов можно разуметь, что житие это писано одним из учеников преп. Исаии, сопровождавших его в этом путешествии.
[364] В подлиннике, как замечает здесь о. архим. Н. Дучич, конец жития во многих местах трудно уже читается, так что от времени целые строки выцвели и изгладились. Поэтому восстановляем дальнейшее по смыслу тех строк, которые еще могут быть прочтены.
[365] В изданном в Афинах «Megaz Sunaxariothz» (июль) 1892 г. помещено краткое сказание о житии преп. Геронтия , написанное дикеем скита св. Анны Каллистом иконописцем. Память преп. Геронтия празднуется в скиту, который считает его своим ктитором, 26 июля.
[366] Находится в рукописи в лаврской библиотеке.
[367] Преп. Акакия видел Барский на Кавсокаливе в 1726 г. в первое посещение Афона. См. наше изд. Барского «Второе посещение св. Афонской Горы», Спб. 1887, стр. 55, 56.
[368] Сигиллион патриарха Каллиника об учреждении киновии в Русике 1803 года, см. «Акты» сего монастыря. Киев, 1873, 235–251. Тимофей принял св. схиму в Русике, где и скончался в глубокой старости. Он-то и сообщил составителю сего сказания иеромонаху Иакову сведения о преподобномученике Павле.
[369] В периодическом издании «Akropoliz» 1888 года помещена о кончине и мощах св. Павла заметка г-на Пападопула, бывшего очевидцем-свидетелем страданий и честной кончины св. новомученика.
[370] Место на Афоне, не в дальнем расстоянии от перешейка Афонского.
[371] По рукописному его жизнеописанию.
[372] Так заключает Никодим оное похвальное слово в честь афонских святых, помещенное в составленной им службе святым, на Афоне просиявшим.
к оглавлению
... 111 112 113 Добавление Из службы
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 | |||||||||
|
Код баннера © 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова |
|
