Скитский патерик
О стяжании евангельских добродетелей – сказания об изречениях и делах святых и блаженных отцов христовой церкви
к оглавлению
37. Прежде себя самого исправь, потом уже других исправляй
Помни, что в противном случае ты будешь в тягость брату своему и даже еще повредишь ему.
Авва Исидор Пелусиот говорил: «Жизнь без слова обыкновенно приносит более пользы, нежели слово без жизни. Ибо жизнь назидает и молча, а слово без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если соединяются слово и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия».
Мать Синклитикия говорила: «Опасно учить тому, кто неопытен в деятельной жизни. Если кто живет в ветхом доме, то, принимая к себе странников, может погубить их в случае падения его дома. Так и те, которые сами прежде не научились добру, погубляли приходивших к ним за наставлением. Ибо словами они призывали ко спасению, а худой жизнью более вредили своим последователям».
Брат спросил авву Пимена: «Что такое лицемер?». Старец отвечал ему: «Лицемер тот, кто учит ближнего своего тому, чего сам не достиг. В Писании сказано: Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего ... и се, бервно во оце твоем (Мф. 7, 3-5)».
Его же спросил брат: «Со мною живут братия: позволишь ли мне давать им приказания?». Старец отвечал ему: «Нет! Но ты сам сперва сделай дело, и если они хотят жить по-твоему, то увидят, что должно им делать».
Когда авва Иоанн, игумен великой киновии, был при смерти и отходил к Богу охотно и радостно, его окружили братия и просили вместо наследства оставить им какое-нибудь краткое и спасительное наставление, как им достигнуть совершенства во Христе. Авва, вздохнув, сказал: «Я никогда не творил своей воли, никого не учил тому, чего сам прежде не исполнил».
Один брат сказал авве Феодору: «Дай мне наставление; я погибаю». Старец с прискорбием отвечал ему: «Я сам в опасности; что же могу сказать тебе?».
Авва Пимен сказывал: «Пришел однажды брат к авве Аммою и просил у него наставления; пробыл с ним семь дней, но старец не отвечал ему. Уже провожая его, сказал ему: "Иди, внимай себе; а мои грехи сделались мрачной стеной между мной и Богом"».
В одной обители оклеветали брата в блудодеянии, и сей пришел к авве Антонию. Пришли также и братия из обители, чтобы уврачевать его и опять к себе взять. Они стали обличать его, зачем он так сделал; а брат защищался, говоря, что ничего такого не сделал. Случилось тут быть и авве Пафнутию Кефалу. Он сказал им такую притчу: «На берегу реки видел я одного человека, который увяз по колена в грязи. Некоторые пришли подать ему помощь и по самую шею погрузили его». А авва Антоний сказал братии об авве Пафнутии: «Вот истинно такой человек, который может врачевать и спасать души!». Братия, тронутые словами старцев, поклонились брату и по совету отцов приняли его в обитель.
Некоторые из отцов спросили авву Пимена: «Как авва Нистерой мог терпеть ученика своего?». Авва Пимен отвечал им: «Если бы я был на его месте, то и подушку клал бы ему под голову».– «Что ж бы ты стал отвечать Богу?» – спросил его авва Анувий. Авва Пимен отвечал: «Я скажу Ему: "Ты Сам повелел: Изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего (Мф. 7, 5)"».
Мать Феодора говорила: «Учитель должен быть чужд властолюбия и тщеславия, далек от надмения, не должен быть игралищем лести, не должен ослепляться дарами, порабощаться чреву и увлекаться гневом. Он должен быть великодушен, кроток, особенно смиренномудрен, терпелив, любвеобилен и попечителен о душах».
к оглавлению
