|
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить |
|
 |
|
Rus |
|
Eng |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
   |
 |
 |
 |
 |
Аскетическия наставления преподобнаго Нила Синайскаго
к оглавлению
Предисловие I II III IV V VI
2. Об осьми духах зла
а. О чревоугодии (Ч. 1, 201)
б. О блуде (Ч. 1, 204)
в. О сребролюбии (Ч. 1, 208)
г. О гневе (Ч. 1, 210 и д.)
д. О печали (Ч. 1, 212)
е. Об унынии (Ч. 1, 215)
ж. О тщеславии (Ч. 1, 217)
з. О гордости (Ч. 1, 219)
1. Начало плодоносия - цвет, а начало деятельной жизни - воздержание.
2. Обуздывающий чрево умаляет страсти, а побеждаемый многоядением размножает сластолюбныя похоти.
3. Начало языков - Амалик, а начало страстей - чревоугодие.
4. Пища огню - дрова, а пища чреву - снеди.
5. Множество дров разжигает великий пламень, а множество снедей питает похоть.
6. Пламень исчезает с оскудением вещества, а скудость снедей изсушает похоть.
7. Похотение снеди породило преслушание, а усладное вкушение изгнало из рая.
8. Дорогия яства услаждают гортань, но питают и неусыпнаго червя похотливости.
9. Отощавшее чрево приуготовляет к бдению в молитве, а преисполненное наводит глубокий сон.
10. Трезвенно мудрование при сухоядении, а жизнь сытная в довольстве погружает ум в глубокое усыпление.
11. Молитва постника - парящий в высь орлий птенец, а молитва угостившагося низпадает долу, тяготимая пресыщением.
12. Ум постника - светлая звезда на чистом небе, а ум угостившагося мрачен как небо в безлунную ночь.
13. Туман скрывает солнечные лучи, а густое испарение потребленных яств омрачает ум.
14. Запятнанное зеркало не передает раздельно черт отразившагося в нем образа; и мысленная сила, отуманенная пресыщением, не приемлет в себя ведения Божия.
15. Не возделываемая долго земля порождает терния; и ум чревоугодника произращает срамные помыслы.
16. Невозможно найти аромат в гное, - и в чревоугоднике - благоуханий созерцания.
17. Око чревоугодника высматривает, где пиршества, и око воздержнаго, - где собрания мудрых.
18. Душа чревоугодника вычисляет дни памяти мучеников, а душа воздержнаго подражает жизни их.
19. Боязливый воин трепещет от звука трубы, возвещающей битву, а чревоугодник - от возвещения о начале поста.
20. Чревоугодливый монах - данник своего чрева, и под бичем его выплачивает ежедневный налог.
21. Торопливый путник скоро достигает города, и воздержный монах - мирнаго устроения сердца.
22. Медлительный путник (не добравшись до жилых мест) ночует в поле под открытым небом; и монах чревоугодливый не достигнет дома безстрастия.
23. Курение фимиама облагоухавает воздух, - и молитва воздержнаго Божие обоняние.
24. Если предашься похоти насыщения чрева, то ничто не будет достаточно к удовлетворению сластолюбия твоего; потому что чревонеистовство есть огонь, потребляющий горючее вещество, и всегда требующий новаго.
25. Достаточная мера (чего нибудь влагаемаго в сосуд) наполняет сосуд, а чрево, и разседшись, не скажет: довольно.
26. Воздеяние рук обратило в бегство Амалика, и делания, горе устремленныя, побеждают плотския страсти.
27. Истребляй в себе все, оживляющее страсти, и крепко умерщвляй плотские члены свои.
28. Как убитый враг не возбуждает в тебе страха, так умерщвленное тело не возмутит души твоей.
29. Не чувствует боли от огня мертвое тело, - и воздержный - сласти от омертвевшей похоти.
30. Если поразишь египтянина, скрой его в песке, - т.-е. если победишь страсть похотную, не насыщай тела (или держи его на сухоядении); ибо как чрез напоение земли произрастает, что скрыто было в ней, так чрез насыщение тела распускается утаившаяся в нем страсть похотная.
31. Потухший пламень ярко вспыхивает снова, если подложить новых сучьев сухих; и угасшая сласть похотная снова оживает от насыщения чрева снедями.
32. Не сжаливайся над телом, когда оно станет жаловаться на изнеможение, и не насыщай его вдоволь угодными ему снедями; ибо если оно опять придет в силу, то возстанет на тебя и воздвигнет против тебя брань непримиримую, пока не пленит душу твою, и не предаст тебя в рабы страсти блуда.
33. Скудно питаемое тело - добре объезженный конь, который никогда не сбросит всадника. Конь, - уздою удерживаемый, уступает и повинуется руке седока, - и тело, укрощаемое скудноядением и бдением, не рвется из рук возседающаго на нем помысла и не ржет, как делает, будучи движимо страстным порывом.
-----
34. Пресыщение пищею питает помыслы, и упившийся напоевает сон мечтою (1. 248).
35. Приятность наслаждения умирает, коль скоро пища прошла чрез гортань, но в этом гробе оживает похотливость.
36. Труды обработывания своей части земли имеют концом упокоение; разные же виды удовольствий имеют концом - жжение (или плотское здесь, или наказательное там).
37. Кто подвигами приводит в увядание цвет плоти, тот ежедневно во плоти помышляет о своей кончине (того измождение плоти заставляет непрестанно помышлять о смерти) (1. 249).
38. Благоразумие сердца да соразмеряет с состоянием тела труд воздержания, чтоб, когда разслабнет тело, не страдать и ему самому.
39. Плоть пусть довольствуется усеченным удовлетворением естественных потребностей.
40. Телесное твое подвижничество да устрояется в видах нравственных, чтоб научиться болеть сердцем (о грехах) и соболезновать душею.
41. Матерь сластолюбия (похотнаго), - чревоугодие: ибо оно пораждает сластолюбивую похотливость, и многия другия страсти. От него, как от корня стебельки, дают побеги прочия страсти, и в скором времени став деревами наравне с ним, породившим их, разветвляются в пороки, до небес досязающие. Так сребролюбие, гнев, печаль суть порождения и произрастания чревоугодия. Чревоугоднику прежде всего нужны деньги на удовлетворение пламенеющаго всегда своего вожделения, хотя оно никогда не удовлетворяется; затем на препятствующих приобретению денег необходимо возбуждаться гневу; когда же гнев безсилен бывает перейти в дело, за сим по необходимости следует печаль (2, 73).
42. Чревоугодию паче всего сродственно сладострастное движение. И сама природа, желая показать сродство сих страстей, орудиям соития назначила место под чревом, сею близостию означая тесную их связь. Почему, если ослабевает сия страсть (похоть), то ослабевает от оскудения того, что выше, - т.-е. чрева; и если усиливается и приходит в движение, то оттуда подается ей сила. Но не сей только страсти питательницею и воздоительницею бывает чревоугодие; оно истребляет в человеке все доброе. Коль скоро оно берет верх, обыкновенно падают и вземлются от среды воздержание, целомудрие, мужество, терпение и все прочия добродетели (2, 76).
43. Прекрасно оставаться в пределах потребности и стараться всеми силами не преступать оных. Если кого похоть не много перетянет на сторону житейских сластей, то уже никакое слово не сильно бывает остановить его стремления вперед (в сем направлении). Ибо тому, что сверх потребности, нет предела; но неутолимая забота и нескончаемая суетливость без меры размножают труд (по удовлетворению их), и питают похоть, подобно тому, как пламень питается подкладыванием дров (2, 88).
1. Воздержание пораждает целомудрие; чревоугодие же есть матерь блудной похотливости.
2. Елей питает пламень светильника; обращение же с женщинами разжигает огнь сласти похотной.
3. Ударами волн бросается туда и сюда не нагруженный корабль, - а блудным помыслом - невоздержный ум.
4. Блуд берет в своинствование себе пресыщение, становится в ряд противников ума и до конца сражается против него вместе с врагами его.
5. Любящий безмолвие бывает трудноуязвим для стрел сего врага; а вмешивающийся в толпу непрестанныя получает от него раны.
6. Взор женщины - ядовитая стрела, ранит душу и вливает в нее яд; и чем более застаревает сия язва, тем большее производит повреждение.
7. Кто охраняет себя от сих стрел, тот не ходит на многолюдныя собрания, не блуждает разсеянно на празднествах. Ибо лучше спокойно оставаться дома и пребывать в молитвах, нежели, думая почтить праздники, сделаться скорою добычею врагов.
8. Избегай обращения с женщинами, если хочешь быть целомудренным, и никогда не давай им свободы смело обращаться с тобою; ибо в начале оне, или действительно имеют, или лицемерно оказывают несмелую стыдливость, а в последствии отваживаются на все. - И бывает это для тебя удою, уловляющею в смерть, хитросплетенною сетью, влекущею в погибель. Да не введут оне тебя и в обман скромными речами; потому что и в них тоже сокрыт злой яд звериный (зверя из бездны).
9. Подойди лучше к горящему костру, нежели к юной женщине, когда ты и сам юн: ибо почувствовав боль от огня, когда к нему приближишься, тотчас отскочишь прочь, а разнежась женскими речами, не вдруг отойдешь.
10. Ботеет трава растущая при воде, и страсть непотребства - в сообществе с женщинами.
11. Кто наполняет чрево и обещается быть целомудренным, тот подобен утверждающему, что соломою остановит действие огня. Как невозможно соломою удержать стремительность разливающагося огня, так невозможно пресыщением остановить жгучее стремление непотребства.
12. Столп опирается на свое основание, - и страсть блудная покоится на пресыщении.
13. Обуреваемый корабль поспешает в пристань, а целомудренная душа ищет пустыни. Корабль убегает от морских волн, угрожающих опасностию, а душа - от женских лиц, причиняющих гибель.
14. Вид нарядной женщины потопляет хуже волн. Из волн по любви к жизни можно еще выплыть; вид же женщины, прельстив, заставляет пренебречь и самою жизнию.
15. Пустынный куст безопасен от пламени огненнаго, - и целомудренный вдали от женщин безопасен от воспламенения страсти непотребства: ибо как воспоминание об огне не сожигает мысли, так и страсть не имеет силы, когда нет для нея пищи.
16. Если помилуешь противоборца, то будет у тебя враг; и если пощадишь эту страсть, то она возстанет на тебя.
17. Воззрение на женщину в невоздержном возбуждает непотребную страсть, а целомудреннаго располагает к прославлению Бога.
18. Если страсть похотная при обращении с женщинами будет покойна, не верь обещаемому ею безстрастию. Ибо и пес, окруженный толпою, машет хвостом, но, когда выйдет из ней, тотчас оказывает свойственную ему лютость.
19. Когда воспоминание о женщине станет безстрастно, тогда заключай, что вступил ты в пределы целомудрия. Когда же представляемый тобою образ ея за душу тебя берет, тогда знай, что ты еще чужд этой добродетели. Но и в первом случае не останавливайся на таковых помыслах, и долго не беседуй мысленно с женским образом; потому что страсть сия любит возвращаться назад, - и опасность от ней близка.
20. Как соразмерное плавление очищает серебро, а продолженное сверх меры производит в нем утрату; так и целомудренный навык портит долговременное представление в мыслях женщины.
21. Не беседуй долго с представившимся тебе лицем, чтоб оно не зажгло в тебе пламени сластолюбия, и не запалило гумна души твоей.
22. Как искра, на долго оставленная в соломе, производит пламень, так продолжительное памятование о женщине возжигает похоть.
-----
23. Если похотствующую на духа плоть усмиришь подвижническими трудами, то за пределами сего века будешь иметь славу, обещаемую изречениями о блаженствах, как победивший в брани того, кто в теле твоем противовоюет закону ума твоего, и пленяет тебя законом греховным, сущим во удех твоих (Рим. 7, 23) (1, 230).
24. Разумей, что отдельные виды блуда бывают совокуплены вместе, - блуд телесный и блуд духовный. Когда блудный помысл срастворяется с духом твоим, тогда душа твоя сочетавается с обольстительным в ней отпечатлением (1, 247-8).
25. Демон принимает на себя лице женское, чтобы обольстить душу к смешению с ним. Облик образа (жены) принимает на себя безплотный демон, чтобы похотливым помыслом ввести душу в блуд. Не увлекайся же не имеющим существенности призраком, чтоб не сделать чего либо подобнаго и плотию. Обольщены бывают духом блуда все такие, не отражающие крестом внутренняго прелюбодеяния.
26. Наказывай помыслы скудостию питания, чтоб думали не о блуде, а о голоде.
27. С молитвенным бдением соедини слезы, чтобы получить помощь в настоящей брани.
28. Во время блудной брани отказывайся от приглашения на пиршества.
29. Демон непотребства на ревностнаго борца подвижническаго нападает быстро, внезапно осыпая его стрелами страстной похоти, потому что не может долго сносить жжения огня светоноснаго, исходящаго из подвижнических трудов его; а к тому, кто от обольстительности сласти похотной ослабел в строгости самообуздания, мало по малу подступает на собеседование с сердцем его, чтоб оно, разгоревшись злыми похотениями, предалось беседе с ними, пленилось ими и совершенно отложило ненависть к сему греху (1, 252-3).
30. Всего опаснее, если сердце погрязло в навыке к сластям похоти, и потребно много трудов, чтобы сию пажить (страстную) подсечь под корень.
31. Не приучай помысла входить в собеседование со сластями похоти, потому что в сонме страстных мыслей и движений разгарается огнь (Пс. 105, 18). Они, разгоряча тебя, заставят думать, что трудно удержать огнь естества, что не в силах ты долее делать насилие естеству, - и что хотя сего дня согрешишь по нужде, но завтра покаешься по заповеди. Ибо закон (христианский) человеколюбив, - легко прощает грех кающимся. При этом представят тебе в пример, как некоторые после воздержания пали, и снова покаялись, придавая вероятность обольстительному совету своему, чтоб, сокрушив твердость сопротивоборства этою надеждою легкаго снова обращения чрез покаяние, храм целомудрия сделать домом блуда (1, 253-4).
32. Смотри, человек воздержания, под предлогом покаяния не обольщайся неизвестными надеждами. Ибо многие, пав, немедленно похищены смертию, а другие не в силах были встать (от падения) привычкою к сластям похотным связанные, как законом. Почему знаешь ты, человек, будешь ли жив, и покаешься ли, что назначаешь себе годы жизни? - Падая от этого, ты поблажаешь плоти своей, тогда как надлежало бы тебе паче предаться памятованию о смерти, чтоб в сердце своем поживее представить страшное определение суда, и тем угасить мудрование распаленной плоти.
33. Естественный образ жизни один и тот же определен Создателем и нам и животным; се дах вам, говорит Бог человеку, всякую траву в поле, вам и зверем будет в снедь (Быт. 1, 29. 30). Посему, получив общее с безсловесными пропитание, и своими примышлениями превратив оное в более роскошное, не по справедливости ли должны мы быть признаны неразумнейшими безсловесных, если звери остаются в пределах естества, не нарушая постановленнаго Богом, а мы - люди, одаренные разсудком, совершенно отступили от древняго законоположения? Ибо какия лакомства у безсловесных? Какие хлебники и повара тысячею искусств уготовляют услаждение их бедному чреву? Не любят ли они древней скудости, питаясь травой, довольствуясь тем, что случилось, и в питие употребляя воду, - и ту иногда редко? Потому и плотским удовольствиям предаются они реже, не воспламеняя пожеланий никакою утучняющею пищею, и не всегда зная различие мужескаго и женскаго пола. Ибо чувство это дает им одно время в году, в которое естественный закон средством к продолжению рода изобрел совокуплять их для посеяния подобных себе; в другое же время до того они чуждаются друг друга, что совершенно забывают о сем пожелании. А в людях от дорогих яств ненасытимая похоть любодейства всеяла неистовыя пожелания, ни в какое время не дозволяя утихнуть страсти (2, 90).
1. Сребролюбие - корень всех зол; как худыя ветви, питает оно все прочия страсти и не дает засыхать тому, что от него процвело.
2. Желающий истребить страсти, пусть прежде исторгнет сей корень их; пока же остается сребролюбие, не сделаешь себе пользы, отсекая ветви; потому что, если и будут отсечены, скоро опять выростут.
3. Многостяжательный монах - чрезмерно нагруженный корабль, легко потопляемый в воздымающихся от бури волнах.
4. Монах нестяжательный - легкий путник, на всяком месте находящий себе пристанище.
5. Монах нестяжательный - высокопарящий орел, тогда только спускающийся вниз, когда вынуждает к тому потребность пищи.
6. Таковый выше всякаго искушения, посмевается над всем настоящим и, воспаряя горе, удаляется от всего земнаго и сожительствует с горними; потому что легки крылья у него, не обремененнаго заботами.
7. Пришла скорбь и без печали оставляет он место; настала смерть, - благодушно отходит отселе, потому что никакими земными узами не связал душу.
8. А многостяжательный опутан попечениями, и как пес привязан цепью; если принужден переселиться, то скорбное воспоминание об имуществе несет с собою, как тяжелое и безполезное бремя.
9. Если пришла смерть, с жалостию оставляет он настоящее; отдает душу, а глаз не спускает с того, что имеет у себя, - и его влекут насильно, как беглаго раба; разлучается с телом, но не разлучается с имением, потому что сильнее влекущих удерживает его страсть.
10. Море не наполняется, принимая в себя множество рек, и похотение сребролюбца не насыщается собранным уже имуществом; удвоил он его, - и удвоенное снова удвоить желает; и никогда не перестает удвоять, пока смерть не прекратит сего безполезнаго труда.
11. Монах благоразумный имеет в виду только потребность тела, - и опустелое чрево наполняет одним хлебом и водою.
12. Не станет он ласкательствовать богатым, чтоб доставить усладу чреву, не поработит свободнаго ума многим властелинам; потому что достаточно одних рук, чтоб послужить телу, удовлетворяя его естественной нужде.
13. Нестяжательный монах - неуловимый борец и легкий течец, скоро достигающий к почести вышняго звания (Фил. 3, 14).
14. Монах многостяжательный радуется многим доходам, а нестяжательный - венцам за преспеяние.
15. Монах любостяжательный усиленно работает, а нестяжательный проводит время в молитвах и чтении.
16. Монах сребролюбивый наполняет сокровищницы серебром, а нестяжательный собирает сокровище на небе.
17. Проклят, кто делает идола и полагает его в сокровении (Втор. 27, 15). Но таков же и питающий страсть сребролюбия. Тот без пользы кланяется ложному богу, а этот мечту о богатстве носит скрытно в сердце, как кумир.
-----
18. Нестяжательный живет незаботливою жизнию, а у любостяжательнаго забота о богатстве - всегдашняя болезнь (1, 237).
19. Тогда отведешь в плен толпу помыслов, когда не вдашь сердца в заботы о вещественном. Тогда и крест понесешь не развлекаясь, когда отречешься от пожелания иметь собственность.
20. Помысл о вещественном стяжании предсказывает тебе старость и болезни, чтобы упование свое на Бога разделил ты с упованием на имущество.
21. Избравший жизнь подвижническую в отречении от мира да осенит себя верою, да укрепит любовию и да утвердит надеждою. Вера не есть оставление ни с чем, но есть непоколебимое убеждение в обладании совершеннейшим, с терпеливым упованием и с живою любовию.
22. Когда отречешься от всех вещей, не внимай темным помыслам, которые станут укорять тебя в обеднении, представляя тебе теперешния - скудость во всем, нищету и безславие, чтоб таким злокозньством привести тебя в раскаяние о такой славной добродетели. Но если вникнешь в разумность такого подвижничества, то найдешь скорее, что за то самое, в чем укоряют тебя, соплетется тебе венец.
23. Оставим дела житейския и обратимся к благам духовным. Долго ли будем, оставаться при детских игрищах, нимало не восприемля мужескаго образа мыслей? В детстве служат забавой кости, шары и подобное, - и дети бывают к тому пристрастны, пока не придут в совершенный возраст. Когда же сделается кто мужем, бросает все сие, и со всем усердием занимается делами важными. А мы все остаемся в младенчестве, дивясь тому, что свойственно детству и не хотя позаботиться о лучшем, - о том, что прилично мужам. Как срамно глядеть, когда совершенный муж сидит на куче золы и чертит на пепле детския забавы; так срамно, или гораздо срамнее, видеть, что имеющие в виду наслаждение вечными благами роются в прахе земных вещей, и несообразностию таких поступков срамят достоинство обета. Причиною же этого у нас, как кажется, то, что мы не представляем себе ничего важнее видимаго, не сознаем малоценности настоящих благ и превосходства благ тамошних, и ослепляясь блеском того, что здесь почитается досточестным, прилепляемся к тому всем желанием (2, 81).
24. Начнем же отрешаться от настоящих благ, пренебрежем имущество и деньги, и все, что погружает в себя и потопляет помысл. Обуреваемые выбросим груз, чтоб мог спастись кормчий - ум и с плавателями - помыслами. Если плывущие морем во время бури небрегут о своих товарах и своими руками бросают и дорогия вещи в море, имущество ставя ниже жизни, то почему же мы для лучшей жизни не пренебрегаем того, что душу влечет в бездну? Почему у нас не столько силен страх Божий, сколько у тех страх моря? Те из любви ко временной жизни не высоко ценят утрату того, что везут; а мы, говоря о себе, что вожделеваем вечной жизни, не пренебрегаем и малости, но решаемся лучше погибнуть с ничтожным грузом, нежели спастись, лишившись его. - Посему умоляю, совлечемся всего. Борцы не вступают в борьбу одетыми; закон борьбы изводит их на поприще обнаженными. В жар ли, в холод ли, - так, они выходят, оставляя одежды вне поприща. Коли же кто из них откажется обнажить себя, то должен отказаться и от борьбы. А мы, дав обет подвизаться, не только не совлекаемся одежды (имуществ), но, тысячи бремен неся на плечах, вступаем в подвиг, доставляя тем противникам множество удобств схватить нас (2, 82. 83).
25. Как сражаться с духами злобы любоименному, когда чрез это отвсюду удобно наносятся ему удары? Как бороться с духом сребролюбия осыпанному деньгами? Как обогнать обнаженных от всякаго попечения демонов, облекшемуся в тысячи забот? Божественное Писание говорит: наг побегнет в той день (Амос. 2, 16). Наг, кто не облечен в безчисленныя рубища забот о делах житейских, - наг, коему многосложные помыслы о деньгах и имуществе не препятствуют в скорости бега: потому что нагаго трудно и даже невозможно уловить злоумышляющим (2, 83. 84).
26. Бороться должно нагому, и не только нагому, но и умащенному. Обнажение делает, что борца не за что ухватить противнику, а умащение елеем, если и будет он схвачен, дает ему возможность ускользнуть из рук схватившаго. Почему противники стараются осыпать друг друга землею, чтобы, пылью придав шероховатость гладкости елея, сделать противника удобоудержимым, когда будет схвачен. Но что там - пыль, то в нашем подвиге дела земныя, а что там - елей, то здесь неимение попечений (2, 85).
27. Не иметь попечений свойственно душе совершенной, а сокрушать себя заботами - душе нечестивой. О совершенной душе сказано, что она якоже крин в тернии (Пес. пес. 2, 2), а сие означает душу, которая среди заботящихся о многом живет без попечений. Крин и в Евангелии означает душу не имеющую попечений; ибо сказано: не труждается, ни прядет, а паче Соломона облекается славою (Мф. 6, 28). О тех же, которые имеют много забот о телесном, говорится: все житие нечестиваго в попечении (Иов. 15, 20). И подлинно нечестиво распространять попечение о телесном на целую жизнь, - и не оказывать никакой заботы о будущем (2, 86).
28. Мерою приобретения должна служить потребность. Что превышает эту меру, то есть излишество, затрудняющее, не облегчающее. Как соразмерная с телом одежда составляет и потребность и украшение, со всех же сторон обвислая, опутывающая ноги и влекущаяся по земле, при безобразии делается препятствием во всякой работе: так и имение, превышающее телесную потребность, и для добродетели служит препятствием, и подвергается великому порицанию тех, которые в состоянии изследовать природу вещей (2, 87).
29. Нестяжательностию называем мы не нищету невольную, которая, приключившись по необходимости, сокрушает дух, и как непроизвольная, почитается несносною, но добровольную решимость довольствоваться малым, приобретаемую самовластием помысла, однакож требующую труда, и до того именно времени, пока упражнение, обратившись в навык, не соделает сносным того, что долгое время казалось трудным и нестерпимым. Не одна телесная красота прельщает, но и блеск богатства не менее сильно раздражает вожделение, - и в обоих случаях потребна душа мужественная, чтоб не уступить их обольстительности.
30. По истине великими почесть и мужественными назвать надлежит тех, которые на поприще сем одерживают победу, между тем как помыслы борются и состязаются, убедительными доводами, как бы телодвижениями, стараясь доказать, что должно согласиться с мнением многих, и кажущееся хорошим признать уже действительно хорошим, не отказываться от того, что, по общему мнению, почтено достойным цены, не уклоняться от обладания данным на употребление от Самого Создателя, и не обличать напрасно приобретение того, что приведено в бытие с известною целию, а не даром. Подвижники сии истинно достойны одобрения, как не уступившие места сопротивникам, не сбившиеся с поприща и не давшиеся в руки врагам. На правом суждении безопасно утвердив свои колена, не склонились они на принятие земных веществ, жизнь неразвлеченную предпочтя жизни мятущейся и умеренностию в потребах приобретши себе безмятежность (2, 99-101).
31. Древние Святые до такой степени простирали ревность о нестяжательности, что вели жизнь бездомную, безприютную, питались снедию, какую давала природа, находили себе ложе, где и какое случалось. Не было у них ни крова, ни ложа, ни трапезы, одеждою им служили овечьи кожи. Во всей точности ревновали они следовать совету Господню: воззрите на птицы небесныя... смотрите крин сельных... (Мф. 6, 26-28). Они искренне верили, что необходимое для потребности тела само собою последует, когда будешь благоугождать Подающему сие Богу, и преимущественно пещись о приобретении небеснаго царствия (2, 102-3).
32. Нашей же жизни, окруженной полным во всем довольством, куда равняться с жизнию тех блаженных, - которых не тревожили помышления о теле и телесном, но чистое некое вожделение Божественнаго, непрестанно восхищая их в превыспреннее, убеждало забывать о том, что на земле почитается блистательным? Они ничего не имели на земле кроме тела, которое природа удерживала долу; но и его желали бы они иметь с собою там, где пребывали умом, созерцая небесныя блага. И никогда не отрывались бы они от тамошняго наслаждения, еслибы природа не возвращала их, к удовлетворению телесных потребностей, благоговением к Связавшему душу с телом понуждаемых заботиться и о теле, при всем том, что признавали крайне благопотребным отчуждение от онаго (2, 104).
33. Потребность телесная быстро течет и проходит; в прошедшем не имела она промышления о настоящем, и в настоящем не имеет его о будущем; врачует одно настоящее. А труд добродетеля есть семя, дающее неоскудевающий плод; - и во время самаго делания радует совесть ожиданием наслаждения, и по переселении отсюда оказывается благолепным и споспешествующим вечному веселию (2, 105).
34. Поелику путь, ведущий в царство, имеет столько затруднений, будучи узок и со всех сторон окружен стремнинами, то какой же смысл, обременив себя грудами денег и других имуществ, покушаться идти сим путем так, как идти невозможно? Заботы о вещественном, разсеявая и сильно влеча долу, легким делают падение особенно там, где течение дел требует остраго и трезвеннаго внимания. И при таком внимании шествие редко проходит без падений, по причине затруднений на узком пути по стремнинам; а для обременившаго себя не нужною тяжестию стяжаний оно неизбежно. Да и самое стяжание есть уже падение (2, 111).
35. Поведение наше относительно стяжаний трояко: нестяжательность высшая и средняя, - и жизнь овеществившаяся, многостяжательная.
Происхождение их таково.
В раю вот что предписано было первозданному: снеси траву сельную (Быт. 1, 29). Достоинство Повелевшаго ручается за полную приспособленность такого пропитания к жизни, человеку предназначенной. Можем однакоже, в пояснение сей приспособленности прибавить, что оно было гораздо пригоднее всякаго другаго к сохранению в созданных по образу Божию желанной утонченности, чтоб мысленная сила всегда пребывала необремененною и трезвенность ума неомрачаемою. Когда таким образом потребное для жизни тела давалось само собою, ум не праздным оставался, имея все время свободным от трудов телесных, но непрестанно восторгался к духовным созерцаниям, разливавшим в нем неистощимое веселие. Сие делание воспитывал в нем Сам Бог, по Своему благоизволению приходивший к нему каждодневно для собеседования. - Такова норма свойственной человеку жизни! - Существо ея не может быть изменено или отменено; но возможен иной образ видимаго ея ведения, - который и необходимым сделало последовавшее падение.
Преступившему заповедь и изринутому из рая Бог узаконяет другой образ жизни, сообразно с его падшим состоянием, повелев не воспользовавшемуся покоем, как должно, добывать пищу работою и трудом; потому что не умел постоянно пребывать в служении Богу и в собеседовании с Ним, когда имел свободное время и не имел нужды в телесных трудах (в раю). В пищу ему назначен хлеб, добываемый в поте лица, а в одежду кожаныя ризы, - чем положен предел любостяжательности и суетности. Первоначальная нестяжательность райская заменена таким скромным стяжанием, которое притом, не смотря на потовый труд, не от одного его зависело, но наипаче от Божия благословения.
На деле раскрылись из сего три порядка жизни: одни довольствовались скромным стяжанием, при потовом труде в уповании на Бога: другие, углубившись в упование на Бога, совсем отреклись от всякаго стяжания (ревнуя возстановить райскую нестяжательность) и были питаемы Богом; третьи, углубившись во всякаго рода труд, на нем основали свою надежду иметь нужное, обезпечение же своей жизни основали на многоимении. Бог забыт: богом для них стало любоимание. Вот три сказанные вида отношения нашего к стяжаниям (2, 116-123 - сокращенно).
36. Вторым поставленный здесь вид представляет поведение (преимущественно) приличествующее разумному существу, именно: проводить время в служении Богу, и должное получить из сокровищницы Божия Промысла; надеяться на Божию попечительность и землю иметь данницею; искренно служить Создавшему, и на нужды произвольною данию облагать тварь; здесь быть странником, а жилищем почитать то, которое уготовано на небе. Сию жизнь предписал Создатель в начале, - и сею жизнию, повинуясь Ему, жили все Святые, (Примеры - Илия, Елисей, сыны пророческие, Предтеча, лик Апостолов) (2, 124-129).
37. Такова нестяжательность Святых - высшая. Но много имеет полезнаго и средняя после оной нестяжательность, как сообразная со временем и нуждою. Если и невозможно ей состязаться о первенстве и похвалиться равночестием с преимущественным образом жизни, то ей безспорно принадлежит вторая степень чести. Первые Святые (с совершенною нестяжательностию) жили для одной души и для Создавшаго ее Бога, ни во что ставя тело; но они и без попечения о нем имели все потребное, не в житницы предварительно собираемое, но от Божия благоволения, как из сокровищницы, благовременно получаемое. Последовавшие же за ними Святые (с среднею нестяжательностию), заботясь о необходимом утешении тела и промышляя о том, чтобы оставленная в небрежении животная наша часть не разрушилась против воли Сочетавшаго ее с нами, в такой мере употребляли руки свои в дело, в какой по неизбежной необходимости требовалось услуживать телу; большую же часть времени проводили в попечении о душе, в молитвах, богомыслии и должных занятиях, имея в виду преспеяние в добрых делах (2, 137).
38. Последние же, совершенно став плотию, всецело посвятили себя на служение земному кумиру, желая иметь уже не только достаточное для телесной жизни, но и то, что показывало бы их не меньшими пред отличающимися изобилием, чтобы хоть чрез это быть у всех на виду. Этим явно выставляют они на позор свое безумие, предосудительное вменяя себе в похвалу, и думая тем обратить на себя внимание и заслужит удивление, за что достойны они презрения и осмеяния. Ибо как сообразное с каждым званием дает основательные поводы к одобрению, так неприличное званию, хотя в другом отношении оно и недурно, весьма предосудительно там, где оно не свойственно (2, 138).
39. К которым же ближе средние из сопредельных с ними по ту и другую сторону? - Конечно к тем, к которым более приближаются делом, и о сродстве с которыми провозглашают тем, что стараются быть с ними близкими по жизни. Ибо потому что составляют средний чин между теми и другими, не одинаково уже склонны к обоим, и хотя они позади предшествующих, но непосредственно за ними следуя, и юношескою стопою идя по следам их, столько отстоят от последующих за ними, сколько бегущие постепенно удаляются от идущих шагом, или остающихся на одном месте. С первыми же у последних - ничего общаго. Кое общение у имеющих много вещественнаго с нестяжательными? Кое согласие у мудрствующих плотское с мудрствующими духовное? Какая общая часть у опутанных житейскими делами со служащими безпечально Богу? Одни Апостольски оставляют все, что приобрели; другие приобретают то, чего не имели. Одни пребывают в безмолвии, внутренно прилагая попечение о преспеянии духовном, другие ведут все роды борьбы, сражаясь за деньги и имущество. Одни препираются с духами злобы за небесные блага, другие за земные блага нападают на подобных себе. Одним говорит Павел: является, якоже светила в мире (Фил. 2, 15), сияя конечно славою жизни и став для видящих виновниками добраго соревнования, а другим сказано: имя Мое хулится вами (Рим. 2, 24), т.-е. вами, поступающими противно званию и носящими на себе наружность, противоречащую делам (2, 139-40).
40. Какое же слово не возгнушается тем, кто говорит, что отрекся от житейскаго, а на деле предан его развлечениям? Хвалится, что презрел мир, и до неистовства предан мирским делам? Обещался не обращать и внимания на земное, а делами доказывает лживость обещания? Утверждает что простился с суетою, и не разстается с ней? - Изшел ты из Египта, - что же после сего общаго у тебя с плинфоделием? Шествуешь пустынею, поспешая к земле обетования, для чего же медлишь, занимаясь суетными работами, став медлительным путником в дальнем странствии? Всякой тщательности требует предлежащий тебе путь, что блуждаешь по распутиям, подвергаясь опасности остаться не достигшим упокоения? Возложил ты руку на рукоять рала, для чего же обращаешься вспять, делая себя не управленным в царство небесное? Позади себя оставил ты запаление пятиградия, для чего же озираешься, желая увидеть совершающееся там? Взял ты крест? - последуй же за Христом, оставив все, потому что Христос, с Которым ты сочетался, желает быть любим паче всего (2, 141-2).
41. Не многаго утешения требует тело, - попекись о сем утешении; потому что до времени связан ты с телом, чтоб и его иметь содейственником в делании добродетели и чтобы не встретило препятствия преспеяние души. А кто печется о волах, ежедневно пересчитывает стада овец, непрестанно ухаживает за виноградниками, рощами, нивами и садами, так что и продолжения дня недостаточно ему для сих работ; тот - где и когда будет иметь время вспомнить о Боге? Когда ему заняться псалмопением? Когда помолиться? Какое время посвятить упражнению себя в богомысленном созерцании? А если и найдет возможность изредка делать это между многих дел, то как принесет он Владыке чистое моление, когда мысль его не отрешена от того, о чем имеет он много заботы и попечения? Как наблюдет за движениями страстей, чтобы узнать вчерашнюю и сегодняшнюю разность в перемене на лучшее или худшее? Как отыщет сплетения помыслов, которые многообразно одни другими заменяются и самое наблюдение делают трудным? Или не примечаешь, как сокрушают тебя днем дела, а ночью забота о них, время отдыха делая временем мучений? Ибо тогда память, - приводя на мысль, кто нарушил межу, кто причинил вред плодам, кто прекратил водотечи для орошения, кто потравил пастбище, кто делает или сделал другую какую либо обиду, и о каждом, как он упорствует и спорит, - приводит тем в неистовство раздражительную силу души, возбуждая ко мщению, не давая времени на сон и покой, и тем паче на молитву, которая требует великаго безмолвия и долгаго свободнаго времени, доставляющаго отчасти и освобождение от всех попечений (2, 142-144).
1. Гнев - неистовая страсть, легко выводит из себя даже имеющих ведение, зверскою делает душу и заставляет уклоняться от (дружелюбнаго) собеседования.
2. Сильный ветер не колеблет столпа, и душу негневливую не увлечет раздражение.
3. Вода приводится в волнение напором ветров, и раздражительный возмущается безразсудными помыслами.
4. Гневливый монах - вепрь пустынный; увидел кого либо и точит зубы.
5. Увеличение тумана сгущает воздух, и движение раздражения огрубляет ум гневливаго.
6. Набежавшее облако омрачает солнце, а помысл памятозлобия - ум.
7. Лев в зверинце непрестанно потрясает дверные крюки, а раздражительный в келлии перебирает гневливые помыслы.
8. Приятное зрелище - спокойное море, но не приятнее мирнаго устроения духа.
9. В тихом море играют дельфины, и в мирном устроении духа возникают боголепныя помышления.
10. Долготерпеливый монах - тихий источник, всем доставляющий приятное питие; а ум гневливаго всегда возмущен и не дает воды жаждущему; если же и дает, то мутную и негодную.
11. У гневливаго и глаза мутны и кровавы, и обличают возмущение сердца; а лице долготерпеливаго спокойно, глаза благосклонны и смотрят прямо.
12. Кротость мужа поминается у Бога (Пс. 131, 1), и душа негневливая делается храмом Святаго Духа.
13. Христос приклоняет главу в долготерпеливом духе, и умиренный ум бывает обителию Святыя Троицы.
14. Лисицы живут в душе злопамятной, и звери укрываются в возмущенном сердце.
15. Честный муж избегает срамнаго пристанища, и Бог - злопамятнаго сердца.
16. Воду возмущает упавший камень, и сердце мужа - худое слово.
17. Удали гневливые помыслы из души своей и не давай раздражению водворяться в сердце твоем, - и не будешь ты возмущаем во время молитвы.
18. Как дым от тлеющей соломы безпокоит глаза, так и памятозлобие - ум во время молитвы.
19. Помыслы гневливаго - ехиднины порождения, снедают породившее их сердце.
20. Молитва раздраженнаго - мерзостное курение, псалмопение гневливаго - неприятный звук.
21. Дар злопамятнаго - червивая жертва, - и да не приближается он к очистительным олтарям.
22. Возмущенные сны видит раздраженный, и нападения зверей мечтаются гневливым.
23. Муж долготерпеливый видит в видении соборы святых Ангелов, и непамятозлобивый упражняется в духовных словесах, ночью приемля разрешение таин.
-----
24. Когда демоны увидят, что не воспламенились мы в самом пылу оскорбления, тогда напав в безмолвии стараются возбудить владычественное в нас (ум), чтоб заочно возстали мы против тех, с которыми соблюли мир, когда они были с нами лицем к лицу (1, 229).
25. Когда мирно кончится у тебя с братом спор или размолвка по случаю какого либо неудовольствия, себя самого почитай погрешившим, чтобы на безмолвии в сердце своем не найти тебе борьбы помыслов, из которых одни, выставляя ничтожность оскорбления, будут укорять, что не стоило и останавливаться на нем, а другие, выставляя важность его, будут внушать сожаление, что за него не отплачено таким же оскорблением.
26. Когда сильное раздражение преогорчит каких либо братий в общежитии, тогда помыслы начинают ублажать пред ними живущих в уединении, чтобы, как лишили братий благодушнаго терпения, так удалить их и от поприща любви.
27. Кто отражает от себя гнев благодушным терпением, и огорчение - любовию; тот отражает двух зверей злых, гневоборных, двумя доблестями.
28. Коленопреклонно умоляющий огорчившаго прекратить гнев, за раз обоих отводит от раздражения.
29. Кто примиряет гневающихся, тот побеждает самый дух гнева.
30. Кто ради мира терпит сердитаго, тот воистину есть сын мира (1, 230).
31. Приуготовь себя быть кротким и браннолюбивым: кротким с людьми, а браннолюбивым с врагом нашим; ибо в том и состоит естественное употребление гнева, чтобы враждебно противоборствовать змию (древнему) (1, 235).
32. В том и состоит кротость кроткаго, чтобы по любви быть великодушным к брату и вести брань с (гневным против него) помыслом.
33. Кроткий да будет и браннолюбив, не распространяя кротости на злохитрые помыслы и не распространяя брани на ближних по естеству.
34. Не обращай естественнаго употребления гнева в противоестественное, т.-е. не гневайся на брата, уподобляясь змию, и не сослагайся со злобными помыслами, братаясь с сим змием (1, 236).
35. Кроткий, если потерпит что и оскорбительное, не оставляет любви, но ради ея вся покрывает, милосердствует и вся терпит (1 Кор. 13, 4. 7).
36. Если дело любви - долготерпеть, то гневом воевать против брата - не дело любви.
37. Гнев возбуждает огорчение и неприязнь, а любовь все их три прогоняет.
38. Если твердое имеешь основание в любви, то ей паче внимай, нежели тому, что оскорбляет тебя.
39. Стяжавший добродетель любви пленяет страсти, свойственныя недобрым.
40. Имеющий от Святыя Троицы сии три добродетели, - веру, надежду и любовь, будет трехстенным градом, укрепленным, как бойницами, башнями добродетелей.
41. Кто уязвляется злоречием других, не относя его к диаволу, как источнику, тот еще более поощряет врага уготовлять на себя стрелы, - тем, что душа его падает, уязвляема будучи таким злоречием (1, 251).
42. Терпя самое великое злословие или тяжкую обиду, не будь злопамятен, но благословляй (1, 252).
43. Кто памятозлобствует на демонов, тот не злопамятен на людей; но тот с демонами состоит в мире, кто памятозлобствует на брата.
44. Гнев и ненависть - пожар сердца, а души незлопамятных орошаются росою духовною.
45. Огненные угли отбрасывают от себя искры, так и злопамятныя души извергают из себя злобные помыслы.
46. Как укушение скорпиона производит самую жестокую боль, так и злопамятная душа держит в себе самый горький яд.
47. Поносимый Давид ничего не говорил против, но остановил даже и мстительность Авессы (2 Цар. 16, 10). И ты, подвергаясь поношению, не только не воздавай поношением, но укроти и того, кто бы стал отомщать за тебя (1, 228).
48. Переноси терпеливо поношение, и губами заключай дверь гневу: в этом для тебя преспеяние.
49. Вовсе ничего не отвечай угрожающим, чтоб молчанием заградить уста, дышащия пламенем.
50. Наложив узду на челюсти свои, ты причинишь чувствительнейшую боль угрожателям и поносителям своим.
51. Ты, молча, не будешь поглощен поношением; а поноситель твой сильно уязвлен будет твоим молчанием, видя, как великодушно переносишь ты его дерзость.
1. Опечаленный монах не знает духовнаго наслаждения; печаль же есть унылость души и бывает следствием гневных помыслов; ибо гнев желает отмщения; неуспех в отмщении порождает печаль.
2. Печаль есть львиная пасть, и легко поглощает опечаленнаго.
3. Печаль есть червь в сердце, - и изъедает родившую его мать.
4. Мучится матерь, рождая чадо, а когда родит, освобождается от мучения; но печаль и во время рождения великую производит боль, и по рождении не меньшею мучит болью.
5. Опечаленный монах не знает духовной радости, как вкуса в меду - страждущий сильною горячкою.
6. Опечаленный монах не подвигнет ум к созерцанию и никогда не возшлет чистой молитвы; ибо печаль всему доброму полагает препону.
7. Узы на ногах - помехи скорому шествию, а печаль - препона созерцанию.
8. Плененный варварами заковывается в железа, а пленник страстей связывается печалию.
9. Не имеет силы печаль, когда нет других страстей, как и узы не вяжут, когда нет связующих.
10. Связанный печалию побежден страстями, и в обличение своего поражения носит узы; потому что печаль бывает следствием неудовлетворения самолюбиваго пожелания, а пожелание такое сопряжено со всякою страстию.
11. Кто победил пожелания, тот победил страсти; а кто победил страсти, тем не овладеет печаль.
12. Не печалится воздержный, что не достал снеди, целомудренный, что не улучил срамнаго непотребства, негневливый, что не удалось отмстить, смиренномудрый, что лишен человеческой почести, нелюбостяжательный, что потерпел неудачу. Они совершенно погасили в себе все такия пожелания, - почему и не испытывают печали; ибо безстрастнаго не уязвляет печаль, как одетаго в броню не пронзает стрела.
13. Воину доставляет безопасность щит, городу - стена; но большую щита и стены доставляет монаху безопасность безстрастие. Ибо щит нередко пробивает стремительно летящая стрела, и стена разоряется множеством воителей, а бесстрастия не одолеет печаль.
14. Одолевший страсти одолел печаль; а побеждаемый страстною сластию не избежит ея уз.
15. Кто часто печалится, и приписывает себе безстрастие, тот подобен больному, притворяющемуся здоровым, ибо как больной виден по цвету лица, так страстнаго изобличает печаль.
16. Любящий мир много имеет печалей, а презирающий все, что в мире, всегда весел.
17. Любостяжательный, понесши утрату, горько печалится, а презревший имущество безпечален.
18. Славолюбивый печалится, когда терпит безчестие, а смиренномудрый принимает его, как сотоварища.
19. Плавильная печь очищает не очищенное серебро; а печаль по Богу - сердце, сущее в грехах.
20. Частое плавление убавляет свинец, - и мирская печаль ослабляет ум.
21. Темнота уменьшает энергию глаз, и печаль притупляет созерцательность ума.
22. В глубину воды не проходит солнечный свет, и сердца в печали не озаряет светлое созерцание ума.
23. Всякому человеку приятен солнечный восход, но и им не услаждается печальная душа.
24. Болезнь желтуха пресекает действие вкуса, и печаль отъемлет чувство у души.
25. Кто презирает мирския удовольствия, того не потревожат печальные помыслы.
-----
26. Когда соединишь союзом мира сущую в тебе троицу (т.-е. дух, душу и тело), тогда, как объединившийся в себе по заповеди Божественныя Троицы, услышишь: блаженни миротворцы: яко тии сынове Божии нарекутся (Мф. 5, 9) (1, 230).
27. Велик сей союз мира, потому что с ним соединяется и радость, просвещающая мысленное око к созерцанию высших благ.
28. Если приобретем миротворную в тяжелых обстоятельствах радость, то легко будем с благодарением отражать ея находящия прискорбности и не допускать в себя рыкающаго демона печали, который, ища поглотить душу, наипаче нападает на нее в скорбях, уготовляя место и духу уныния, чтобы вдвоем сильнее омрачить душу и погубить труды ея.
29. Да будет для нас законом, в сердце написанным, радость мира, и печаль прогоняющая, и гнев погашающая, и ненависть отражающая, и мстительность уничтожающая, и уныние разсеявающая, и скорбь в радость претворяющая (1, 231).
30. Укрываясь в мирном благодушии, радость сия есть море добродетелей, крестом потопляющее сопротивное диавольское полчище.
31. Разумей и то, что бывает противная ей радость, - смутная, - и обманувшись тению, не прими одну за другую; потому что демоны подделываются и под духовныя дарования, чтобы, введя ум в заблуждение призраком, довесть его до помешательства. Духовная радость проходит без всякой внешней причины, находя для себя превыспренняго вождя в печали по Богу.
32. Печаль по Богу слезами обновляет душу, вселяет заботливое попечение о приближающейся смерти и суде, и мало-по-малу научает ожидать их с желанием (1, 232).
33. Неисполнившияся желания произращают печали; а молитвы и благодарения заставляют их завянуть.
34. Между гневающимися движется посредствующая печаль. Если тот, кто из них отрезвится первым, востанет от страсти и подаст другому руку извинением, то он прогонит горькую печаль.
35. Печаль бывает болезнию души и тела; душу берет она пленницею, а плоть изсушает, оставляя на месте.
36. Печаль раждается от того, что противно (беды, скорби, огорчения): от печали же происходит мрачное расположение духа (как говорится: он не в духе); а от них обоих пораждается безсмысленная бранчливость (ворчание на все).
37. Если хочешь подавить печаль с мрачным расположением духа, то обыми благодушную любовь и облекись в радость незлобивую.
38. В скорбях наипаче будь благодарен: потому что чрез них яснее ощущается благодать заступления. Так благодарением прогоняя печаль от постигающих тебя скорбей, не омрачишь ты блистательной красоты мужественнаго благодушия.
1. Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении, не имея того, что ей свойственно по естеству, не устаивает мужественно и против искушений.
2. Что пища для здороваго тела, то искушение для мужественной души.
3. Северный ветер питает произрастания, а искушения укрепляют терпеливость души.
4. Безводное облако уносится ветром, а не имеющий терпения ум - духом уныния.
5. Весенняя роса прибавляет роста полевому плоду, а духовное слово возвышает устроение души.
6. Дух уныния гонит монаха из жилища его; а кто имеет терпение, тот всегда пребывает в безмолвии.
7. Унылый выставляет в предлог к выходу (во вне) посещение больных, на деле же имеет при сем свою цель.
8. Монах в унынии скор на служение и считает заповедию удовлетворение чрез то своего желания.
9. Легкий ветерок наклоняет слабое растение и мысль о странствовании легко увлекает унылаго.
10. Хорошо утвердившееся дерево не преклоняется от напора ветров, и уныние не поражает окрепшия души.
11. Бродящий монах - изсохшая пустынная ветка; не много посидит в келлии, - и опять несется нехотя куда нибудь.
12. Переносимое с места на место растение не приносит плода, и бродящий монах не приносит плода добродетели.
13. Больной не довольствуется одною пищею, и монах унылый одним делом.
14. Сластолюбцу не довольно одной жены, и монаху в унынии недостаточно одной келлии.
15. Глаз унылаго непрестанно обращается на дверь, и мысль его мечтает о посетителях; скрипнула дверь, и он вскакивает; послышался голос и он выглядывает в окно, и не отходит от него, пока не соскучит.
16. Унылый, читая книгу, часто зевает, и клонится ко сну, потирает лицо, тянется, поднимая руки, и отворотив глаза от книги, пристально смотрит на стену; обратившись опять к книге, почитает немного, переворачивая листы, любопытствует видеть конец слова, считает страницы, делает выкладку о числе целых листов, охуждает почерк и украшения, - и наконец, согнув книгу, кладет под голову и засыпает сном не очень глубоким, потому что голод начинает уже тревожить его душу, и заставляет позаботиться и о себе.
17. Монах унылый ленив к молитве, и никогда не выговаривает молитвенных речений.
18. Как больной не выносит тяжелаго бремени, так унылый не в состоянии тщательно исполнить Божия дела; ибо у того телесныя силы в разстройстве, а у этого не стало сил душевных.
19. От уныния врачует терпеливость, и то, чтоб делать свое дело, (не смотря на недостаток охоты), со всяким самопринуждением, из страха Божия.
20. Во всяком деле определи себе меру, и не оставляй его прежде, чем кончишь; также молись разумно и усиленно, - и дух уныния бежит от тебя.
-----
21. Во всяких трудах твоих да предводительствует всем мужественное терпение; потому что против тебя всею злобою ополченным стоит уныние, и наблюдая за твоими трудами, пытает их все, - и если найдет, что какой нибудь из них не укреплен терпением, то делает его несносно тяжелым (1, 233).
22. Когда во время службы Божией нападет на тебя дух уныния, то нашептав душе, что псалмопение обременительно, усердия же к нему противоборницею выставив леность, - внушает ускорить псалмопение, чтоб дать плоти отдых, потому что она будто по какой-то причине очень утомлена.
23. Когда бываем на бдении ночью, не будем во время службы садиться по унынию; а то придут демоны, и собрав плевелы помыслов, всеют их тотчас в сердце.
24. Проснувшись прежде службы, предзаймем сердце помыслами светлыми, чтоб, настроившись ими, с бодренною мыслию могли мы стоять потом на псалмопении (1, 234).
25. Как внешний наш человек работает своими руками, чтоб не обременять других, так и внутренний пусть работает (в своей рабочей), чтоб не попустить уму обремениться помыслами; помыслы же тогда задают свою работу душе, когда захватят ее праздною от помышлений, яже по Богу (1. 235).
26. Возделывай, как рукоделие из человеколюбия, так и мысленную силу из любомудрия, чтобы первое служило к пропитанию странных, и к попалению или совершенному прогнанию лености, а другое было вождем к созерцанию и совершенному очищению ума от помыслов.
27. Не будем переноситься с места на место, но лучше покорпим в безмолвии над трудами: потому что от лености (и праздности) помыслы берут над нами силу (1, 238).
28. Когда помыслы заставят нас перейти на то место, которое прежде своими внушениями расположили нас полюбить; тогда заставляют раскаяваться в этом, чтоб сделать нас во всем непостоянными и безплодными.
29. Перемена места пусть предприемлется в видах жития, более духовнаго, а не в видах жития, более покойнаго (1, 239).
30. Терпение, благодушие и любовь благодарны и в скорбях; а уныние, льготность и самолюбие радуются покойной жизни.
1. Тщеславие есть неразумная страсть и удобно примешивается ко всякому делу добродетели.
2. Сливается (и делается невидимою) черта, проведенная на воде; и труд добродетели - в душе тщеславной.
3. Бела рука, скрытая в недре, - и скрываемое дело сияет блистательнее света.
4. Плющ обвивается около дерева, и когда достигнет вершины, сушит корень; а тщеславие прививается (приростает) к добродетелям и не отстает от них, пока не отнимет от них всего значения.
5. Грозд винограда, до земли спустившийся, или прилегший к земле, легко загнивает; гибнет и добродетель, ко тщеславию прильнувшая.
6. Тщеславный монах - безплатный работник, - несет труд, а награды не получит.
7. Дырявый мешок не сохраняет в себе того, что вложено, и тщеславие губит мзду добродетелей.
8. Воздержание тщеславнаго - дым из печи; и то и другое разсеявается в воздухе.
9. Ветер заметает след человека, и тщеславие (в ничто обращает) милостыню.
10. Камень, как сильно ни брось его, не достигает до неба, - и молитва человекоугодника не взойдет на небо.
11. Тщеславие есть подводный камень; если об него ударишься, погубишь груз.
12. Муж благоразумный скрывает сокровище, а благомысленный монах - труды добродетели.
13. На стогнах молиться советует тщеславие; но воюющий с тщеславием молится в клети своей.
14. Человек безразсудный всенародно объявляет о своем богатстве и многих возбуждает к злоумышлению против себя; а ты, идя путем, где есть разбойники, скрывай, что имеешь, пока не придешь в град мира и там не начнешь безопасно пользоваться своим добром.
15. Добродетель тщеславнаго - жертва сокрушенная, каковой жертвы не следует приносить на олтарь Божий (Лев. 22, 22).
16. Уныние разслабляет душевную силу, а тщеславие болезненнаго делает здоровым, старика более сильным, чем юноша, если только много свидетелей того, что делается: тогда легки и пост, и бдение, и молитва; потому что похвала многих возбуждает усердие.
17. Не предавай трудов за славу человеческую и не отдавай будущей славы за похвалу ничего не стоющую; ибо слава человеческая обращается в прах и молва ея замирает на земле, а слава добродетели пребывает во веки.
-----
18. Истинная добродетель не ищет людской похвалы и не услаждается почестию - этою матерью зол (1, 226).
19. Начало почести - человекоугодие, а конец ея - гордость.
20. Домогающийся почестей сам в себе высится и таковый не имеет переносить уничижения.
21. Да будет для тебя честию труд в добродетелях, а безчестием похвала - взысканная (1, 227).
22. Не ищи славы от плоти - ты, возревновавший отрешиться от страстей плоти, но взыскуй лучшаго, - и это будет тебе в славу.
23. Желающий быть в почете завидует тому, кто превосходит его славою, присоединяя к сему завидованию еще и ненависть.
24. Побежденный сильным желанием почета не терпит, чтобы кто либо был ему предпочтен, но себе восхищает первенство, чтоб не показаться низшим кого либо.
25. Не терпит он, чтоб того, кто превосходит его, чтили и в отсутствие его, - и славу трудов его представляет обыкновенно ничего не значущею.
26. Поношение для славолюбиваго - жесточайшая рана, - и не может он избежать ненависти к поносителю.
27. Славолюбивый - в рабстве у жестокой госпожи, - и перепродается многим деспотам - превозношению, зависти, ревнивости и всем толпам духов; а кто духа честолюбия поражает смирением, тот прогоняет целый полк демонов.
28. Кто по смирению делает себя рабом всякаго, тот уподобляется смирившему Себя и приявшему зрак раба (Фил. 2, 7).
29. Если себя самого меряешь малою мерою, то не будешь меряться с другими.
30. Кто слезами обнаруживает душевную немощь, тот не будет высоко думать о трудах своих (1, 228).
31. Демоны нередко наводят на смиренномудрых унижение и поношения, чтоб не стерпя незаслуженнаго презрения оставили они смиренномудрие; но кто в смирении мужественно переносит безчестие, тот сим самым возносится паче на высоту любомудрия.
32. Изгони изнутри даже и мысль о похвале человеческой, чтоб чрез то отразить любопоказательный помысл тщеславия, еще прежде порождения его.
33. Когда, противоборствуя причинам страстей, препобедишь их, недозволяй величать тебя лукавому помыслу, чтоб, поверив ему, не впасть тебе в прелесть; но старайся лучше увидеть недостатки в том, над чем потрудился, чтоб преспеяние твое не было окрадено внутренними врагами (1, 230).
34. Иные, быв восхвалены за преспеяние, современем вознерадели; от чего - и похвала мимоиде, и труды пропали.
35. Иные, ожестев от надмения своими делами, возмечтали о себе, как о великих; между тем совесть более и более оструплялась, болезнь хвалолюбия усиливалась, и помыслы, отвратив взор души от ея язв, под прикрытием похвал расхитили все труды их (1240).
36. Когда приносишь усердное покаяние в грехах, тогда демоны, возвеличивая твои покаянные подвиги, умаляют грехи, и нередко прикрывают их забвением, или наводят на мысль, что они прощены, чтоб, ослабив труды, не почитал ты более нужным горько оплакивать свои падения.
37. Самое острое оружие у змия (древняго) есть тщеславие, побивающее плоды всех трудов наших. Но кто устрояет предварительно противоположный ему маневр тайнаго доброделания, тот близок к тому, чтобы снесть голову с самаго диавола (1, 241).
38. Ароматы подвижнических трудов своих скрывай под печатию молчания, чтоб, быв выставлены наружу языком, не были они расхищены славою.
39. Скрывай язык свой в деятельном прохождении подвижничества (т.-е. вместо языка пусть говорят подвиги); ибо в таком случае и молча будешь иметь свидетелями о жизни твоей достойных веры сожителей своих - труды. О ком свидетельствуют какие либо наличные труды, тому нет нужды свидетельствовать о себе языком своим.
40. Иные, сложив с себя тяготу трудов, леность свою стараются прикрыть делами прошлаго времени, неуверенно и неубедительно представляя, как очевидных свидетелей, дела, не находящияся на лицо.
41. Как скрываешь от людей грехи свои, так скрывай от них и труды свои. Ты стыдишься открывать о срамных делах своих, чтоб не подвергнуться поношению и уничижению, - что полезно было бы для души твоей. Бойся показывать и труды свои, чтобы грех человеколюбия не принес пагубы душе твоей. Если одному Богу открываешь постыдныя падения, то не открывай людям своих противоборствий оным, чтоб не сочли их увенчанием победы.
42. Некоторые, ославившись в народе дурным поведением, облекаются в жизнь честную, не для того, чтобы греховныя падения свои оплакивать в подвижнических трудах, но чтоб заглушить укоризненную о себе молву. Но если кто для одного имени только касается дел благочестия, то он работает не Богу, а людям (1. 245. 6).
43. Отличающиеся в подвижнической жизни бледностию лица да отревают от себя людскую похвалу прежде, чем она придет, - т.-е. когда, еще до встречи с людьми, враг влагает помысл хвалолюбивый (1. 249).
44. Когда проведешь много времени, воздерживаясь от вина, елея и прочих излишеств, тогда помыслы с похвалою, высчитывая время, станут внушать тебе мысль ослабить труды ради тела. Сим злонамеренным вычислителям говори напротив все, что может служить к ниспровержению их умысла. Так, один из братий, восхваляемый внутренними помыслами за труды свои в борьбе против демонов, говорил словами Псалма: да возвратятся абие стыдящеся глаголющии ми: благоже, благоже (Пс. 69. 4).
45. Не наряжайся в красивыя одежды, чтобы явственнейше не облечься тебе в демона тщеславия; ибо не лепота одежд указывает, что ты носишь одежду добродетелей, но подвижнические труды, как золотыя украшения, свидетельствуют о лепоте одеяния души твоей (1, 256).
46. Кто, после опытов деятельной и созерцательной жизни, намащает неопытных искуством различать помыслы, тому надлежит смотреть, чтоб не проскользнуло хвастовство таким знанием и желание выставить его на показ для славы.
47. Безжалостнейше к себе трудящийся в несении телесных подвигов, не для похвалы пусть преутруждает себя и славою пусть не превозносится. Иначе демоны, надмя душу его сими трудами и славою возбудя усилить еще более безжалостность к себе, увлекут его принять еще большие подвиги, чтоб он еще более превознесся. С сею целию они с иным ведут такую внутри посредством помыслов беседу: как такой-то подвизался не щадя себя и такое приобрел себе великое имя, так что о нем говорят и по смерти его; так и ты взойди на самую высоту подвизания, чтобы стяжать себе славу и чтоб имя твое сделалось великим и по смерти твоей произносилось с великою похвалою (1, 268).
48. Иного в мечтах возводят они на кафедру учителя и представляют, будто он говорит слово, - и будто молва отдает ему первенство пред всеми, кои, при подвижнических трудах, прославились и ведением многосторонним. Чрез это они возбуждают в нем не только соревнование, но и зависть ко всем, которых преспеяния прославляются и которых как деяния достойны удивления, так и многознание изумительно (1, 269).
49. Бывает, что они усыпляют разжжение плоти и выводят из-внутрь нечистые помыслы с хитрым намерением, чтоб подвизающийся подумал, что строгостию своей жизни совсем победил дух блуда, что сердце его очистилось и стало близко к святости святых, - и он взошел на самый верх святости. Такого нередко заставляют они разсказывать самому себе о своих подвигах: я сделал то и то, так и так подвизался и истомлял себя, - не давая ему однакож прибавлять при сем: не я, но благодать, яже во мне. Не позволяют же они ему исповедывать Бога помощником в том, чем хвалиться его заставляют, чтобы он, яко собственными трудами совершивший все в своих подвигах, и хвалу за то всю присваивал себе, - и чрез такое невоздавание славы Богу погряз в глубину Богохульства, несмысленно величая себя самопомощным.
50. Когда в сердце слышатся такие славолюбивые помыслы и оно не противоборствует тому, тогда инок (и особенно уединенник) не далеко бывает от повреждения ума; тогда разсудок бывает в опасности разстроиться, или от снов бесовских, принимаемых с верою, или от призраков во время бдений, или от явления бесов в каких либо светлых видах. Ибо сам сатана для обольщения нашего преобразуется иногда в Ангела света; причем обещает, что, если пад поклонишься ему, то даст тебе такое и такое дарование, или восхитит тебя, как новаго Илию, на небо, на огненной колеснице. И бывало, что принимавшие это с верою уклонялись от истины и впадали в умоповреждение. Во избежание сего, помня, чего ради с любовию подъемлются подвижнические труды, всяким хранением блюди свое сердце, чтоб, внимая одним внешним подвигам, не быть тебе коварно уловлену внутри (несмысленным) самовозношением (1, 270).
51. Тем, которые упражняются в делании добрых дел, Господь увещательно говорит: егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери, помолися Отцу твоему, Иже в тайне, (Мф. 6, 6), и еще: егда сотвориши милостыню, не воструби пред тобою (-2), повелевая избегать делания чего либо добраго на показ, как дела вреднаго. А Пророк, говоря, что собираяй мзды собра во влагалище дираво (Аг. 1, 6), показывает, что развращенною целию славолюбия уничтожается всякий труд (подвизания и доброделания) - как сквозь дырявое влагалище, проходя чрез сердце, не огражденное смиренным мудрованием. Сердце смиренномудрое воистину есть сокровищница и отвсюду сильно укрепленное ограждение, идеже ни червь, ни тля тлит, идеже татие не подкапывают, ни крадут (Мф. 6, 20). Под червем разумеется раждающееся внутри самомнение, уничтожающее, что в людях бывает добраго; а под татями - отвне привходящия похвалы, которыя, возбуждая неразумную кичливость, поспешно расхищают духовныя сокровища, долгим трудом в доброделании собранныя. Ибо как червь поядает вещество, из котораго получил бытие, и тати подкапывая стену, уносят тщанием накопленное (добро вещественное): так помысл, подвигнутый добрыми делами к превозношению, уничтожает цену сих самых дел, а похвалы людския, подкапывая легкие умы, (вторгаются внутрь) и ничего добраго не оставляют там, - что туда внесено было со вне законным путем (дверьми), а оттуда извергается ими дырою ушей. Но никто да не попустит этой страсти одолеть себя на столько, чтоб, в усыплении от сладкоречия славолюбия, потерпеть совершенную утрату всего, стяженнаго усиленными трудами, да трезвится же всяк и бодрствует, чтоб истребить наветников, когда они еще только подкапывают, прежде нанесения ими вреда, поразив их в самый момент подкапывания, прежде чем возсияет солнце, - и мысль станет делом (2, 106-7).
1. Гордость есть опухоль (надутость) души, наполненная испорченною кровию; если созреет, прорвется и причинит большую неприятность.
2. Блистание молнии предуказывает громовой удар, а о гордости предвещает появление тщеславия.
3. Гордость на великую высоту возносит гордаго, и оттуда низвергает его в бездну.
4. Гордостию болезнует отступивший от Бога, и своим собственным силам приписывающий добрыя дела.
5. Как ставший на паутину проваливается и уносится вниз, так падает и полагающийся на собственныя свои силы.
6. Обилие плодов нагибает до земли древесныя ветви, и множество добродетелей смиряет мудрование мужа.
7. Сгнивший плод безполезен земледельцу, и добродетель гордаго непотребна Богу.
8. Жердь поддерживает обремененную плодами ветвь, а страх Божий - добродетельную душу.
9. Как тяжесть плода ломит ветвь, так гордость низвергает добродетельную душу.
10. Не предавай гордости душу свою и не увидишь страшных мечтаний; потому что душа гордаго бывает оставлена Богом, и делается порадованием бесов.
11. Гордый ночью воображает множество нападающих зверей, а днем смущается боязливыми помыслами; если спит, часто вскакивает, и когда бодрствует, боится птичьей тени.
12. Шум листа в ужас приводит гордаго, и журчание воды поражает душу его.
13. Так только что Богу себя противопоставлявший и отвергавший Его помощь, пугается теперь ничтожных призраков.
14. Гордость низвергла архангела с неба и сделала, что он, как молния, спал на землю. А смиренномудрие человека возводит на небо и уготовляет к ликованию с Ангелами.
15. Что горе возносишься, человек, и подъемлешься выше облаков, будучи пыль и прах?
16. Посмотри на естество свое, что ты - земля и пепел, и вскоре разрешишься в прах; теперь величав, а спустя немного будешь червь. Что подъемлешь выю, которая вскоре сгниет?
17. Великое нечто человек, когда помогает ему Бог; а коль скоро оставлен он Богом, познает немощь естества своего.
18. Нет у тебя ничего добраго, чего не приял бы ты от Бога. Для чего же величаешься чужим, как своим? Для чего хвалишься данным благодатию Божиею, как собственным своим стяжанием?
19. Признай Даровавшаго и не превозносись много; ты - тварь Божия, не отлагайся от Сотворшаго.
20. Бог помогает тебе, не отрицайся Благодетеля; взошел ты на высоту жития, но путеводил тебя Бог; преуспел в добродетели, но действовал в тебе Бог; исповедуй Возвысившаго, чтобы неколеблемо пребыть тебе на высоте.
21. Признай своего соестественника, что он одной и той же с тобою сущности, и не отрицайся от родства с ним по надменности.
22. Он уничижен, а ты превознесен; но один Зиждитель сотворил обоих.
23. Не пренебрегай смиреннаго; он стоит тверже тебя, по земле ходит, и не скоро падет; а высокий, если падет сокрушится.
24. Гордый монах - древо безкоренное, которое не может выдержать напора ветра; а некичливое мудрование огражденный город, обитающий в коем безопасен.
25. Былинка подъемлется высоко дуновением ветра, а гордаго возносит приражение безумия.
26. Лопнувший пузырь обращается в ничто, - и память гордаго погибнет.
27. Слово смиреннаго мягчительная мазь душе, а слово гордаго исполнено кичения.
28. Молитва смиреннаго преклоняет Бога, а прошение гордаго оскорбляет Его.
29. Смиренномудрие - венец дому, и вошедшаго блюдет в безопасности.
30. Когда взойдешь на высоту добродетелей, - тогда великая тебе потребность в ограждении: ибо, если упадет стоящий на полу, то скоро встанет, а упавший с высоты подвергается опасности умереть.
31. Драгоценному камню прилична золотая оправа, и смирение мужа блистает многими добродетелями.
-----
32. Не забывай своего падения, хотя и покаешься; но поминай о грехе твоем плачем, к смирению твоему, чтоб, смирившись, по необходимости отсечь тебе гордость (1, 240).
33. Не взирай на падших с кичливым помыслом надмевающим тебя, будто судию, но себе самому внимай помыслом трезвенным, - испытателем и оценщиком твоих деяний (1, 245).
34. Падая воздыхай, и преуспевая не надмевайся. Не величайся тем, что ты безукоризнен, чтобы вместо благолепия не облечься тебе в срамоту.
35. Некто из благоискуснейших, ведя речь о смирении, пересказал и следующее: "весьма благоискусный отец ударен был по ланите бесноватым, который был в сильном припадке безумия; и отец, немедленно обернувшись, подставил ему другую ланиту, с готовностию принять удар. Тогда бес, как молниею пораженный смирением, вскричал и тотчас вышел из создания Божия" (1, 259-60).
36. Как опускающиеся в основания земли вырывают там золото, так нисходящие до златоподобнаго смирения износят из него добродетели (1, 266).
37. Св. Павел заповедует, задняя забывая, в предняя простираться (Фил. 3, 13). Кто так расположен, тот не столько превозносится тем, в чем преуспел, сколько смиряется тем, чем недостает против предположеннаго, прилагая попечение довершить недоконченное, и не обращаясь к тому, что уже кончено; поелику сделанное нередко надмевает легкомысленных до безразсудства, а требующее делания смиряет мысль неизвестностию, будет ли оно приведено к концу, и прежде, нежели совершено, причиняет печаль. Посему и Господь, предохраняя от поползновения к самомнению возшедших на высоту добродетели, говорит: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы, яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17, 10). Хотя не препятствует радоваться; что долг исполнен, однакоже не дозволяет думать о себе высоко. Ибо говорит, что отдан долг, а не произвольный принесен дар (2, 112-13).
38. Гордость надмевает мысли до напыщенности, научает пренебрегать всякаго человека и с презрением смотреть на соестественнаго себе, как на нечто ничтожное, до безумия доводит высокопарный помысл, внушает мечтать о равности Богу, не признает Промысла и попечительности Всеблагаго Бога, полагает, что, как должное за дела, получает все милости, какими пользуется, не хочет видеть Божия содействия в том, что делает, и в чем успевает, почитает себя достаточною на всякое доброе дело, по самомнению думает, что на все имеет силы, будучи вовсе безсильною. Она - водяной пузырь, надутый суетным о себе мнением, который, если только дунуть, обращается в ничто (2, 184).
к оглавлению
Предисловие I II III IV V VI
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 | |||||||||
|
Код баннера © 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова |
|
