Днесь Ты один – начало всех благ, милосердие неизреченное,
Вознесенный Сын единого Бога,
Тот, кто в течение целого дня
Являл нам пример всепрощения и спасения,
Но не осуждения на погибель;
Преобразивший день несчастья
В великое, полное надежды благовестив мне.
Ты – Врачеватель для меня, болящего,
Ты – Пастырь для меня, овцы заблудшей,
Ты – Владыка для меня, уповающего [на Тебя] раба,
Ты – Вино, не разбавленное для меня, горько скорбящего,
Ты – Елей целебный для меня, израненного,
Ты – Спасение для меня, погрязшего в грехах,
Ты – Благословение доброе для меня, отверженного,
Ты – Печать благодеяний для меня, презренного,
Ты – Помазание на чин для меня, ограбленного.
Ты – Восстановление повторное для меня, ниспровергнутого,
Ты – Защита могущественная для меня, упадающего,
Ты – Помощь высочайшая для меня, соблазненного,
Ты – высокие Врата для меня, колеблющегося,
Ты – Ступени блаженства для меня, несчастного,
Ты – Дорога проторенная для меня, заблудшего,
Ты – Государь, [долги] отпускающий мне, задолжавшему,
Ты – ласковое Обнадеживание для меня, покинутого,
Ты – Поддержка в жизни для меня, отринутого,
Ты – Один лишь Великий, Всещедрый,
Предопределивший обилие благ,
Изливаешь [на нас] щедроты безмерные,
Больше, чем просим иль помышляем мы,
Как говорит в восхвалении Павел.
Ведь Ты завещал нам с раннего утра и до захода солнца
Тогда ж постепенно с сердцем свободным,
Протянув навеки руки друг другу,
Раз четырежды десять, да три, да девять полсотен
Оказывать благодеяния
И даровать друг другу милости.
И это превыше всех чаяний наших.
Но коль со мною, бедным, презренным,
Рядом поставить Твою славу,
Всемогущую силу грозную, благословенный Господи Христе,
Бог всего [сущего],
Какой же мерою иль измерением определюсь я
И сравнюсь я, прах, с Тобою, Творцом?
Поелику тем самым Ты остаешься беспределен, неисповедим,
Доброта совершенная, непричастная ко мраку гнева;
Пред величием Твоим ничтожно [все] множество звезд,
Коим, создав их из небытия, дал Ты имена,
Или же сотворенное из ничего вещество земли,
Рассеянное в воздухе, из коего основал Ты суши просторы.
[Все это ничтожней] малого числа того, прежде упомянутого,
Коим поучал Ты нас быть подобным Тебе.
2
Но вот исчезло и кануло [в воду]
От сияния долготерпеливой воли Твоей
Зло повсеместное, как ничтожный мрак,
Под жарким солнцем рассеивающийся.
И так именно чувства природные
Показывают нравы всеобщие.
Поскольку кто же из людей, согрешив, не раскаялся?
Кто, осквернившись, не устыдился?
Кто, погрешив, не усрамился?
Кто, ошибившись, не упрекнул себя?
Кто [низко так] пал и не сетовал?
Кто соблазнился и не пожалел?
Кто был побежден и не приумолк?
Кто был обольщен и не воздыхал?
Кто, вкусив желчи, не огорчился?
Кто пал с высоты и не поднялся?
Кто, обесславясь, не стал горевать?
Кто, лишившись блаженства, не плакал [о том]?
Кто не опечалился, утратив славы благодать?
Кто, увидя зловредность свою, не бранил себя?
Кто был отлучен от лица Бога и не застонал?
Кто, услыхав Божью острастку, не затрепетал?
Кто тысячу раз о беде одной [своей] не тужил?
Кто не задрожал, раздевшись зимою?
Кто, став нечестивцем, не каменовал совести своей?
Кто в величии своем узрел раба и не досадовал?
Кто, сотворивши зло, не проклял себя?
Кто, осквернившись, не хулил себя?
Кто, учинив срам, не возгнушался плотию своей?
Кто, к бесславию близко подойдя, не проклял свой день?
Кто, вспоминая содеянное им, не краснел [от стыда] ?
Кто, сокровенное перебрав в уме, не был обожжен?
Кто, заметив потаенное, не домогался смерти, гибели?
Кто представил невидимое и не склонился опять до земли?
Кто не примешал к прегрешениям своим
Негасимое пламя горнила?
Кто, [вспомнив] о вреде природе своей, от жажды не сгорал?
Кто, вспомнив вольные злодеяния свои, не помолился о смерти своей?
Кто, [вспомнив грехи], о которых не скажешь, не взволновался?
Кто не горевал о несносных для [нашей] природы [пороках людских]?
Кто из великих [мира нашего] не истлел [во прах]?
Кто из осквернителей целомудрия не был предан огню?
Кто, вспомнив прегрешения свои,
Ставшие причиной изгнания его,
Не встревожился?
Кто, видя гадкую внешность свою,
Не почел себя подсудным гневу всевышнего?
Кто воочию представил главные грехи
И не был поражен оружием смерти?
Кто же [рассказал] о позоре своем
И не смесил вопль отчаяния со звуками плача?
Кто это, лишившись царского трона, Н
е скорчился и на землю не пал?
Кто прахом посыпал голову [свою, сняв] славы венец,
И, замученный, вновь не умер в душе?
Кто не загрустил, будучи одет
Во вретище вместо блестящего платья?
Кто, загубивши [вконец] жизнь свою, не терзался сам,
Слез кровавых не лил?
Кто, во мрак облачившись взамен светлых одежд,
[Скорбя], не зачах?
Кто, проливая слезы над любимой,
Не завял, [как цветок]?
Вот наивернейшее изображение мое, [меня], достойного хулы:
Грустный лик, сияние померкшее, влага иссякшая, иссохшие уста,
Обесславленный образ, душа печальная, искаженный голос, шея согбенная.
Коль [пожелает] кто истину явить –
Не скривит душой, [сказав], что от стыда грехов
Разум не кичится, сердце не гордится,
Томится – не просит наград, жаждет – не молит [ни о чем],
[Вечно] в сомнении, упрекает себя голодающий, справедливо отверженный,
Поистине алчет, по заслугам ударам подверженный,
Приговоривший себя к смерти, заслуживший изгнание,
Жалкий, себя проклинающий.
И это толкуется и показывается [в притче]
Об укоряемом фарисее праведном
И грешном мытаре прославляемом [1].
3
И ныне, если [все] грехи,
Измышленные искусителем,
Который прибрал к рукам нас, оступившихся,
И сеет в нас свое, что будет исчислено в день [судный],
То почему все то доброе, что посеяно в нас,
Чтоб придать душе [нашей] мужество,
Попечительной волею Твоей, о избавитель,
Не исчислишь Ты, Господь милосердный, могучий и побеждающий,
Очищающий грешников, всемогущий спаситель всех?
Коль [захочешь] – Ты бездну превратишь в небеса
Или же мрак ночи в свет преобразишь,
Коль [захочешь] – из горечи желчи сделаешь сладость манны [небесной]
Или же стенания глубокой тоски
В пляску радости свадебного хора превратишь,
Тебе легко и сподручно сделать это,
И даже более Ты можешь сделать, властвуя грозно над всеми.
И слава Тебе во веки веков. Аминь!
