Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Сергей Головин

Эволюция мифа или как человек стал обезьяной

к оглавлению

Предисловие     1     2     3     4     5     6     7     8     9     10     ...

Явление питекантропа потомкам (Часть 1)

Разве это чепуха? Слыхала я такую чепуху, рядом с которой эта разумна, как толковый словарь!

 В самой книге «Происхождение видов» Дарвин не стал касаться наиболее животрепещущей темы – происхождения человека. Он лишь намекнул, что благодаря этой работе будет пролит свет на происхождение человека и его историю. Лишь спустя 12 лет (когда я увидел, что многие натуралисты полностью приняли учение об эволюции видов) он решился опубликовать недостающую главу отдельной книгой. Однако уже из первой книги было ясно, к чему клонит старик, и идея широко дискутировалась повсюду – от пивных до академических аудиторий.

 Новая идея была хороша во всех отношениях, за исключением одной лишь малости – не существовало ни одного свидетельства в ее поддержку. Науке были известны люди – как живые, так и ископаемые; науке были известны обезьяны – как живые, так и ископаемые. Но ни одной промежуточной формы между человеком и обезьяной – ни живой, ни ископаемой, ни настоящей, ни воображаемой – не существовало. Но так ли это важно? Мы-то знаем, что так оно и было. И если доказательств действительно нет, что мешает нам напрячь наше воображение и представить, какими бы эти доказательства были, если бы они существовали.

 Наибольшей степени напряжения воображения удалось достичь в Германии, где только что избранный на должность профессора университета Иены молодой зоолог Эрнст Генрих Филипп Август Геккель создает портретную галерею предков человека. При этом восторженные потомки узнали не только как выглядела их древняя родня, но и как она называлась. Главные герои этой истории носили имена питекантроп (обезьяночеловек) и эоантроп (ранний человек или человек зари).

К сожалению, изображением последнего мы не располагаем, поскольку эоантроп был запечатлен верхом на эогипусе (ранней лошади), в связи с чем был поднят на смех даже соратниками по происхождению, поскольку по их представлениям эогипус должен был существовать на несколько миллионов лет раньше человеческих предков, а потому Геккель счел за благо больше не публиковать этой картинки. Питекантроп же начал свое триумфальное шествие по страницам книг и журналов, причем не один, а вместе со своим семейством: женой и младенцем – именно так изобразили его Геккель и помогавший ему профессиональный художник Гебриел Макс. Подпись под картинкой гласила: Pithecanthropus alalus, что означало обезьяночеловек неговорящий (Геккель считал, что именно речь отличает человека от обезьян). Если бы не противоестественное положение большого пальца на ногах спутницы жизни главного героя, картину вполне можно было отнести к бытовым сценам пост-дарвиновского общества «Опять напился». Впрочем, современники Геккеля неоднократно отмечали, что это должен был быть самый счастливый брак, ибо жена никогда не могла высказать главе семьи свою собственную, альтернативную, точку зрения на происходящее.

 Естествоиспытателя интересовала родословная не только человека, но и всего живого мира. Дабы заткнуть явно зиявшую в трудах Дарвина дыру между живым и неживым миром, Геккель создает целую повесть в картинках о личной и общественной жизни никогда не существовавшего и никем не виданного монерона (он же – Protomyxa aurantica, он же – Protamoeba primitivia, звучит весьма наукообразно, не так ли?) – «ожившего» сгустка протоплазмы. Но придумывание новых существ не было пределом творческих возможностей Геккеля, и он пошел дальше, став сочинять новые законы природы.

 Основной изобретенный Геккелем закон был назван им биогенетический закон, или закон эмбриональной рекапитуляции, гласивший, что онтогенез является рекапитуляцией филогенеза. На человеческом языке это должно было означать, что каждый организм за период эмбрионального развития повторяет все стадии, которые его вид должен был пройти в ходе эволюционного развития. Под «каждым» организмом в первую очередь понимался организм человеческий, и таким образом утверждалось, что каждый новый человек – как некогда все живое – начинает свое существование с одной-единственной плавающей в жидкой среде клетки (почему-то пропуская стадию пресловутого монерона), затем становится беспозвоночным существом, затем – рыбкой, затем – собачкой (Геккелю удалось раздобыть картинку эмбриона именно собаки), и лишь потом – человека. Дарвин сразу же объявил биогенетический «закон» главным (поскольку – единственным) доказательством своей теории.

 Геккель никогда в жизни не занимался эмбриологией, но при первом же взгляде довольно легко обнаружил на изображении человеческого эмбриона как рыбьи жабры, так и собачий хвост, причем – одновременно. При втором взгляде все оказалось не столь очевидным, а человеческий и собачий эмбрионы обнаруживали больше различий, чем сходств. Но тут опять пришли на выручку художественные способности естествоиспытателя. Отбросив не устраивавшие его картинки из научных монографий, он тут же нарисовал свои собственные, каковыми и снабдил вышедшую в 1868 году книгу «Естественная история творения».

 В среде специалистов публикация этой книги вызвала шквал хохота и бурю возмущения. Геккелю, как жителю Иены (родины наиболее точных оптических приборов) предлагалось компенсировать проблемы со зрением при помощи изделий, выпускаемых в его родном городе, дабы убедиться, что никакого хвоста у человеческого эмбриона нет – его позвоночник на всех стадиях развития имеет ровно тридцать три позвонка, он лишь несколько выдается назад на ранних стадиях из-за отличающейся скорости роста. Голова у эмбриона тоже непропорционально велика, но это не повод утверждать, что он проходит стадию слона. Так же и кожные складки шейно-челюстной области эмбриона не имеют ничего общего с жаберными щелями. Сама мысль, что эмбрион получает кислород при помощи жабр из околоплодной жидкости, могла быть только совместным порождением безудержной фантазии и полной безграмотности. Человеческий эмбрион, начиная с самой первой клетки, является именно человеческим организмом, быстро и целенаправленно развивающимся в соответствии с заложенной в него программой.

 Ряд ученых впрямую обвинил Геккеля в подлоге иллюстраций, и «законодатель» был вынужден официально признаться, что несколько подретушировал картинки, потому что все так делают (при сравнении геккелевских рисунков с исходными изображениями масштабы «ретуши» видны невооруженным глазом). Ученый совет университета Иены официально признал идею Геккеля несостоятельной, а самого автора виновным в научном мошенничестве, и тот был вынужден уйти в отставку.

 По ходу дела Геккель изобрел еще один «закон» – закон педоморфоза, гласивший, что взрослый представитель вида несет черты детеныша своего эволюционного предка, так что ребенок питекантропа должен был иметь такое же строение скелета и черепа, что современный взрослый человек. Идея по большому счету даже не обсуждалась. Председатель антропологического общества, основатель патологической анатомии Рудольф Вирхов, читавший Геккелю лекции в университете, публично признался, что никогда не питал иллюзий по поводу умственных способностей своего ученика, получившего к тому времени прозвище Der Ketzer von Jena (слепень из Иены).

 На этом научная карьера Геккеля кончилась, и остаток своей жизни человек, явивший миру питекантропа, посвятил чтению популярных лекций в арендуемых залах рабочих районов, чем готовил почву для превращения социал-дарвинизма в национальную политику Германии. Свои лекции Геккель любил обильно сдабривать иллюстративным материалом типа скелетов, эмбрионов и проч., благодаря чему они были широко известны под названием «Страсти по Дарвину».

 Впрочем, один закон этого мира Геккель действительно открыл – наиболее бредовые идеи обладают наибольшей живучестью. Хотя уже прошло сто лет с тех пор, как теория рекапитуляции признана научной ложью, портреты Геккелевских эмбриончиков продолжают кочевать из одного школьного учебника в другой, иногда даже попадая на обложки. Действительно, кому какое дело до того, что думают по этому поводу специалисты. Мы-то знаем...

к оглавлению

Предисловие     1     2     3     4     5     6     7     8     9     10     ...