Днесь какие еще заслуженные Тобою [слова] осуждения
Написать мне в этом молитвенном завещании –
Книге скорбных моих песнопений,
О душа моя, жалкая и бесстыднейшая,
Безмолвная, когда надо ответить на слово,
Недостойная быть сопричастною Богу и святым?
Ибо, коль даже придам я водам моря свойства чернил,
А бескрайними просторами полей стану мерить ширину пергамена
И заросли густые тростника срежу и превращу в перья,
То и тогда даже какую-то часть
Из моих накопившихся дел неправедных
Не смогу вписать я [в эти] пределы.
Коли, даже соединив [все] кедры ливанские,
Я превращу их в единое коромысло весов,
А на чашу [праведности], что поднялась до высшей точки,
Поставлю противовесом гору Араратскую,
То и тогда [чаша праведности] не уравновесится,
Не сравняется [с чашей грехов моих].
2
Ты – словно древо с ветвями толстыми, ввысь устремленными,
Многолиственное, но бесплодное,
Поистине схожее с той смоковницей,
Что засохла, Богом [проклятая].
Ибо, хотя внешне прекрасное,
Кудрявой листвой, словно венцом, украшенное,
Ты издали кажешься [людям] желанным,
Однако, когда подойдет сажатель,
Дабы срезать [плоды], коих взалкал он,
То обнаружит, что нет плодов на тебе
И безобразно ты в красоте своей,
Что для зрящих тебя ты – предмет насмешек,
А для осуждающих – поношения.
Коли дерево густолиственное, но лишенное плодов и мертвое, –
Подобие слабое застигнутого врасплох грешника –
Было предано проклятию,
Коли земля, ороишемая росою и не дающая сторицей землепашцу
За труды, вложенные им в нее,
Бывает заброшена и позабыта,
Можешь ли ты, о душа моя злосчастная,
Не претерпеть той же кары,
Что и [смоковница] в древности, [как речено] в притче,
Коли ты – обиталище разума и живое растение –
Не плодоносишь во время [положенное]?
Ведь взвалила на себя ты всю полноту бремени
Дел суетных, [старых] и придуманных заново,
Ненавистных и мерзких для Бога – Творца твоего,
Начиная от первого человека и до скончания его поколений!
3
И поелику поставил я тебя, о душа моя бесплодная,
Как мишень пред внутренним взором моим,
То, меча в нее булыжники слов своих,
Я, как зверя дикого, неукротимого,
Стану безжалостно избивать тебя камнями.
И хотя не доведется мне назваться праведным,
Однако в начале своего ответа,
Как было речено мудрецом,
Начну сражаться я добровольно
С самим собою, как с врагом неким.
И, исповедуя сокровенные тайны.
Что волнуют мысли мои.
Как уже свершившиеся деяния греховные,
Я представлю Тебе их, о мой Бог и Господь,
Ибо какою мерою буду мерить я прегрешения моей души,
Такою [мерою] отмерится мне из Твоего неисчерпаемого милосердия,
И благодать, полученная от Тебя,
Во много раз [превзойдет] величайшие мои грехи.
Сколь неисцелимее и мучительнее будут снедающие меня язвы и раны,
Столь же и больше засияет прославляемое чудесное искусство Твое,
О небесный целитель,
Сколь более множиться будут мои долги,
Столь превозносимее будет всегда Твоя щедрость,
О заимодавец,
Как речено в благословенной притче Твоей [2],
Ибо от Тебя спасение и от Тебя искупление,
Десницей своею Ты обновляешь
И перстом своим укрепляешь,
Волей своею оправдываешь
И милосердием своим освобождаешь,
Взором своим освещаешь
И лицом своим радуешь,
Душою своею благодетельствуешь
И миропомазанием своим утешаешь,
Росой благодати своей ободряешь.
Ты даруешь облегчение
И предаешь забвению отчаяние,
Ты рассеиваешь мрак горя
И скорбный плач обращаешь в смех.
Тебе подобают благословения и хвалы в горних небесах
От всех предков и поколений их
Во веки вечные. Аминь!
