И.К.Сурский
Отец Иоанн Кронштадский.
к оглавлению
ГЛАВА 9
Путешествие о. Иоанна на родину
Воспоминания В. И. Попова о путешествии с о. Иоанном от Архангельска до Москвы в 1890 году.
О. Иоанн был еще при жизни прославлен Богом даром чудотворений.
Подобно Апостолу Павлу о. Иоанн в одном из поучений в Архангельском соборе сказал, что им совершены многие чудеса, из коих одни известны, а другие еще неизвестны.
На пароходе о. Иоанн чаще всего сидел на палубе, углубившись в свой духовный внутренний мир. Становилось очевидным, что батюшка находился в состоянии духовного бодрствования и подъема, переживая какие-то особенные глубокие чувства, словом — в состоянии «умной» и «духовной» молитвы. Об этом явно свидетельствовали изредка вырывавшиеся из его уст вздохи, а равно и удивительная игра лица, светящегося иногда поразительною, какою-то как бы неземною радостью... В этом-то вот внутреннем состоянии, так свойственного ему, молитвенного настроения и духовного созерцания, он был в общении с Богом, в сопребывании в молитве с Самим Духом Божиим, как говорил св. Апостол Павел (Рим. 8, 26-27).
На одной из станций уже были запряжены лошади, как вдруг в комнату двое дюжих мужичков вводят под руки, с трудом сдерживая, женщину, на вид лет 35—40, одетую в старый полушубок. Женщина была скорчена, согнута почти дугою и дико поводила белками глаз. Страшно мрачное и болезненное состояние с очевидностью было написано на ее лице. И вот, лишь только ее с великим усилием, — при помощи еще двух сопровождавших, — подвели к о. Иоанну, как она, в буквальном смысле слова, начала лаять по-собачьи, чрезвычайно быстро и так пронзительно, что едва выносило ухо. Что же о. Иоанн? Он сразу же положил левую руку на ее голову, а правою начал осенять ее крестным знамением и читать медленно, но и отчетливо молитву: «Да воскреснет Бог и расточатся враги Его».
Однако нечеловеческий вопль-лай больной усиливался; соответственно этому усиливался и резко звучащий голос о. Иоанна. Мы стояли, что называется, ни живы, ни мертвы; становилось жутко и казалось, что волосы на голове поднимаются...
Лицо батюшки было грозно-вдохновенно и выражало в то же время непреклонную силу воли. Капли пота обильно покрывали его чело... Чувствовалось и сознавалось, что тут, в эти 2—3 минуты, шла напряженнейшая, хотя и невидимая борьба, — борьба добра и зла, борьба двух постоянно противящихся друг другу сил, — борьба весьма трудная... Но, благодарение Богу, нечеловеческий вопль болящей стал постепенно стихать и — о, радость, о, счастье! — Больная женщина глубоко вздохнула, вдруг как будто что-то вырвалось из ее уст, она сразу выпрямилась, лицо ее мгновенно изменилось, просветлело, и она с радостным плачем бросилась к ногам дивного целителя, истово крестясь и благодаря Господа.
Так совершилось воочию всех нас, спутников отца Иоанна, это, вне всякого сомнения, — чудо милости Божией, благодатным орудием которой был досточтимый батюшка, праведник. Событие это удивительно напоминает евангельский рассказ об исцелении Иисусом Христом скорченной женщины, над которой умилосердился Господь, ибо она по словам Самого Его, была «связана сатаной уже 18 лет». (Лк. 13, 11 — 13 ст.). Эта же женщина, как говорили ее близкие, болела в течение 7 лет.
По отъезде со станции, во время пути, я вступил в разговор с о. Иоанном по поводу этого чудесного исцеления.
Батюшка сказал, что болезнь женщины-крестьянки — «от лукавого», что она «порченая», ибо действительно могут быть и бывают люди, до такой степени нравственно испорченные, до такой степени злые, гордые, ненавистники и мстительные, что они, так сказать, предались всецело дьяволу и, бесспорно, при его содействии, могут наводить на людей, которым они страстно желают причинить зло (или, вообще какое-либо несчастье, напр., болезнь), наводить зловредную дьявольскую силу.
Таким образом, по убеждению о. Иоанна, подобный же народный взгляд — не есть одно лишь только суеверие, но имеет совершенно реальную, фактическую основу.
Разумеется, это бывает там, где, с другой стороны, подготовлена для воздействия дьявольской силы благоприятная почва — душевное и телесное расслабление, как результат порочной жизни.
— Почему же влияние бесов так сильно сказывается преимущественно в среде простого народа? — спросил я батюшку.
— Это — по попущению Божию, — ответил он, — и имеет свое значение для испытания веры и благочестия нашего народа: дьявол, ведь, особенно зол по отношению к религиозным людям: для образованных же, которые весьма часто и не признают воздействия темной бесовской силы, подобное воздействие со стороны этой силы, так сказать, ни к чему, бесполезно, ибо они (т. е. неверующие) и так уже в ее руках.
Отмечу еще один разговор. По мнению о. Иоанна, мы не только должны молиться за отшедших отцов, братьев и сестер наших, вообще, но если они старались жить благочестиво и умерли, как подобает добрым христианам, то мы можем призывать в своих молитвах и их самих, чтобы и они попросили нам у Бога милость, в особенности, когда мы имеем в себе твердую уверенность, что они находятся в блаженных обителях Отца Небесного.
Тихим теплым вечером, — было уже довольно темно, — подъехали мы к Вологде.
Здесь множество народа шло и даже бежало со всех сторон навстречу батюшке; иные выходили из домов с зажженными свечами.
Какая-то бедно одетая женщина со слезами просила у него помощи. Батюшка сейчас же достает из кармана подрясника большой пакет и подает его женщине. Через минуту женщина подбегает к о. Иоанну и взволнованно говорит ему: «батюшка, вы верно ошиблись: ведь тут тысяча рублей!»
— Ну, что ж такое, — отвечает ей о. Иоанн, — твое счастье: иди, благодари Господа.
Поистине, значит, у о. Иоанна, по Евангелию, по словам Иисуса Христа — «правая рука не знала, что делала левая»...
Необыкновенно восторженные проводы были устроены батюшке в Ярославле на вокзале при отъезде в Москву. Весь перрон настолько был запружен народом, что о. Иоанну, казалось, не было прямо физической возможности протиснуться в вагон. Однако, он, так сказать, ринулся в гущу народную. Но и та, в свою очередь, ринулась на него, хватая за края одежды, целуя его руки и одежду и жадно ища благословения.
Нас обуял страх за батюшку, что его замнут, задавят насмерть... К счастью, он был приподнят стиснувшей его толпой и так над всею толпой, на ее плечах, и был благополучно пронесен до вагона. Бледный, почти задыхавшийся от изнеможения, батюшка, как сноп, повалился на диван... И невольно подумалось тогда: как иногда бывает тяжела для человека вполне заслуженная слава!..
В 1915 г., летом, освящен прекрасный собор в Иоанно-Богословском Сурском монастыре, Архангельской епархии, на родине о. Иоанна. В этом соборе один из приделов остался не освященным — в надежде на будущее прославление о. Иоанна и посвящение его имени.
О, если бы нам этого дня дождаться! С какою великой радостью воззвали бы мы к нему: Святый отче Иоанне, моли Бога о нас!
В. И. Попов закончил это свое чтение в доме Обер-Прокурора Святейшего Синода, предложенное 20-го декабря 1913 года в торжественном собрании «Общества в память о. Иоанна Кронштадтского» следующим стихотворением:
В память вечную праведник будет!
Песнь святая не мимо идет;
Никогда о нем мир не забудет,
Никогда он в сердцах не умрет.
Обмелеет пучина морская,
Превратятся в песок города,
В необъятности неба мерцая,
Догорит и потухнет звезда;
Изоржавеет памятник славы,
Водруженный гордыней земли,
Чьи дела и ученья лукавы,
Прогремевши, погибнут в пыли…
Только праведник, Богом избранный,
Недоступен стихиям времен:
Благодатью небес осиянный,
В вечном царстве блаженствует он.
_________
к оглавлению