Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Из книги: "Записки Николая Александровича Мотовилова, служки Божией Матери и преподобного Серафима"

к оглавлению

Предисловие     1     2     3     4     5     6     7     Прим.1     Прим.2     Прим.3

6

Когда же на следующий день привезли меня к нему в ближнюю пустыньку и когда снесли меня с горы, и найдя под горою на двух длинных грядах двух стариц его Дивеевской общины, выкапывающих картофель, ибо это было 4 сентября 1832 года, то отец Гурий по необыкновенной теплоте того дня, сняв с меня плащ мой, отдал им на сохранение, а меня понесли прямо за колодезь, к месту, в шестидесяти шагах от оного отстоящему, где в лесу, в долочке и в месте, окруженном липами, как в беседке, сидел великий старец Серафим и беседовал с нынешнею, как потом узнал я, церковницею Дивеевской Девической Мельничной его обители²¹³ и, увидав меня, носимого людьми моими в сопровождении отца Гурия к нему, поблагословив ее, указал ей, куда идти, а мне махнул рукою, чтоб меня поднесли к нему. И посадив меня на трех картофельных грядочках тут в шестидесяти шагах от его источника и доселе видимых, против которых прошлого, 1860 года, после моего отъезда из Саровской пустыни в Задонск и сюда, в середине октября месяца или несколько позже того, забил столько же сильный источник из берега речки Саровки – никогда тут небывалый, что теченье из русла его малым чем разве менее того, как и у источника чудотворного великого старца Серафима, батюшка сам стал копать картофель и начал говорить со мною.

«Вот, ваше Боголюбие, вчерашнего дня мы положили с вами мне помолиться Богу, что Он изволит сказать: мне ли исцелить вас Его благодатию, как Он прошлого года мне удостоил то сделать, или отпустить вас в Воронеж, я так и молился Богу. Но Господь открыл мне всю вашу жизнь от рождения вашего и до успения вашего». «Что же в ней 6удет со мною?» – вспросил я. И он отвечал: «Этого Господь не велел мне сказывать вам, потому что в таком случае вы ни во грехах ваших виноваты не будете, ни в правде вашей не за что будет награждать вас. Ибо если Господь станет наказывать вас за грехи, то разве вы не вправе сказать Ему: "Господи, да ведь раб Твой Серафим от лица Твоего мне уже возвестил, что я нагрешу так много, то за что же Ты меня так наказываешь?" А если Господь вздумает вознаграждать ваше Боголюбие за правду вашу и за добродетели ваши, то разве враг диавол не сможет сказать Богу: "Господи! за что же Ты вознаграждаешь его так много, что тут мудреного, что он наделал столько добра, что он не боялся меня и так сильно противуборствовал мне, разве Серафим не сказал ему всего этого заранее от Лица Твоего, а ведь он ему верил, как Самому Тебе. Так в чем же тут заслуги его? Эдак и всякий бы еще и больше его сделал бы, когда б ему от Тебя заранее обо всем было уже наверное сказано". Вот отчего, ваше Боголюбие, и вам не позволено мне открывать всей вашей жизни и всего, что в ней будет, да и другим никому об полноте судьбы его Господь не дает знать, а если и возвещает иногда, то лишь только избранным Своим, и то не все, но отчасти о свидениях судеб Своих, как в зерцале, или видении откровений Божиих, и то для того, чтобы они от великих напоров врага, от его ожесточенной брани, которую видит Господь, что он <враг> воздвигнет на них, не отчаялись и имели хотя малую отраду в скорбях своих, хотя некоторый свет во тьме козней врага диавола, коими, по допущению Божиему, они могут быть впоследствии омрачаемы. И если бы таких отчасти откровений о судьбах человеческих не давал бы Бог избранным рабам Своим, посылаемым от Него в подкрепление миру, то не убы спаслася всяка плоть²¹⁴ от хитросплетенных козней врага диавола и всегубителя. И вот почему мне Господь и вашему Боголюбию не все велел открывать в подробности, а лишь только то, что благость его изволила отчасти вам чрез меня возвестить.

– Одно вам скажу и главное, что если бы не Сам Господь и Божия Матерь возвестили мне о вашей жизни, то я бы не поверил, чтоб могла быть такая жизнь на земле. Ибо мне Господь сказал, что у вас в жизни все духовное с светским и все светское с духовным так тесно связано, что ни того от другого, ни этого от того отделить нельзя, и что за всем тем Он Сам изволил назначить вам такую жизнь, и что будущее человечество сим лишь путем пойдет, если захочет спастися, и что на все это есть Его собственная воля, и что поэтому-то лишь Он дозволяет мне открыть вам нечто из жизни вашей, чтобы от трудности пути вашего вы без того не погибли бы вовсе».

«Что же, батюшко, будет со мною?» – вспросил я. И он продолжал: «Я, ваше Боголюбие, плохо учен грамоте, так что с трудом подписываю мое имя, а грамматике и вовсе не учился, однако же читаю не только по церковной, но и по гражданской печати борзо и так скоро, что книги по две или по три мог прочитывать и прочитывал в сутки. А память такую имею, от Господа мне данную, что, пожалуй, могу вам от доски до доски все наизусть прочитать – такую сильную память Господь Бог мне изволил пожаловать. Так я хотя и плохо учился грамоте, а грамматике и вовсе не учился, но знаю очень много и более многих ученых людей, потому что много тысяч книг содержу в свежей памяти, да и даром премудрости и рассуждения, свыше от Него подаваемого, Господь Бог после всех страданий, что я ради имени Его Святого в жизни моей претерпел, меня обильным благословить изволил. Я вашему Боголюбию скажу просто, почти наперечет, сколько и где я книг перечитал, чтобы вы и сами видеть могли, что я в Писании Церковном и светском силен таки довольно. В нашей саровской библиотеке, мню я, тысяч пять с половиною будет экземпляров, а в иных, как, например, в Ролленевой Истории, перевод Третьяковского тридцать томов²¹⁵ . И я всю нашу библиотеку прочитал, так что даже и книгу о системах миров, и даже Алкаран Магометов²¹⁶ , и другие подобные книги читал. В иных книгах, вот, например, у Третьяковского, тяжел язык, но я смысла добивался, мне хотелось все узнать, что на земле делается и что человеку Бог на веку своем узнать допустил, потому что подобает и ереси знать, да их не творить, и Сам Господь говорит в Библии: Егда умножится ведение, тогда откроются тайны; у господина Соловцева²¹⁷ – две тысячи пятьсот книг русских, и их прочитал все до одной; у Аргамакова господина²¹⁸ – тысячи полторы книг, и его библиотеку всю прочитал; у княжен Бибичевых²¹⁹ – они благодетельствуют же Саровской пустыни – и их книги все прочитал; у братии и отцов святых нашей обители у кого тридцать, у кого семьдесят все брал на прочтение и все прочитал. Неудержимая, ваше Боголюбие, была у меня охота к чтению, и все эти книги прочитал, духовные и светские, и все хорошо обсудил, потому что я не столько читал, сколько рассуждал о прочитанном и все соображал, что и как получше бы для Богоугождения сделать. Ну, так вот я вам в подробности сказываю, что уже не знаю, кто еще на русском языке, по церковной и гражданской печати, так много читал. И это не велехвалясь говорю, а чтобы вы знали твердо, что я много на земле сущего знаю, а Бог и недоведомые тайны Свои сверх того открывает, как и о вашей жизни открыл, а все-таки жизни, подобно вашей, нигде я не вычитал, а если б Бог не уверил меня в ней, что она именно такая, что и десять житий святых угодников Божиих вместе сложить и десять жизней великих светских людей, каковы Суворов²²⁰ и другие, вместе сложить, то и тут во всех их двадцати жизнях еще не все то сбылось, что с вами с одним сбудется то я не поверил бы, чтобы все то могло в самом деле так быть. Но мне Господь именно так сказал. И я верую, что слово Его непреложно и все то будет так, как мне открыто, а из сего нечто и вам самим дозволено открыть.

Вот для примера я вам скажу: помните ли, как прошлого года я говорил, что у вас была мысль, что будто бы можно и в миру живучи получить такую же благодать, как в отшельничестве?» А я, скажу в скобках, думал, что если Господу угодно будет, то при Его Святой помощи и в рай Адамов смогу я достигнуть, лишь бы Он мне то благословить изволил, как благословил святому Марке Фраческому и другим святым угодникам Его. «Но я вам говорил, – стал далее продолжать батюшко отец Серафим, – что этого невозможно достигнуть, живучи в миру, желая жениться, желая заниматься службой государственной и устраивать великие предприятия, подобные тем, о коих вы задумывали, и что люди, возлюбившие Господа всею душою, как и ваше Боголюбие, возлюбили Его, о чем Господь Сам мне сказал, что вы Его истинно любите, что такие люди не только не желали и не добивались всего того, что вы желаете и чего добиваетесь, но жен, детей, чины, богатство, славу, почести, все радости земные и маловременные, оставляя, убегали в пустыни и там в девственной жизни, в самоизвольной нищете и во всех злостраданиях будучи, стяжевали благодать Всесвятого Духа Божиего, какую вы, в мире живучи, думали, что можно и мирскому человеку подобно им получить. И я вас не обманывал, говоря, что этого нельзя мирянину достигнуть, и я по Бозе вам сказал. Но ныне, напротив того, и это мне Господь открыл, что эта мысль в вас была не ваша, а Он Сам вам заложил ее, и Он Сам споспешествовал вам в развитии ее и в укреплении в вас самих, и что Он вам назначил показать на земле этот образ спасения, чтобы и мирские люди были причастниками тех же даров Духа Святого, как и отшельники, если равномерные с ними труды, подвиги, злострадания, претерпенные до конца, Христа ради и всего находящего на них они доброхотно решатся взять на себя». Потом, рассказав мне все до предостережения от хулы на Духа Святого, относящееся выше в самом начале сего мною сказанное, он продолжал.

«Господь мне еще велел сказать вашему Боголюбию, что вы какое-то дело великое задумывали и года с три занимались бумагами по нему – то ли это банк какой-то²²¹ , или как иначе называл Господь, только Он приказал сказать вам про то дело ваше, при котором думали вы пять миллионов душ барских крестьян переселить в Сибирь и увлекались очень мыслями о Барабинской степи²²² , думая и на ней тысяч до трехсот душ поселить, – то Господь приказал вам сказать, что эта мысль ваша о банке угодна Его благости, и Он Сам положил вам ее по сердцу, и Сам помогал в обдумывании ее. А селить крестьян по Барабинской степи не приказал, потому что это было некогда дно моря Аральского²²³ , соединенного с Каспийским²²⁴ , и Черным²²⁵ , и Азовским²²⁶ морями, которое до Пелопоннесского²²⁷ потопа <затопления>, когда прорвались Дарданеллы, было на [одно] огромное пространство одним морем. Когда же прорвались горы, препятствовавшие слитию вод его в другие нижайшие океаны, то эта степь, бывшая прежним глубочайшим дном его, по слитии вод сих сохранила и до сих пор множество озер – остатков этого дна морского. И по испарениям зловредным от сырости, окружающей эти озера, существует с тех пор во всей Барабинской степи сибирская язва²²⁸ . И хотя тамошние жители и скот их поражаются ею, но они уже освоились с нею и изобрели способы лечения ее, а потому она не с такою силою действует на старых и давно привыкших к действиям ее жителей, а на новых людей действие ее будет крайне пагубно. А потому когда во время свое вам доведется переводить этих людей несколько миллионов, которых вы предполагали по тайному Божиему на то соизволению и внушению Его переводить туда на новые земли, то Господь приказал сказать вам, чтобы вы не селили людей по Барабинской степи, а поселяли бы в тех местах, где воздух чист и изъят от всякой заразы и где текут чистые свежие воды. Ибо там им придется жить не сто, или пятьсот, или тысячу годов, но столько, на какое время Господь благоизволит продлить размножение рода нашего человеческого.

Но Господь провидел и то, что вы скажете: "Разве не Всемогущ Господь, разве не может отстранить эту язву?" – то приказал и на это сказать: действительно Всемогущ, но Он вместе с тем праведен и постоянен в воле Своей, и, дав однажды пределы, устав и чин естеству, Он без особенной нужды не изменяет их никогда. А провидя вред, могущий быть от них людям Своим, Он извещает о том тех, кого избирает на свершение Своих дел, и чрез то дает им знамение во еже бежати им от лица лука, то во время свое вспомните это, ваше Боголюбие, и волю Божию не забудьте исполнить.

А о том, что у вас теперь злые люди отнимают земли, имения, чины и отличия и препятствуют вам в службе государству Русскому и Его Императорскому Величеству, не горюйте, батюшко ваше Боголюбие, во время свое Господь все вам это сугубо возвратит. Какой чин дадут вам, не знаю, как назвать и разъяснить, а только скажу, что сделают вас великим кавалером, тогда помянете слова убогого Серафима, и это не мои слова, но слова Господни, вспомянете же, что я вам о том по Бозе говорил».

Он далее продолжал о борьбе своей с бесами, начав речь свою так: «Господь и то открыл мне, что у вашего Боголюбия, когда вы читывали святых жития в Минеях Четиих, рождалась нередко мысль, как бы хорошо побороться с бесами, как славна победа над ними и что как вы и сами с ними храбро поборолись бы, когда бы и у вас дело дошло до того. Оно все это точно хорошо, когда Господь подаст помощь в том и не только не допустит погибнуть, но и победу изволит над ними дарствовать человеку Своему. А все-таки надобно крайне беречись, чтобы не вызываться самому на эту крайне опасную и отчаянную борьбу, потому что тут уже средины нет – или победа, или смерть – и при самомалейшей на себя самого надеянности и самые великие чудотворцы погибали. И потому, всячески смиряя себя, надобно человеку, елико возможно, избегать этой борьбы, не обольщая себя высотою наград за нее, победою увенчанною, предоставляемых Господом победившему. Ибо если сами выходить будем на эту битву без особенного Божиего звания, то и конец не известен, чем Господь благоволит нам покончить оную. Я сам, убогий Серафим, на себе самом испытал эту борьбу с бесами и погиб бы совершенно, если бы Господь и Божия Матерь не помогли бы мне в том и не защитили бы меня от силы их. А сила их так велика, что и малейший из них ногтем своим может всю нашу землю в одно мгновенье, как мячик, повернуть и повернул бы, если бы в том не препятствовала им Всемогущая десница Божия, даже до того смирившая их за гордость и превозношение над Вседержительным Его Всемогуществом, что даже, как видим из примера Архангела Рафаила – по книге Библейской святого Товии, – и желчь рыбья может его отгонять от людей»²²⁹ .

Я вспросил батюшку отца Серафима: «А разве есть у бесов ногти?» Он отвечал мне: « Как же, ваше Боголюбие, полный курс наук в университете кончили, а вспрашиваете, есть ли ногти у беса? Разве сами не знаете, что бес хотя и падший, но все-таки ангел, то есть дух, а дух плоти и кости не имать, как сказал Сам Господь, хотя и бес может иногда преобразоваться и в ангела светла, будучи ангелом тьмы. Но Святая Церковь, не могши никак чувственно представить для простых людей и Духом Святым не у премудренных все внутреннее и наружное безобразие духовное падших ангелов, принуждена представлять их в елико возможно большем для глаз наших чувственных доступном безобразии и потому поневоле их изображает с когтьми, хвостом и всеми другими безобразиями, как, например, рогами, синим или черным цветом кожи, толстыми, обрюзглыми губами и высунувшимися клыками вместо зубов, и отвисшим языком, – в самом же деле этого нет у них, и они сохранили все первозданное свое ангельское естество. Но, лишившись благодати Духа Святого, сделались столько скаредными, что и это их изображение, какое им теперь Церковь придает, все-таки сноснее того, как они сами по безблагодатности и злости своей суть на самом деле гнусны поистине».

«Как же вы это знаете?» – вспросил я его. «Как же не знать, ваше Боголюбие, когда я с ними очевидно боролся. Они так гнусны, что человек, не освященный и не исполненный вполне Духом Святым, не может и видеть их очевидно, ибо может умереть от ужаса, равно как подобному непросвященному же благодатию Духа Святого человеку невозможно видеть и ангела святого, ибо от одной радости от лицезрения сего, объять его долженствующего, умрет, пожалуй, он в одно мгновение. Но я благодатию и помощию Царицы Небесной остался невредим, и случилось это вот как со мною. Еще задолго до избрания Фотия в архимандриты Новгородского Юрьевского монастыря²³⁰ Святейший Правительствующий Синод указом предписал Саровской пустыни выслать ему для замещения настоятельского места над сею обителию такого человека, который бы по благодати был подобен иеромонаху Назарию, игумену Валаамской пустыни²³¹ , взятому тоже из Саровской пустыни и исправившему там образ жизни монашествующих, до такого благочиния и благочестия, что слава о его собственной святыне, и благоустройстве обители, и благочестии ученик его достигла до Санкт-Петербурга, по каковому поводу и для Юрьевского монастыря Святейший Правительствующий Синод желал получить из Саровской пустыни другого, подобного Назарию, старца. Так строитель и все братии старшие нашего монастыря и пришли ко мне в дальнюю мою пустыньку, где в оной я находился тогда, и объявили, что они меня избирают на это место. Когда же после многих отговорок моих и представлении им, что я в грамоте малосилен и с трудом подписываю имя мое и что я решился на достижение полного пустынного жития и милости Божией, ожидаемой от оного, они все-таки приставали ко мне с уговорами и наконец предложили мне по примеру апостольскому решить дело это жребием, и пять крат выпадало все убогому Серафиму быть архимандритом Юрьевского монастыря, то я горько заплакал, припал к ногам отца строителя и, обвив их моими руками, стал умолять, чтоб помиловали меня и оставили в пустынножительстве. А приползши на коленях к ногам иеромонаха Авраамия, сказал ему: "Сотвори, брате, любовь – замени меня и иди на это звание, а мне дай жить и умереть в пустыни, как я решился ради Господа Бога, и хочу того невозвратно".

Тогда строитель и братия решились меня оставить в покое, а его послать в Санкт-Петербург²³² . И после того месяца с два или три я был совершенно покоен. Но потом стали ко мне приходить многие из великих отцов Саровской пустыни, и не простые монахи, а старцы, явственною благодатию почтенные от Господа, и стали говорить мне, что я дурно сделал, отказавшись от пятикратного по жребию избрания на архимандритство, что я противник Божий и не могу ничего доброго приобрести для себя от пустынножительства после такого ослушания явному указанию воли Божией – быть мне архимандритом в Юрьеве, что я здесь погибну, заблудясь от пути спасения, а там бы был многим тысячам людей вместо святильника и привел бы в несметном счете их во спасение. И это продолжалось до полугода. И я был в таком обуревании – душевном волнении и смятении, не знал, что мне делать, и только ко Господу вопиял, что Он Сам знает незлобие сердца моего и что не хотение ослушаться воли Его Святой заставило меня отказаться от архимандритства, а подражание преподобному Сергию Радонежскому, который и от митрополитства Московского отказался, чтобы не лишиться плодов, начинавшихся в нем, – блаженного и богоблагодатного пустынножительства. Но слава Богу, отцы и братия оставили меня в покое, и я опять месяца два или три отдохнул. Потом напали на меня помыслы, что я действительно противник Божий и погибну в пустыни, то уже тяготы этой борьбы, ваше Боголюбие, я вам никакими словами выразить не могу, а только чтоб показать вам, как это тяжко и неудобовыносимо, то скажу, что я должен был часто ощупывать у себя на голове, тут ли лоб мой, тут ли затылок, чтобы увериться, что я еще не изуродован силою внутренних в крови моей треволнений и приливов крови к темени моему. Но и в этом мысль моя укрепилась, что Господь Сам свидетель чистоты намерений моих, и я успокоился – но уже ненадолго. Когда же твердо решился остаться в пустыни до того конца, когда удостоит меня Господь, от силы в силу восходя, достигнуть меры возраста исполнения Христова, то бесы явно уже стали говорить и нападать на меня, требовали, чтобы я покорился и поклонился им, и что если я послушаю их, то не только архимандритом, но и архиереем меня сделают и до митрополитства доведут; а в противном случае по-свойски со мною разделаются. Вот если вы помните Феофила²³³ , то Феофил пал, а убогий Серафим 1001 день и 1001 ночь благодатию Божиею стоял и устоял так, что они никакою силою не могли понудить меня к богоотступничеству. Но и тут если бы не Царица Небесная особенным Своим заступлением спасала и спасла меня, то они, как зерно пшеницы, растерли бы меня в прах камне, на который бросались [на] меня с высоты верхушек лесных, а в келлии задушили бы меня, превращаясь в мошек и наполняя собою весь воздух так, что мне нечем и дохнуть было, кроме пыли этой бесовской, – одним словом, скажу – аще бы не Господь был в нас убо живых пожерли быта нас»²³⁴.

Я сокращаю рассказ великого старца и скажу, что он заключил его тем, что Бог даровал ему после того полную и равноапостольную силу над бесами и они не могли к тому уже приражаться ему, а делали только то, что совращали с пути тех, за кого он маливался Богу и кого спасти молитвами своими хотел, и потом в заключение всего прибавил: «Только вот что еще хочу я вашему Боголюбию сказать: знаете ли вы Симона Зилота?» А так как он мне о многих соседних помещиках говаривал неоднократно, то я, не поняв, о чем дело идет, и сказал, что такой фамилии не слыхал я поблизости Сарова. «Да, – отвечал он мне, – не о помещике каком-нибудь говорю я вам, а о Симоне Зилоте иже и Кананит прозывается и был един от дванадесяти апостолов²³⁵ , – так о нем и о его невесте хочу я вам сказать. Царица-то Небесная крайне любила и его, и невесту его. Когда Ее пригласили к ним на брак в Кану Галилейскую, то Она упросила и Сына Своего, Господа нашего идти туда же, а когда сели все за брачный пир, то Она и говорит тихонько Ему: Сыне мой, сотвори знамение, чтобы они уверились, что Ты не простой человек, но Сын Божий, Спаситель и обетованный миру Мессия, – а Он, как в Евангелии сказано, отвеща Ей: "Что Мне и Тебе, Жено; не у прииде час Мой"²³⁶ , то есть: стоит ли того жених, чтобы сотворить для него знамение. Понимаешь ли ты, батюшко, о чем я и о ком тебе говорю?»

«Нет, батюшко, – сказал я ему, – я так прост сердцем и так малодогадлив, что не пойму хорошенько, о чем вы говорить изволите. Прошу вас говорить со мною попростее. Я верую, что устами вашими Сам Господь говорить изволит, и потому хотел бы понимать все яснее». «Да я, ваше Боголюбие, – сказал он мне, – не о Симоне Зилоте, а о вас говорю. Я ныне видел Господа и Божию Матерь. Они мне сказали судьбу жизни вашей. Они же и о вас говорили при мне. Царица Небесная просила Господа нашего, а Сына Своего, Богочеловека Иисуса Христа, чтобы Он сотворил с вами знамение, а Господь вспросил Ее: "Да стоит ли Мотовилов того, что Ты, о Мати Моя, просишь Меня за него?" И Она отвечала: "Стоит ли, или не стоит, но Ты все-таки послушай Меня и сотвори с ним знамение". И Господь еще сказал Ей: "Мати Моя, да Мотовилов не воздаст Тебе, как следовать будет, за добро Твое". Она еще, и в третий раз поклонившись Ему, изволила сказать: "А воздаст ли, или не воздаст, это уже не Твое, а Мое будет дело, а Ты не для него, но для Меня, Матери Своей, сотвори с ним знамение". После такого-то усердного умоления Ее и Господь обещал Ей сотворить с вашим Боголюбием просимую Ею милость.

Так вот, батюшко, стоим ли мы, убогие, такой милости Господней и чем воздадим мы Царице Небесной за толикую Ее любовь к нам и неизреченную Ее милость? А Она, батюшко, немногого просит от вашего Боголюбия – вон видите ли там сирот моих, – и он махнул рукою тем двум, которые, как я выше сказал, копали картофель, и отец Гурий отдал им плащ мой, и они, подойдя, подали плащ. – Не плащ нужен, – сказал он, – а сами подойдите ко мне». Когда они подошли к нему, то он, взяв по правой руке их, сложив обе их сии руки с моею правою и с моею левою рукою, взяв наши руки своими обеими руками и крепко сжав, держа их в таком положении, стал говорить ко мне: «Царица Небесная просит, чтобы вы не забыли сирот моих сих и прочих с ними дивеевских и посылали им в память Ее милостей столько неизреченных к вам – по сту четвериков ржи²³⁷ каждый год – и творили эту заповедь Ее каждогодно до успения вашего». Я отвечал: «Не только по сту, но хотя по пяти сот четвертей». «Батюшко, – отвечал он мне, – Царица Небесная заповедывает не менее ста четверичков, то есть пудовок, а не четвертей²³⁸ , а более сколько Господь вам поможет, это уже ваше дело и умножение таланта, но чтобы уже непременно присылку этих заповеданных ста четвериков ржи каждогодно творили без опущения по успение ваше²³⁹ . Разумеете ли вы, для чего это так и что это значит? В Писании говорится, что овые из рабов Господних приподоваху Ему на тридесят, овые на шестьдесят, а овые и на сто, – так вот в честь этого-то во сто трудов уплодоношения Она и желает, чтобы вы всегда творили эту заповедь Ее. Батюшко, у них место-то как рай Божий, и только недостает им садика одного». Я подумал, что у меня в Нижегородской и Симбирской губерниях большие сады, так я насажу оный им сам, и только хотел было сказать, «позвольте, батюшко, я насажу им сад этот из моих садов», а он, зажав мне рот, сказал: «А вы, ваше Боголюбие, умолчите да сотворите». И потом, крепко держа наши руки в своих руках, сказал: «Вот, батюшко, как мне Царица Небесная дала свое послушание служить им, так и я вам по Ее повелению приручаю из рук в руки при них самих при двух свидетельницах по слову Господню, при двоих или при триех свидетелех станет всяк глагол²⁴⁰ так и я теперь творю, потому что с которою беседовал, третья будет, – а им сказал: "Вот, матушки мои, вы все плакали и вспрашивали меня, на кого я вас оставляю и кто после меня питать будет вас? Так духовною-то пищею Господь и Божия Матерь питает и напитает вас всех, а во временной жизни – вот вам Сама Царица Небесная назначает питателя. Он будет питать вас во всю свою жизнь – после меня по смерть свою". Я говорю это ему при вас двух, а вы возвестите о том и всем прочим о нем, что Сама Божия Матерь избрала и назначила его вам всем чрез меня питателем, а вашему Боголюбию я вручаю двух, а с ними и всех остальных сирот моих, послужите Царице Небесной и попекитесь о них, как я сам служил Ей и пекся о них. Всякая милостыня, подаваемая Христа ради нищему, угодна Господу, подаяй нищему, взаим дает Богови, и в жизнь будущего века не только сугубо воздастся за это, но как Господь говорит, сотворите себе други от маммоны неправды, да егда оскудеете, приимут вы в вечныя своя кровы. Но лучше подавать милостыню монаху, чем простому нищему, ибо простой нищий или нищая, куда ни пойдут, всюду обретут себе милостыню, монахов же все тунеядцами зовут, и потому не всякий подаст, а если и подадут, то с укором, но, по крайней мере, монах и престарелый даже может сам себе снискать пропитание или трудами рук своих, вот как я, например, убогий делаю: мню, что я до двух сот сажень²⁴¹ дров нарублю в год и из них и свою келлию топлю, и на Саровскую обитель отдаю часть, а все остальное на этих сирот моих ради Царицы Небесной посылаю.

И до семидесяти четвертей картофелю родится на грядочках, мною самим из моху сделанных, и его также делю на трое: часть себе, часть Саровской пустыни, а остальное сиротам моим. Но если бы монах и по сбору пошел, то ему нет такой опасности и сбирать милостыню и нет такого вреда чрез сбор этот для души его, потому что насильно не заставят же его в грех впасть, все это, то есть дело сбора милостыни по миру, вредно только девицам и вдовицам, освященным Богу, потому что не только они страждут немощами, много отнимающими у них сил и времени, но если бы изъяты были от сих немощей и даже некрасивы собою были, то естество женское и без того прелестно и многих влечет к себе, а немощь сил и беззащитность пола способствует удобству ко греху, а что сказать, если девица прекрасна собою, то она хотя и все приобретет по сбору, да главное-то сокровище свое, святыню девства и целомудрие, удержит ли? Вот о чем подумать надобно. А что за польза и от цветка, когда он потеряет благоухание. И какой же это сахар будет, когда в нем сладости не будет – соль аще обуяет чим осолится и на что будет годна точию да изсыпана будет и попираема ногами²⁴² . Вот отчего лучше давать милостыню монаху, чем простому нищему, но лучше всего подавать милостыню девицам и вдовицам, освященным Господу, чтобы они сидели на одном месте, благоугождая Господу чистотою и смирением, а не ходили бы по сборам по миру и не упражнялись бы в таких занятиях, которые их, отшедших от мира, снова возвращали бы в тесные сношения с миром. И потому-то лучше всего благодетельствовать сирым и вдовицам, освятившим чистоту девства и целомудрия своего Господу Богу. Такие-то люди не только состоят под покровом Божией Матери, но и служат Богу, находясь всегда под личным и непосредственным Ее особенным Царицы Небесной начальством, – так вот чего и вам Матерь Божия желает, чтоб и ваше Боголюбие под Ее собственным личным начальством находились. Так вот не забудьте же, что в моей обители сей, которую укажут вам эти сироты мои, нет ничего, чтобы я сам устроил, а все сделано лишь по собственной воле Божией Матери. Подробно рассказывать мне вам обо всем теперь некогда, потому что вам надобно поспешать в Воронеж, и Господь не велел мне удерживать здесь вас долго. Так я вкратце все нужное объясню, – вот, батюшко, вот уже теперь год целый мы с вами знакомы, и вы видали не только всегда, но даже и вчера у меня сирот моих, а я никогда не говорил вам о них ничего, потому что я завел и устроил эту обитель мою не самопроизвольно и не по моей человеческой выдумке, но как мне Царица Небесная, обещавшая великой старице монахине Александре²⁴³ на месте жительства ее в Дивееве устроить обитель, приказала, так я и сделал. И не только эти две сироты мои, с руками которых я сложил руки ваши, Самою Божиею Материю избраны, но и все, которых вы увидите после меня в обители моей сестры их, – все до одной собраны и указаны мне лично Самою Царицею Небесною. Многих я сам иногда избирал, но Царица Небесная не благословляла их, и потому, несмотря на слезы и усильные просьбы оставить их в моей обители, я принужден был переводить их в другую обитель. А иных не знал, и у меня не бывали они, живучи отсюда за несколько верст, но Царица Небесная указывала мне на них, и я посылал их звать в мою обитель, а когда отказывались, то должен был претить им за ослушание это гневом Божиим.

Так твердо, батюшко ваше Боголюбие, знайте, что не только устав и правило жизни в этой, сирот моих, обители – не мною, но Самою Царицею Небесною им чрез меня, убогого Серафима, даны, – но и все строение, какое после меня у них найдете, все заведено и выстроено мною по личному Самой Царицы Небесной указанию. Так что колышка одного я, убогий Серафим, самопроизвольно сам не поставил, так вы все это обстоятельно заметьте и во время свое будьте свидетелем всего. А вы, матушки мои, – обращаясь к девицам двум, с коих руками соединены были мои руки, сказал он, – скажите всем прочим сестрам вашим, чтобы после меня они ему все до точности рассказали, как что я у вас завел, устроил и что вам по воле Божией Матери заповедал, все до тонкости скажите. А вы, ваше Боголюбие, опять скажу, помните, знайте и в свое время засвидетельствуйте, кому потребуется, что все это не я, убогий Серафим, по своей собственной выдумке или человеческому желанию, но по воле только одной Самой Царицы Небесной завел, и устроил, и заповедал.

Ну, матушки мои, теперь вот вам после меня питатель. А вам, ваше Боголюбие, скажу, как и прошлого года сказал, когда рассказывали вы мне три сна ваши, в дальней вашей деревне виденные вами, и два сна, что вы в ближней деревне вашей видели, когда сказал я, что они от Бога вам явлены, и прибавил, что Господь наш Иисус Христос и Божия Матерь Сами управят ваш путь, – так и ныне то же скажу – горы окрест Иерусалима и Господь окрест людей Своих отныне и до века²⁴⁴ . – Но повинися Господеви и умоли Его и Той сотворит и Той изведет яко свет правду твою и судьбу твою яко полудне²⁴⁵ , – Господь благословит вхождение твое и исхождение твое отныне и до века²⁴⁶ . Так-то, ваше Боголюбие, так-то: укоряеми, благословляем; гоними, терпим; хулими, утешаемся²⁴⁷ ; злословими, радуемся и претерпевый до конца той спасется²⁴⁸ , – вот наш путь с тобою. Грядите же с миром в Воронеж, Господь да благословит вас».

Но вот самые последние слова его беседы, которыми он после того закончил свою предсмертную беседу со мною. «А во грядущее-то лето на этих трех грядочках мы поработаем с вами». Те самые слова, которые, как я выше поминал, и заставили меня спорить с высокопреосвященным Антонием, что я еще увижу на земле <батюшку Серафима> и должен буду лично с ним о многом переговорить. По поводу каковых слов его, пиша набело записки мои о жизни сего великого старца Серафима в 1835 или в 1836 году, хорошенько год не припомню, слышал я дивные речи невидимого благодатного посетителя, растолковавшего мне подробно, что значит откровение ему, отцу Серафиму, бывшее за несколько месяцев до кончины его, что смерть его будет подобна смерти семи отроков, спавших в пещере Ефесской²⁴⁹ , что тогда сбудутся слова великого старца сего, сказанные сиротам его, следующие: «Это что за диво, что следователи за сто сажень не дошли до моей мельницы и не разломали ее²⁵⁰ , – диво вот, когда будет и вот в чем будет, когда убогий Серафим плоть свою принесет к вам в Дивеево и почиет у вас, и навсегда будет мощами своими пребывать с вами, и тогда-то среди лета Пасху запоют».

О чем хотя и напечатано в издании в передаче иеромонаха Иоасафа, но в искаженном виде, чтобы запутать дело, чего еще в действительности не было²⁵¹ и о чем в подробности мне было здесь в Воронеже, как я выше пояснил, в 1835 или в 1836 году сказано. И когда я хотел вписать это сказание в мою книгу, то явившийся и растолковавший мне это, крепко схватив правую руку мою и невидимо удерживая меня от вписывания этого, сказал мне: «Нет, не пиши этого и во всеобщее безразличное известие не передавай, потому что это только для мудрых дается знать тебе и для крепких в вере удобопонятно, слабые же в вере и непонимающие вполне путей Провидения Божиего или не поверят этому, или, поверив, будут недоумевать, как же это будет, а передавай это на словах всем тем, которые в вере Христовой и в благодати Божией утверждены и твердо убеждены в величии пред Богом заслуг святого старца Серафима, и не сомневаются в том, что он истинный угодник Божий, тем подробно все рассказывай, а с тебя будет и этого вдоволь, что когда слова мои сбудутся и все увидят сами сбытие этих рассказов твоих о моих словах то скажут: "какое чудо – за столько лет Мотовилов неоднократно сказывал нам обо всем этом подробно и ясно, а мы и тут все-таки ему ни в чем не верили и его же считали сумасшедшим, а ведь вот сбылось же наконец так, как он нам задолго еще сказывал". Но первому из всех поди и скажи высокопреосвященному Антонию и вспроси его, что это такое, прелесть ли, или правда, и от Бога ли я тебе сказал все это? А я тебе скажу, что я послан к тебе от Господа Бога и сказал все это тебе по Его Святой воле. А что теперь четыре часа утра и что преосвященный не отворялся еще, как ты думаешь, то не бойся, иди к нему. Он уже встал и встретит тебя в дверях своих этими словами: "Что с вами? Неужели опять нападение от бесов?" Но он сам тебе скажет, что это не прелесть, а двери к нему все отворены, иди и скажи ему все, что я передал тебе от Господа Бога о великом рабе и угоднике Его Серафиме».

Я высокопреосвященного Антония точно с сими словами встретившего меня нашел в дверях его канцелярии. Хотя все келейники спали, но двери были к нему наружные кем-то растворены, и когда я подробно все ему рассказал, то он мне, подумав немного, сказал: «Да, это не прелесть, а Божественное откровение вам и очень легко может быть и даже нужно <и> необходимо для Церкви Святой, ибо вера в воскресение из мертвых столько важный православно-христианский догмат, что святой апостол Павел прямо говорит: Аще воскресения из мертвых несть, то суетна вера наша, и окаяннейши есмы паче всех человек²⁵² . Но Господь наш Иисус Христос Богочеловек истинно воскрес из мертвых тридневен и, обоженною Плотию Своею питая нас, сидит одесную Бога Отца, есть истинная Живоносно из мертвых воскресшая, всесотворившая и всеискупившая нас Глава Единая всей Святой Вселенской Апостольской Церкви вовеки, которой и молимся мы на всякой литургии о еже соединитися Святым Божиим Церквам²⁵³ под эту истинную и Единственную всей Вселенской Церкви Божией Главу Христа Жизнодавца – Бога же и Человека и Всетворца нашего Единого Сущего от Пресвятой Троицы – по предстательству Пречистой Его Матери и Приснодевы Богородицы Марии, Единой по Бозе всемогущей».

Так кончилась беседа моя утренняя с высокопреосвященным Антонием по поводу сего откровения невидимым посетителем переданного мне о кончине великого старца Серафима и о смысле того, что значит, что она подобна будет смерти семи отроков Ефесских, спавших в пещере. Это происходило в тот именно год, когда в Бозе почивший – второй из знакомых мне русских архиереев – архиепископ Казанский и Свияжский Филарет²⁵⁴ , что потом митрополит Киевский и Галицкий и святой чудотворной Киево-Печерской лавры священноархимандрит, по высочайшему вызову ехал из Казани в Санкт-Петербург для присутствования в Святейшем Правительствующем Синоде, пославши певчих своих чрез Арзамас, сам по усердию своему заехал в Воронеж, где я тогда находился, живучи в доме высокопреосвященного Антония. О чем я и ему тогда рассказывал.

Когда же мы были все вместе и с начальником Boронежской губернии Дмитрием Никитиевичем Бегичевым на обеде со многими из воронежцев и приезжих богомольцев в загородном архиепископа Антония Троицком доме, то после обеда высокопреосвященный Филарет вспросил меня: «Ну что же ты не скажешь мне ничего, как твои дивеевские сироты отца Серафима поживают?» «Какие же мои, – сказал я ему, – вы сами свидетельствуете, что они сироты отца Серафима, а я прибавлю – дочки Божией Матери и невесты Христовы». «Ну что тут за философия, говори попросту, – сказал высокопреосвященный Филарет, – мне известно самому, что отец Серафим тебе вручил свое послужение Божией Матери при них, так что же ты не устрояешь их?» Я отвечал, «что в чем же я буду устроять их, когда они и без меня уже совершенно вполне и во всех духовных отношениях устроены, ибо в Дивееве две общины, первая и о которой я сам произвольно по своему усердию после кончины его <батюшки Серафима> узнал и принял намерение не оставлять ее, устроенная отцом Пахомием, строителем Саровской пустыни – на месте последнего полугодичного жительства священномонахини Александры, постриженницы Киево-Флоровского монастыря, что в мире была полковница Мельгунова²⁵⁵ . В состав этой общины входят и могут входить вдовицы и девицы, так как это во всех женских монастырях почти повсеместно вообще принято, устав ей дан Феодора Студита²⁵⁶ , общепринятый в российских монастырях, с некоторыми добавочными по усердию монахини Александры в обычном правиле при жизни ее употреблявшимися ею молитвами. Что в оной положены две трапезы в день, обед и ужин; особая, никому не подчиненная начальница, не подчинявшаяся вполне даже и всем наставлениям великого старца Серафима, Ксения Михайловна Милованова²⁵⁷ с дочерью своею Ириною Кочауловою²⁵⁸ , поступившая из Тулы вдова оружейного тамошнего мастера и державшаяся строго и неуклонно только одних наставлений бывшего строителя отца Пахомия²⁵⁹ , почему и сам отец Серафим называл обитель сию Старушкиною обителию, иногда же Ксении Михайловны обителию, а чаше всего Вдовическою, а по местоположению против церкви к сему присовокуплялся еще и иной эпитет, и в таком случае звалася Церковною обителию, в противуположность чему собственная, истинных сирот великого старца Серафима вторая самобытная Дивеевская обитель называлась Мельничною Девическою, при которой от лица Божией Матери вручено было батюшкою отцом Серафимом мне по смерть мою служение Царице Небесной. Та состоит на особом, совершенно новом, нигде никогда, ни в одном монастыре до того не существовавшем уставе и положении. Ибо начальница ее первая состояла лично под надзором самого батюшки отца Серафима, и все сестры ее собраны, как мне он сам изволил сказать, по личному назначению Самой Божией Матери только из одних девиц, а если и состоит при этой обители одна вдовица, то вроде работницы принята была и живет для копки канавы²⁶⁰ и для поправки ее за оградою обители близ канавки, а вместе с сестрами, в числе коих по собственной особой воле Божией Матери вдовицы не должны быть принимаемы – никогда. И к сей-то обители великий старец Серафим причислял из прежней Вдовической обители лишь девицу Марью Семеновну²⁶¹ и сестру строителя общинской церкви Елену Васильевну Мантурову²⁶² , которых хотя и не успел перевести в новую свою обитель сию, но называл их начатком ее сестер на небесах и утверждал, что по святыне их жизни они удостоены быть близкими к Самой Царице Небесной.

к оглавлению

Предисловие     1     2     3     4     5     6     7     Прим.1     Прим.2     Прим.3