Крест
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить
Вселенская Проповедь Вечного Евангелия. Сайт отца Олега Моленко - omolenko.com
  tolkovanie.com  
Rus
  omolenko.com  
Eng
  propovedi.com  
  Кредо Переписка Календарь Устав Аудио
  Имя Божие 3000 вопросов Богослужения Школа Видео
  Библиотека Проповеди Тайна ап.Иоанна Поэзия Фото
  Публицистика Дискуссии Эра Духа Святого История Фотокниги
  Апостасия РПЦ МП Свидетельства Иконы Стихи о.Олега Стримы
  Жития святых Книги о.Олега Исповедь Библия Избранное
  Молитвы Слово батюшки Новомученики Пожертвования Контакты
Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
YouTube канал отца Олега   Facebook страничка   YouTube канал проповедей отца Олега  


ВКонтакт Facebook Twitter Blogger Livejournal Mail.Ru Liveinternet

Протоиерей Михаил Польский

Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и заграницей

(Джорданвилль, 1948 г.)


к оглавлению
к оглавлению
к оглавлению

к предыдущей страницек предыдущей странице
  1     2     3     4     5     6     7     8  
к следующей страницек следующей странице


8. ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Разрыв митр. Сергия с епископатом

Митрополит Сергий, заместитель местоблюстителя Патриаршего престола, обвиняется в том, что, вопреки основному церковному закону, чтобы первому епископу ничего не творить без рассуждения всех прочих, в июле 1927 г. превысил свои полномочия и, не смотря на протесты Епископата, а также клира и народа, сознательно пошел на путь самочиния.

Церковь получила то, чего могла бояться в начале, когда увеличила права первого епископа. Она встретила в нем не только утешение и поддержку в борьбе, но и малодушие и падение. Возможность произвола, злоупотребления положением единоличного возглавителя Церкви, соблазн власти или восхищения высших ее прав, превратилась в действительность. Насколько очевиден разрыв первого епископа с собратиями свидетельствуют факты.

Епископ Дамаскин, в промежутке между ссылками, был в Москве и 11 декабря 1928 г. лично беседовал с митр. Сергием. Об этом он напоминает ему в своем послании. 
"Вы уверяли меня, – пишет еп. Дамаскин митр. Сергию, – что стали на путь своей декларации совершенно сознательно и добровольно, что Вы осуществили лишь то, к чему неудачные попытки делал и почивший Патриарх и митрополит Петр, только те делали шаг вперед, а два назад, Вы же разрубили узел ... Ваши преемники вынуждены будут считаться с уже совершившимся фактом. На мои два вопроса 1) считаете ли Вы, что решение Ваше является голосом соборного иерархического сознания Российской Церкви, и 2) имеете ли Вы основание считать Ваш личный авторитет достаточным, чтобы противопоставить его сонму маститых иepapxoв, совершенно не разделяющих Вашу точку зрения, – Вы не дали мне ответа, чем привели меня тогда в крайнее смущение. – "Я считаю это полезным для Церкви... мы теперь получили возможность свободно молиться, мы легализованы, мы управляем – говорили Вы мне". 
Далее еп. Дамаскин добавляет: "Мудрость Ваша попустила Вам настолько переоценить себя и свои полномочия, что Вы решаетесь действовать вопреки такому основному иерархическому принципу Церкви, который выражен в 34 прав. св. апостолов". 
Мы знаем уже, что предшественники митр. Сергия по власти сообразовались с голосом епископата и всей Церкви и ничего не творили без рассуждения всех, и последний заместитель арх. Серафим Углицкий отказался действовать единолично, не спросив голоса старших иepapxoв.

Авторитетный голос епископата, клира и народа об отношении к условиям легализации был выражен в осуждении обновленческого и григорьевского расколов и в специальных актах, как послание группы соловецких епископов.

Наконец, выступление против декларации и действий митр. Сергия со стороны епископата, клира и мирян, всей массы верующих, являются подтверждением прежних позиций Церкви, их твердости и неизменности.

Вот та стена Церкви, которая стала против нового поведения митр. Сергия. Но главное еще в том, что и сам митр. Сергий считался с голосом епископата, искал его, на него опирался в своих действиях, выражал те же мнения об условиях легализации и открыто их исповедывал до самого своего последнего заключения. Здесь он сам явился судьей для своего будущего. 28 мая/10 июня 1926 г. он выпустил проект обращения к правительству об условиях легализации и просил епископат отозваться на него, но 16/29 июня 1927 г. издает декларацию с самостоятельными решениями. На свое новое выступление митр. Сергий уже не запросил общего согласия Довольно советоваться, пора действовать по собственному усмотрению. Вот разительный факт перехода от одних действий, солидарных, к другим, самочинным. Митр. Сергий знает, что делает, и потому не дал никакого ответа еп. Дамаскину.

 

Запрещение протестующих

Протест давал ему основание проверить свой поступок, усомниться в правильности своих действий и исправить их, как исправляли его предшественники. Протесты епископов достаточны для того, чтобы всякое действие свое посчитать ошибочным и приостановить его и поискать соборного голоса, и без него не решаться на шаги такого характера. Иначе единоличное но нужде управление превращается в превышение власти, в узурпации прав епископата. Надо остановиться. Нельзя пользоваться бессилием епископата, не имеющего возможности собраться в одно место, чтобы выразить свое мнение, а также своими временными правами единоличного правителя, чтобы ими злоупотреблять до нарушения прав всех других, и наконец, выгодой своего положения и тем более покровительством в этом деле гражданской власти, враждебной Церкви. Но всём этим первый епископ воспользовался и поступил преступно. Проявив совершенно неуместное упорство, он сознательно и дерзко выступил против епископов с церковными мерами запрещения. Сам, нарушая закон и свое единство с епископатом, он осмеливается мерами запрещения в священнослужении, обрушиваться на мужественных и честных исповедников истины церковной, как на раскольников, нарушающих единство Церкви. Он один запрещает всех несогласных с ним епископов Православной Церкви без согласия всех других, опираясь только на Синод своих личных, только что подобранных им, сторонников из шести человек, тогда как в отношении к григорьевцам он брал с собой Собор в 25 епископов, то есть всех, кого мог в это время опросить около себя в самое короткое время. Он теперь вооружен и оправдан в своих глазах прошлой своей практикой, которую применяет против истины так же, как в за истину. Кто признавал его прежние прещения на раскольников законными, должен, по его логике, призвать их таковыми же и на себя. Будучи сам виновен теперь в том, в чем некогда обвинял раскольников, он обрушивается на православных епископов, среди которых сам был, только за то, что они остались на прежних своих позициях, тогда как он от них отошел.

 

Диктатура первого епископа

Законное Высшее Церковное Управление, в лице Патриаршего Синода и Высшего Церковного Совета, разогнано еще в 1922 году. Синод, созданный митрополитом Сергием в 1927 г., по каноническому существу своему, не может претендовать на такую роль высшего церковного управления. Этот Синод… не избранники Поместного Собора в числе шести епископов и не вызываемые (пять) по очереди из епархий, как полагается по закону (Опред. Собора от 7 декабря 1917 г. п. 4), а искусственно подобранные единоличным избранием первого епископа и советской власти из его сторонников.

Зная это, митр. Сергий, кроме себя, члена Синода по избранию Собора, хотел иметь в его составе, хотя митр. Арсения, и объявил об этом раньше чем получил от него отрицательный отзыв на свои действия, благодаря которому митр. Арсений никогда и не оказался в сергиевском Синоде. Таким образом, синод митр. Сергия – незаконное учреждение и не облекает никаким высшим авторитетом его единоличное управление. 
Также искусственно подбирает он себе епископат. Не весь епископат ему нужен, как полагается по закону, для одобрения или порицая его действия, а только часть его, та, которая определенно поддержит его и пойдет за ним, то есть сторонников той диктатуры, которую он установил в своем лице. Принцип же единоличного управления установился в Церкви с момента самочиния митр. Сергия, когда он и не спросил общеепископского мнения на свои действия и отверг протест его.

Митр. Сергий восстал против соборности Церкви, пренебрегши духовным Собором. Претензией первого епископа на непогрешимость и насилием безбожной власти в Русской Церкви исключена открытая борьба за истину. Возник новый режим в Церкви, которого никогда не было, и он действует в ней в лице московской Патриархии и в настоящее время. Синод, и какой-либо Собор, допускаются постольку, поскольку эти учреждения поддержат позицию первого епископа, принятую им от гражданской власти. Синод является только канцелярией при нем, а Собор – одной авторитетной формой его утверждения, без действительных прав и осуществления общеепископской власти. Два епископских собора 1943-44 гг. и Поместный Собор 1945 г. протекали в условиях полного внутреннего стеснения, без собственной инициативы и прав, как жалкие исполнители директив антирелигиозной власти, с которой в контакте только московская

 

Патриархия

До какой степени соборное начало и воля Церкви игнорируются в практике Московской Патриархии, свидетельствует недавний пример в Западной Европе. Патриарх Алексий хотел иметь дело только с единоличными решениями митрополитов Евлогия и Серафима, и как только выяснилось, что большинство приходов одной епархии будет не на стороне подчинения Москве, Патриарх, до созыва епархиального собрания, объявил его незаконным, требуя твердо стоять на заветах почившего уже митр. Евлогия (Послание от 17 сентября 1946 г.). Его делегация в Париже удивлялась, что вообще какие-либо вопросы могут решаться епархиальным съездом. Все должно быть по приказу сверху.

Вполне, конечно, естественно, что в соответствии с общей советской системой, в Церкви установлен диктаторски способ управления, который продолжает насильственно удерживаться на своем месте. Но тем более очевидна его неканоничность. Советская власть, склоняя на компромисс с собой первого епископа, в лице Пaтpиapxa и его преемников, содействовала потом укреплению ответственной пред собою единоличной формы управления Церковью. Митр. Сергий пошел на это.

 

Нарушение догматов

Все, что в Символе веры, суть догматы. Митр. Сергий погрешил против 9-го члена символа веры о Церкви единой, святой, соборной и апостольской. В свое время это отметил в полемике с митр. Сергием Николай (Добронравов), еп. Владимирский (от 7/20 апр. 1928 г.), сказав, что "против апостольства Церкви он погрешил введением в Церковь мирских начал и земных принципов, против святости – похулением подвига исповедничества, против соборности – единоличным управлением Церковью", не говоря уже о том, что он нарушил и единство ея.

Кафолическая Церковь, по-славянски, соборная, есть Церковь, собранная отовсюду, всеобщая, заключающая в себе верующих всех мест, времен и народов – вселенская. Она есть человеческий собор, возглавляемый Христом. 
Вселенскость пронизывает всю Церковь насквозь, от домашней Церкви и союза двух, до Церкви вселенской, через приход, епархию и поместную Церковь. Церковь вселенская – собранное целое и каждый член ея должен не нарушать догмата соборности. Можно погрешить против вселенскости Церкви на местах, не храня "единства духа в союзе мира" (Еф. 4, 3) самочинием, идя против связующего в ней начала, ибо соборная Церковь состоит из множества членов, хранящих единство. Поэтому всякий, кто противополагает свою волю всей Церкви, погрешает против догмата о соборной Церкви. Каждый ея член должен верить так, как она. И чтобы ему оставаться в Церкви вселенской, он не может отходить от той части Церкви, в которой находится, ибо она связана со всей Церковью.

Это простое основание догмата относится и к первому епископу. Для Церкви существенна идея епископа, необходимого ей как связанного непрерывным преемством с апостолами и Христомитр. И идея апостольства подчеркивается в избрании первого из них возглавления поместной Церкви. Однако, и он связывается единением со всеми одинаково с ним правомочными епископами по образу Пресвятой Троицы. Правило Апост. 34, сочетавая в церковном управлении единоличное начало с соборным, укореняется в догмате: "епископы ничего не творят без рассуждения первого, и первый ничего не творит без рассуждения всех, ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух".

Первый епископ, глава Поместной Церкви, прежде всего хранит единство со своими епископами, а потом уже и с главами других церквей. Ему надо иметь единство со своими епископами, чтобы иметь единство со всеми другими церквами. А если он в расколе со своими, то какой же он представитель Церкви и член Церкви Вселенской? Московская Патриархия не выражает голоса епископата Российского и его не представляет, и как звено не соединяет его со Вселенскою Церковью, хотя апостольское преемство в российской Церкви не иссякло и без этого высшего церковного управления.

Церковь вселенская есть братский союз поместных самовозглавляемых или самоуправляющихся автокефальных церквей. Это апостольский, любовью связуемый союз под единым Главою Христом. Оформлением его является сначала поместный собор, как братский съезд епископов каждого народа, а потом вселенский, как общение представителей и первых епископов всех Поместных церквей.

Церковь вселенская объединяется для решений во вселенском Соборе, который выражает голос ея, определяет истинные православные догматы и законы ея управления, обязательные для всех ея частей. Вселенский Собор, принятый и признанный Вселенскою церковью, – верховная власть Церкви, столп и утверждение истины. Поэтому в догмате кафоличности, вселенскости, в собранности Церкви воедино лежит аргумент соборного управления ею в лице равных по полномочиям епископов Церкви, как глав поместных церквей, так и епархий. Поэтому словом "кафолическая" обозначается не только Церковь Вселенская, собранная отовсюду, всеобщая, но и Церковь, управляемая вселенским Собором, и в своих частях вообще Собором епископов, по-гречески Синодом. Поэтому похищение общеепископской власти соборной есть уже не раскол, а ересь единоличного управления церкви епископом, отколовшимся от соборного единства, а потому предосужденного уже православной Церковью в ея отношении к Римскому первому епископу. Безусловно существу ет антагонизм между Папским единовластием, решения которого имеют законную силу и без формального согласия епископского Собора и прочих верующих, и соборным началом вселенской Православной Церкви.

Догмат о Церкви, выраженный в 9-ом члени Символа Веры, был нарушен в прошлом определенным открытым образом в Римской Поместной Церкви единоличной диктатурой первого ея епископа, заявившего претензии на таковое же главенство над всею Церковью. Но православная Вселенская Церковь отвергла это притязание и порвала общение с Римской поместной церковью, и эта церковь такового же поместной и осталась до сего времени, несмотря на свои размеры, и благодаря именно своей несоборности. В ней некому и не для чего собираться при диктатуре папы, и происходившие у нее соборы ничего общего не имеют с теми, которые были до этой диктатуры. Не для раскрытия же и утверждения истины они, если вся истина в папе. 
Самочинием первого епископа в Русской Церкви в последнее время нарушен догмат соборности.

 

Бесплодность защиты

Мы видим еще раз бесплодность защиты митр. Сергия и Московской Патриархии. Правила 14-15 Двукр. Собора говорят: "Если пресвитер или епископ, или митрополит дерзнет отступить от общения со своим Патриархом, и не будет возносить имя его по определенному чину, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его учинит раскол, таковому быть совершенно чужду всякого священства. Отделяющееся же от общения с представителем ради некия ереси, осужденной соборами или отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви, таковые, если и оградят себя от общения с так называемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не только не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей и не расколом пресекли единство, но потщились охранить Церковь от расколов и разделений".

Вот содержание этих правил, та стена, за которую пытался укрыться митр. Сергий. 
Кроме того, что он должен был считаться с духовным Собором епископов, от которого имел свои полномочия и которым теперь был осужден, он напрасно думал, что нет оснований считать его и нарушителем догматов. Вкрадывающееся зло не сразу распознается членами Церкви. Проповедовать и учить ереси всенародно и открыто можно не только словами, но и делами. Самое похищение общеепископской власти, самочиние и превышение своих полномочий, или разрыв единомыслия с епископатом совершились в моменты издания декларации, принятия условий легализации и пренебрежения всеобщим протестом. Как громок был протест, так и демонстративно и всенародно было его попрание. Ссылка же на будущий Собор и правила Двукр. Собора была методом насилия для уничтожения общеепископского свободного мнения, для порабощения епископата, для обмана его таким обещанием, которое никогда не будет выполнено. Сам же первый епископ посчитал себя непогрешимым в своих решениях, могущим повести Церковь, куда он хочет, только пользуясь связанностью епископата и поддержкой для себя от насилия власти. Хотя самая опора на указанное правило есть уже сознание совершенных нарушений, но откладывание суда над собою было с твердой надеждой, что его никогда не будет. Это бесстыдство первого епископа никогда не может быть забыто и оставлено без должных последствий. Таким образом, ересь единоличного управления вкралась в Церковь, и возможность ея в начале, в 1920 г., когда первый епископ получал полноту власти, превращается в действительность его упорными действиями.

Вполне справедливо было отмечено (Сборник Троица. Письмо пастыря к пастырю, 1947 г.), что и иконоборчество вначале никем не почиталось догматической ересью и казалось вопросом обрядовым, внешним, дисциплинарным, и канонически нельзя было восставать против Патриаpxa и Собора. Однако Церковь почувствовала здесь ересь и протестовала против нея, и не форма, а правда канонов и истина Церкви была с протестующими и победила.

 

Без законного преемства власти

Преемник Патриаршей власти, не имеющий при себе официальных органов церковного управления – Синода и Совета, и решивший опираться не на епископат, а на насилие большевицкой власти, порвал ту тонкую нить законного преемства власти, которую имел в единоличной передаче прав власти от одного к другому, одобряемую неофициальным собором. Превышение власти, восхищение общеепископских прав лишило его законного преемства власти, потому что он посягнул на источник своих прав, которым был укреплен и поддержан.

Власть в Церкви не может быть захваченной, и примеры без в истории не могут служить основанием для порядка Церкви. Первый епископ избирается Собором епископов, и власть его стоит и падает с одобрением и неодобрением общеепископского решения. Он ничего не может творить без рассуждения всех, а если творит, и не имеет общеепископского одобрения на свои действия и прервал единомыслие, то и преемство потерял и не имеет нрава на управление. Управление его беззаконное, насильственное. 
Епископат выразил свое несогласие с первым епископом, но не мог лишить его власти. А первый епископ настаивал на своем формальном преемстве, и злоупотреблял правами по бессилию епископата.

По слову св. Григория Богослова "единомыслие делает и единопрестольными, разномыслие же – разнопрестольными, и одно преемство бывает только по имени, а другое в самой вещи" (Слово 21 похвальное Афанасию В.).

И вот при всем том, что сохранилось преемство власти только по имени, остались епископы, которые и после протеста не порвали, но подчинились первому епископу до Собора. А коль скоро таковые нашлись и признали власть первого епископа все еще законной, то нельзя с этим не считаться.

Митр. Агафангел и его викарий Варлаам и Евгений (10 мая 1928 г. Ярославль), в дополнение к декларации 6 февраля сообщают митр. Сергию: "принципиально власть Вашу, как заместителя, не отрицаем; распоряжения заместителя, смущающие совесть и, по нашему убеждению, нарушающие церковные каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте, исполнять не могли и не можем". Только благодаря этому заявлению митр. Агафангел не попал под запрещение.

Однако, до каких же пор епископы, выразившие протест, но согласившиеся подчиняться митр. Сергию, должны ждать соборного суда? Ясно, что до ближайшего Поместного Собора. Но после 18 лет ожидания (с 1927 г.), состоявшийся в 1945 г. Поместный Собор в Москве, который назвался вторым после первого в 1917 г., соборного суда не производил, и епископы эти оказались обманутыми, как это и предполагали другие. На последнем соборе узурпация общеепископской власти, раз произведенная единоличной властью иepapxa, утвердилась без суда и разбирательства происшедших беззаконий. Таким образом, вопрос о дальнейшем подчинении Московской Патриархии для таковых отпал. После Собора 1945 г. эта Патриархия есть самочинное и незаконное учреждение и не подлежит никакому признанию и уважению, как таковая, стоящая на ложном основании в самом своем учреждении и продолжающая на, нем укрепляться при всеобщем потворстве или вынужденном молчании.

Преднамеренно и не даром последний Собор был обставлен с необыкновенной пышностью и наибольшим авторитетом, чтобы облечь Московскую Патриархию всеми видами законности и неоспоримых прав, которых ей не хватало. Но для самой Русской Церкви, и настоящем и в будущем ея истории, этот день Собора был приговором о ея совершенной неканоничности и для остатков старого епископата и вирных и сведущих сынов Церкви концом всякого примирения и временного общения с нею.

 

Новообновленческий раскол

Митр. Сергий, пользуясь поддержкой гражданской власти и невозможностью для епископата собраться в одно место для официального собора, принял решетя общецерковного значения, пренебрегая его протестом, и, таким образом, восхитил себе общеепископские права верховной церковной власти.

Точно таким же образом, в свое время, сначала обновленцы, а потом григорьевцы, пользуясь поддержкой гражданской власти и заключением первых епископов, патр. Тихона и местоблюстителя митр. Петра, восхитили себе их права высшей церковной власти.

Третий раз в одинаковой обстановке, в одних и тех же условиях, повторилось одно и то же преступление – похищение высшей церковной власти, причем похитители возвышаются по положению, и похищение увеличивается по своему качеству. В первом расколе выступают священники-реформаторы, во втором – епископы-староцерковники, в третьем – сам первый епископ из канонической среды. Обновленцы и григорьевцы похищают единоличные права первого епископа, а здесь первый епископ – общеепископские. Первые производят кражу темной ночью общей церковной смуты, тюремного заключения, неизвестности положения, вторая происходит среди бела дня на глазах у всех. Там – хитрый обман и ложь, здесь – открытый дерзкий грабеж и насилие. Синода, или какого-либо органа, ограничивающего действия этого первого епископа, нет, а старших епископов он не только не слушается, но еще и обрушивается на них с прещениями. Он может делать все, что хочет.

Кроме того, приняты обновленческие условия легализации, оправданы гонения на Церковь, поставлен новый епископат на место прежнего, даны прещения заграницу, установлен полный контроль безбожников в Церкви и пособничество им в политических делах.

Но отсюда же следуют и соответствующие уже бывшие выводы. Как захват власти Патриарха и местоблюстителя, так и власти общеепископской, и вообще высшей церковной власти, и путь советской легализации осуждены уже противообновленчским судом Церкви и канонами ея. Путем похищения обновленцы и григорьевцы не приобрели законного преемства, церковной власти, а сергиевцы его 
потеряли.

 

Действия в пользу врагов Церкви

Действия митр. Сергия антиканоничны по их существу и общей форме, в том именно как они совершены, то есть, прежде всего, вопреки рассуждению всех епископов, но они преступны и по фактическому, своему содержанию, в том, что им совершено и что явилось причиной несогласия всех епископов с первым 
Постановлением Собора 1917 г. "о мероприятиях, вызываемых происходящим гонением на Православную Церковь" от 5/18 апр. п. 13в определено: "лишать доверия и права представительства предателей из клира и мирян, сознательно действующих в пользу врагов Церкви".

Собор происходил во время гонений, и его постановления направляют Церковь по определенному руслу и являются законом жизни Церкви этого времени. Чтобы отменить их не могло явиться достаточного основания и авторитета, а потому нарушения этих постановлений относятся в преступлениям. Какие же действия в пользу врагов Церкви совершила Московская Патриархия?

1. Подчинение церковного управления врагам. Митр. Сергий и Московская Патриархия допустили вмешательство во внутренние церковные дела гражданской и богоборческой власти и таким образом уничтожили каноническую свободу церковного самоуправления и самоорганизации, и тем помогли безбожникам нанести ей больше вреда, и сами сделались участниками их преступлений.

Признав за большевиками право санкционировать или отвергать назначение епископов и клириков, сама Московская Патриархия возникла вновь, "употребив мирских начальников" (Седьм. 3). В первый период своего заместительства, до своего заключения, митр. Сергий имел власть, как и его предшественники, по согласию епископов. Во второй раз, выходя из заключения, он ее получил из рук мирских начальников, потому что принял их условия легализации, уже отвергнутой ранее Церковью и им самим. Теперь, решившись на эти действия без рассуждения всех и идя на разрыв с епископатом, он именно за то самое, что лишает его права на власть в Церкви и получает вновь ее от мирских начальников. Эта измена Церкви и была условием получения им вновь епископской в Церкви власти. Он целиком и вновь ставленник гражданской власти, как и обновленцы и григорьевцы, на тех же условиях похитившие церковную власть. Таким образом, современная Московская патриархия основана на заведомом преступлении или, как выразился о ней один из полемистов в России, – "во грехе рожденная и в беззакониях зачатая". Поэтому, по совершенно точному смыслу правила, митр. Сергий и Сергиевская Патриархия должны быть низвержены и отлучены, как не имеющие полномочий Церкви и избранники мирских начальников.

Свои должности получили от советской власти и члены Синода. И если право представлять епископов к рукоположению принадлежит только епископам (Седьм. 3, Апост. 30), то какое же каноническое значение имеет вновь рукоположенный епископат, представленный "Советом безбожников по делам Православной Церкви".

2.Перемещение епископов было необходимо для антирелигиозных целей советской власти. Во время гонений епископы и народ крепко духовно сплотились. Пребывающих в заточениях и ссылках народ сугубо почитал, и сколько бы эта разлука ни длилась, их помнили и поминали за богослужениями. А когда они возвращались на кафедры, по окончании сроков своего заключения, то их встречали величайшим торжеством. Даже советская террористическая система была бессильна против такой организации Церкви, единения пастыря и паствы и морального влияния церковного руководства: возвращать на кафедру – торжество и победа Церкви, не возвращать – продолжается память об епископе изгнаннике. Что делать? Единственную помощь безбожникам по разложению Церкви и моральной ея дезорганизации могла оказать только высшая церковная власть, которая, по их желанию, порвала бы связь епископа с паствой. Большею частью просто устраняя епископа с кафедры, когда переводя его на другую, которую и он, будучи репрессирован, также не увидит, и она его не знает, и назначая нового, указанного гонителями Церкви, патриархия оказывала подлинную услугу последним.

Вот почему тот пункт – устранение с кафедр не угодных епископов – был поставлен в условия легализации высшего церковного управления.

Всегда были перемещения епископов постановлением церковного центра, ко никогда с таким разрушительных смыслом и значением. Не важно, что переводят епископа на другую кафедру, но важно кто переводит и во имя чего. Во время гонения на Церковь, отказавшаяся от исповедничества церковная власть, в угоду гонителям-безбожникам, устраняет или перемещает с кафедры епископов-исповедников веры и правды и вместе с безбожными властями порывает духовные связи Церкви и лишает членов ея источников поддержки и утешения. Переживая остро этот тяжкий удар, петроградская епархия и ея епископ, своевременно выразили принципиальный свой протест против такого открытого действия главы Церкви в пользу врагов Церкви.

3. Оклеветание исповедников. 17/30 апреля 1926 г. митр. Сергий открыто, не боясь большевиков, писал митр. Агафангелу: "никто против Вашей личности, как таковой, ничего не имеет, особенно после перенесенных Вами лишений за Церковь Христову". Однако через год он эти лишения назвал должным наказанием за контрреволюцию. По его новым словам, "только люди, которым кажется, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием, тормозили усилия установить мирные отношения с советским правительством". (Декл. 16/29 июля 1927 г.). В интервью журналистам 15 февраля 1930 г. он заявил: "предпринятые советским правительством репрессии по адресу верующих и священников не имеют никакого отношения к их религиозным убеждениям. Эти репрессии вызваны исключительно антиправительственными действиями" (Воск. Чтение 23 марта 1930 г.). В 1945 г. митр. Николай Крутицкий в Париже заявляет то же самое: "Репрессии были против политической деятельности духовенства" (В. Ц. Ж. № 4). и т. д. до журнальных статей нынешнего дня у Московской Патриархии. Какие удивительные верноподданные у советской власти вдруг явились. Московские первосвященники повторяют в точности роль иудейских, которые пред языческой властью старались показаться ревностными поклонниками римского кесаря, и с ложью, лестью и лицемерием говорили о Христе: "Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю" (Лук. 23, 2). Он политически неблагонадежный. Человек. Так был оклеветан Первый Исповедник Правды.

Это обычный способ угождения властям, но примечательно то, что с расчетом именно пользы, тогда для народа (Ин. 11, 50) и теперь для Церкви, первосвященники действуют предательством и клеветой на неповинных, Поразительное сходство. Подлинно в мiре сейчас происходит, по образу Христа распятие Его Церкви. 
Оскорбляя и заушая связанный и заключенный епископат, Московская Патриархия вместе с большевиками объяснила пред всем мiром гонения на Церковь ея контрреволюционностью и действительно развязала руки врагам для продолжения и усиления их еще в течение 13 лет (1927-1940). Такова роль московских первосвященников, "дерзнувших корчемствовать истиной" (Шест. 2).

4.Отрицание гонений. В помощь врагам Церкви исповедники оклеветаны с таким бесстыдством, как будто налицо нет никаких других признаков гонения на веру народа, истребляемую всеми способами помимо арестов служителей ея. 
Церковное управление прикрывает злодеяния власти против Церкви, утверждая, что гонений никаких нет.

В том же интервью митр. Сергий, во всеуслышание мipa объявил: "в советском союзе никогда не было, и в настоящий момент не происходит каких-либо религиозных преследований. Многие церкви действительно закрыты, но закрываются они не по приказу властей, а по желанию населения, а во многих случаях даже по решению верующих".

Советская власть обманывает тех, кого можно обмануть, малых сих, простых людей заграницы, которые склонны идти за этой властью, ради обещания благ земных, но удерживаются слухами об ея антирелигиозных действиях. Роль Патриархии – вводить в заблуждение, сознательно участвовать в обмане, распространять заведомую ложь в пользу советской власти. Это – открытая измена Церкви и ея истине.

Факт гонений установлен Всероссийским Собором, который принял меры против действующих в пользу врагов Церкви и как предателей постановил лишать их доверия и представительства. Почему гонения перестали быть гонениями, и как можно объявить их несуществующим даже тогда, когда они были в разгаре? Какая наглая вражда с истиной.

5. Потворство безбожию. Возложение всей вины на контрреволюционность Церкви и отрицание факта гонения, само собой утверждает, что никакой антирелигиозной власти не существует, и безбожия, как духовного врага христиан, нет. 
Мы видели, что во всех документах, до падения митр. Сергия исповедывалась правда расхождения между христианством и безбожием правящей партии. Умалчивалось об этом и говорилось о полном единении только у обновленцев, а потом у митр. Сергия. Как бы во исполнение Советской Конституции – "Свобода религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды", – Патриархия и останавливается только на своем культе и отказывается от защиты верующих и признает право безбожия нападать на религию. Обличать безбожие или на него указывать верующим как на врага, она не смеет.

Таким образом, церковное управление отказывается от части населения христианской страны, уводимой в безбожие, без борьбы отдает столько христианских душ, сколько безбожная власть может их взять. Это не пастыри добрые, полагающие души свои за овец своих (Ин. 10, 11). Пастырский долг попирается и нет заботы, чтобы взыскать и спасти погибшее (Mф. 18,11). Никто не избавляет их от волков, и они отдаются им на съедение. Злу попускается свободно возрастать, внимание и бдительность народа усыпляется, достоинство Церкви в свидетельстве истины с малой хотя долей мужества не соблюдается. Церкви, воинствующей на земле за спасение чад своих, нет. Слово духовных руководителей больше не приправлено солью (Кол. 4, 6), ибо оно растворилось в компромиссах. Нет сопротивления врагу, нет воодушевления для борьбы. При полном разгроме объявлено благополучие. Это – лжепророки, которые говорят "мир, мир, – а мира нет" (Иерем. 6,14).

6. Молитва за власть врагов Церкви. 8/21 октября 1927 г. митр. Сергий издал указ о поминовении властей за богослужением. 
Если власть языческая, то она в древности всегда признавала себя учреждением божественным, по закону естественной справедливости служила для наказания зла и поощрения добра, и хотя не знала Христа, но и неповинна была в заблуждениях своей веры и достойна была молитв за себя по слову Апостола (Рим. 13, 1-7; I Тим. 2, 1-3). Но если эта власть отступническая, которая знает Христа, но отвергает Его и восстает на Него и гонит веру Божию вообще, то за нее, как согрешающую грехом к смерти, нельзя молиться(Ин. 5, 16).

"Грех к смерти есть, когда некие, согрешая, в неисправлении пребывают. Горше же сего то, когда жестоковыйно восстают на благочестие и истину, предпочитая мамону послушанию перед Богом, и не держась Его уставов и правил. В таковых нет Бога" (Седьм. 5). Сказанное по другому поводу это правило наиболее относится к большевикам, которые именно таковы: жестоковыйно восстают на благочестие, не имеют Бога и пребывают в неисправлении.

Неисправленность же или грех к смерти есть отвержение покаяния и дара Божия прощения грехов, того минимума, после которого ничего не остается для спасения человека. Дух Святый именно для прощения грехов и дан Спасителем ученикам дуновением уст Его: "примите Духа Святого, кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся" (Ин. 20, 22-23). Отвержение благодатного прощения грехов или нераскаянность и есть та хула на Духа Святого, которая не простится ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12,31-32).

Патриарх Тихон в послании 19 января 1918 г. объявил большевикам: "властью, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Хотя в своем обращении в Верховный Суд 16 июня 1923 г. Патриарх и раскаивался в этом проступке, но, во-первых, его выступление было принято целым Собором, и им одним отменено быть не может, а во-вторых, власть не исправилась и не покаялась, чтобы имелось малейшее основание снять с нее отлучение, которое и остается в полной силе.

Eп. Николай (управляющий Владимирской епархией) своевременно (1928 г.) заявил, что поминовение отлученных за литургией есть богохульство. Поскольку эта власть остается неисцельно богооступной и богоборной, к ней приложимо только моление помянника и молебна: "мерзкое и богохульное агарянское царство вскоре испровергни и благоверным царем предаждь". Так именно молились о падении власти Юлиана Отступника св. Григорий, отец св. Григория Богослова, и св. Василий Великий, ни о какой лояльности к отступнику не помышляя.

Если советская власть требовала от Московской Патриархии поминать себя за богослужением, то надо было иметь мужество отказать ей в этом, потому что, как безбожная, неверующая, она не нуждается в этих молитвах, а если нуждается, то только в определенном смысле этих молитв – об обращении ея к вере от пути погибели и всякого злодейства, что не могло бы служить ея престижу.

Однако, Московская Патриархия ввела это богохульство – молитву к Богу об утверждении власти врагов Божиих – в богослужение с исключительно провокационным смыслом проверить отношение приходов к советской власти и к новой позиции Патриархии, принявшей условия легализации, и, таким образом, она отдала непокорных этому постановлению на новые репрессии гражданской власти.

Все эти действия Московской Патриархии в пользу врагов Церкви, – подчинение им церковного управления, перемещение епископов, оклеветание исповедников, отрицание гонений, потворство безбожию и молитва за их власть – караются высшей церковной властью Собора не только лишением доверия и права представительства, но и другими большими и предельными карами.

Определение Священного Собора "о мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни", 6/19 апреля 1918 г., оповещаетверныхчадЦеркви: 
"Рассудив о некоторых епископах, клириках, монашествующих и мирянах, не покоряющихся и противящихся церковной власти И обращающихся в делах церковныхк враждебному Церкви гражданскому начальству и навлекающих через то на Церковь, ея служителей, ея чад и достояние многоразличный беды, – Священный Собор таковых осуждает, как богопротивников и постановляет:

1. Епископ, противящийся высшей церковной власти и обращающийся при сем за содействием к власти гражданской, запрещается в священнослужении с преданием церковному суду, и если засим, по троекратном приглашении, не явится лично на сей суд, то извергается из сана (Ап. 74, Двукр. 14).

2. Священнослужители, состоящие на службе в противоцерковных учреждениях, а равно содействующие проведению в жизнь враждебных Церкви положений декрета о свободе совести и подобных ему актов, подлежат запрещению в священнослужении и в случае нераскаяния извергаются из сана (Ап. 62, Седьм. 12, 13, Петр. Ал. 10)". 
Расчет пользы церковной

В чем польза Церкви во время гонений? Общеизвестно, что в проявлении нравственных сил мужества, бодрости, твердости, терпения в страданиях и испытаниях и в решимости на смерть. Церковь встретилась с врагами Бога и Христа. Ее преследуют и уничтожают за ея веру. В условиях сражения, на войне, когда открылось такое кровопролитие, и Церковь получила столько ран, ей нужно хранить веру, догматы, каноны или порядок своей внутренней жизни именно "всеоружием Божиим", имея пояс истины, броню праведности, обувь мира, щит веры, шлем спасения, меч слова Божия, устное исповедание правды, верность до смерти, до венца жизни вечной (Еф. 6, 13-17, Mф, 10, 17-20, Откр. 2, 10). Ни нравственность без догматов и канонов, ни каноны и догматы без нравственности, ибо они органически вкоренены друг в друга. В духовной же борьбе низложенный дух и павшая нравственность – причина повреждения и самых догматов и канонов и всего порядка Церкви. Поэтому показателем величайшего духовного упадка церковных людей нашего времени это их неспособность замечать пробел в этом принципе в поведении Московской Патриархии или считать его несущественным. Даже в правилах мiрской войны духовная сила солдата ставится во главу угла военного успеха. Мы же теперь подчеркиваем необходимость хранения догматов и канонов, умалчивая о нравственности, как будто без нее можно сохранить их. А в ней то и заключена главная польза Церкви, фундамент ея жизни, ея Духовная природа. Кажется, по времени, мы принуждены проповедовать азбуку христианства. 
В десятилетний канонический период Церковь пережила истинную свободу, которая заключалась в исповедничестве среди страданий, в физических узах, но в духовной независимости от врагов, в жизни по своим внутренним законам. В неканонический период она попала в тяжкое рабство и связанность от богоборческой власти, и Патриархия надела на себя духовные узы лжи, неправды и всякого беззакония. 
Бывшее в течение десяти лет положение Церкви было нормальным, и иным не могло быть в этих условиях. В течение двух последних лет этого периода Церковь уже победила врагов стойкостью, сделав бесплодными их попытки ее поработись, и страданиями почти завоевала себе свободу церковного бытия в советских условиях. 
Отделить политику от религии было трудно, ибо, исповедуя религию, ты делаешься противником власти, которая с религией борется. Надо или отказаться от религии, или не бояться обвинения в противлении власти. Митр. Агафангел издал тайное послание, в котором писал: "я не призываю вас к противлению гражданской власти, все, что она требует от вас, не противного нашей христианской совести, исполняйте, но блюдите чистоту веры" .... (Путь № 11.). Во всем этом была безукоризненная нравственная честность. Никто не подумал, что все средства хороши для блага Церкви. 
Великая польза для Церкви иметь центральное церковное управление, но оно представлялось или существующим в своей позиции бескомпромиссной правды или совсем несуществующим по закону децентрализации (от 7/20 ноября 192.0 г.), когда епархиальный apxиерей, если не мог найти и составить собора apxиepeeв, ног принять на себя всю полноту власти. Надо было посмотреть, что делали бы большевики без центральная церковного управления, которое им было так нужно, если бы оно закрылось после ультиматума первоиерарxa прекратить насилие над Церковью и епископатом, без которого он не может составить у правления всею Церковью. 
Немыслимо, чтобы управление могло существовать легально, тихо и безмятежно при нелегальной гонимой и уничтожаемой Церкви. Принцип нравственности, с его пользой для Церкви торжествует. Таким образом, обвинение против сергиевской патриархии усиливается, как только ясен другой, положительный путь Церкви. чем тот, который она избрала.

Понятие пользы у Московской Патриархии – это сохранение себя или центрального церковного управления во что бы то ни стало, жертвами и средствами. Митр. Сергий не преподал поручение

Епархиальным архиереям о власти на местах, как митр. Агафангел и архиеп. Cepафим Углицкий. Он полагал, что будет сам распоряжаться всеми церковными делами, -я даже может порвать с епископатом. Ему казалось, что и нравственностью можно поступиться ради такой выгоды Церкви, как это ее управление. Предложение советской власти сохранить его в эпоху гонений на условиях никоторых нравственных компромиссов ради только политики ея явилось поистине великим соблазном для первоиерарха. Польза показалась несомненной. Но предполагал ли первый епископ, что враг поставит его в трагические противоречия и рядом с собой для нанесения вреда Церкви? Трудно перехитрить диавола, компромисс с ним губителен и всегда несет в себе поражение. 
Однако, может быть, политика и средства Патриархии подконец оправдали себя, и она выиграла в борьбе: какая-то свобода дана, и сама Церковь дождалась легализации, а не одно ея управление. Но заслуга ли это Патриархии и результат ли ея компромиссов? 
Когда Церковь, многолетним гонением, при помощи того же управления, была обессилена до последнего предала, до полного изнеможения и перестала быть опасной для безбожия, тогда, в связи с новым этапом внешней политики советов, в агитационно-пропагандных целях, сделана временная, уступка Церкви. Вместе с верующими разных стран, обманутыми нынешней русской церковной свободой, советская власть хочет бороться за мipoвую революцию, за интернационал, а потом уже за полное уничтожение всякой веры и религии у себя и во всех странах. Это – обычный советский метод, доказанный уже в разных сферах ее действий. С временным попутчиком – к главной цели, а потом ликвидация попутчика (см. "Соврем. Состояние Прав. Церкви в СССР" Пр. М.П.). В свое время советская власть создала себе удобное церковное управление, держала его наготове на всякий случай и теперь возлагает на него свои новые политические задачи. Несомненно это хорошо для советской власти, но хорошо ли для Церкви иметь наготове такую церковную власть с такою ролью? Да лучшее было бы если бы церковное управление создалось вновь из освобожденных заключенных, если действительно нужно дать подлинную свободу Церкви и этому пришло время.

"Свобода" нынешняя явилась сама собой, неофициально, без изменения параграфа конституции и программы партии, а потому без всяких гарантий на будущее, с возможностью быть отнятой в любое время, без общедоступной печати, без готовых кадров духовенства, множество которого остается в заключении, при закрытых центральных храмах страны. Но самое печальное в этой "свободе" то что она по своему смыслу является новой и самой грандиозной провокацией, которая когда-либо была до сего времени.

Большевиков всегда беспокоила Катакомбная Церковь, и они жестоко с нею боролись. Она не выяснена была в своем составе, но все же создавалась уверенность в ея слабости. Однако, под немецкой оккупацией во время войны, она обнаружилась в большой народной мощи, и большевикам пришлось теперь сделать у себя отдушину свободы, чтобы выяснить себе весь ея состав до конца и начисто. При всем той, что интеллигенция, молодежь и чиновничий класс служащих достаточно отгорожены от религии, власть узнает теперь, кто все же просачивается в религию. В самой Церкви остатки старой духовной интеллигенции выведены сейчас в епископы, собраны в монастыри и поставлены на другие должности. Церковь естественно выходит из катакомб, из подполья, а безбожники, во главе с "Советом по делам Православной Церкви", работают по учету последних религиозных сил страны для последнего ликвидаторского шага в будущем. Горе тем, кто вышел из своего сокрытия. Но Церковь не доверяет этой свободе, отлично изучив своего врага, не доверяет и легальным священникам. Так, например, в данный момент практикуется общая исповедь, которая снимает со священника обязанность тайного сыска и подозрения в тайном руководстве верующими. Но верующие имеют одиночную исповедь и указывают на эту возможность по секрету друг другу. Катакомбные священники имеются и должны быть в силу ограниченности и ненадежности полученной свободы. Таким образом, происходит только вид отступления большевиков пред религией, но на самом деле это есть обходное движение в целях нанесения ей окончательного поражения. Нынешняя свобода опаснее прежнего гонения. Какие здесь полезные для Церкви достижения Патриархии – мы не видим.

Цели и средства. Цель – сохранить Патриархию как Патриархию, а не правду, с которой она стоит и падает – нанесла великий вред Церкви. Коль скоро и Церковь ставит себе внешние цели, а не духовные, внутренние, то она падает со своей высоты и принимает средства ей несвойственные. Она бросает "всеоружие Божие", а берется за оружие человеческое, а в данном случае оружие врагов своих (по принципу – надо с врагом бороться его оружием) – дипломатию, ложь, клевету, обманы, хитрости, чем изобилуют документы этого пути. На самом деле наше оружие правды превосходит все оружия наших врагов, и ему обеспечена вечная победа, хотя бы оно в настоящем заключалось только в крестных уничижениях, страданиях и самой смерти. Поэтому принять по-своему принцип врагов (ленинский) – "нравственно все, что служит на пользу пролетариата" – это значит изменить Церкви. Но пролетариат также входит в Церковь, и даже не о его пользе позаботилась Патриархия.

Если бы во время сражения, пред лицом врага, командир сказал солдатам, что они сражаются не за отечество и могут бросить оружие и сдаться врагу, то такой вождь будучи предателем и изменником отечеству, может внести великое смущение в ряды войска. Такое точно впечатление было в церковном народе, когда глава Церкви объявил, что Церковь преследуют не за Христа, а за противление властям. Самую де религию никто не гонит и не уничтожает. Однако митр. Сергий стал изображать из себя чуть не страдальца, когда Патриархию стали осаждать епископы, священники и миряне со своими протестами и замечаниями. В своем протесте Церковь показала, что имеет мужество бороться, в то время как первый епископ его потерял. Верующий народ боролся за чистоту веры, за Церковь, ясно сознавая, где правда и где измена, где Церковь и где отступники, свято чтил имена исповедников иepapxoв и за верность одним этим именам шел на мученичество. Теперь он потерял ясность этого ведения, стерлись границы правды и лжи, Церкви и отступников, имена исповедников забыты. На смену религиозному подъему и готовности к борьбе и стоянию за веру пришли апатия, равнодушие и инертность в сердца множества слабых. Смущение было повсеместным и великим. Народ лишился нравственной поддержки от своих духовных вождей, которые еще не так давно были так дороги народу и своим исповеданием исполняли всю Церковь внутренним ликованием при внешнем гонении. Церковная Власть морально теперь была низложена и умерла вовсе как духовная сила до нынешнего дня. Церковный народ предоставлен был сам ceбе. Чаша его скорбей выпита им до дна .Надо было быть в то время в России, чтобы видеть и слышать ту скорбь народа, когда он метался и не знал куда идти, Он был рассеян как овцы, не имеющие пастыря. Церковь – убежище правды, истины, добра на земле, пристанище и утешение от лжи и зла. "Это место, – по словам еп. Дамаскина, – куда не захлестнут мутные воды неправды, это – престол, на котором сама Истина утверждает свое царство. Но если оттуда, с высоты амвона, зазвучат слова лицемерия, человекоугодничества и клеветы, то ложь торжествует свою конечную победу над мiром, и там где светит образ Воплощенной Истины, смеется уже в отвратительной гримасе отец лжи. Тогда уже и здесь не истина, без которой мы не можем дышать, а такая же ложь, как и во всем, лежащем во зле мiре. Не найдет больше человек утешения среди всеобщего растления. Нет Церкви, как столпа и утверждения истины".

Сергиевское церковное управление не служило сохранению ни единого зерна веры в этом народе. Напротив, оно сделало все, чтобы подорвать и унизить ее. И только вопреки, а не благодаря ему народ сохранил свою веру. Теперь оно дискредитировало себя в глазах народа навсегда непоправимо, как нравственно падшее. Существует раскол между русскою Церковью и ея управлением. Создано внешнее единство там, где в сердцах, в корне и в сущности полное разобщение. Внешняя оболочка прикрывает внутреннее расхождение. В нынешнем единении Церкви с Московской Патриархией есть ложь. Внутри самой Церкви нет тех согласия, единства и любви, которые в ней были раньше.

Патриархия хотела пользы Церкви, но принесла епископату вред и народу вред. Кому же польза? Одному высшему Церковному Управлению, которое все сделало, все принесло в жертву для своего сохранения. И что же, – принятые условия легализации, как условия союза Церкви со своими гонителями, уничтожали духовное и юридическое значение самой Церковной власти. Дурные средства загубили хорошую цель. 
Личные характеристики

Интересен человек, который, получив в критическую пору укрепление законного преемства своей власти общеепископским мнением, затем решил действовать без его согласия и наперекор ему, пользуясь поддержкой насилия гражданской власти и формальной невозможностью созвать Собор и судить его действия. Пред нами мудрый ли политик, который знал цель, к которой шел и, укрепив сначала свое положение среди епископата, потом повел его за собой, куда хотел; предатель ли он по расчету, как Иуда, или павший от временного страха и малодушия, как ап. Петр?

Может быть ни то, ни другое или то и другое понемногу, по мелкости своего масштаба. Митр. Сергий – человек умственно даровитый, житейски опытный, но прошедший путь нравственных сделок и изощренный в эластичных отношениях с сильными мipa и с выгодами момента. Он не злонамеренный, а слабовольный. Переоценив значение для религиозной жизни внешних условий, он средством для цели избрал, не исповедание церковной истины, а личную хитрость, неискренность, политиканство. Так и высшая церковная власть потеряла различие добра и зла, святого и не святого, что входит в обязанность священника Божия Ветхого Завета (Лев. 10, 10-11). Деяния ея исходят от лица, потерявшего пастырскую мораль, имевшего достаточную практику в нетвердых принципах.

По некоторым биографическим данным, моральные качества Московских иерархов не очень высоки и предопределили их настоящий путь.

Некогда Сергий, apxиеп. Финляндский, будущий митрополит и патриарх, присоединился к заведомо неканоническому мнению Иоанникия, еп. Архангельского, о допущении второго брака для вдовых священников и диаконов. (см. Отзывы епарх. архиереев по вопросу о церковной реформе,. 1906 г.).

Когда Распутин протежировал Варнаву в епископы, то Святейший Синод под председательством митр. Антония (Вадковского) отказал в этом, но временный заместитель последнего, арх. Сергий, в угоду Распутину, затем провел это дело через Синод.

На смерть члена Думы Караулова он говорит чисто кадетскую речь на удивление всем. 
После февральского переворота, когда назначенный Временным Правительством обер-прокурор Синода начал самоуправно распоряжаться увольнением и назначением епископов, Синод в своем заседании постановил, в случае продолжения таковой деятельности нового обер-прокурора, выйти в отставку. В этом постановлении принимал участие и арх. Сергий. Когда же все члены Синода, вместе с арх. Сергием, действительно подали в отставку, а обер-прокурор, чуть ли не на другой день, приступил к организации нового Синода, то деятельное участие в этом деле принимал и архиепископ Финляндский, и сам вошел в состав нового Синода. Таким образом, показал себя очень неверным братом.

После октябрьского переворота митр. Сергий попадает в тюрьму. Но он там не засиживается. В тюрьму является известный Владимир Путята, за чудовищные деяния лишенный Собором 1917 г apxиерейского сана и отлученный от Церкви, который в это время сблизился с большевиками. В результате таинственных переговоров, митр. Сергия немедленно выпускают из тюрьмы. Митр. Сергий пишет огромный доклад в защиту Путяты патриарху и Синоду, которые единогласно отвергли это ходатайство. 
В послании к своей пастве, из Нижнего Новгорода в 1922 г., он проявляет исключительную нравственную приспособляемость к властям.

При изъятии церковных ценностей, Сергий, митрополит Владимирский, стал противником мнения Патриарха по этому поводу.

16 июня 1922 г. мл троп. Сергий, и с ним apxиеп. Евдоким и архиеп. Серафим (Мещеряков), по поводу возникновения самочинного высшего церк. управления обновленцев объявил: "Рассмотрев платформу ВЦУ и каноническую законность управления, заявляем, что целиком разделяем мероприятия ВЦУ, считаем его един ственной канонической законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными. Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов Церкви, как вверенных нам, так и других епархий".

В январе 1924 г. митр. Сергий в Москве приносит всенародное покаяние пред Церковью и Патриархом в своем отступлении в обновленчество, и получает из рук Патриарха архиерейскую мантию и белый клобук.

Конечно, после такого падения, нельзя было заканчивать решения о нем только волею Патриарха, как о каждом покаявшемся. Надо было допустить до священнослужения, но оставить подсудным Собору, и тем более нельзя было ставить его в возглавление Церкви.

Крайняя неустойчивость взглядов митр. Сергия разительна. 
В 1922 г. митр. Сергий признает обновленчество, в 1924 г. кается в этом пред Патриархом. В 1927 г. сам становится на его платформу. 
В 1926 г. считает советскую легализацию григорьевского высшего церковного совета "признаком неправославия", а затем сам добивается ея на тех же условиях попрания внутренней свободы Церкви. В 1926 г. он дает совет заграничным православным епископам создать там самостоятельное церковное управление, а ровно через год осуждает такое желание их.

Нынешний преемник митрополита и патриарха Сергия, епископ Алексей, находясь еще в Новгороде, попал в Петербургский кружок баронессы Икскуль, штаб Распутина, и здесь познакомился с ним и через его посредство имел аудиенцию у Императрицы. Для него не было достаточно знакомство с мученицею Великой Княгиней Елизаветой Федоровной, которая была с ним весьма любезна и дарила ему дорогие подарки. Это обстоятельство много испортило репутацию среди почитателей молодого епископа-карьериста.

Как известно, в гибели митрополита Петроградского Вениамина решительную роль сыграло его осуждение обновленчества и отлучение Александра Введенского от Церкви. Вслед за арестом митрополита Вениамина епископ Алексей снял запрещение собновленцев, на что не имел никакого права и чем возмутил верный епископат. Поэтому когда митрополит Сергий ввел apxиеп. Алексия в свой легализированный Синод, то петроградская епархия в декабре 1927 г. протестовала перед митр. Сергием против допущения в члены Синода такого епископа, однако сам впадавший в обновленческий грех, защищал подобные ошибки других.

Репутация епископа Алексия Симанского была такая же, как и митр. Серафима Тверского. "Ответ неразумным и осторожным" – неизвестный документ от 13 апреля 1928 г. говорит: "Мы не настаиваем, что он (митр. Сергий) лично доносчик, но важно, что за него и несогласие с ним гонят, и что около него есть заведомые предатели, как Серафим Тверской, Алексий Симанский и др. от синодальных членов".

Назначение Иосифа митрополитом Петроградским архиеп. Алексий встретил враждебно и завистливо и много против него интриговал и писал доносы в ГПУ. Митр. Иосиф пребывал в заключении многократно и в 1938 г. расстрелян. Его кафедру занимал митр. Алексей, красный орденосец, а потом Патриарх.

Епископ Николай (Ярушевич) Сестрорецкий (теперь митр. Крутицкий) управлял Петроградской епархией в то время, когда митр. Иосиф был заключен, а митр. Сергий издал свою декларацию 1927 г. и всецело стал на сторону последнего. Чтобы увлечь народ за собой, он скрыл от народа указ митр. Сергия о поминовении властей и усиленно распространял ложь про борцов за внутреннюю свободу Церкви от богоборной власти. Введенный в заблуждение народ разделился на три части, но в большинстве пошел за епископом Николаем. Ложь, обман и клевета возымели свою силу.

Надлежит и вообще расследовать, кто из епископов и духовенства стал секретным сотрудником советского церковного надзора и предавал своих братьев. 
Общая характеристика духовенства, как нами уже сообщалось, ("Совр. сост. Ц. В. СССР" 1946 г.) такова. "Весь клир находится в полной зависимости от произвола большевиков, которые одних допускают к легальному священнодействию, а других устраняют, естественно предпочитая худших лучшим. Люди, не обладающие выдающейся силой нравственного характера, готовы идти на всякие сделки с совестью и пресмыкаются пред большевиками, только бы последние оставили их в покое. Весь клир прошел известный фильтр и избавиться от тюрьмы и ссылки он не может без компромисса, если еще власти его предлагают. Все выверены через репрессии. Из небольшого остатка старых епископов, не говоря уже о новых, все были в заточениях и не даром получили свободу. Нынешний патриарх Алексий был в ссылке в Семипалатинске, Николай, митр. Крутицкий был в Усть-Сысольске, митр. Ленинградский Григорий, бывший протоиерей Чуков, вместе с митрополитом Вениамином, был приговорен к расстрелу, но помилован. Все прошли через тюрьмы и все получили предложение сотрудничать, и кто на это не согласился, тот из тюрьмы и не вышел". 
Если террор имеет такое огромное влияние на поведение иepapxoв Московской патриархии, то напрасно говорить о расчетах пользы церковной и видеть в этом мудрость, политику, выгоду, надежду. Ничего подобного нет у нее. Все позиции ея не проданы ею, а отданы, как отдает их человек, который подписывает свой собственный смертный приговор. Его осведомляют о приговоре и он расписывается, что читал. Если он остается еще жив, то живет каждый день на милость победителя и делает все, что приказано. Он работает, как обреченный на смерть раб, у которого вынуто из души все и которому нет никакого дела до морали и стыда. Это давно все уничтожено. Смертный же приговор может быть приведен в исполнение в любой день. Работай на каждый день. Если ни один человек в Росси не имеет гарантии существования на один день, и находится не под законом, а под диктатурой, которая сознательно отрицает закон, то что же те, кто заранее приговорены к смерти, как официальная Церковь в России, которой продлевают существование сообразно требованиям общей политики, и поскольку нужно чтобы Церковь лила воду на мельницу мipoвой революции. Это временный попутчик, с которым давно решено рассчитаться по миновании надобности.

Итак, мы, безусловно, имеем пред собою падших во время гонений, которые, под угрозой смерти, приносят жертвы новым советским идолам.

 

Падшие во время гонений

Двадцатое столетие принесло нам кровавое гонение на христианство и на всякую уже веру в Божество, напомнившее нам древность, но и неслыханное в древности. 
Святые каноны Церкви остаются неотжившими и в той части своей, в которой говорится о падших во время гонений. И гонения есть, и падшие есть. Кто же гонители? Не только подлинные язычники, но и худшее, последнее развитие язычества, прикрывающее своих идолов новыми названиями.

Церкви предстоит показать ныне наличие у современности идолопоклонства, поставить его вновь на суд христианства, не позволить христианам идоложертвовать и снова осудить тех, кто поклоняется им и так или иначе потворствует и приобщается к язычеству. Надлежит нам не только не участвовать в делах тьмы, но и обличать (Еф. 5, 11).

Новое язычество и его идолы. Идолопоклонством называется всякое поклонение твари вместо Творца (Рим.1,25), начиная от поклонения силам и предметам природы, до самообожения человека и противления Богу (Иез. 14, 2-5, I Цар. 15, 23), до обольщения богатством, мipoм, чревом и изделиями рук человеческих (Еф. 5, 5; Кол. 3, 5; Иак. 4, 4; Рим. 16, 18; Фил. 3, 19). Даже еретики, не молящиеся Богу и Христу, а поклонявшиеся ангелам, как творцам и правителям мipa, называются идолослужителями (Лаод. 35). 
Какой идол поставлен ныне вместо Бога истинного? Официальная программа правящей коммунистической Партии, гонителя религии и врага христианства, говорит следующее: "ВКН (всесоюзная коммунистическая партия) руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков" (пар. 13. "Программа и Устав ВКП(Б)").

Что означает этот идол – "планомерность и сознательность по всей общественно-хозяйственной деятельности масс", призванный заменить Бога истинного? Человек сам своими силами, трудом и умом удовлетворяет все свои потребности и ни к каким силам другим, вышечеловеческим, ему обращаться не нужно. Обращение же к ним свидетельствует только, что он еще не сам управляет силами природы и общества и прежде всего хозяйством, удовлетворении материальных своих потребностей, которые остаются основными. Социализм и есть сознательное и планомерное управление хозяйством и обществом, он податель всех благ и избавление от всех зол, бог всемогущий, который исключает всякую нужду и другом Боге. Никакого другого смысла за идеей Бога не признается. Человек понят, как материальное существо, без особого смысла жизни и высшего назначения для его разума и сознания, кроме материального самообслуживания. Первый бог-идол это – социалистическое хозяйство или богатства всего мipa, принадлежащая всем мамона, или удовлетворение материальных потребностей. Как высший идеал жизни, он еще требует своего воплощения.

Второй идол – социалистический человек, массы пролетариата, якобы избранная часть человечества, творец социализма, которому социалистическая и атеистическая интеллигенция льстит мipoвой властью и богатством за его многочисленность и физическую силу, нужную только для революций, которые, конечно, возглавляет она. Остальное человечество подлежит частью истреблению, а частью порабощению, ибо диктатура пролетариата должна быть над непролетариатом и, прежде всего над крестьянством. Этот бог, как видим, сам человек-пролетарий, и, конечно интеллигентный, в его плановом и сознательном руководстве хозяйством.

Третий идол, якобы собой все объясняющей, – все та, же природа и даже просто материя, сущность всей природы, жизни, разума и сознания в ней, слепое начало, единственный возможный бог, от которого все произошло и которым все движется и существует. В основе мipa материальная стихия, не имеющая никакой цели, мipoвая бессмыслица, в которую все возвращается. Разум, сознание, любовь, все ценности культуры, превращаясь в материю, бесследно уничтожаются. Все из бессмыслицы и в бессмыслицу.

Таковы идолы новой религии и ея вера, носящая название экономического, исторического и философского материализма.

Вот вся та тварь, которой ныне поклоняются вместо Творца. Материя —творение Божие, самообоженный человек, пролетарий, – создание грешного общества, хозяйство – изделие рук человеческих.

Официальная программа партии нам указывает, что должно заменить Бога истинного и в каких богов коммунисты верят. Вместо Отца-Бога – материя; вместо Христа-Сына Божия – обладатель всеми богатствами мipa и славой их человек, отрекшийся от Бога (Mф. 4, 8-10); вместо Духа Святого и благ вечного Царствия Божия – воодушевляющая идея земного царства мамоны – врага Божия (Mф. 6, 24). Материя, человек и богатство – вот триединый бог нынешнего язычества, начало, средина и конец, основание, цели и идеал новой религии, уже отвергнутые христианским понятием об идолопоклонстве и всем его учением о Боге и спасении человека. Снова эти боги явились в новом виде, как объяснители мipa и вершители его судеб. Какой из этих богов важнее, нельзя сказать, они суть одно.

Культ. Таким образом, ныне явилось учение, которое рекомендует себя, как заменяющее веру в Бога, то есть, само как религия, достаточная для удовлетворения соответствующих запросов человека. И мы видим, что новые боги действительно окружены соответствующим культом. Есть соборы-съезды, утверждающие догматы. Есть догматы, непогрешимые основания, не верить в которые – преступление. Есть вера в будущие блага, ради которых отняты все настоящие, причем эти будущие блага будут принадлежать даже не вам, как в религии, а другим поколениям. Есть святые отцы, их иконы – носимые портреты, хоругви красных знамен, шествия не-крестных ходов, пение гимнов, цитация писаний, проповедь, славословия, благодарения, моления и покаяния. Есть жрецы этого культа и боги-олимпийцы, принимающие непрестанные похвалы. Это непогрешимые вожди и безошибочные в своих решениях папы, которым все обязаны беспрекословным послушанием. Культ этот идольский и омерзительный и известно, как верные христианские души, без отвращения и возмущения не могут смотреть на это идолослужение и пародию на религию. 
Жертвы. Для воплощения бога-мамоны, мирового социалистического хозяйства, жрецы его требуют бесконечных, бесчисленных жертв трудом, деньгами, жизнями. Poccия знает уже много лет, по своему ужасному опыту, что такое поклонение языческим богам. Служение им требует миссионерства, распространения их влияния в мире, воспитания веры в них, похвал им и благодарностей за блага в России, и одновременно хуления на остальной мip, где они еще не царствуют, вплоть до того, чтобы за "железным занавесом" обманывать своих относительно жизни заграницей, и заграничных относительно жизни своих. Конечно, если этот идол – объединенное около богатств мipa пролетарское человечество – ставится на всемирный пьедестал, то требуются и планетарные обманы. Но жрецы требуют для воплощения его революций, насильственных переворотов с отнятием власти и богатств, с борьбой, убийством и грабежом. Для этого нужно развивать в людях зависть, вражду, классовую ненависть, а потому пускать в ход ложь, клевету, обман, провокацию, предательство, сокрытое преступление, молчание в одних случаях и шум в других. Все привлекаются служить этим богам такими нечистыми, отвратительными жертвами, чтобы идолослужение это утверждалось в мipе, распространялось все больше. Одни добровольно приносят эти жертвы, другие принуждаются к ним под страхом самой смерти, третьи подкупаются. 
Гонения. Создав религию, якобы заменяющую Бога истинного, найдя своего бога, в которого требуется вера, чтобы воплотить его, обставляя веру культом и требуя жертв, большевизм проявляет и чисто религиозную нетерпимость, когда, кроме идейного оружия в борьбе с религиозными противниками, применяет к ним и физическое насилие. Однако, как его идолы, культ и жертвы носят современный утонченный идейный характер, так и гонения, несмотря на свои очевидные физические последствия, таковы же. Прикрытый лицемерием и ложью антирелигиозный фанатизм большевиков носит даже более отвратительный характер, чем когда-либо бывший религиозный. Древние язычники действовали прямолинейно. Теперь же не объявляют открытого гонения на религию, но преследуют скрыто, лукаво, хитро. Объявляют отделение Церкви от Государства, проводят национализацию и лишают Церковь имущества в виде духовных школ и монастырей и других учреждений чисто религиозного назначения.Закрывают храмы, якобы не для борьбы с религией, а для защиты материальных интересов самих верующих, когда прихожане не в силах заплатить непосильный налог, который наложен на храм тою же властью, или для безопасности граждан, так как храм не ремонтируется, или для склада картофеля, зерна, дров, заготовленных для насущных нужд населения. Народ уверяют, что аресты духовенства не являются мерой борьбы с религией, а самозащитой его от своих политических врагов. Духовенство якобы совершает политическая преступления, хотя эти обвинения предъявляются без малейшего основания. Вся злейшая борьба с религией прикрыта благовидными предлогами.

Отречение от веры в Бога в прямом и официальном смысле, как включенное в программу коммунистов, требуется, таким образом, только от вступающих в правящую страной партию. Сам по себе этот факт огромного значения, как получивший место в наши времена и поставленный во главу угла государственного строительства. Им и определяется гонение на веру. В отношении к остальным членам государства и общества отречение от веры в Бога поставлено не официальным, а практическим условием службы и карьеры. Интеллигенция, военные, служащее, которые бывают замечены в симпатиях к религии, в посещении церкви, сначала подвергаются персональным "увещаниям" начальства или специальных агитаторов, а потом перемещениям, увольнениям, понижениям, исключениям по служба. Pa6oчие верующие – прежде всего сокращениям и увольнениям при первом случай, раньше всех других. Молодежь – позору в стенных газетах школ и обструкции. В массах простых верующих внимание гонителей обращено на деятелей Церкви и особенно ревностных мирян, которых арестовывают и высылают при всякой очередной репрессии населения. Оставляются в совершенном покое старики простонародья, ибо вместе с их вымиранием "отмирают и религиозные предрассудки". В таком же смысле отречение от веры не требуется от духовенства и церковной иерархии коль скоро оно само, под давлением репрессий и бесконечных тюрем и лагерей, не откажется публично от веры и не сложит с себя сана или по крайней мере не принесет некоторых жертв богам советской власти, которые по существу равносильны отречению от веры, не поможет ей в ея политических и антирелигиозных даже целях. Другим путем оно не освободится от репрессий. Однако остаются все же массы женщин и мужчин выше среднего возраста, домашнего труда и мелких профессий, которые без контроля и под контролем власти посещают богослужения и наполняют немногие, оставленные им церкви в огромных, больших и малых городах и селах великой страны.

Исповедники и падшие. Во время всенародной переписи многие верующие показывали себя неверующими из малодушия, другие, со слезами того же страха, преодолеваемая однако обязанностью исповедания, записывались верующими, и таких оказалось множество к огорчению власти. Были интеллигенты, которые записывались в союз безбожников, чтобы продолжать иметь у себя Библию, якобы для антирелигиозных целей. Некоторые профессора искренно радовались, что их паука исключает антирелигиозные темы. Другие принуждены бывают приносить жертвы советским идолам несколькими антирелигиозными фразами от имени их наук, отдаленно соприкасающихся с религиозными воззрениями. Популярная научная литература самых последних советских изданий никогда не обходится без антирелигиозных выпадов (будь то "Происхождение небесных тел" или "Происхождение гор и материков", "Землетрясения" и т. п. ). Иногда можно просто удивляться, как они находят повод к этому. Видно, какая нужда заставляет их так писать. Остается упомянуть о политических и антирелигиозных выступлениях выдающихся служителей науки и искусства, чтобы перейти к служителям Церкви.

Мы видели как в своих "действиях в пользу врагов Церкви" были принесены все нечистые идольские жертвы ложью, клеветою, обманом, предательством, враждою, лестью, человекоугодничеством (Образцом нечистой и грешной идольской жертвы лицемеpием, угодничеством и человеконенавистничеством является обращение собора епископов "ко всем христианам мipa" 8 сентября 1943 г., в котором последние призываются к борьба за "полное уничтожение кровавого фашизма, поправшего идеалы христианства и свободу христианских церквей". У себя этого так и не заметили). Всего этого нельзя сделать без отречения от христианства, на самом деле, без лишних слов, но в той или другой мере, каждый раз, когда нужно отрицать гонения, клеветать на исповедников, вводить в заблуждение верующих, хвалить и благодарить палачей народа и гонителей Церкви. Солидаризироваться с радостями и успехами большевицкой власти это – "приобщаться злым делам ея" (1 Ин. 1, 11). Что центральное церковное управление может служить прямо и косвенно политическим целям христианского государства, по большей части не только не изменяя Bеpе, но и утверждая её этим, это известно. Но чтобы оно могло сделаться служителем преступных революционных, разрушительных целей и средств безбожного государства, борющегося с Церковью, и со всякой верой, это нечто новое и чудовищное, это победа сатаны, это падение христиан, его идоложертвование.

Суд над падшими. Религия и Церковь – сфера свободы, и суд церковный являет свою силу преимущественно над теми, кто ищет правды Бошей и спасения, считает себя членом Церкви и хочет остаться в ней, но имеет пятно на совести и скорбь о случившемся с ним особенно во время гонений, когда ему пришлось исполнить какое бы то ни было желание язычников, не только прямо отрекшись от имени Христа, но и при исповедании Его. Для пробуждения нашей померкшей совести, перечисляемые древними канонами и истории Церкви виды падения имеют исключительную цену. При свете их ясна картина и современная падения христиан.

Из правил Петра Александрийского мы видим, что некоторые проходили мимо идолов, не кланяясь и не принося жертв. Другие, так называемые либелятики, получили за взятку от римского начальства письменную справку (либели) о принесении ими жертвы хотя на саном деле этого не было. Один павши, по словам св. Киприана, рассказывал: "я, когда представился случай иметь записку, пошел к начальству и объявил, что я христианин, и мне не позволено приносить жертву и нельзя приступить к жертвеннику диавольскому, и что я даю за это плату, чтоб мне не делать непозволенного" (п. 43. ч. 1. Твор.).

Таковые не совершили жертвоприношения или воскурения фимиама пред гением императора, но выполнили приказа языческой власти о выявлении своей лояльности в ущерб христианской совести. Некоторые вместо себя ставили наемников из язычников и даже собственных рабов из христиан. Образовался вид павших, так называемых традиторов или предателей, которые выдавали по требованию власти, книги Священного Писания, церковные сосуды или имена христиан. Они не отступили от веры, но, по тем или иным соображениям, споспешествовали язычникам против христиан, указывая им пути и дома христиан (Григ. Неок. 8. 9). Это большею частью духовные лица – пресвитеры и епископы. Но в отношении утвари и здесь хитрили и выдавали еретические книги и старые церковные вещи на слом или не бывшие в употреблении.

Некоторые по принуждению приняли "нечто идоложертвенное или некую пищу в руки насилием утеснителей влагаемую, но непрерывно исповедывали, что они христиане". Иные только под угрозой муками или отнятия имений, или изгнания, поколебались и идоложертвовали, причем некоторые и дважды и трижды идоложертвовали по принуждению. Были такие, которые идоложертвовали по принуждению, но сверх того "пред идолами пиршествовали, и, быв приведены, с веселым видом вошли и одежду употребили драгоценнее обыкновенной и участвовали в приготовленном пиршестве беспечно". А иные "вошли в одеянии печальном и возлегши ели, плача между тем во все время возлежания". Еще были, которые "пиршествовали в языческий праздник, на месте, присвоенном язычниками, но приносили и ели свои собственные снеди". Наконец были такие, "которые не только сделались отступниками, но и восставали на братий и принуждали их к отступлению или были виновниками такового отступления"(Анк. 3-9).

Сообразуясь с мерой преступления и качеством покаяния павшие подвергаются лишению причащения даже на двенадцать лет, как например отпавшие без принуждения (Перв. 11), а клирики кроме этого всегда почти извержению из священного чина.

Обычный путь покаяния – три года проводят между слушающими слово Божие, семь лет припадают, прося прощения грехов у каждого с поклоном, стоят у дверей церковных, затем ниц простертые или коленопреклоненные, присутствуют на литургии оглашенных и выходят по возгласу "оглашенные изыдите", а потом уже допускаются до литургии верных и до святого причащения.

Павшими признаются все христиане, которые либо прямо отпадают от веры, либо тем иди иным нравственно нечистым путем обойдут возложенную на христианина обязанность исповедания Веры. Церковь осудила все хитрости во избежание открытого исповедания веры, как выражения малодушия и трусости. Какое бы то ни было исполнение желаний язычников даже при исповедании имени Христова подлежало суду Церковной власти и собора, не говоря о том, что себя представляли на сей суд со смирением и сами провинившееся.

Всякое фальшивое сохранение веры Христовой напоминает двоеверие древних иудеев, которые и Богу истинному поклонялись и идолам служили (3 Цар. 3, 3). 
Массовое падение верующих в России напоминает подобное явление во времена языческого императора Декия, но в данном случае пало и само высшее церковное управление после десятилетнего исповедничества и борьбы. Оно впало в малодушие и маловерие и в земные расчеты в борьбе с безбожием, желая сохранить собственное существование и, принадлежа к разряду падших во время гонений, должно понести все последствия суда над таковыми.

Эпоха отступления. Перед язычеством ли мы стоим, не больше ли? Ведь язычество боролось за благочестие и веру в богов и являлось грандиозным недоразумением, которое должно было преодолеть, познавши единого истинного Бога, как Творца, как Вопло щенного Спасителя и как Духа Животворящего. Апостол Павел пророчествует не о своей эпохе, когда говорит об отступлении. Это будет не язычество, и не отступление от Христа снова в язычество, а в чистую форму богоборства, в "превозношение выше всего называемого Богом или святынею" (II Фес. 2, 3-4). Это богоборство – не языческая ошибка, не недоразумение, а сознательное преступление "человека греха и сына погибели". Вот в какую эпоху, надо бояться, мы вошли. Соглашение церковной власти с безбожной властью мipoвoго нечестия, уже наводнившего мip преступлениями, это блуд большей чем блуд ветхозаветной церкви с языческими властями и богами. Здесь посягательство на вселенскую Церковь, антихриста на Христа и извращение путей Церкви, взрыв Ея изнутри, который делает Московская Патриархия, впавшая в блуд с антихристом, коварно предложившим мир Церкви для ослабления ея влияния в мipе. Грядущий Собор, который придет в свое время, оглянувшись назад, вероятно уже безошибочно определит его. Тогда он может быть изречет более тяжелый суд: анафема, маран-афа, да будет отлучен до пришествия Господа (I Кор. 15, 22).

Только ради твердости канонических оснований суда над Патриархией мы должны были остановиться на языческих элементах современного безбожия, как уже пережитых Церковью.

 

Неканонический период и суд над ним

Строй церковного управления первого десятилетия, в силу стеснительных внешних обстоятельств, был только по форме полу-каноническим, ибо Первоиерарх не "управлял церковными делами совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом", и сами первые епископы не по избрании этих органов управления занимали свой пост, а по завещанию, но по самому существу своему он был совершенно каноническим, ибо преемство власти делалось законным по согласно всех епископов, и законность действий первого епископа заключалась в том, что он "ничего не творил без рассуждения всех".

Когда же первый епископ поступил без рассуждения всех и сознательно порвал свое единство с епископатом и впал в своеволие и самочиние, злоупотребив своим положением единоличного главы Церкви, то правление, по форме полуканоническое, стало по существу неканоническим.

Без рассуждения же всех он поступил в вопросе принятия условий легализацииЦерквив безбожном государстве, который были уже отвергнуты всею Церковью в предыдущей борьбе. Эта же условия повлекли за собой преступные действия в пользу врагов Церкви и нарушения целого ряда церковных законов.

Указанные преступления предусмотрены канонами вселенского значения, определениями Собора 1917-18гг. Российской Поместной Церкви, учением Церкви и Священным Писанием.

Превышение полномочий первым епископом и подсудность его Собору: Апост. 34. Кир. 1 и др. Действия в пользу врагов Церкви, как предательство: Опред. Соб. 5/18 апр. 1918 г. Григор. Неок. 8-9. Вмешательство гражданской власти в церковные дела: Четв. 6. Седьм. 3. Аност. 30. Пренебрежение младшими прав старших по рукоположению: Карф. 97. Состав Собора: Перв. 5. Четв. 19. Карф. 87, 27. Догмат о Церкви: 9 чл. Символа Веры. Падине во время гонений: Лаод. 39. Перв. 10, 11, 14. Анк. 4-9. Григ. Неок. 8-9. Посмертный суд: Карф. 92. Священное Писание. Долг исповедничества – Me. 10, 32-33; 5, 10. Раздельность кесарева и Божьяго: Mф. 22, 15-22. Невозможность союза христианства с безбожием: II Кор. 6, 14-16. Лишение церковного общения внешне и открыто безнравственных людей (и злоречивых) – I Кор. 5, 4-11 и т. д. 
Московская Патриархия в современном ея составе ответственна за свое прошлое и за действия митр. Сергия, потому что возглавители ея, как были ближайшими сотрудниками митр. Сергия, так и согласились продолжать церковное управление на установленных им беззаконных началах. Caм же митр. Сергий подлежит церковному суду и после своей смерти, в результате которого может подлежать и отлучению. Так были анафематствованы соборами Феодор Мопсуетский, Гонорий Римский, Кир Александрийский, Cepгий, Пирр, Петр и Павел Константинопольские.

Московская Патриархия, будучи осужденной мнением Духовного Собора епископов русской Церкви, полномочно действовавшего во время гонений, продолжает насильственно пребывать во главе Церкви, а потому подлежит и новому суду церковного свободного собора, который будет в силах прекратить ея существование и избрать другое высшее церковное управление. Она имеет против себя в настоящем доказанные обвинения, которые могут быть расширены, дополнены и утончены еще более со временем, когда будет доступ ко многим другим данным.

Подсудность патриархии ничем неотвратима, разве только по физической невозможности этот суд произвести, по недосягаемости ея за перегородкой советской власти. Он может быть отложен на сколько угодно времени, но он неизбежен, как неизбежно и осуждение Сергиевской Патриархии.

Внимая памяти исповедников и страдальцев Церкви, которые остались запрещенными и поруганными своею же церковной властью, соборный суд санкционирует деяния Духовного Собора, бывшего во время гонений, и признает осуждение Московской Патриархии уже совершившимся. Всех, ей не подчинившихся, как осторожных и заявивших только протест против ея действий, так и решительно отторгшихся и прекративших общение с нею, суд объявит правыми, а не заявивших протеста, и тем более пособников и защитников неправых дел ея признает осужденными вместе с нею, и наложит на них, как и на нее, церковные наказания.

Как бы мы ни старались не предвосхищать решений будущего Собора, но мы не можем предположить, что даже, при самой великой своей снисходительности к павшим во время гонений и при раскрытии множества извиняющих их обстоятельств, Церковь не осудила бы отказ от исповедничества правды Христовой пред людьми, отменила бы заповедь Божию и не оградила бы себя в дальнейшем от таких отступлений. 
Для приведения себя в порядок от безволия и расслабленности и чтобы не осудить строгости суда церковного, возьмем пример строгости от суда военного. Сословие военных обязывает быть жертвенным, и за невыполнение обязательства быть храбрым и отдать жизнь свою, если потребуется для защиты отечества, члены его подлежат суду. Так никогда военно-морской суд Кронштадского порта признал адмирала Небогатова виновным в том, что 15 мая 1905 г,, будучи настигнут в Японском море неприятельскою, превосходящею в силах, эскадрою, приказал поднять сигнал о сдаче, хотя и имел возможность защищаться. Суд, признал уменьшающими вину обстоятельства: прежнюю долговременную беспорочную службу, крайнее физическое утомление после тяжелого перехода и угнетенное состояние духа после бывшего накануне боя, в котором, погибли лучшие корабли, и, хотя приговорил его и трех других подсудимых командиров к смертной казни, но постановил ходатайствовать пред Государем о замени смертной казни заточением в крепости каждого на 10 лет (В. Руадзе. Процесс адм. Небогатова. 1907 г). И у нас "превосходящий в силах противник" и сдавшийся ему митр. Сергий "имел возможность защищаться". Возможно, что и он утомлен был длительной борьбой с врагом, но все же угнетенное состояние духа вождя духовного менее простительно. А вот, что касается прежней службы, то здесь не уменьшающее, а увеличивающее вину обстоятельство. Она была не беспорочная. Десять лет отлучать от причащения у нас полагается тех, кто сам сдался и других понуждал к тому же (Анкр. 9). Есть также казнь и смертная – до пришествия Господа Иисуса, до будущего суда Господня, если Церковь не в силах помиловать. А связанное на земле будет связано и на небесах.

 

Есть примеры другого порядка

Во время гонений на веру Божию иудеев от язычников, когда прославились мученичеством святые исповедники семь братьев Маккавеев с учителем их Елеазаром и материю Соломонией, когда восстал ветхозаветный антихрист, царь Антиох Епифан, который ограбил церковные ценности, посвятил храм иерусалимский Юпитеру Олимпийскому и принуждал евреев к отступлению от Бога, тогда прославился предательством никто иной, как сам первосвященник народа Божия Иасон, а за ним Менелай, брат Симона, попечителя храма, также предателя сокровищ. Вот имена тех, которые "не размышляли о том, что успех против одноплеменников есть величайшее несчастье" (II Мак. 5, 6).

Уния митр. Сергия с безбожниками напоминает нам другое имя, Исидора, также Московского митрополита, который хотел завести унию с папизмом в 15 столетии. Но если уния с еретиками была отвергнута Церковью, то какова судьба уши с безбожниками? Слава Богу, не много у нас таких имен.

Вне славного и великого списка страдальцев и исповедников времен страшного гонения будет упомянут и злочестивый Сергий, лжепастырь Российской Церкви и его последователи по Московской Патриархии, которым да даст Бог, доколе живы, стать на путь покаяния и возвращения к правде и исповедничеству. Они сделали попытку узаконить Божие учреждение Церкви в боговраждебном государстве, и возлюбили тьму больше, нежели свет и ложь предпочли истине, больше угождая власти земной нежели небесной. Они предпочли не страдать с Церковью, а много лет пребывать в благополучии, ценой всякой неправды.

После большевицкой власти, от праведного пути отпавшей и народ постаравшейся вовлечь в душепагубную пропасть, чтобы вместе с нею погиб, мы ждем соборного слова Русской Церкви о небесной жизни, которое врага прогонит, неверие в веру претворит и погубит все это мечтание бесовское. Однако, в ожидании этого великого дня победы, мы, участники еще продолжающейся борьбы, должны поставить себя на определённую сторону. Весь опыт нас научил, что в борьбе с врагом мы не можем стать на путь компромисса с ним, хотя бы через признание Московской Патриархии. Ея компромисс с ним уже осудил ее.

Мы категорически утверждаем:современная Московская Патриархия в составе патриарха и его Синода – неканоническое учреждение.

Как осужденная Духовным Собором времени гонений при своем возникновении в 1927 г., как оставшаяся без обещанного церковного суда на своем незаконном соборе 1945 г., как погрешившая против веры в догмате о Церкви и в падении во время гонений и потому предосужденная Церковью до формального разбирательства собора, Московская Патриархия, по 15 прав. Двукратного Собора, не может рассчитывать на послушание себе от своей паствы.

Части Русской Церкви, епархии и приходы, их епископы клирики и рядовые члены, могущие осуществить неподчинение Московской Патриархии и прекратить с ней общение, впредь до суда над ней свободного Российского Поместного Собора, обязаны это сделать теперь же по долгу совести, голосу правды Божией, и велениям евангельских заповедей и церковного закона.


к оглавлению
к оглавлению
к оглавлению

к предыдущей страницек предыдущей странице
  1     2     3     4     5     6     7     8  
к следующей страницек следующей странице



Главная страница сайта Печать страницы Ответ на вопрос Пожертвования YouTube канал отца Олега Вниз страницы Вверх страницы К предыдущей странице   К вышестоящей странице   К следующей странице Перевод
Код баннера
Сайт отца Олега (Моленко)

 
© 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова