Oлег Платонов
Жизнь за царя
(Правда о Григории Распутине)
к оглавлению
АФЕРИСТЫ
С лета 1914 года имя Распутина становится известным многим жителям
России, но произносится оно, как правило, с отрицательным оттенком.
Мифический образ всемогущего старца, близкого к царю, творящего бесчисленные
аморальные поступки, будоражит сознание российских граждан. Мифический образ
постоянно подогревается печатью, чуть ли не каждый день добавляются все
новые и новые скандальные "факты", разносимые в разные стороны левой и
бульварной печатью.
Да, убеждаются многие, Распутин благодаря близости к царю обладает
огромной властью. Эту власть, думают про себя некоторые, неплохо употребить
в свою пользу. Поверив печати, аферисты и проходимцы начинают видеть в
Распутине себе подобного, стремясь наладить "деловые контакты" с ним. Однако
попытки эти кончаются для них конфузом и позором. Григорий с треском
выставляет их. Аферисты поумнее и необразованнее, познакомившись с
Распутиным ближе, начинают понимать, что он не тот человек, о котором пишут
в печати. Но вместе с тем им становится ясно, что настоящий Распутин может
стать для них более полезен, чем его вымышленный образ.
Во-первых, Распутин среди людей, имевший неформальную власть благодаря
своей близости к царю, был прост и доступен практически любому. Ведь одной
из главных целей его жизни было помогать людям, и прежде всего нуждающимся,
бедным, униженным. Он с охотой открывал дверь и оказывал помощь любому. А
попробуй, попади к министру или другому, более высокопоставленному, лицу.
Во-вторых, во многих сложных вопросах, особенно в финансовых и
юридических. Григорий Ефимович был неискушен, простодушен, наивен. А значит,
его легко обмануть, представить дело сомнительное за благотворительное,
общественно полезное. Тем более купцы и банкиры, приходившие к нему,
предлагали ему деньги, но не как взятку, а на благотворительные цели, на
помощь бедным и нуждающимся. А свои просьбы подавали так, как будто пекутся
о благополучии России, как будто от их операций зависит благоденствие
народа.
В-третьих, была еще одна возможность обмануть доверие Григория.
Рассказать ему душещипательную историю, добиться его сочувствия, получить от
него записочку к влиятельному лицу, от которого зависит решение, причем
записочки, как правило, стандартного содержания: "Милый, дорогой, помоги".
"Милый, дорогой, выслушай". А влиятельному лицу, предъявив эту записочку,
поведать совсем другую историю, изложить иную просьбу, чаще всего
сомнительного характера. Влиятельное лицо слушает, хмурится, про себя
думает: "Ну и аферист этот Распутин", а сделать что-нибудь и сделает, не
захочет ссориться со столь могущественным человеком.
Был еще один способ, посредством которого ловкие аферисты могли
использовать Распутина, - эксплуатировать его имя, заявляя о своей близости
к нему, неоднократно посещая его под разными пустячными предлогами, выполняя
разные мелкие, вполне безобидные поручения (сходи туда, свяжись с тем,
отнеси то). Польза от такой придуманной близости к Распутину для афериста
очевидна - приходишь к влиятельным лицам, которые уже наслышаны о тебе как о
лице, близком к могущественному Распутину, и они, чтобы не связываться с
тобой, постараются выполнить твои просьбы.
Вот по таким рецептам в окружение многочисленных искренних почитателей
Распутина втираются группы аферистов, стремившихся использовать Распутина в
своих целях. Конечно, они приходят сюда в облике честных и порядочных людей,
желающих творить добро и помогать людям. Именно такими их первоначально
представляет Распутин, и потребуется время, чтобы раскрыть их истинное лицо.
В одну группу можно условно отнести аферистов-интернационалистов и
связанных с ними высокопоставленных чиновников - Андронникова, Рубинштейна,
Мануса, Манасевич-Мануйлова, Хвостова, Белецкого, Снарского (Оцупа) и Родэ.
Между ними существуют свои противоречия, но они уверенно проводят крупные
финансовые махинации, не гнушаясь вступать в связь с самыми темными
антирусскими силами, - будь-то французское масонство или немецкие подпольные
подрывные организации.
В другую группу следует отнести лиц, вершивших аферы во имя своей
национальной общины (своего рода еврейское лобби при Распутине), бесстыдно
эксплуатировавших его чувства сострадания ко всем обиженным и угнетенным.
Главное место здесь занимал видный сионист, по профессии купец и ювелир,
Арон Симонович Симанович, ставший у Распутина своего рода секретарем по
еврейским делам, через которого шли все их ходатайства и просьбы.
Материалы наружного наблюдения за ноябрь 1914 года сообщают о посещении
Распутина князем Михаилом Михайловичем Андронниковым, двадцативосьмилетним
чиновником при министерстве внутренних дел. Для всех это милый, подающий
большие надежды молодой человек, воспитанный и глубоко набожный.
Рассказывают, что у него в доме есть место, вроде часовни, где он проводит
много времени. Кто же мог подумать тогда, что за этой личиной скрывается
один из самых крупных аферистов начала XX века, а часовня-молельня (в самом
деле она есть) устроена специально, чтобы получить расположение царского
двора.
Итак, этот молодой человек приходит к Распутину с предложением своих
услуг в добрых делах, в бескорыстном содействии и помощи. Андронников
берется, используя свои связи, содействовать многочисленным просителям
Распутина. Себе он ничего не просит.
До февраля 1916 года, когда Распутин, разобравшись, с кем имеет дело,
прогоняет его, Андронников 14 раз посещает квартиру Распутина на Гороховой.
Под видом помощи старцу он проворачивает разные сомнительные комбинации.
Посещая Распутина минут на пятнадцать-двадцать, он распускает слухи о своей
особой близости к нему, берется якобы с его помощью провернуть любые дела.
Конечно, не безвозмездно. Своим клиентам он намекает, что, мол, надо
делиться со старцем.
Методика афер Андронникова была разработана в совершенстве. Он вел
делопроизводство, имел настоящую канцелярию на дому, которая при обыске его
квартиры в марте 1917 года была вывезена на двух машинах. Все
делопроизводство распределялось по папкам на определенные министерства и
департаменты. Комиссия Временного правительства установила, что князь
Андронников за определенную мзду не гнушался никакими ходатайствами и
представительствами. Андронников одновременно ходатайствовал о выдаче пенсии
какой-либо вдове чиновника, не выслужившего срок на эту пенсию, и
проталкивал через министерства финансов и земледелия проект акционерной
компании и вместе с тем вел еще множество дел подобного рода.
Согласно его собственному признанию в комиссии Временного
правительства, получая сведения о назначении совершенно ему неизвестного
лица путем мелкого подкупа царских курьеров, развозивших указы о назначении,
хотя бы директора департамента, не говоря уже о министрах. Андронников
посылал этому лицу поздравительное письмо, трафаретно его начиная:
"Наконец-то воссияло солнце над Россией, и высокий ответственный пост отныне
вверен Вашему превосходительству", после чего следовал ряд самых лестных
эпитетов, украшавших это лицо талантами, добродетелями, а иногда к такому
письму прилагалась икона в виде его благословения (последнее стало
практиковаться чаще, когда Андронников стал представлять себя якобы
действующим от имени старца).
Понятно, что должностные лица, получившие такие поздравления и
благословения еще до официального царского указа, считали, что Андронников
вращается в высших сферах и поэтому все знает. Между ними поддерживались
отношения, должностные лица пытались при случае выполнить те или иные
просьбы афериста. Слухи о том, что Андронников близок к Распутину, еще
больше укрепляли авторитет Андронникова, многократно усилив ореол
всемогущества вокруг его имени.
Следствие Временного правительства показало, что Андронников на самом
деле не был в близких отношениях с Распутиным, а был только прихвостнем,
"стараясь преувеличить перед своими клиентами свое влияние на Распутина,
которого (он) вовсе не имел, и через это поддержать мнение о своем якобы при
Дворе влиянии".
Чтобы понять степень низости этого человека, следует привести еще
некоторые факты, установленные комиссией Временного правительства: "Князь
Андронников, желая попасть в тон царившему при Дворе религиозному настроению
и создать этим же слух о своей религиозности, в своей спальне, за особой
ширмой, устроил подобие часовни, поставил большое распятие, аналой, столик с
чашей для освящения воды, кропило, ряд икон, подсвечников, полное
священническое облачение, терновый венец, хранившийся в ящике аналоя, и
прочее. Достойно примечания, как это мною лично (В. Рудневым. - О.П.)
установлено при осмотре его квартиры и при допросе его прислуги, что кн.
Андронников в этой же самой спальне, по другую сторону ширмы, на своей
двуспальной постели предавался самому гнусному с молодыми людьми, дарившими
его ласками за обещания составить протекцию. Последнее обстоятельство нашло
себе подтверждение в ряде отобранных мною при обыске у князя Андронникова
писем от таких обольщенных им молодых людей...".107
Андронников жил на широкую ногу. Один занимал шикарную, обставленную
роскошной мебелью квартиру, за которую платил 400 рублей в месяц. На этой
квартире он принимал многих своих клиентов.
Вместе с падением других высокопоставленных аферистов - Хвостова и
Белецкого - наружу всплывают разные махинации Андронникова, его перестают
принимать, а незадолго до убийства Распутина ссылают в Рязань.108
К Андронникову близко примыкал другой крупный аферист - Дмитрий
Леонович Рубинштейн.
По данным наружного наблюдения, впервые он появляется у Распутина 5
ноября 1915 года вместе с Игнатием Порфириевичем Манусом, познакомившимся с
Распутиным еще в марте того же года. Цели те же самые, что и у Андронникова:
использовать влияние Григория Ефимовича для обделывания своих махинаций.
Чтобы втереться в доверие, делает ряд благотворительных взносов в госпиталь,
которым ведает императрица, а также выделяет для этих целей один из своих
домов.
В полицейском деле Распутина есть справка о личности Рубинштейна,
датированная февралем 1916 года, которую небезынтересно прочитать:
"Рубинштейн Дмитрий Леонович, 39 лет, еврей, кандидат юридических наук,
директор Русско-Азиатского банка (на самом деле Русско-французского. -
О.П.), при нем жена Стелла Соломоновна, 37 лет. Рубинштейн проживает в доме
э5 по Царицынской улице в доме графини Игнатьевой, причем, по негласным
сведениям, он намеревался купить этот дом при посредстве Григория Распутина.
(На самом деле это чистой воды сплетня, лишенная всякого основания. - О.П.).
За занимаемую квартиру в 20 комнат он платит 12 тыс. рублей в год, живет
очень богато. По имеющимся негласным сведениям, Рубинштейн скупил все акции
книгоиздательства и газеты "Новое время" - Суворина и Кь, причем
обстоятельство это имеет несомненную связь с целями еврейства взять в свои
руки российскую прессу и использовать ее в желательном для себя смысле; в
связи с этим в обществе газету "Новое время" называют жидовской. Круг
знакомств Рубинштейн ведет обширный, его посещают очень многие лица, и в том
числе иногда посещает его бывший министр внутренних дел Маклаков.
Рубинштейн, по-видимому, с целью войти в высшее общество и завязать связи
для использования их в своих целях занимается благотворительностью; так,
например, в 1914 году Рубинштейн пожертвовал 2000 рублей Ведомству
Императрицы Марии, за что и получил орден Св. Владимира 4-й степени, и
безвозмездно отдал свой дом где-то на Васильевском острове под лазарет.
Кроме того, в настоящее время хлопочет получить чин статского советника.
Рубинштейн бывает на квартире у Григория Распутина, а 10 января (день
ангела Распутина. - О.П.) сего года прислал ему два пирога и корзину вина.
Распутин также бывает у Рубинштейна, где иногда устраивается для него
угощение, при участии женщин (Распутин был у Рубинштейна 4 раза, и каждый
раз по делу. - О.П.). Благодаря Распутину Рубинштейн был принят вдовствующей
императрицей (здесь явная интрига; известно, что Мария Федоровна не выносила
Распутина и, естественно, принимать кого-либо по его протекции не могла.
Такой информацией, по-видимому, пытались восстановить царицу против
Распутина, якобы находящегося в негласных отношениях со вдовствующей
императрицей. Скорее всего представление Рубинштейна вдовствующей
императрице произошло через Маклакова и Великого князя Николая Николаевича
(находившихся в одной связке. - О.П.). По собранным негласным путем
сведениям, Рубинштейн представляет собой человека, старающегося пролезть
везде для того, чтобы обделать темные делишки; склонен ко всякого рода делам
преступно-спекулятивного характера".109
На квартире Рубинштейна происходят свидания, отражающие его истинное
лицо. В частности, он встречается с организатором травли Распутина известным
масоном Гучковым Александром Ивановичем и, как мы уже говорили, с бывшим
министром внутренних дел, снятым, в частности, за враждебную деятельность
против Распутина, Николаем Алексеевичем Маклаковым, кстати говоря, родным
братом знаменитого российского масона, руководителя партии кадетов Василия
Алексеевича Маклакова. Это зафиксировано в дневниках наружного
наблюдения.110
Летом 1916 года Рубинштейн был арестован военными властями по обвинению
в государственной измене. Иначе и нельзя было расценить его сомнительные
финансовые операции по учету векселей Немецкого банка в Берлине, продаже
акций Российского общества "Якорь" германским дельцам, взимание высокого
комиссионного вознаграждения в связи с русскими заказами, выполняющимися за
границей. Допрашивали Рубинштейна с большим пристрастием в надежде получить
сведения, компрометирующие Распутина и царицу. Распространялись фальшивые
слухи, что по поручению царицы Рубинштейн вел разные операции с Германией,
переводил туда деньги. Получить компромат против Распутина и царицы
следственным властям не удалось. Махинации, которые проворачивал Рубинштейн,
совершенно не были связаны ни с Распутиным, ни с царицей.
Царица настаивает на ссылке Рубинштейна в Сибирь. "Рубинштейна, -
писала она супругу 26 сентября 1916 года, - (надо) без шума (отправить) в
Сибирь, его не следует оставлять здесь, чтобы не раздражать евреев".
И Андронников, и Рубинштейн изгоняются Распутиным в феврале - марте
1916 года, в одно время когда он порывает и с Хвостовым, и с Белецким (хотя
последний несколько раз посещал его после, почему - мы еще расскажем).
Хвостов и Белецкий - два классических афериста и проходимца, рожденных
разложением высших слоев государственного аппарата. Такие люди, как они,
были не единичны в то время. В жизни их интересовала только карьера, а где и
с кем ее делать, их не волновало. Держа нос по ветру, они могли представлять
себя ярыми сторонниками и патриотами России и вместе с тем находиться в
постоянном контакте с самыми темными антирусскими силами: масонами,
кадетами, большевиками.
Хвостов "был невежда и в политике, и в полиции", а по своему
психическому складу - настоящий уголовник. Жандармский генерал Спиридович,
беседовавший с ним на разные темы, был поражен его абсолютно аморальным
сознанием. "Я, - заявлял Хвостов Спиридовичу, - есть человек без
сдерживающих центров. Мне ведь решительно все равно, ехать ли... в публичный
дом или с буфера под поезд сбросить". "Я не верил ни своим глазам, ни своим
ушам. Казалось, что этот упитанный, розовый, с задорными веселыми глазами
толстяк был не министр, а какой-то бандит с большой дороги". Аналогичным
образом характеризовали и Белецкого как "разжиревшего, с одутловатым
посиневшим лицом, заплывшими глазами и сиплым голосом", "нравственно
опустившегося, спившегося человека".
Хвостов был способен на любую подлость и низость. Он мог лебезить и
пресмыкаться перед людьми, от которых зависела его карьера, и вместе с тем
вести против них самые гнусные интриги. Когда был обед по случаю назначения
Хвостова министром внутренних дел (которым он был обязан Распутину), то
Хвостов отказывался есть, пока Распутин его не благословит. Тогда тот его
благословил, а Хвостов поцеловал ему руку.
Позже тот же Хвостов хвастался Родзянко, что организовал спаивание
Распутина и даже выделил на это 5 тыс. рублей из своих личных средств (это
конечно, вранье). Более того, он предлагает ввести во дворец некоего монаха
Мардария, чтобы таким путем вытеснить Распутина.111 Но на самом деле все это
были фантазии человека, думающего только о своей выгоде.
Назначая Хвостова и Белецкого руководить Министерством внутренних дел,
царь и царица рассчитывали, что они положат конец кампании лжи и клеветы
против Распутина (они их в этом заверяли). Об этом государыня говорит в
своем письме от 20 сентября 1915 года. Но на деле они оказались низкими
интриганами, обделывавшими свои делишки, в душе ненавидевшими и презиравшими
и царя, и царицу и, конечно, ближайших друзей - Распутина и Вырубову.
Хвостов и Белецкий, выдавая себя за настоящих верноподданных, на самом деле
вели свою низкую интригу по дискредитации Распутина и даже подготавливали
его убийство. Уже после отставки Хвостов во всеуслышанье заявлял о своем
сожалении, что ему не удалось убить Распутина.
В ноябре 1915 года Хвостов и Белецкий морочат голову царице, говоря ей,
что сумели убедить некоего члена Государственной Думы, который собирался
выступить по поводу Распутина, и он взял свое заявление о выступлении
обратно. Имя этого члена они назвать отказались. Конечно, это был настоящий
блеф. Запрос, о котором шла речь, относился к эпизоду, связанному с
мифическими похождениями Распутина в ресторане "Яр". К ноябрю для тех. кто
занимался этим специально, стало известно, что протокол этот грубо
сфальсифицирован и не подтверждается никем, кроме полицейского, который
подписал его под нажимом замминистра внутренних дел масона Джунковского.
Кроме того, факты этого обвинения были негласно проверены ближайшим
сотрудником царя и опровергнуты.
Удивительным набором лжи и клеветы являются показания Хвостова и
Белецкого перед следственной комиссией Временного правительства. Наглая
фальсификация здесь переплетается с лукавой клеветой. Это показания лиц,
старающихся переложить ответственность за свои преступления и
злоупотребления на мертвого Распутина.
Записки Белецкого, точнее, показания, которые Белецкий давал комиссии
Временного правительства (неизвестно кем отредактированные и изданные
книжкой), представляют собой очень сомнительный материал. Они написаны
человеком, знавшим, каких показаний от него добиваются в отношении
Распутина. Кроме того, это показания человека, стремящегося замести следы
своих должностных преступлений, и прежде всего участие в расхищении казны,
присвоении средств, которые выдавались на разные секретные цели.
Поэтому он использует стереотипный образ Распутина, созданный печатью,
добавляя к нему массу разных выдумок, благо, проверить многого просто
нельзя.
Белецкий, вопреки его заявлениям, не принадлежал к кругу избранных
Распутина и поэтому не мог слышать его откровений. Белецкий был у Распутина
пять раз, и то после окончания своей министерской карьеры.
Белецкий повторяет старый, давно опровергнутый оговор о принадлежности
Распутина к секте хлыстов.
Придумывает массу сомнительных подробностей. О полковнике Комиссарове,
следившем за Распутиным, а на самом деле - по дневникам наружного
наблюдения, видевшим его всего два раза. Он, конечно, мог говорить о нем
смело, ибо он к тому времени уже умер. Так же, как умерла одна из
почитательниц Распутина - Червинская Н.И., которую Белецкий записывает в
свои агенты в окружении старца.
Но самое сомнительное здесь - о выдаче денег Распутину. Свидетелей,
кроме Андронникова, через которого якобы эти деньги передавались старцу,
нет. Расписки нет. Это показал допрос Белецкого на комиссии Временного
правительства. Белецкий крутится как уж на сковородке. Из допроса следует,
что ему выдавались значительные суммы на негласные расходы. Судя по всему,
он, возможно, просил деньги и на подкуп Распутина, но скорей всего эти
деньги присвоил себе... "Я расписок не брал, - пишет Белецкий, - например,
умер Распутин - я бы мог написать, что дал ему триста тысяч, положив из них
двести тысяч в карман. Но я ему не давал, я давал значительно меньше".112 Но
когда Белецкого спрашивали о конкретных вещах и обстоятельствах, он путного
ничего сказать не мог.
Аналогичный характер носят и показания бывшего министра внутренних дел
Хвостова. В них прежде всего чувствуется полная некомпетентность в делах,
которыми он занимался, впрочем, это отмечается всеми. Он путает факты, в его
сознании подлинные сведения и вздорные слухи уживаются воедино, он не
различает правды от лжи. Что стоит только его ложь, что Распутин якобы
распространял всюду слух об интимных отношениях с дочерью царя Великой
княгиней Ольгой! "Говорил он это, - утверждал в своих показаниях Хвостов, -
всем тем, кто приходил для проведения своих дел, для того, чтобы показать
величие". Не менее низкий характер имеет его выдумка о том, как Распутин, по
поручению Рубинштейна, выпытывает у царя военные тайны. Комиссия Временного
правительства, разбиравшаяся в этих фактах, и то нашла их выдуманными.
Хвостов часто ссылается на некие донесения агентов ("листки"), которые
были сожжены, так что остается ему верить только на слово. Но верить ему
нельзя. Каждый факт, о котором он говорит, следует проверять по другим,
более надежным источникам.
Хвостов и Белецкий недолго пробыли у власти. В скором времени их разные
сомнительные делишки, в частности с Андронниковым, начинают всплывать
наружу. Открываются злоупотребления властью. Распутин узнает также, как они
пользуются его именем для проталкивания разных своих дел. Уже в конце 1915
года отношение Распутина к ним меняется. И если летом Хвостов еще
рассчитывал со временем стать Председателем Совета министров (об этом шли
серьезные разговоры), то в январе 1916 года, с назначением на этот пост
Штюрмера, он эту надежду потерял, более того, для него возникла серьезная
опасность потерять пост министра внутренних дел и даже попасть под суд.
И вот тогда, видимо, пришла к нему мысль убрать Распутина, ставшего для
него опасным человеком, способным в любой момент опрокинуть его карьеру. Эта
акция позволила ему также списать на него большую часть своих грехов,
свалить на мертвого преступления, которые совершил он сам, и прежде всего
растрату им специальных секретных фондов министерства.
История второго покушения на Распутина темна и не вполне исследована.
Одно ясно, что в ней столкнулись интересы обеих групп аферистов, проникших в
окружение Распутина. Андронников, Хвостов, Белецкий и Кь на этом этапе были
заинтересованы "спрятать концы в воду". Симанович и "коллектив" близких ему
аферистов хотели иметь Распутина не мертвым, а живым.
4 февраля 1916 года к Симановичу приходит собрат по вере гражданский
инженер Владимир Владимирович Гейне и сообщает ему информацию о том, что, по
имеющимся у него сведениям, министр внутренних дел Хвостов готовит убийство
Распутина.113 Организация акции поручена некоему Ржевскому, доверенному лицу
Хвостова, известному ему, еще когда он был нижегородским губернатором.
Ржевского командируют в Христианию, где тогда жил Труфанов-Илиодор, с
просьбой осуществить убийство Распутина.
В Христиании Ржевский был вместе с женой и в ее присутствии вел беседы
с Илиодором, который согласился осуществить убийство, для чего предложил
пять верных ему людей направить из Царицына в Петроград. Илиодор условился с
Ржевским об особом тексте, которым они должны были обмениваться.
Министерство внутренних дел обязано было выдать пять фальшивых паспортов,
оружие и шестьдесят тысяч рублей деньгами. Илиодор дал Ржевскому записку на
имя Хвостова, чтобы тот выдал именно эту сумму для его пятерых людей.
Когда Ржевский с женой вернулся в Петроград, то он получил от Илиодора
условные телеграммы, в которых было сказано что-то вроде: "...братья
согласны", "братья вызваны...", "... братья приехали...". Вся информация
получена Гейне от жены Ржевского, находящейся с ним в близких отношениях.
Симанович немедленно сообщает сведения Распутину и Вырубовой. 7 февраля
об этом становится известно и Императрице, которая поручает разобраться в
деле генералу Беляеву.
Ржевский был арестован. На его квартире произвели обыск. Однако всю
переписку с Илиодором Ржевский уничтожил заранее. Записки Илиодора к
Хвостову о выдаче 60 тысяч рублей Ржевский передал на хранение в
запечатанном пакете артельщику клуба журналистов. Во время обыска у
Ржевского, по словам Симановича, со ссылкой на Гейне, было найдено пять
револьверов, а также и талон Министерства внутренних дел на шестьдесят тысяч
рублей валюты, еще не полученной из казначейства. По словам Гейне, Хвостов,
по предъявлении ему записки Илиодора, распорядился выдать Ржевскому эту
сумму, но записку у себя не оставил, а возвратил ее Ржевскому.
Попав в такую историю, Ржевский испугался и написал письмо Распутину, в
котором покаялся в том, что по поручению "высокопоставленной особы"
согласился организовать покушение на жизнь Распутина и других особ, что это
покушение уже организовано, о чем он его предупреждает. Ржевский, ссылаясь
на зависимость свою от "высокопоставленной особы", оправдывает себя и просит
у Распутина прощения и заступничества.
Белецкий, по-видимому, тоже участвовавший в этом заговоре, как только
понял, что он провалился, отказывается от Хвостова и начинает интригу за его
устранение. Но первым от руководства министерством отстраняют именно его, а
затем и самого Хвостова.
"Немедленно и притом на полном основании, - писала возмущенная царица
своему супругу 18 сентября 1916 года, - следовало сразу же зимой лишить
Хвостова мундира (придворного звания и связанных с ним привилегий. - О.П.) -
он так низко вел себя, и это всем известно". "Против него имеется достаточно
улик и скандальных грязных дел..." (20 сентября 1916 года).
Кстати говоря, те же самые чувства царица испытывает и к Андронникову.
Она неоднократно остерегает своих министров держаться от него подальше. В
частности, 27 сентября 1916 года царица пишет царю: "Скажи...
(Протопопову).., чтоб он остерегался визитов Андронникова и держал его
подальше". А в декабре Андронникова вышлют в Рязань.
Личность Адолия Родэ, нередко посещавшего Григория Распутина,
упоминается очень многими современниками.
До революции Родэ был владельцем ночного ресторана в Петербурге,
который так и назывался: "Вилла Родэ". Это был фешенебельный ресторан с
отдельными кабинетами, хорами и оркестрами. В этом заведении собирались
погулять различные богатые дельцы (преимущественно еврейские), российские
богемные интеллигенты, в частности певец пролетариата М.Горький,
государственные, политические и общественные деятели (конечно, особенно не
афишируя себя), офицеры и генералы. В этом месте можно было выйти на
различные нужные связи, получить необходимую информацию. Недаром это место в
годы войны находилось под контролем военной разведки, которая не без
основания считала его одним из центров немецкого шпионажа. Именно
завсегдатаем этого ресторана досужая молва сделала Григория Распутина, хотя
на самом деле здесь он не был ни разу.
После 1917 года у Родэ находятся высокие покровители среди большевиков,
упрямые слухи идут, что он является агентом ЧК. Как бы то ни было, но бывший
владелец злачного заведения становится при Советской власти одним из
руководителей Дома ученых - организации, созданной по инициативе Горького и
возглавляемой лично им.
Последним среди аферистов-интернационалистов хотелось бы упомянуть
Манасевича-Мануйлова, появившегося на горизонте Распутина в 1916 году вместе
с Председателем Совета министров Штюрмером, у которого он был одним из
доверенных лиц. Манасевич-Мануйлов был опытным чиновником, известным своей
службой еще при Витте. Штюрмер поручил Манасевичу осуществлять контакт с
Распутиным, а Манасевич решил использовать свои встречи с ним для решения
своих задач. В одной из афер, связанных с Рубинштейном, он потерпел провал и
попал под суд (это было еще до его встреч с Распутиным). Однако следственные
органы больше занимались выявлением связи Манасевича с Распутиным, чем
установлением истины. Содержание дела уходит на второй план, а вокруг него
создается шумиха.
Царица сразу же поняла, куда метят организаторы дела Манасевича
-Мануйлова. К его аферам вместе с Рубинштейном, Манусом они хотели привязать
и Распутина, как тесно связанного с ними. Дело было инспирировано Хвостовым.
Царице были представлены доказательства, что это - грязная история, поднятая
с целью навредить Распутину, Питириму и другим лицам, близким царской семье.
Теперь пора рассказать о второй группе аферистов, втершихся в окружение
Распутина. Компания эта была более сплоченная, чем первая. Главная идея, под
личиною которой они пришли к Распутину, - это помощь страждущему еврейству,
регулирование еврейского вопроса. Сама по себе эта идея сомнения не
вызывала, но средства, которыми она претворялась ими в жизнь, чаще всего
были самыми сомнительными - подкуп, взятки, использование клеветы в печати и
т.п. Опираясь на помощь Распутина, прикрываясь еврейской идеей, эта группа
сколачивала себе капитал, наживала большие деньги на своих единоверцах,
которых среди посетителей Распутина, по данным наружного наблюдения, было
около 12 процентов.
Еврейство, считал Распутин, в условиях Российской империи должно иметь
те же права, что и другие народы, ее населяющие, кроме русских, цель которых
объединять и гармонизировать движение всех народов. Из его книги "Киевские
торжества" видно, что он был против предоставления евреям равных прав с
русскими. Вместе с тем он был против всяких попыток угнетения или унижения
их. "Все люди одним Богом сделаны, - говорил Распутин, - потому почто их
обижать..." Он не отказывал в помощи никому, в том числе и евреям. Граф
Витте рассказывал такую историю: "Незадолго до моего последнего выезда из
Петербурга (1914 г. - О.П.) ко мне пришел еврей с адресованной ко мне
запиской без конверта. Я с трудом разобрал на клочке бумаги следующие
неудобочитаемые слова: "Граф помоги этому жиду пристроить его сына в
политехникум. Жиды - тоже люди. Почему их преследуют? Распутин". Я часто
получал от него такие рекомендательные письма.114
Вот на этих чувствах паразитировала группа аферистов, среди которых
особенно следует отметить Симановича и его сыновей, Миллер Басю Лею,
Бобермана Абрама Моисеевича, Трегубову Веру (Ривва) Иевелева, Двинова Моисея
Шмуйловича, Шак Татьяну Моисеевну. Эти люди приходили к Распутину десятки
раз. Симанович с сыновьями, по сути дела, каждый день дежурил у Распутина,
если он не мог сам, то дежурил кто-то из сыновей, особенно старший.
Регулярно приходили и другие члены группы. У Распутина они пытались получить
записочку к влиятельным лицам с просьбой помочь получить вид на жительство,
устроиться на службу или в учебные заведения, провернуть коммерческое дело и
т.п. Просители еврейской национальности сортировались, фильтровались и
рекомендовались членами группы. Вне ее практически ни один еврей не мог
прорваться к Распутину. Вместе с тем в другие дела они, как правило, не
вмешивались, хотя постоянно собирали информацию о всех встречах Распутина.
Время от времени кто-то из этих аферистов попадался и изгонялся, как,
например, это произошло с аферисткой Длин (Долиной). Но оставшиеся еще
теснее сплачивали ряды. Симанович благодаря своей хитрости и изворотливости
продержался почти два года, а Боберман сошел с круга гораздо раньше.
В деле о наружном наблюдении за Распутиным имеется ряд справок на
некоторых членов группы, которые интересно привести.
Вот что говорится о Симановиче:
"Симанович Арон Симонович, 43 лет, еврей, петроградский 1-й гильдии
купец... при нем проживают его жена Теофилия, 39 лет, и дети: Семен, 18 лет,
студент, Соломон, 14 лет, Мария, 15 лет и Клара, 13 лет.
В той же квартире проживает брат Симановича - мещанин местечка
Калинковичи Речицкого уезда Минской губернии, беженец, Хаим - Нессель
Симонов Симонович, 47 лет.
Симанович занимает квартиру в 6 комнат с платою 215 рублей в месяц.
Симанович Арон, хотя и платит купеческие налоги, но, по-видимому,
торговлей не занимается, а целью его числиться в купеческом звании является
право жительства в столице. По собранным негласным путем сведениям,
Симанович - человек со средствами, играет в разных клубах, и его посещают
очень много лиц, преимущественно евреи; немало кое-кому он и помогает
материально.
Симанович очень близко знаком с Г.Распутиным, у которого почти
ежедневно бывает, приводит с собою к последнему очень много лиц, большею
частью из евреев, коих, по-видимому, и знакомит с Распутиным, а также были
случаи привода к нему же и лиц женского пола на вид (хорошая характеристика.
- О.П.) легкого поведения. Симанович часто доставлял на квартиру Распутина и
вино.
Симанович - человек весьма вредный, большой проныра, обладающий
вкрадчивыми манерами, способный пойти на любую аферу и спекуляцию".115
Особо следует познакомиться со следующей справкой:
Справка товарищу министра внутренних дел сенатору Белецкому, 15 декабря
1915 г.:
"Трегубова Вера Иевелева, 26 лет, шлиссельбургская мещанка, выкрест из
евреев, замужняя, урожденная гражданка г. Тифлиса Ривва Иевелева
Самуилова-Самойлова (...)
Трегубова, хотя замужняя, но с мужем не живет, кто он и где находится -
неизвестно (...)
Трегубова службы никакой не имеет; женщина легкого поведения и в
настоящее время промышляет исключительно устройством знакомств богатых людей
с Гр. Распутиным и большей частью евреев, желающих устроить свои
коммерческие дела через посредство Распутина. Трегубова на этих предприятиях
- как она однажды высказалась - зарабатывает до 300 рублей в месяц. С этой
целью она почти ежедневно посещает Гр. Распутина. Трегубова женщина очень
хитрая, подхалимка и способна провести кого угодно. Часто приезжает на
собственном моторе Мануса: последнего и познакомила она с Распутиным.
Трегубова, узнав о случае с артисткой Длин-Долиной и Доскаль Поган, была
очень довольна, что их перестал принимать Распутин, что она осталась
коммерсанткой при нем одна".116 А. вот еще несколько характеристик:
О Шак Т.М.
"Шак Татьяна Моисеевна, 21 год, дочь провизора, еврейка.
Проживает в д. э12 по 8-й Рождественской улице, при своих родителях,
занимается преподаванием французского языка. Часто посещает Г.Распутина,
выдавая себя за подругу одной из дочерей".117
О Бобермане А.М.
"Боберман часто устраивает пирушки для угощения Распутина, на которых
появляются иногда вина. В таких пирушках принимают участие, по-видимому,
тоже имеющие какие-то отношения к коммерческим сделкам Бобермана евреи...
13 января 1916 года Коварский Евгений Осипович, консультант Бобермана,
на моторе прибыл к Распутину и, взяв его, привез в Европейскую гостиницу, в
комнату Бобермана, где уже был заказан завтрак. На этом завтраке, кроме
Распутина, Бобермана, Коварского, участвовали директор Международного Банка
граф Татищев и прапорщик Хвостов, а позднее пришли еще две дамы, кто они
такие - неизвестно. После завтрака был приглашен в комнату Бобермана
парикмахер, постригал волосы Распутину..."118
"Миллер Малка-Бася Лея пытается через Распутина обделывать какие-то
свои дела. Присылает ему корзины с провизией, приносит цветы, купила ему
шапку. Устраивает ему в своей квартире угощение".119
Завершая рассказ об аферистах, хотелось бы коснуться еще одного
сочинения, именуемого "Воспоминания А.Симановича "Распутин и евреи".
Я внимательно изучил эту книгу, проверял "факты", приведенные в ней по
достоверным источникам, и должен сделать вывод, что большая часть сведений,
приводимых в ней, выдумана, а остальные основаны на сплетнях и слухах.
Скорей всего книга составлена не самим Симановичем, а целой группой лиц,
чтобы в должном духе, с позиции определенных сил, интерпретировать события
тех лет. Выдумана этакая романтическая история "Симановича", борца за права
евреев, перемежающаяся массой фальшивых подробностей, призванных
дискредитировать царя, его окружение и вообще русское общество того времени.
С первых страниц "Симанович" (это имя следует давать в кавычках, так как
применительно к событиям оно носит условный характер, своего рода прием для
достижения определенных целей), выдавая себя за знатока придворной жизни,
описывая ссоры между царем и царицей, пьянство, даже алкоголизм царя,
рассказывая о целых неделях, в течение которых царица не разговаривала с
царем, передает мерзкие сплетни о связи царицы с Орловым, о рождении от него
сына, об отравлении Орлова царем во время попойки. Сегодня, на основе
опубликованных документов, материалов, переписки и дневников царской семьи
мы твердо знаем, что это ложь. Царь с царицей любили друг друга и жили на
редкость дружно. Никаких связей на стороне у них не было, царь не имел
слабости к вину. Факты говорят о том, что Симанович никогда не встречался с
царем и его семьей, никогда не получал телеграмм от царицы, как он сам об
этом пишет. Ни разу Симанович не упоминается в царской переписке, в которой
фигурирует множество лиц, обслуживавших царский двор. Документы
свидетельствуют, что Симанович не знал придворной жизни и в описании
основывался на слухах о ней лиц, далеких от этой жизни.
Выдуманы обстоятельства знакомства с Распутиным царя и его окружения.
Придумано само время встречи Распутина с "Симановичем". Систематические
встречи их начались только в конце 1915 года. И притом приходил к Распутину
Симанович, сам же Распутин у Симановича был всего несколько раз.
Об этом говорят дневники наружного наблюдения. Эти же дневники
свидетельствуют, что ни банкир Гинцбург не был ни разу у Распутина, ни он не
посещал его. Не был Распутин и посетителем злачного заведения "Вилла Родэ",
хотя сам Родэ неоднократно приходил к Распутину. Ни разу ни царица, ни ее
дочери не были у Распутина. Не существовало английской художницы, которая
шпионила за Распутиным. Не посещал Распутин игорных клубов.
Все записки Распутина, приводимые в книге, придуманы.
Не было покушения на автомобиль Распутина (поленья под колеса), иначе
оно было бы зафиксировано полицией. Ибо шофер автомобиля был агент охранного
отделения.
Еврейские банкиры (Гинцбург и др.) не вносили на счет дочерей Распутина
100 тыс.рублей в виде взятки, об этом свидетельствовали результаты проверки,
проведенной комиссией Временного правительства, царь не выделял по 5 тыс.
рублей в месяц Распутину на жизнь, а, как мы уже говорили, только иногда
давал ему на дорогу и оплачивал его квартиру.
Выдумана вся история с Рубинштейном как о тайном банкире царицы для
взаимоотношений с Германией. Царица сама была инициатором ссылки Рубинштейна
и только позднее из-за тяжелой болезни последнего ходатайствовала о
смягчении его участи (об этом свидетельствует царская переписка).
Даже хорошо известная история убийства Распутина почему-то передана им
неправильно. Кроме действительных участников убийства, зафиксированных
полицейскими следователями, Симанович называет обоих сыновей Великого князя
Александра Михайловича, отца, братьев жены и двоюродную сестру Юсупова и
даже танцовщицу Веру Корали. Придумал Симанович и сцену выползания раненого
Распутина из проруби, и выстрелы ему в глаз, и многое другое, не
соответствующее действительности.
Верхом же фантазирования "Симановича", на наш взгляд, выражающим все
содержание этой книги, является приведенная им сцена "обретения силы"
Распутиным посредством пития мадеры:
" - Слушай, - сказал Распутин ("Симановичу". - О.П.), - я сегодня выпью
двадцать бутылок мадеры, потом пойду в баню и затем лягу спать. Когда я
засну, ко мне снизойдет божественное указание. Бог научит меня, что делать,
и тогда никто мне не опасен. Ты же убирайся к черту!
Распутин велел принести ящик вина и начал пить. Каждые десять минут он
выпивал по одной бутылке. Изрядно выпив, он отправился в баню, чтобы после
возвращения, не промолвив ни слова, лечь спать. На другое утро я его нашел в
том странном состоянии, которое на него находило в критические моменты его
жизни. Перед ним находился большой кухонный таз с мадерой, который он
выпивал в один прием. Я его спросил, чувствует ли он приближение своей
"силы".
- Моя сила победит, - ответил он, - а не твоя.
В этот момент вошла очень возбужденная Вырубова.
- Были ли здесь сестры Красного Креста? - спросила она...
Оказалось, что царица и одна из ее дочерей в форме сестер Красного
Креста навестили Распутина".
В этом рассказе все сплошная выдумка, таковы и все "его" воспоминания,
где даже несколько достоверных деталей вызывают серьезные сомнения, так как
находятся в общем букете фальсифицированных фактов.
к оглавлению
