Oлег Платонов
Жизнь за царя
(Правда о Григории Распутине)
к оглавлению
Г.Е. РАСПУТИН. "ЖИТИЕ ОПЫТНОГО СТРАННИКА"
(Май 1907 год)
Когда я жил сперва, как говорится, в мире до 28 лет, то был с миром, то
есть любил мир и то, что в мире, и был справедлив и искал утешения с мирской
точки зрения. Много в обозах ходил, много ямщичал и рыбу ловил и пашню
пахал. Действительно это все хорошо для крестьянина!
Много скорбей было мне: где бы какая сделалась ошибка, будто как я, а я
вовсе не причем. В артелях переносил разные насмешки. Пахал усердно и мало
спал, а все же таки в сердце помышлял, как бы чего найти, как люди
спасаются. Посмотрю по поводу примеров на священников - нет, все что-то не
то; поет и читает резво, громко, как мужик дрова рубит топором. Вот мне и
пришлось подумать много: хоть худой да Батюшка. Вот я и пошел паломничать, а
так был быстрый вглядываться в жизнь; все меня интересовало, хорошее и
худое, я и вешал, а спросить не у кого было, что значит? Много путешествовал
и вешал, то есть проверял все в жизни. В паломничестве мне приходилось
переносить нередко всякие беды и напасти, так приходилось, что убийцы
предпринимали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья!
То скажут: одежда неладна, то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды.
С ночлега уходил с полуночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет
какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а
за мной погоня, и все это пережито мною! А виновник тотчас же находится. Не
один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз также нападали
хищники, хотели обобрать, я им сказывал: "Это не мое, а все Божье, вы
возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю", им что-то особенно
скажет в сердцах их, они подумают и скажут: "Откуда ты и что такое с тобой?"
"Я человек - посланный брат вам и преданный Богу". Теперь это сладко писать,
а на деле-то пришлось пережить все.
Я шел по 40-50 верст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя.
Мне редко приходилось кушать, по Тамбовской губернии на одних картошках, не
имел с собой капитала и не собирал во век: придется.
Бог пошлет, с ночлегом пустят - тут и покушаю. Так не один раз приходил
в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и не налагал руки до
тела - это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания. Нередко
шел по три дня, вкушал только самую малость. В жаркие дни налагал на себя
пост: не пил квасу, а работал с поденщиками как и они; работал и убегал на
отдохновение на молитву. Когда коней пас -молился. Это отрада мне послужила
за все и про все.
Ходил берегами, в природе находил утешение и нередко помышлял о Самом
Спасителе, как Он ходил берегами. Природа научила меня любить Бога и
беседовать с Ним. Я воображал в очах своих картину Самого Спасителя,
ходившего с учениками своими. Приходилось нередко думать о Царице Небесной,
как Она приходила на высокие места и просила Бога: "Скоро ли я буду готова к
Тебе". Много может природа научить по всей премудрости и всякое древо и как
по поводу весны. Весна означает великое торжество для духовного человека.
Как развивается в поле, то есть украшенный светлый май, так и кто следящий
следит за Господом, то у него зацветает душа подобно маю, у него такое
торжество как день Пасхи, то есть напоминает как будто этот день, когда он
причащался, и как развивается вся весна, так развивается и торжествует кто
ищет Господа. Недуховному человеку весна тоже радость, но только как
неученому грамота.
Еще я нашел одну отраду из отрад всех: читал ежедневно Евангелие
понемногу, читал немного, а думал более. Потом еще учился носить вериги три
года, но враг меня смущал: "Это ты высок, тебе нет сверстников". Я много
боролся, и пользы они мне не принесли, а нашел вериги любви. Любил без
разбора: увижу странников из храма и от любви питаю чем Бог пошлет, у них
немножко научился, понял, кто идущий за Господом. Много мне пришлось
бороться и пережить. В одно прекрасное время, ходил, думал обо всем, вдруг
проникла ко мне мысль, долго недоумевал, что вот сам Господь не избрал
царские чертоги, а выбрал Себе ясли убогие и тем прославил славу. Мне
недостойному пришло в голову достигнуть, взял, выкопал в конюшне вроде
могилы пещерку и туда уходил между обеднями и заутренями молиться. Когда
днем свободное время, то я удалялся туда и так мне было вкусно, то есть
приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там
проводил, но враг-злодей всяким страхом меня оттуда выживал - треском, даже
было побоями, но я не переставал. Так продолжалось лет восемь и вот
враг-злодей все же таки навел людей - будто оказалось место лишнее и мне
пришлось переселиться в другое место.
Вообще я видениям никаким не верил, так меня Бог хранил от видений. Вот
меня искушение поискало одно, что возроптал на общество.
Видению не нужно верить, это недоступно нам, хотя бы оно на самом-то
деле было, за это Господь простит, за неверие даже маленьким подвигом
простит, но как от врага в прелесть впадешь, то это спрашивается как все
равно, как у какого-нибудь злого помещика потерял какие-нибудь вещи. Очень,
очень осторожно нужно с этими видениями, до такой доведут низкоты, то есть
до забвения, что не будешь помнить ни дни, ни часы, и в такую впадешь
гордость, и будешь настоящий фарисей. Трудно странничкам бороться со врагом.
Когда я шел странничать в Киев, то уходил утром без обеда, это был мой
устав. Злодей враг завидовал всему моему доброму делу; то он являлся в виде
нищего, а все-таки знатно, что не нищий, а враг в тумане. Я успевал в то
время крестным знамением себя осенять и вдруг исчезал как прах. То мне
казал, что деревня еще более как 30 верст, смотришь из-за леску и вышел на
долинку - тут и село. Экой сатана! То являются помыслы нечестивые, усталость
неописанная, голод невысказанный, жажда питья неопределенная, сдогадывался,
что это опять от врага, нередко падал на дороге как-будто по кочкам иногда -
все это искушение! Приблизишься к селу, звон раздается, я своими прыткими
ногами и частой походкой, уже в храм. Вот мне первую мысль враг задает: то
стань на паперти, собирай жертвы - дорога далекая, денег много надо, где
возьмешь; то помолись, чтобы тебя взяли обедать и накормили послаще. Хвать
безумной головой, уже херувимский стих поют, а я еще не был, не предстоял,
не соединялся с Господом! Дай я не буду больше! Так мне пришлось с этими
помыслами бороться целые года.
Вот я не стал помышлять, а стал приходить в храм стоять с мужиками
сельчанами, тогда мне Бог давал: напоят и накормят и всю нужду странствия
моего поймут. В том у странников благочестие, что не нужно собирать и
наипаче на погоду роптать, потому что дурная и хорошая погода, все от
Престола Божия.
Странничать нужно только по времени - месяцами, а года чтобы или многие
годы, то я много обошел странноприимен - тут я нашел странников, которые не
только года, а целые века все ходят, ходят и до того они, бедняжки,
доходили, что враг в них посеял ересь - самое главное осуждение, и такие
стали ленивые, нерадивые, из них мало я находил, только из сотни одного, по
стопам Самого Христа. Мы - странники, все плохо можем бороться с врагом. От
усталости является зло. Вот по этому поводу и не нужно странничать годами, а
если странничать, то нужно иметь крепость и силу на волю и быть глухим, а
иногда и немым, то есть смиренным наипаче простячком. Если все это
сохранить, то неисчерпаемый тебе колодезь - источник живой воды. А в
настоящее время сохранить источник этот трудненько. Нужда все же таки Бог не
старее и не моложе, только время другое. Но на это время Он имеет Свою
благодать, и время восторжествует. Страннику нужно причащаться тем более во
всяком монастыре, потому что у него большие скорби и всякие нужды. Святые
тайны обрадуют странника как май месяц свою землю.
Много монастырей обходил я во славу Божию, но не советую вообще
духовную жизнь такого рода - бросить жену и удалиться в монастырь. Много я
видел там людей; они не живут как монахи, а живут, как хотят, и жены их не
сохраняют того, что обещали мужу. Вот тут-то и совершился на них ад! Нужно
себя более испытывать на своем селе годами, быть испытанным и опытным, потом
и совершать это дело. Чтобы опыт пересиливал букву, чтобы он был в тебе
хозяин и чтобы жена была такая же опытная, как и сам, чтобы в мире еще
потерпела бы все нужды и пережила все скорби. Так много, много, чтобы видели
оба, вот тогда совершится на них Христос в обители своей. Трудно в миру
приобрести спасение, наипаче в настоящее время. Все следят за тем, кто ищет
спасения, как за каким-то разбойником, и все стремятся его осмеять. Храм
есть прибежище, и все тут утешение, а тут-то как духовенство вообще в
настоящее время не духовной жизни, наипаче следят, кто ищет бисера, и
смотрят с каким-то удивлением, как будто пришли сделать святотатство. Но
чего нам об этом печалиться? Ведь Сам Спаситель сказал: "возьми крест свой и
следуй за Мной". Мы не к духовенству идем, а в храм Божий! Ну, да нужно
подумать - худой, да Батюшка. У нас искушения, а у него и поготову, потому
что там у него шурин на балах, а теща-то у него кокетничала, а жена много
денег на платья извела, и гостей-то у него предстоит много к завтраку. А все
же почитать нужно его! Он есть батюшка - наш молитвенник. Так и в монастыре
они поставлены на спасение и пошли спасаться, то есть какой-нибудь помещик
послал своего раба за горохом, а он принес ему редьки, чтобы он с ним
доспел? Однако наказал бы!
Кто в миру неученый, а жизнь толкнула на спасение, тот, по всей
вероятности, больше получит дарования: что ни делает, да успеет! Вот по
поводу этому пример. Было бы у одного хозяина нанять два работника, а два бы
прибежали со стороны и проработали во славу. Хозяин долго помнил бы и давал,
и спасибо. Те двое-то наняты и позваны были и эти-то прибежали во славу -
они и получат тем более, что не были к делу приставлены, а совершили более
тех, которые были призваны. Не один раз я видел, как гонят, где собравшись
во имя Господа беседу ведут, то есть живут как по-братски от любви Божией и
любят не по одной букве, а по слову Спасителя и не выкапывают в человеке, то
есть не находят никаких ошибок, а находят только сами в себе, беседуют о
любви и как соединиться со Святыми Таинами и петь разные псалмы и читать по
главе из Евангелия, хотя за это будете изгнаны и будут вас подозревать.
Потому что они-то (гонящие) чины заслужили по букве, а от Господа далеко
отстоят и духовный орган для них как заграничный язык. Будем стараться и
молиться, чтобы Господь нас не разсеял! Они же требуют от нас то, чего сами
не поймут. Мы не будем Бога просить, чтобы их Бог наказал. Сам Господь
укажет им путь - истину. Смех их обратится по слову Спасителя в плач. Не
будем смотреть на разные их поношения "слуха зла да не убоимся", "станем
продолжать петь псалмы и любить друг друга всем сердцем" - по слову
Апостола: "приветствуйте друг друга святым лобзанием". Только не нужно
делаться всем большими, нужно слушать и внимать одного, кто нас ведет в путь
истинный, а то как бы враг нас не разсеял и не посеял в нас ничтожную
ерунду.
Вообще бояться станем прелести всяких видений. Не будем верить
сновидениям кроме Божией Матери и Креста. Много-много враг представляет
всяких кляуз и много показывает за братом недостатков; иногда и скажет брату
вовсе устами чужими на брата, будто как на самом деле тот брат говорил, а
тот даже и не думал этого. Вот тут-то нужно осторожно в духовной жизни. Враг
так наклевещет, как есть на самом деле, и что же потом получится - даже до
смерти не хотят друг друга видеть и при кончине простить. Вот тогда и
получится великий неурожай в поле - хозяин не насыплет в житницу, а мы во
спасение. Как дыроватый мешок не сохранит в себе жита, так и мы ежели не
будем друг друга прощать, а будем замечать в другом ошибки, сами же
находиться к нему во злобе, то есть судить. Нам бы надо со смирением за ним
заметить ошибки, да уласкать его, как мать сердитое дитя: она все примеря
приберет и всяким обманом и ласками не даст ему кричать.
Хорошо бы и нам найти пример с этой матери. Найти и обласкать падшего,
а наипаче быть самому осторожным и, прошедши все опыты, быть близко к Богу и
показать свой пример и не от одной буквы, а быть на деле самому.
Ах, как враг хитрый ловит вообще спасающихся: в одно прекрасное время
ехал я зимой, был мороз в тридцать градусов, враг и научил меня: "Сними
шляпу и молись на долине за лошадьми, ведь все делатели, что не делают, да
успеют". Я действительно снял шапку и давай молиться, а потом мне стало
казаться в очах, будто Бог очень близко. Что же получилось? Голову
простудил, потом захворал, был сильный жар, 39 градусов. Вот я тут
поработал, а когда пришел в себя, за это много молился и постовал. Молиться
можно на долине, но не снимая шапки в 30 градусов мороза.
Кто спасается и ищет Господа не от какой-нибудь корысти, того какое бы
то ни было искушение приведет не на грех, а на опыт. Нужно только после
этого искушения больше прибавить силы и с рассуждением действовать. Не
особенно забиваться и попадать к небу, а понемножку, как тебе на сердце
придет, а не как ревнитель. Нужно быть осторожным и помнить Бога, когда
работаешь, наипаче ловишь рыбу, помышлять об учениках Господа, которые также
раскидывали сети. Когда пашешь помышлять, что труд есть во спасение. Нужно
читать изредка молитвы Богородице, а в густом лесу помышлять о пустыне, где
спасались прежние отцы. На жатве думать вообще о делателях добрых дел,
тружениках Божиих. Когда один едешь или идешь, то нужно соображать, что все
пустынники были одиноки. Ежели же нагнала тебя толпа, то помышляй, что за
Господом за Самим шли тысячи слушателей слова Его, хотя все мы как человеки
грешны, но создание и образ Божий. Наипаче ежели какие страсти плотские, то
воображай картину в очах своих - Крест Господен и громко на врага кричи:
"Пойдем со мной на крест, ты был как ангел и предстань одесную, а я тогда
буду святой и оба не будем мучиться, а то ты и меня мучаешь и себя".
Когда никого не видно, то громко открикивайся от врага: "Господи,
Иисусе Христе, Сыне Божий помилуй меня грешного и молитвами Богородицы
сохрани меня". А если видишь, что около тебя кто ни будь близко, то тайно
духом возноси молитву Иисусову. Затем причащайся как можно чаще и ходи в
храм, какие бы ни были батюшки. Считай батюшек хорошими, потому что ты как
спасающийся - тебя враг искушает, а у него тоже семейство и он тоже человек.
Ему бы надо было поступить в исправники, а он пошел в батюшки. Ведь он бы
рад спросить, да нет у нас таких живых людей дать ему благой совет. В
настоящее время кто может совет дать, так они в уголочки позагнаны.
Вот еще как враг завистлив к тем, кто ищет Господа и кого он ничем не
может искусить - он прямо посылает болезнь. Кто молится земными поклонами, у
тех заболевает спина, у странников ноги, и все по наваждению вражьему:
постников давит такая жажда, что ни выскажешь, на смиренных посылает из
женского пола с какими ни будь неудовольствиями, на несеребролюбивых
наводит, будто завтра умрет с голоду, у тех, кто крестится, отнимается рука,
нередко мутятся глаза, иногда делаются судороги. В ночное время тем более
велит поспать враг, а то явит треск, разный страх и всякие всяческие. То
явит милость, что видят все и всяким вражеским своим хитрым наваждением, а
наипаче в лесу он старается всеми силами победить. На трудолюбивых старается
нагнать леность. Как это все - победить!
На все нужно бить: молиться немного, но ударять себя, когда никого нет,
крепко правильно и физически, чтобы даже пол дрожал, только стараться, чтобы
никто не видел - тогда это все будет здорово и пройдет и будешь опытен и
примешь все это с радостью, потому что тебя враг научил, а не искусил -
наипаче еще научил любить Бога. Вот тебе и враг! Хвать, хвать, а пользы нет.
Возьми в пример худого еврея: обманывал, обманывал - глядишь, доспелся
расторгуй (разорился), так и враг трудился, да не над тем.
Вся жизнь моя была болезни. Всякую весну я по сорок ночей не спал. Сон
будто как забытье, так и проводил все время с 15 лет до 38 лет. Вот что там
более меня толкнуло на новую жизнь. Медицина мне не помогала, со мной ночами
бывало как с маленьким, мочился в постели. Киевские сродники исцелили и
Симеон Праведный Верхотурский дал силы познать путь истины и уврачевал
болезнь бессонницы. Очень трудно было все это пережить, а делать нужно было,
но все-таки Господь помогал работать и никого не нанимал, трудился сам, ночи
с пашней мало спал.
Когда я стал ходить по святым местам, то стал чувствовать наслаждение в
другом мире. Ходил временно не всегда по святым местам; испытывал много
чего; видел, как Богу служат в обители святой, и думал, что в миру кто
делает со страхом и благословением Божиим тоже участник даже и больший,
потому что Сам Самодержец Царь крестьянином живет, питается от его рук
трудящихся, и все птицы крестьянином пользуются, даже мышь, и та им
питается. Всякое дыхание да хвалит Господа и молитва все за крестьянина -
только бы он не сквернословил! Велик, велик есть крестьянин перед Господом:
он никаких балов не понимает, он в театре редко бывает, он только помнит:
Сам Господь подать нес и нам велел - Божий трудовик! У него вместо органов
коса в руках; вместо увеселений - соха у сердца; вместо пышной одежды, какой
ни будь твердый ярмячок; вместо тройки лихой, какая ни будь усталая лошадка.
Он едет и вспоминает от души ко Господу: "донеси меня с этой долины в свое
прибежище или до города". Вот тут-то на нем Христос! А сам пешечком со
слезами. Он здесь со Христом, а там уже давно на нем пребывает рай, то есть
он заготовил Житницу Божию. Нередко приходится со словами Бога умолить и
Фрола, и Лавра помянуть, а все же таки с Богом и тут ему радость! А без Бога
хотя и на тройке мчаться, а уныния полный экипаж.
Что им завидовать! У них как у худого еврея какой ни будь гнилой товар,
да подкрашен или подлажен. Хвать, а его и нет, то есть деньги заплатил, а
пользы не получил. Вот их радость - как надежды на весенний лед. У них едет
только пышное платье, а душа во мраке. Но действительно не у каждого так
бывает: "порфира не погубит, а рубище не вознесет", но на все нужно умение и
опыт. Всегда нужно себя в одежде унижать и считать себя низким, но не на
словах, а духом действительно.
Бриллианты - тоже Божие создание и золото украшение Царицы Небесной -
бисер чтимый, но только нужно суметь его сохранить. Мы одеваемся в жемчуг -
делаемся выше городов, подымаем дух и рождается порок гордости и
непокорности ко всему. А вы знаете, кто у нас не покорился? Один сатана! Он
трепетал, он не спал и с роду не кушал, а вы знаете, где он находится? Нужны
только унижение и любовь - в том и радость заключается!
Любовь - большая цифра! Пророчества прекратятся и знания умолкнут, а
любовь никогда. Не так как строго говорится, а маленько, маленько сохраним -
остальное все приложится. Не нужно добиваться почета и учения, а следить и
искать Господа и все ученью послушают глагол твоих или изречения твоего. Мне
пришлось много бывать у архиереев, много я беседовал с ними, вот всячески
испытывали. Придешь с сокрушенною душою и смиренным сердцем - их учение
остается ничтожным и слушают простые слова твои, потому что ты придешь не с
простым духом, а от милости Божией. Ты одно изречешь слово, а они нарисуют
себе целую картину, только бы ты шел не ради гнусной корысти. Они, хотя и
хотят испытать и ищут что ни будь, но ты как не с простыми - словами, то
есть в страхе -вот тут-то у них замирают уста и они противоречить не могут.
Так я много бывал в духовных академиях: в Киевской, в Московской,
Казанской и более в Петербургской.
В настоящее время, в такую смуту 1907 года действительно на всех не
повлияешь. И Сам Господь не на всех повлиял и про некоторых заготовил ад и
тьму, которые есть следят за Господом, с теми пришлось мне побеседовать по
поводу всей смуты. Я больше беседовал с ними о любви, но они много
изумлялись о любви более из опыта, которая пережита мною.
Так нужно быть на все приготовленным и не в научном настроении духа.
Если не будешь искать корысти нигде и стремиться как бы утешить, призовешь
Господа душевно, то и бесы вострепещут от тебя, и больные выздоровеют,
только бы все делать не от гнусной корысти. А будешь искать каких ни будь
случаев для брюха, для славы, для сребролюбия, то не получишь ни здесь ни
там, то есть ни небесного ни земного, а будешь стараться, действительно
Господь даст, в чем нуждаешься, и получишь, что тебе надо. Враг же сатана
всегда ждет и ищет случая, как бы искусить, и говорит: побеседуй погромче
для своей славы и покрасноречь для брюха! И ax - сатана как лиса, сверток
много, много. Все это пережито мною! Нет не нужно просить и беседовать для
славы своей - это будет только беспокойство, не дадут и не получишь, не
приобретешь ни в земное наслаждение, ни в небесную радость.
Если будешь себе приобретать, то не украсишь ни храм, ни себя, а будешь
живой мертвец, как в Евангелии говорится. Вот ученость для благочестия -
ничего! То есть я не критикую букву - учиться надо, но к Богу взывать
ученому не приходится. Он все на букве прошел и не приходится ему к Богу
взывать. Буква запутала ему голову и свила ноги и не может он по стопам
Спасителя ходить. Действительно есть и ходят по стопам Спасителя, но только
очень помешало им настоящее время. Спутана вся Россия и не признает в ней
паства своего пастыря, то есть на родине надо любить родину и в ней
поставленного Батюшку - Царя Помазанника Божия.
Много, много я кое-где бывал: бывал у сановников и офицеров и князей
даже, пришлось Романовское поколение видеть и быть у Батюшки Царя. Везде
нужны подготовка и смирение и любовь. Вот и я ценю, что в любви пребывает
Христос, то есть неотходно есть на тебе благодать -только бы не искоренилась
любовь, а она никогда не искоренится, если ставить себя невысоко, а любить
побольше. Все ученые и знатные бояре и князья слушают от любви слово правды,
потому что если в тебе любовь есть - ложь не приблизится.
Не так как пишется, но на деле-то попасть к высокопоставленным нужно
быть очень осторожным и приготовленным ко всему, тогда от веры твоей
повлияет на них Господь своею красотой. Они встрепещут и твое простое слово
примут за самое высокое образование, потому что в них скажется особенно чего
не опишешь, то есть повлияет Сам Господь своею благодатью. Я грешный тут
бывал, то высказать не могу, у всех и вся и много кое-чего видел. Одно
главное: кто живет со Христом нищий и убогий, у того радость больше его
хаты, а и во дворцах и у высокопоставленных, как Бога нет, уныние больше
хижин. Действительно много и среди аристократов таких, что благодати выше
дворцов и умению к благочестию. Которые умеют себя унизить, у тех и
благодать выше дворцов, не добиваются сей славы, а добиваются высшей
благодати, им и скорби как овсяная плева для ветра. А которые ждут от царя
почестей и награды, а сами не заслужили - у них фундамент-то на песке. Вода
пришла и все унесло, то есть маленькая ошибка, а они уже то давятся, то
стреляются, то напиваются, потому что они не искали небесной славы, а искали
земного удовольствия. Бога и то купили в магазине -изумруд. А он-то изумруд
у них заржавел и ржавчина послужила свидетелем. Кто Богу и царю служил и не
искал славы, трудился - заслуга. Не спал день и ночь, делал правду, служил
Богу и уноровлял Батюшке Царю, на того и гора упадет - его не задавит,
перенесет все с радостию и получит наслаждение даже больше старого.
Вспомнил еще один опыт и испытание в моей жизни. Ходил в Петров пост на
острова и там собирал лыко; таскал больше чем за полверсты в озеро мочить.
Хлеба кушал малость, а оводов и комаров от себя не отгонял. В пять часов
вечера я снимал рубашку, клал сто поклонов и творил Иисусову молитву. Враг
ненавистник очень много этому позавидовал, напустил уныние, даже
неудовольствия сделались. Едва-едва смог перенесть, но понял я, что ему
досадил. Потом сам еще ошибся и его оклеветал, но тогда-то он меня вторично
донял, то есть больше еще научил к опыту и остался нечестивый осмеянный со
своими хитростями. Его роль была богохульство, а оно произошло от просимого
мною чуда. Так вот, не советую просить чудес или подвиги большие брать, а
брать подвиги по мере. Я действительно получил пользу от оводов и комаров,
цифра неписанная, и научился всякому терпению, вообще ударам или изнурению
тела. Придется если на мягком спать, то и хорошо в интеллигентном обществе,
а в поле на кочке и слаще, и березонька под боком и зорьку не проспишь и на
все это опыт. Еще в петровские ночи я пахал, оводов тоже убирал с себя -
пускай покушают тело и попьют дурную кровь. Я размышлял: и они Божие
создание, так и я сотворен Богом. Кабы Бог не дал лета, не было бы и
комаров. Ах, какой у мужика труд золотой и он делает все с рассуждением. Вот
и комаров-то покормит, и то во Славу Божию. Мужичок мудреный и опытный. Душа
живая у него и пережито им много. Однако жалко, что у него ум спит, потому
что он не был в гимназии. Неизвестно, однако, что бы с ним было кабы
поучился. Одно известно, учение к Богу и в Боге в храме и в храме
соединяться с Господом, принимать Святые Тайны три раза в год. Если все это
сохранить в себе, то будут на тебя нападки, преследования разные и вообще
будут священники пытать, на все нужна сила и Бог даст дарование - их буква
останется дешевой ценой.
Когда в храме священник, то нужно его почитать; если же с барышнями
танцует, то напоминай себе, что это не он, а бес за него, а он где-то у
Престола сам служит. А видишь, что он сладкие обеды собрал и
кумушек-голубушек созвал, то это потому, что у него свояченица барышня и
шурин кавалер, а жене-то батюшковой и жалко их, он же Христовый все же
батюшка и не сам, а пожалел их, так и представляй в очах картину.
Хочу еще поговорить о сомнении. Я нашел много людей сомневающихся в
себе с 16 лет и до 33, и мне пришлось беседовать по поводу сомнения. И так
это сомнение доходит до такой глубины в забытье, что представляется в конце
концов, что даже недостоин в храм ходить, Святыя Тайны принимать и на иконы,
то есть на лик Божий взирать. Тут такая глубина, что и разобраться совсем
невозможно. В святых Житиях сказано: нужно себя везде и повсюду проверять и
исследовать.
Действительно нужно всегда себя проверять, я с этим согласен, только в
середину точки зрения, а не до крайностей. От крайностей человек помышляет,
например, что в нем нет любви истинной. Я люблю не от сердца, а вижу у
человека недостаток в чем ни будь и жалею, а любовь далеко от меня отстоит,
я недостоин любить и Бог не дал мне любви как брат, например, любит. Что же
получается? А выходит, что на Бога приносят хулу, что Он не дал любви. После
этого отражается, что человек считает себя действительно недостойным. В
таком случае не нужно думать о себе, что во мне любви нет, а просить наипаче
Всевышнего, чтобы Он наказал мне любовь истинную и научил. Так Он научит!
Можно и помышлять иногда, что не отбери у меня, Господи, любовь чистую и
люблю довольно, и пускай она, любовь, во мне торжествует во славу Христа и
уповать на Высшие Силы. А больше добиваться любви до крайности нельзя! А
какую Бог дал, такая пусть и будет! И так нельзя никому советовать, что
"люби более", на все надо присматриваться строго, потому что человек любит
искренней душою, а враг хитрый по этому поводу и представит картину: "ты еще
не учился любить - недостоин грешник, любят не так, а ты люби одного Бога,
ходи с поникшей головой, не радуйся!"
Нет, Бог веселый от рая не отказал, а наипаче их возлюбил, но только
веселиться нужно во Господа. Вот еще враг хитрый задает такие фразы и
научает: "пустынники молились и постились и Сам Господь 40-дневный пост нес,
а ты, что за человек, за молитвенник и за постник, попостуй и соединись с
Господом". Вот мы и начинаем пестовать и молиться недели, не спрося ни у
какого старца, а сами от себя. Что же получится? Получится самомнение и в
глазах картина, что из подвижников подвижник: и будет видение и голос от
иконы, и потом что же? Враг так сумеет подойти с божественной стороны, что и
срисовать никак невозможно. С большого поста, от физической усталости
заболевает спина, и нервы разстраиваются, и не хочет человек разговаривать
ни с кем. Все кажутся в очах его из грешников, нередко голова кружится, от
слабости падают на пол и часто становятся ненормальными. Вот где нас добил
враг, где нам поставил сети: в посте, в молитве доспел нас чудотворцами, и
яви лась у нас на все прелесть. Тут-то мы и забыли и дни и часы, и
Евангельское слово отстоит далеко от нас. Нужно брать пример самый легкий, с
животных, с лошадей. Посмотри: если на сытой лошади поедешь, она не убьет;
на голодной - устанет; держись середины, тоща не убьет, не пристанет, а как
раз добежит до станка. Так и молиться надо немного, а думать побольше,
наипаче в Великий Пост помышлять, "помяни мя, Господи, во Царствии Твоем".
Духом удаляться будто как в пустыню. Наипаче Иисусову молитву творить:
"Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного". Куда идешь или
едешь, как это сохранишь в себе, будешь ты у Бога и схимник и иеросхимонах.
Иеросхимонах заставлен молиться, а ты сделаешь это по своей воле и Святые
Тайны примешь дважды в великое говение. Так и в храме нужно стоять, когда
придет радость молиться, если же леность придет, ударять себя в грудь,
обзывать, оболгать сердце ленивым, а вообще стыдиться не нужно в храме,
потому что дом молитвы. Ведь какой-нибудь торговец если бы стал лениться
отвешивать товар, то не убыл бы из корзины и не прибыл бы в карман. Не
остаться бы и нам, то есть не выйти бы нам с дырявым мешком, в котором не
сохранилось чего положено было. И не нужно выказывать себя, а вести
серединку, тем более молиться лучше. Но кто духовную жизнь ведет, то тем
более над тем всегда надругаются. Вот тут-то не надо стыдиться, а делать
так, как Бог указывает, так и молиться. А то враг скажет: "не ходи в храм,
там над тобой смеются псаломщики, дьякон и все священники, весь мир
соблазняет, молись дома по 200 поклонов". Храм есть ковчег, как он не будет
соблазнять врага, потому что там отпускаются в Храме грехи.
В одно прекрасное время проникла мне мысль и глубоко запала в сердце.
Как говорится по слову Апостола Павла, "кто устроит храм, того адовы врата
не одолеют никогда". Вот я стал неотступно Царицу Небесную просить, и
пришлось мне физически поработать, не один раз приходилось, крепко обнявши
голову, глубоко, глубоко подумать по поводу храма. Сам я человек
безграмотный, а главное без средств, а храм уже в сердце перед очами
предстоит. Как это устроить? А главное - молившись Царице Небесной, чтобы
она дала мне сил и не упасть духом и надеяться на Его щедрую милость, и под
покров Царицы Небесной. Легко сказать: "дай на храм 20 тысяч", а как их дать
и где взять? Надо подумать, сообщиться с Господом, да побеседовать с Ним,
попросить Его, чтобы Он не отринул своею милостивою щедростью и оказал мне
свою радость. Говорить стану кратко о благодетелях: если подробно начать, то
это будет слишком длинно. Так недаром говорит Святое Писание, что за Богом
молитва не пропадет, а за Царем служба. И вот Божья радость совершилась на
мне грешном. Я простой мужичок, когда вообще благодетелей искал, ехал из
Тобольской губернии с одним рублем, посматривая по дороге на Каме как
господа лепешки валят в воду, а у меня и чайку нет на закладку. Как это было
пережить! Приезжаю в Петербург. Все равно как слепой по дороге, так и я в
Петербурге. Пришел первое в Александро-Невскую Лавру поклониться мощам и за
крыльцом у меня большой мешок с черным бельем. Отслужил молебен сиротский за
3 копейки и 2 копейки на свечку.
Выхожу из Александро-Невской Лавры, спрашиваю некоего епископа духовной
академии Сергия. Полиция подошла, "какой ты есть епископу друг, ты хулиган,
приятель". По милости Божией пробежал задними воротами, разыскал швейцара с
помощью привратников. Швейцар оказал мне милость, дав в шею; я стал перед
ним на колени, он что-то особенное понял во мне и доложил епископу; епископ
призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда. Рассказывал мне о
Петербурге, знакомил с улицами и прочим, а потом с Высокопоставленными, а
там дошло и до Батюшки Царя, который оказал мне милость, понял меня и дал
денег на храм. Я с радостью поехал домой и обратился к священникам о
постройке нового храма. Враг же как ненавистник добрых дел, еще не успел я
доехать, всех соблазнил. Я им оказываю помощь в постройке храма, а они ищут
меня в пагубной ереси обвинить и такую чушь порят, даже нельзя высказать и
на ум не придет. Вот сколь враг силен яму копать человеку и добрые дела в
ничто ставить. Обвиняют меня как поборника самых низких и грязных сект и
архиерей всячески возстает. Куда трудно любовь разобрать. Как человек не был
на опыте. По поводу жалости - это прямое естество. Да, и это жалость.
Пожалей, и это жалость. А любовь - это такая златница, что ей никто не может
цены описать. Она дороже всего созданного Самим Господом, чего бы не было на
свете, но только мало ее понимают, хотя и понимают любовь, но не как
златница чистая. Кто понимает сию златницу любви, то этот человек такой
премудрый, что самого Соломона научит. Многие - все мы беседуем о любви, но
только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви. Она пребывает наипаче
у опытных людей, а сама по себе она не придет к тому человеку, который
человек в покое и живется ему хорошо, хотя он и батюшка. Ведь батюшка двояко
есть - есть наемник паствы, а есть такой, что сама жизнь его толкнула быть
истинным пастырем и он старается служить Богу - наемник же на него всячески
доносит и критикует. У избранников Божиих есть совершенная любовь, можно
сходить послушать, будут сказывать не из книги, а из опыта, поэтому любовь
не даром достают. Тут-то и мешает враг, всячески старается, как бы человек
на захватил любовь, а это ему, врагу, самая есть загвоздка. Ведь любовь -
это своего рода миллионщик духовной жизни - даже сметы нет. Вообще любовь
живет в изгнанниках, которые пережили все, всяческое, а жалость у всех есть.
О любви даже трудно беседовать, нужно с опытным. А кто на опыте не
бывал, тот перевернет ее всячески. Вообще где есть избранные в духовных
беседах, те более понимают любовь и беседуют по Новому Завету и живут
единогласно, единым духом. Вот в них есть искренняя любовь, и они молятся
день и ночь вместе друг за друга. Вот у них-то и прибывает несметная
златница любви. Вот, братья, поберегитесь врагов и, сестры, подумайте о
любви, златнице чистой. Петь нужно более псалмы и духовные песни. Враг
злодей ищет всех удобных случаев - батюшек науськивает: "поборники - они
других сект, не братство у них", а то семейных всячески возстанавливает. Но
не будем бояться слуха зла, будем продолжать во Господе, будем петь Ему и
славить Христа, наипаче будем любить храм и причащаться почаще".
к оглавлению
