|
Радуйтесь, ибо Господь грядет судить |
|
 |
|
Rus |
|
Eng |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
   |
 |
 |
 |
 |
Апокалипсис Святой Руси
О духовных причинах падения Третьего Рима и наступления эпохи «последних времён»
к оглавлению
... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ...
ИМЯСЛАВЦЫ НА ПОЛЯХ СРАЖЕНИЙ ПЕРВОЙ МІРОВОЙ ВОЙНЫ
И ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ СТАРЦА ИЛАРИОНА— 2 —
Наше изложение событий 1914-1916 годов было бы неполным, если бы мы не упомянули о том, что в это время происходило с автором книги "На горах Кавказа" схимонахом Иларионом. В течение всего периода имяславских споров он оставался от них в стороне: церковным властям, выносившим суждение о его книге, даже не приходило в голову вызвать самого автора и допросить относительно ее содержания. Лишь обрывочные сведения доходили до кавказской пустыни — об осуждении книги "На горах Кавказа" Синодом, о ее сожжении в Валаамском монастыре, о суде Московской Синодальной конторы, о вступлении России в войну. На информацию о сожжении своей книги и о сопутствующих событиях схимонах Иларион отреагировал крайне болезненно. В частном письме «к новоафонскому духовнику иеромонаху о. Вуколе», датированном 29-м мая 1914 года, он, писал: «[…] Получил я, изгнанник за исповедание Имени Божия Иларион, ваше дорогое письмо и был без меры удивлен. Вы пишите от лица всех друзей моих и товарищей, чтобы я примирился с Церковию. Боже праведный! да кто и когда меня отлучал от Церкви и за что? и в чем моя ошибка? Если то, что Имя Божие я называю Богом, то это отнюдь не моя выдумка. Целый сонм Богоносных мужей единогласно, как в громогласную трубу, свидетельствуют эту непреложную истину, и в новейшее время великий муж Божий батюшка о. Иоанн Кронштадтский, очевидно исполненный Святаго Духа, творивший и при жизни, и теперь творящий многие чудеса и знамения, многократно с великою силою и настоятельно утверждал в своих Боговдохновенных писаниях эту самую истину, что Имя Божие есть Сам Бог. Если это есть ошибка, как Вы изволите мудрствовать, то принуждайте святых Отцов чудотворцев и о. Иоанна, признать, что они допустили ошибку, имея в себе Св. Духа. Удивляюсь и недоумеваю, прости меня Господа ради, какое ужасное ослепление покрыло монахов, отвергающих Божество Имени Начальника Жизни и спасения Господа Иисуса Христа. Ну как вы теперь и кому молитесь? Как читаете Иисусову молитву? Потому она и не дается вам, что зле мудрствуете о Всесвятейшем Имени, «о нем же единем подобает спастися нам». Конечно, скажете, Синод приказал. Да где же у вас свои-то разумы? Совсем не Синод, а два споткнувшиеся архиепископа, имеющие неограниченную власть в Синоде и от имени его волнующие всю Российскую Церковь. Верую и исповедую, что, возстанет Сам Всесвятейший Бог гневом Своим за безчестие, за уничижение Своего Всесвятейшего Имени и посрамятся вси являющие злая рабом Его. Крепость их сокрушится от великия силы и да познают, что Он един есть Царь по всей Земли и Имя Его для верующих и любящих Его есть всё равно, что Сам Он по неотделимости Имени Его от лица Его.
Живу в далеких горах и положительно ничего не знаю и не слышу о своей книге. Вы извещаете, что сожгли. Вот это дело! Вечным огнем, если не покаются, жегомы будут те, кто дерзнул на сие. Боже наш! какое ослепление и безстрашие! Ведь там прославлено Имя Бога нашего Иисуса Христа, Имя, «Емуже поклоняются всяко колено небесных, земных и преисподних». Там, в книге, всё Евангелие и всё Божественное Откровение, учение о Церкви и подробное разъяснение о молитве Иисусовой! Вот так показали свою ученость монахи XX века! Это безпримерное преступление легло неизгладимо и пойдет в вечность и вся злодеяния ваша пред линем Того, страшнаго в величии, Имя Которого, пред ним же трепещут бесы, так безчестно обругали, унизили, сожгли… Кровь стынет в жилах, — что Вы сделали? Евреи распяли (плоть Его), а вы устремились истребить и самое Имя Его. Конечно, скажете, Синод приказал, да где же у вас свои-то умы? Не могу больше писать от сильного волнения. Простите.
В Вашем ко мне письме вижу, что любовь ваша ко мне еще не оскудела. Поэтому смиренно прошу, извещайте о всем, какой будет конец о моей книге. Синод отлучить от Церкви не имеет права. Он не более как высшее управление ее.
[…] Ангели поют на небеси превеликое Имя Твое, Иисусе, а монахи, о ужас, сожгли яко вещь нестерпимую. Без содрогания нельзя сего вспомянуть. История занесет сие ужасное преступное событие на страницы своих летописей, и грядущия поколения монахов и благочестивых мірян с омерзением будут читать срамная имена ваша. Вот так любовь к своему Искупителю положившему душу Свою за нас! Невозможно представить предела и границ сему вашему преступлению. Ну какая же может быть у вас молитва, когда самое ее основание, на котором она держится предали сожжению. Такого отступления еще никогда не было в христианском міре. Думаю, что оно не менее, как распятие Сына Божия. Железным резцом на меди оно написано в книге судеб Божиих, и едва ли можете загладить оное. Этот соблазн христианскому роду безконечен. Безчестно, позорно, преступно прикоснулись ко Всесвятейшему Имени Высочайшего Существа, Кому принадлежит Имя Того Самого обезчещенного. Глумитесь, ругайтесь, поносите: се ваша година и область темная. Придет время — увидите, что сотворили. Но едва ли возможете поправить. Простите меня, простите, простите.
PS: Еще, от нестерпимой болезни сердечной, крайней обиды и сожаления о вас, как вы по смерти своей предстанете лицу Того, Имя Чье обезчестили так, что больше нельзя? Как вы смеете призывать Имя сие Превеличайшее в своей молитве, когда предали его всесожжению? Увы омрачению, увы слепоте! Самый ад удивился и ужаснулся безграничному вашему, еще небывалому преступлению. Жив Господь и жива всякая душа христианская, правоверующая во Всезиждительное Имя и Всемогущее Имя Спаса Христа Бога. Не может быть, чтобы все вы со своими ослепленными вождями не были осрамлены в своем заблуждении. Возстанет правда Имени Спасова, пропадет ложь и безчестие. Подумайте: допустит ли Всеблагий Бог до того, чтобы единственное Имя о Нем же подобает спастися, было так попрано, унижено, — никогда! Оно как и есть седит на Престоле Славы и поклоняются Ему всяко колено. Отвечайте нам на сие. Вы приглашаете меня сознать свою ошибку, что Имя Божие Сам Бог. Но «ошибку» эту произнес в первый раз в России великий чудотворец о. Иоанн Кронштадтский. Как же так, если, по-вашему это ересь, то почему же сила Божия сугубая не оставляла чудотворца ни в сей жизни ни в будущей?.. Разве в ереси может быть Бог? Куда вы залезли?! Но суд Божий уже идет на сопротивная! Пожалуйста не скорбите на меня! Ревность о Славе Имени Спаса Христа снедает меня, не могу стерпеть тяжкого злохуления»229.
В другом письме «на Св. Гору Афон духовнику иеромонаху Агафодору» содержится отклик схимонаха Иларион на печатные выступления имяборцев: «[…] Двадцатый век для Афонской Горы стал временем позора, срама, уничижением всего монашеского міра! Когда бесновался сатанинским неистовством на всё святое Лев Толстой, глумясь над Богом и Его религией и старался уничтожить следы всего духовного — монахи молчали, в том убеждении, что то дело их не касается, но когда вышла книга о Имени Иисусовом, называя оное Богом, — нашли себя обязанными сие уничтожить, никому же их зовущу, неожиданно выступили печатным словом на столбцах газет, объявляя всему міру, что «Имя Иисус немыслимо обоготворять, как меньшее прочих Имен Божиих, и что оно явилось впоследствии, якобы с пришествием Иисуса на землю, а до того времени будто бы Бог Его не имел и спасал мір не имея Имени Иисус, а теперь спасает с прибавлением сего Имени (это в богохульной рецензии). Боже наш Милостивый, Праведный и грозный во гневе! Как небесные громы и молнии впрах не уничтожили Гору Афон за небывалую ересь, горшую в тысячу раз Ариевой! Невозможно представить силы ослепления ума, ни меры отчуждения сердца от жизни Божией тех, воистину несчастных монахов, родивших сатанинскую ересь; они сим своим богохульным писанием взволновали и потрясли весь Российский Христианский мір. Ну если сии отступники не веруют в присутствие Сына Божия в Пресвятом Его Имени, на что же объявлять России, на что покрывать позором Афонскую Гору, на которую доселе все смотрели, как на несокрушимый столп правоверия, на что простодушный народ вводить в пагубу?
Нет, сатане этого мало: нужно увеличить зло в безчисленные миллионы… Ну чем они несчастные могут поправить свое ужасное великое преступление, которому нет ни конца ни предела? Они вконец покрыли стыдом и поношением Старо-Афонское монашество, пустивши от недр своих бурными потоками богоотступство, уверяя сынов Церкви, что «Имя Иисус немыслимо обоготворять, как имя человеческое». Ну куда мы теперь обратимся; кого призовем на помощь себе, к кому обратим сердца свои, в ком обрящем для себя утешение? Если Имя Иисус не Бог, то вынесите Его отовсюду из Церкви, где оно славится нами почти в каждую минуту. Переделайте все службы и церковные последования; измените акафисты, каноны, и, даже, страшно сказать и Самую Литургию, и где только стоит Имя Иисус, — загладьте Его яко меньшее и поставьте большее и лучшее!
Боже наш Милостивый! в какую неисследимую бездну зла упала Афонская Гора в лице своих первенствующих еретиков, коим неразумно последовали и «мнящии быти мудрыми», эта душетленная ересь, произшедшая от священных холмов седовласого Афона, покрыла срамом и позором положительно всё монашеское сословие, и довершила меру его презрения, которую оно несет от современников. Всё оно обижено Афоном, и уже ему нет возможности стать на высоту, свойственную своему званию. Старцы плачут, юные волнуются, слабые отпали от веры в Бога, еретики и отступники радуются, укрепляясь в своем нечестии, а сатанинская сила торжествует. Монахи — люди освященные, сонм Богоизбранных, письменно оповестили всему Христианскому міру, что «немыслимо обоготворять Имя Иисусово, как человеческое». Вот в чем безмерная вина афонских еретиков, она коснулась самого корня домостроительства нашего спасения, а потому другого не может быть равного по Ее безпредельной обширности. Не ради ли этого Бог во гневе «потрясает толщу вашей земли», и конечно, вся Гора в это время была над бездною, вися вся на едином волоске. Но избранных ради был удержан гнев Божий! Очень жалею своего любезнаго земляка о. Денасия, как он пожелал быть во главе этого богоборного движения. Написанная им статья в «Колоколе» пропитана неисповедимым ядом зла и ненависти ко мне. И Боже Милостивый! как он теперь молится? как причащается Христовых Тайн? каждое слово написано ногтем железным на камне гранитном; и без сомнения, неизгладимо врезалось в сердце его. Но Господь да простит его, я не скорблю на него, но скорблю глубоко, видя в народе ради этого великое от Бога отступление. Он отнял веру во Христа у многих тысяч народа. При здравом духовном чувстве положительно нет возможности читать рецензию и статью Денасия в «Колоколе», как они пропитаны ядом зла и ненависти. А какая слепота умная и духовное невежество!!. Будто бы Спаситель, не имел Имени Иисус ранее, до пришествия Своего на землю. Стало быть, в неизъяснимом Существе Бога произошло изменение во Всесовершенном пребывании. И Агнец Божий, закланный от сложения міра, начал быть только с пришествием на землю. Мученики страдали не за Имя Иисус Христово, а за веру христианскую… (это в рецензии). А сия вера в кого возведет и будет ли она Христианскою, если не верует во Христа. Поэтому не всё ли равно страдать за Имя Христа или за веру в Него? А о превознесении Имени Иисуса, «еже паче всякаго имене» такое наплетено в рецензии пагубное кощунство, что воистину школьник 10-ти лет о сем лучшие может иметь понятия, когда вникнет в сие Апостольское слово!
[…] Россия доселе не знала каковы старо-афонские монахи, так теперь они себя явили. В литературе не было еще такого пагубного и богохульного писания, какова рецензия. Преподобные Великие Отцы Афонские разливали свет; а нынешние — тьму, неверие и богоотступство»230.
В марте 1915 года журнал "Ревнитель" опубликовал письмо схимонаха Илариона, адресованное редактору этого журнала Л. 3. Кунцевичу. Письмо полно апокалиптических предчувствий: «Я должен сказать и то, что я сильно обижен действиями в отношении меня духовной власти. Почему же она, когда она разбирала мою книгу и осудила ее, не отнеслась ко мне ни единым словом или вопросом о всех тех местах в моей книге, кои были причиною возникшего недоумения? […] Мнится нам […] что эта ужасная "пря" с Богом по преимуществу высших членов Российской иерархии есть верное предзнаменование близости времен, в кои имеет прийти последний враг истины, всепагубный антихрист».
В своем письме схимонах Иларион последовательно отвечает на вопросы Кунцевича, отражающие наиболее расхожие представления о заблуждениях имяславцев: «Считаю ли я, что имя Божие есть четвертое Божество? Отвечаю — отнюдь нет. Никогда это богохульное учение не только теперь, но и во всю мою жизнь не находило места в моем внутреннем мире, даже и на одно мгновение […] Обожаю ли я звуки и буквы имени Божия и что я разумею под Именем Божиим? — Выражаясь "Имя Божие Сам Бог", я разумел не звуки и буквы, а идею Божию, свойства и действа Божии, качества природы Божией […] Это понятие для молитвенника весьма важно, именно: призывая имя Божие, чтобы он не думал, что призывает кого другого или бьет словами напрасно по воздуху, но именно призывает Его Самого […] А звуками мы только произносим, называем или призываем имя Божие […] буквами же начертываем его, т. е. изображаем, пишем; но это есть только внешняя сторона имени Божия, а внутренняя — свойства или действа, которые мы облекли в эту форму произношения или письма. Но и перед этой формой […] истинные последователи Христа Иисуса всегда благоговели и почитали ее наравне со святым крестом и святыми иконами […]»
На вопрос о том, спасительно ли Имя Божие даже для неверующих или для верующих, но произносящих его без внимания и благоговения, схимонах Иларион отвечает: «имя Божие "само по себе всегда свято, славно и спасительно; для нас же производит действие, смотря по нашему отношению к нему". Имя Божие, произносимое без достаточного внимания и благоговения, если отсутствие внимания является не следствием пренебрежения, а следствием немощи ума человеческого, также может быть спасительным. Когда же человек произносит имя Божие кощунственно, насмешливо, тогда оно становится для него огнем поядающим». Письмо о. Илариона свидетельствует об одном факте, на который не обращали внимания многие критики имяславия: о. Иларион и о. Антоний (Булатович), чьи имена склоняли вместе, так, как будто это были члены одного кружка, в действительности никогда не были лично знакомы, хотя и относились друг к другу с большим почтением. «[…] Спрашиваете, — пишет о. Иларион, — был ли я денщиком у о. Антония Булатовича, как Вы слышали от некоторых, — конечно, в этом нет позора, если бы и был, но лучше о том судите сами: знающие его лично дают ему 40 или от силы 45 лет, а мне 70 лет, и я лично его не знаю, а поэтому и не могу судить, гожусь ли я ему в денщики или нет, но я знаю его по Апологии и сужу о нем как о человеке честном и понимающем дело, и далеко превосходящим меня своими качествами — духовными и нравственными. Да поможет ему Господь и Всепречистая Богоматерь во благих его намерениях […]».
Наконец, в письме Кунцевичу схимонах Иларион говорит о реакции на книгу в монашеской среде: «При первом появлении в свете моей книги она произвела необычайно великое впечатление — преимущественно, на внутренних молитвенников, доказательством чего служит то, что […] без числа последовали ко мне благодарные письма — искренние, сердечные, задушевные […] Мы так мыслим, что хотя книга наша "На горах Кавказа" запрещена яко еретическая и предается сожжению, но есть другой суд — суд божественный, безпристрастный, праведный, и истинно признаюсь Вам […] радостная надежда веселит сердце, что там книга моя, как написанная Божиею силою, именно по добрым целям, получит праведный суд»231.
Приведенное письмо было последним печатным выступлением схимонаха Илариона. В течение 1915 и первой половины 1916 года он проживал попеременно в своей келлии в урочище Темные Буки или в Сентинском Спасо-Преображенском женском монастыре, где пользовался гостеприимством игумении Раисы. Сохранившиеся архивные документы свидетельствуют о том, что и духовные и светские власти пристально следили за жизнью и деятельностью схимонаха Илариона, к тому времени старого и больного. Время от времени его посещали епархиальные миссионеры, отбиравшие у него книги и выяснявшие у него детали его "лжеучения".
Так, например, в “Рапорте епархиального миссионера священника Михаила Виноградова архиепископу Ставропольскому и Екатеринодарскому Агафодору от 2.07.1915” сообщалось: «Как возрастает влияние Илариона показывает следующее: в 1913 г., в июне месяце я был командирован Вашим Высокопреосвященством в Сентинский женский монастырь и для разыскания в горах Илариона. Тогда игумения, благочинная и другие монахини с гневом говорили, что Иларион смущает монахинь и они, проживши по 15—20 лет в обители, бегут к нему в пустыню. В Июле—Августе 1913 г. Иларион, после моего посещения, вскоре ушел в Сухумскую Епархию, и 1914-й год прожил около ст. Нижне-Баканской. […] С появлением же Илариона в настоящем году Нина и Анатолия сделались ревностными его ученицами и горячо стоят за то, что имя Иисус — есть Бог, доказывая ссылками на И. Кронштадскаго, Нила Синайского, Ефрема Сирина, Паисия Величковскаго и др. Кроме них горячими поклонницами Илариона стали казначея Серафима, экономка Епифания, Параскева, Лариса и много других. После моей беседы с монахинями в трапезной, на которой я разбирал неправильность присланного мне Иларионом исповедания и указывал на еретичество в его учении, казначея Серафима призывала вышеупомянутого Лохина и говорила ему: “Не верь ничего тому, что говорил миссионер. Иларион не еретик, а святой старец; это на него поднято несправедливо гонение, потому что сказано Господом, что за имя Мое будете гонимы”. При моем приезде во время беседы о цели моего посещения Епифания горячо защищала Илариона и говорила: “какой он еретик? Кто его сделал еретиком? Это выдумка. Он святой старец и ничему плохому не учит и что отлучение с него снято и последовало-де сообщение”. Невольно пришлось мне остановить уже не в меру и без дела пылкую защитницу. Под влиянием такого настроения и богомольцы, посещающие монастырь, заражаются лжеучением Илариона. При мне проживали 5—6 таких человек, которые прониклись этим учением и, с уверенностью можно сказать, будут разносить его по селам и станицам. Один из них дошел до такой дерзости, что остановил монахинь, выходивших после моей беседы и, размахивая Евангелием, кричал: “Сестры! Не верьте миссионеру. Он лжет! Имя Иисуса — есть истинный Бог, а Илариона преследуют несправедливо”. В виду такого безпорядка в православной обители я обратился к игумений с требованием немедленно же выслать их из монастыря, как смутьянов, — что и было сделано. Оказалось после, что они проживали уже несколько недель в монастыре и с Евангелием в руках доказывали сестрам, что имя Иисус — есть Бог и на это не обращали в монастыре внимание те, кто должен был следить за этим безпорядком.
Для прекращения развивающагося лжеучения, по моему мнению, следовало бы немедленно удалить Илариона из Сентинскаго монастыря, строго воспретивши насельницам иметь какое-либо общение с этим лжеучителем; запретить местному священнику допускать его до Св. Причащения, предварительно разъяснивши насельницам, что он отлучен от церкви постановлением Св. Синода Русской церкви впредь — до покаяния, а такого покаяния он — Иларион еще не приносил, да и не думает приносить. Особо же ревностных последовательниц Илариона разселить по разным монастырям епархии — под особый надзор настоятельниц. С прекращением влияния Илариона прекратятся и лжеумствования его учениц»232.
Подобным образом архиепископ Ставропольский Агафодор и его викарий епископ Александровский Михаил регулярно получали донесения о деятельности схимонаха Илариона и нескольких проживавших вместе с ним послушников и послушниц. На игумению Раису и других инокинь Сентинского монастыря со стороны епископа Михаила оказывалось "воздействие и словом убеждения и мерами строгости на тот предмет, чтобы все оне оставили увлечение учением схимонаха Илариона об имени Иисусовом"233. "Игумения Тебердинского монастыря м. Раиса сначала не давала подписку против Имени Божия. А когда епископ сказал: если не дадите подписку, тогда совсем закроем ваш монастырь, матушка с растрепанными волосами начала раскаиваться ему, прося прощения и чтобы не закрывали монастырь, и подписалась под синодальной грамотой. Но ее вскорости постигло наказание Божие, она упала, сломала ногу и вскоре скончалась"234.
В сентябре 1915 года временный генерал-губернатор Кубанской области и Черноморской губернии воспретил схимонаху Илариону "пребывание в местностях, состоящих на военном положении или входящих в театр военных действий […] как лицу, вредному для государственного порядка и общественной безопасности"235. Незадолго до этого, 22 июня 1915 года о. Иларион подал “Доклад” архиеп. Ставропольскому и Екатеринодарскому Агафодору, в котором писал:
«Посланный ко мне, Вашим Высокопреосвященством г. Миссионер, о. Михаил Виноградов признал меня еретиком, собственно за то, что я Имя великого Бога, Иисуса Христа, Сына Божия согласно учению о сем святых и богоносных отцев Церкви, называю Богом. В произведениях имяславцев, коих в настоящее время вышло не менее 20 книг, приводятся целые сонмы святых отцев, твердо и несомненно утверждающих сию спасительную истину. Последуя им и приемля сие их учение, я еретиком называться не должен.
О. Михаил Виноградов возвел на меня два ложных обвинения. Он передавал людям, что будто бы я, в беседе с ним, называл себя богом. Избави Бог от такового кощунства. Я только говорил вообще, что по учению св. Отцев человек может называться богом, когда за веру и благочестие вселяется в него Бог благодатию своею, как говорит о сем Св. Симеон Новый Богослов. (5-й части Добротолюбия стр. 18, стих 48).
Второе неправедное слово на меня возложенное состоит в том, что г. Миссионер передавал людям, будто бы я говорил, что не признаю Св. синода. Тогда как я только говорил, что не признаю синодских постановлений о Имени Божием — о Имени Иисуса Сына Божия.
В опровержение неправедно возложенного на меня названия “еретик” прилагаю при сем свое правое Христианское исповедание веры во истинного Бога и в всесвятейшее Имя [Его].
Нужным почитаю доложить Вашему Высокопреосвященству, что все мы имяславцы оправданы Московскою синодальною конторою, на суде, бывшем под предстателъством Митрополита Макария в 1914 году в Мае месяце.
О сем было писано в Московских ведомостях и написано в книге: Имяславие.
Присовокупляю, что сие свое исповедание будет мною послано и в Святейший Правительствующий Синод.
Пустынножитель схимонах Иларион. 22 Июня 1915 г.
[…] Исповедание веры во истинного Бога и Его всесвятейшее Имя, пустынножителя Кавказских гор, старца схимонаха Илариона, в опровержение несправедливо данного ему названия “еретик”.
Верую во единого Бога, во святой Троице славимого и поклоняемого, так как учит веровать наша святая православная Соборная Апостольская церковь, в символе веры, утвержденном святыми отцами на вселенских соборах; и веруя так, от себя ни чего не прибавляю и не убавляю.
Приемлю все Божественное Откровение Ветхого и Нового завета, и не сомненно верую, что оно написано, по вдохновению св. Духа, людьми чистыми душою и сердцем пророками, для спасения человеческого рода.
Почитаю святую церковь, которую основал на земли Сам Спаситель наш Господь Иисус Христос для спасения грешных людей. Покоряюсь всем ея уставам и законоположениям не сомненно убежден сердцем в ея непогрешимости. Верую, что она находится под всегдашним и живым управлением своего всемогущаго основания — Божественного Спасителя міра, Который непосредственно управляет ею, как Глава своими членами. Твердо, решительно и не сомненно признаю и исповедую, что помимо церкви, то есть не принадлежа ей, не находясь в лоне ея, нет спасения ни где и ни кому. Ни на одну йоту, ни где и ни в чем, я не отступаю верою от ея спасительного учения. Она есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15), неоскудно изливает питие истины и спасения и есть дверь в вечную жизнь.
Приемлю седмь вселенских соборов, на коих святые и богоносные отцы установили непогрешимые уставы и законы церкви, для окормления верных христиан. Не сомненно верую, что всеми отцами, на соборах бывшими руководил Святой Дух. Словом все, чему учит святая христианская Апостольская вера, приемлю, как Божие слово, как повеление Божие и закон; лобызаю устами, помещаю в сердце, как святыню Божию, и остаюсь неизменно верным ея чадом, в надежде вечного спасения.
Верую во Имя Божие по заповеди, возвещенной во св. Писании: сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Иисуса Христа (1 Иоанна 2, 23).
Исповедую, что Бог не отъемлемо присутствует в Своем Имени Иисус.
Исповедую, что Имя Иисус есть Бог, и что сие Имя не отделимо от Его всесвятейшаго Существа; то и другое нераздельно. Что принадлежит Самому Богу, то принадлежит и Его Пресвятому Имени.
Исповедую, что Имя Иисус есть Богоипостасное, и относится равно и к человечеству и к божеству Его.
Исповедую, что Имя Иисус вследствие присутствия в Нем Божества, всесильно творить чудеса и знамения, и спасать призывающих и надеющихся на Него; и что чудо исцеления хромого Ап. Петром, соделалось Божественною силою Имени Господня, как исповедал сие и сам Апостол (Деян. 3, 16).
Исповедую, что имя Иисус ни сколько не меньше и не больше других Имен Божиих, как то: Господь, Саваоф и других Имен, коими Бог именовался во вся веки, от начала бытия міра, а равночестно всем им.
Отрицаюсь я тех, кои Имя Иисус не считают Богом, а считают меньшим Имен Божиих; и что оно аки бы не предвечно, но явилось со времени Христова воплощения. Исповедую, что основание всякого молитвенного делания есть призывание Имени Божия и исповедание Его духом и истиною. И что Бог, живущий в нас от святого крещения, видится духом и обретается сердцем во Именах и в словах Своих и в словах Божественнаго Богослужения, и достоверно ощущается сие духовное чувство.
Именуя Имя “Иисус” Самим Богом, я чужд, как почитания Имени Божия за сущность Божества, так и почитания Имени Его отдельно от Самого Его, как какое-то особое Божество, так и обожения самых букв и звуков и случайных мыслей о Боге, а чтим истину Божию, т. е. Самого Бога сущаго во Имени [Своем].
Признаю, что познание Имени Божия — Имени Иисус отнюдь не доступно обыкновенному простому уму. Этот Божественный возвышеннейший предмет познается чистым умом и просвещенным сердцем и всего более во внутреннем молитвенном сердечном подвиге. Здесь при свете высшаго озарения, человек, действительно, видит не отделимость сего Имени от всесвятейшего Существа Божия, как и показал сие великий молитвенник Русской земли о. Иоанн Кронштадтский. Всякий, кто не сею дверею входит в познание имени Божия, есть тать и разбойник. Да и как может плотской разум, погруженный в чувственность и земные помышления, прикасаться к высочайшей святыне — Имени Божию. Ветхозаконный священник Оза, когда прикоснулся к ковчегу Завета, был поражен смертию.
Сие свое исповедание являю пред лицем всевидящаго Ока, пред міром Ангельским и человеческим; и оно будет мне оправданием и защитою в день страшного суда Божия, в том что я “не еретик”. Исповедание сие написано не только на сей бумаге, но глубоко лежит у меня в сердце; им пропитана вся душа моя и составы. И я сердцем верую в правду, усты же исповедаю во спасение.
Пустынножитель Кавказских гор, схимонах Иларион. 22 Июня 1915 г.
Сие же исповедание в кратком изложении.
Наше учение о Имени Иисуса Сына Божия Спасителя міра в сокращенности есть такое:
Мы называем Имя Иисус Богом в том смысле, что оно не отделимо от Существа Божия пребывает в Боге и Бог в Нем пребывает. Того ради веруем, все, что есть в Боге принадлежит и Его Пресвятому Имени Иисус, а потому оно при нашей вере в Него как Бога обладает всемогущею силою, им творятся чудеса и знамения, совершаются церковныя таинства, происходит освещение наших душ. Этим Именем мы живем, блаженствуем, ощущаем в себе вечную жизнь. Оно раскрывает наши сердца к не сомненной вере в истинного Бога. Оно есть путь к Богу и наше с Ним соединение; что в особенности бывает видно в опыте умно-сердечнаго молитвеннаго действа. Отсюда можно с уверенностью сказать, что все отвергающие Божество Имени Иисусова совершенно чужды возвышенного занятия Иисусовою молитвою, которая просвещает благодатным светом прирожденную тьму наших душ и сердец. Имя Иисус лежит в основании всех молитв возносимых от земли на небо, им переполнены все церковныя Богослужения, за него страдали сонмы мучеников и исповедников, и оно как солнце озаряет благодатными лучами сердца избранников Божиих. И вот если сие Имя, по учению синода есть не более как звук, линия и черта, не имеющая ни какого значения, то не будут угодны Отцу Небесному наши молитвы, потому что нанесено безчестие Имени возлюбленнаго Сына Его, Ходатая Бога и человеков, оно поставлено наряду со смертными людьми и всецело лишено Божеской чести.
И вот наше последнее слово: мы не принимаем уничиженные положения синода о сем непостижимом для простого ума, Божественном и всемогущем Имени Иисус. Кроме одного положения, в котором говорится, что оно не отделимо в молитве. Но мы имеем сие Имя как и Самого Господа Иисуса Христа, и не только [не] согласны на его уничижение, но вместе с Апостолом готовы положить за него и души свои»236.
Схимонах Иларион скончался в 1916 году в совершенном недоумении о действиях церковной иерархии в отношении Имени Христова, имяславцев и самого себя. Похоронен отец Иларион на Мархотском хребте Кавказских гор в урочище «Темные Буки» в основанном им Покровском монастыре. Панихида была совершена “над его могилой на Пасху прибывшим сюда иеромонахом Драндовскаго подворья в Новороссийске Паисием”237. "Через год по кончине о. Илариона из Синода был прислан епископ, чтобы выбросить из часовни мощи о. Илариона. Он был похоронен под престолом. Когда была вскрыта могила, то увидели тело о. Илариона нетленным, и от св. мощей происходило чудное благоухание, наполнившее ароматом всю ту местность. Епископ посрамился, как пес, и приказал из под престола перехоронить св. мощи под стенкой внутри часовни"238.
к оглавлению
... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ...
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 | |||||||||
|
Код баннера © 2000-2024 Церковь Иоанна Богослова |
|
