Апокалипсис Святой Руси
О духовных причинах падения Третьего Рима и наступления эпохи «последних времён»
к оглавлению
НОВЫЙ ЭТАП СПОРА
— 1 —
В 1916—17 годах о. Антоний продолжает печатную полемику по афонскому делу. В ответ на опубликованную в «Историческом вестнике» в 1916 году статью монаха Климента239 он пишет сочинение «Моя борьба с Имяборцами на Святой Горе», в котором описывает афонские события и старается ответить на многочисленные обвинения, помещенные как в статье монаха Климента, так и опубликованные в периодической печати и даже высказанные с трибуны Государственной Думы. Кроме того, Булатович публикует целый ряд апологетических богословских произведений: книги «Моя мысль во Христе. О деятельности (энергии) Божества» (Пг.: «Исповедник», 1914. Переизд.: 1916 г.) и «Оправдание веры в Непобедимое, Непостижимое, Божественное Имя Господа нашего Иисуса Христа (Пг.: «Исповедник», 1917); статьи в Миссионерском обозрении: «Имя Божие в понимании и толковании св. Григория Нисского и Симеона Нового Богослова» (№ 5—6, 1916), «Понимание Св. Писанием Имени Господня как Божественного действия и Божественной силы» (№ 7—8, 1916), «Древние и новые учители Церкви о Имени Господнем» (№ 9—10, 1916), «Понимание Церковью Имени Божия как Божественного действия и Божественной силы, свидетельствуемое из молитв и возгласов Богослужений», «Наше понимание Божества и Божественной силы Имени Господня» (№ 12, 1916); статью в газете «Колокол» «И паки клевещет на ны ритор Тертилл» (5.09.1916; 6.09.1916). 7 октября 1916 года Булатович направляет второе письмо на имя Императора, в котором просит назначить авторитетную комиссию для разбора имяславских исповеданий и проводит связь между многочисленными бедствиями, постигшими Россию в то время, и «похулением» Имени Господня церковными иерархами.
В богословском плане имяславцы стремятся показать всем, насколько учение имяборцев противоречит их собственным ранним воззрениям, а также учению Церкви. О. Антоний сравнил две книги: одну, изданную в 1890 г. и премированную учебным комитетом при Св. Синоде «Собрание церковных поучений для простого народа» свящ. Стратилатова; другую — издания 1915 г. «Об Именах Божиих» С. В. Троицкого, тоже удостоенную премии Св. Синодом, и показал совершенную противоположность их в учении об Имени Божием. Сравнивая также Синодальное Послание 18 мая 1913 г. и статью архиеп. Никона об Имени Божием с катихизисом, он показал коренное изменение взглядов имяборцев С. В. Троицкого и архиеп. Никона. Если ранее архиеп. Никон учил, что "именем Божиим совершаются наши спасительные таинства" и "Имя Божие есть то же, что непостижимое существо Божие, открывающее себя людям" (Троицкие Листки, т. 5, стр. 137 1896—1899 гг.), то затем он стал резко отрицать это православное учение и обвинять его в каббало-гностическом магизме.
С.В. Троицкий в свою очередь, признавая ранее, что Имена Божии — есть нетварные Энергии Его, теперь также резко поменял свою позицию. Теперь он начал утверждать, что "имена (в том числе и Божии) есть такой же продукт творчества человека, как дома, картины и вообще произведения культуры". "Имена Его не вечны". "Но и люди почитали Бога сначала не имея никаких имен"… "что Имя Божие не есть действие Божие, а действие человеческое — уже доказано. А отсюда следует, что оно не может само по себе ни освящать чего-либо, ни творить чудеса. Приписывать Имени Божию самому по себе освящающую чудотворную силу, это значит приписывать человеку то, что принадлежит единому Богу или значит богохульствовать. (Церковные Ведомости № 47, 1813, 2172 и № 48)"240.
Таким образом, С. В. Троицкий договорился вместе с архиеп. Никоном до такой грубой ереси, что должен был бы быть остановлен и наказан православной церковной властью за свои хулы. Но сделать это было некому: самый выдающийся влиятельный иерарх — архиеп. Антоний (Храповицкий) — продолжал в ослеплении бороться с ветряными мельницами "имябожничества".
Приведем полностью третью часть этой же статьи о. Антония, поскольку она содержит интересные сведения о "греческом" периоде спора:
«Прочтите статьи другого составителя синодального послания арх. Антония (Храповицкого) — "Учение Божественного откровения о спасительном значении слова Божия" (1900, т. 2, стр. 113—115) и вы убедитесь, как противоположно прежнее понимание его глаголов евангельских тому пониманию, которое выражено ниже в синодальном послании от 18 мая 1913 г.
Таким образом, то, что признавалось несколько лет тому назад за учение Церкви, ныне причислено к лжеучению, к ереси имябожнической и т. о. пред внимательным наблюдателем нашего церковного строя невольно становится вопрос: не настоит ли настоятельная потребность осмотреться в таких важных догматах и проверить себя, кто из нас, имяславцы или имяборцы, стоят тверже и ближе к учению святоотеческой веры? Не следует ли собрать ученых богословов и безпристрастных просвещенных мірян и пересмотреть то синодальное послание, которое так смешно и односторонне было составлено в пылу полемики представителями только одной из спорящих сторон? "Себе искушайте, аще в вере есте, себе искушайте", — заповедует апостол.
Но вот этого-то пересмотра по богословской стороне афонского дела и не хотят допустить те из "путевождей", которые причастны к составлению исторического синодального послания к инокам. И когда заходит речь о необходимости такого пересмотра, то наши обвинители заявляют: "пересмотр-де невозможен, ибо он может вызвать конфликт между нами и патриархией, которая якобы уже окончательно и определенно высказалась о еретичности боголепного почитания Имени Божия". В том же смысле высказался и официальный орган Св. Синода "Приходский Листок", что будто бы этот вопрос должен оставаться безповоротно решенным. Ну, а если бы это решение противоречило всему святоотеческому учению об Именах Божиих? Неужели оно так-таки и должно быть признано безповоротно принятым всей нашей Церковью? А если бы это решение приводило верующих к отступлению от исконной веры Церкви в Божественную природу и Божественную силу Имени Божия, то что же, оно все-таки должно быть безповоротно принято всей нынешней Церковью? И все это только из-за боязни конфликта между нами и патриархией? Но и это опасение конфликта с патриархией есть не более как пугало и совершенно мнимое, ибо мы имеем документальные доказательства того, что не патриархия возбудила преследования против мнимой ереси "имябожия", но сама российская церковная власть понудила к тому патриарха, и не он по своему почину осудил "имябожническую ересь", но к тому понудила его опять-таки российская церковная власть, дела которой в то время вершил глава имяборцев архиеп. Антоний Храповицкий.
Читатель спросит: "Какие же это документы?" — Отвечаем: обнародованные письма архиеп. Антония к монаху Денасию и к игумену Иерониму. Вот что, между прочим, написано в них. В письме от 11 февраля 1913 г. арх. Антоний пишет о. Денасию: "В Синоде полагаются на посылку на Афон П. Б. Мансурова от мин. ин. дел. Это просвещенный и благочестивый господин, достойный доверия, но тут не в доверии дело, а в том, чтобы послать три роты солдат и заковать безчинников". 7-го марта он же писал Иерониму: "Св. Синод просит нового патриарха подтвердить решение о сем деле покойного Иоакима III и разрешить прислать на Афон русского архиерея для вразумления смущенных глупою ересью". А 14 мая он писал тому же: "Св. Синод на днях напечатает послания против Булатовичевской ереси и три доклада о ней: арх. Никона, мой и С. В. Троицкого. Все это арх. Никон с разрешения патриарха повезет на Афон и приложит усилие, чтобы вразумить безумцев…" (дальше на обнародованном письме стоит многоточие и, вероятно, там стояли те же угрозы для тех, которые не вразумятся, что их с тремя ротами солдат закуют и разошлют в тартарары).
Отсюда, кажется, ясно, что не греки настояли на удалении "имябожников" военной силой, но это задумали еще в феврале арх. Антоний, а задуманное им выполнил арх. Никон мастерски. Ясно, что не патриарх Герман возбудил преследования против мнимой ереси и не афонский Кинот, который бумагою за № 25 от 15 января признал правильность выбора в игумены арх. Давида и обещался 19 января совершить над ним обряд поставления на игуменство, а поспособствовал этому номинальный российский вице-консул Г. Щербина, и, может быть, давлением на константинопольского патриарха, последовавшим со стороны также тогда всесильного во Св. Синоде Антония Храповицкого. Сербский инок Лука Иокич, питомец МДА, и как сторонний пребывавший в феврале у патриарха, передал нам, что когда он спросил патриарха, правда ли, что он хочет предать анафеме андреевскую братию ради исповедания ими Божества Имени Божия, то тот поднял руки свои кверху и воскликнул: "да сохранит меня Господь от сего", и о Имени Божием он, познакомившись с нашим образом мыслей, не нашел их еретичными, но только находил неправильной прибавку "Сам" Бог во фразе "Имя Божие — Сам Бог".
По общему убеждению всех нас, афонских изгнанников за Имя Божие, не патриарх и не греки, но архиеп. Антоний и русские имяборцы являются единственными инициаторами и виновниками всего преследования имябожников и имябожия и понудителями греческой церковной власти и составителями имяборческих тезисов об Имени Божием, столь противоречащими исконной вере Церкви и даже их собственным прежде написанным ими словам, и только в их интересах ныне является не допустить вопиющее к небу афонское дело к пересмотру. Средством для этого ныне является запугивание возможным конфликтом между нами и патриархией, но это сущий миф, ибо, повторяю, патриарх не по своей инициативе возбудил преследование, но под давлением из России. Более того, патриарх отклонил от себя даже производство суда над изгнанными иноками, предоставив самой русской церковной власти как ей угодно разбираться в том деле, которое она сама возбудила, и расхлебывать ту кашу, которую она сама заварила… А разбор дела, кажется, был бы до крайности прост: стоило бы только Св. Синоду назначить авторитетную и безпристрастную комиссию и укоры на нас в ереси разлетелись бы, как дым и недоразумения свелись бы к миру и единомыслию…»241. Отсюда становятся очевидным две вещи: ответственность за афонский разгром лежит исключительно на русских имяборцах. Поэтому понятно упорное нежелание имяборцев пересматривать дело, лукаво прикрываясь возможностью конфликта со вселенской патриархией. Это упорство, по-видимому, объясняется лишь нежеланием нанести удар своему личному самолюбию и потерять авторитет "великих православных богословов", а также боязнью сознаться в своей догматической ошибке и понести ответ за церковное преступление — преследование невинных православных афонских иноков.
к оглавлению
