Oлег Платонов
Жизнь за царя
(Правда о Григории Распутине)
к оглавлению
ТРАВЛЯ
Настоящая травля Распутина, создание его мифологического, вымышленного
образа начинается в 1910-1912 годах. В это время происходит сближение
интересов ущемленной Распутиным части высшего духовенства, придворной
антираспутинской партии, душой которой был Великий князь Николай Николаевич,
и откровенно антирусских сил, мечтающих о разрушении России. Если для первых
создание мифа о Распутине - метод его устранения, то для последних -
средство подрыва национальных ценностей страны. На масонском съезде в
Брюсселе уже тогда обсуждается идея о том, что образ Распутина может быть
использован как средство осуществления в России планов революционных партий
и под его разлагающим влиянием русская династия не продержится и двух лет.22
Наступление на Распутина разворачивается в виде хорошо организованной
кампании, главными козырями в которой становятся уже известный нам
сфабрикованный в Тобольской консистории доклад о принадлежности Распутина к
секте хлыстов и, позднее, выдуманные обвинения монаха-расстриги Илиодора.
Начало кампании положено выходом в свет брошюры некоего "специалиста по
делам сектантства" Михаила Новоселова, в которой он бездоказательно
объявляет Распутина сектантом-хлыстом, ссылается на известное нам тобольское
дело как на полностью доказывавшее вину Распутина. При гласном расследовании
содержание брошюры Новоселова легко было бы опровергнуть, но власти (и здесь
дело, видимо, не обошлось без влияния определенных церковных иерархов и
Великого князя Николая Николаевича) пошли по пути возбуждения внимания к
этому делу. Брошюра была изъята. В результате к ней спровоцировали
нездоровый интерес в обществе. Эту брошюру, как и изложение ее в газете
"Голос Москвы", подпольно перепечатывают за большие деньги. Во многих левых
газетах вдруг почти одновременно начинают публиковаться выдуманные письма
"жертв Распутина", прилагаются также фальшивые фотографии.
Центром этой кампании становятся газеты "Речь" и "Русское слово",
руководящее место в которых занимали масоны Маклаков В.А., Гессен, Винавер,
Амфитеатров, братья Долгоруковы. Через личные связи они распространяют свое
влияние и на другие газеты.
Председатель Совета министров Коковцев в своих воспоминаниях отмечает
организованный характер газетной кампании против Распутина, который он
почувствовал во время встречи с редактором газеты "Новое Время" М.Сувориным
и его ближайшим сотрудником Мазаевым. "Оба эти лица, - пишет Коковцев, -
...твердили, что они тут ни при чем, что "Новое Время" неповинно в
распространении сведений о распутинском кружке, и когда я привел ряд
заметок, перепечатанных и у них же, то они только отмалчивались или кивали
на "Речь" и "Русское слово", которые были действительно главными
распространителями этих известий. Для меня было ясно, что и в редакции
"Нового Времени" какая-то рука делала уже свое недоброе дело...
Газетная кампания не предвещала ничего доброго. Она разрасталась все
больше и больше, и, как это ни странно, вопрос о Распутине невольно сделался
центральным вопросом ближайшего будущего и не сходит со сцены почти за все
время моего председательства в Совете министров..."
Большая группа депутатов, преимущественно левого толка, делает в
Государственной думе запрос правительству по поводу Распутина. Дело
становится известным по всей России, так как бездоказательная статья в
газете "Голос Москвы" за подписью того же Новоселова, за которую номер был
конфискован, полностью приводится в тексте запроса, соответственно она
попала в стенографические отчеты заседания Государственной думы и была
опубликована во многих газетах. В ней, в частности, говорилось: "Почему
молчат епископы, которым хорошо известна деятельность наглого обманщика и
растлителя? Почему молчат и стражи Израилевы, когда в письмах ко мне
некоторые из них откровенно называют этого лжеучителя - лжехлыстом,
эротоманом, шарлатаном? Где Его Святейшество, если он по нерадению или
малодушию не блюдет чистоты веры Церкви Божией и попускает развратного
хлыста творить дело тьмы под личиной света? Где его правящая десница, если
он пальцем не хочет шевельнуть, чтобы низвергнуть дерзкого растлителя и
еретика из ограды церковной? Быть может, ему недостаточно известна
деятельность Григория Распутина? В таком случае прошу прощения за негодующи
дерзновенные слова и почтительнейше прошу меня вызвать в высшее церковное
учреждение для представления данных, доказывающих истину моей оценки
хлыстовского обольстителя".23 И в подтверждение - та же куцая брошюрка с
голословными обвинениями.
То, что кампания была организована деятелями масонства, свидетельствуют
следующие факты. Во-первых, газета "Голос Москвы" издавалась на средства
группы московских промышленников во главе с масоном А. И. Гучковым, а ее
редактором был родной брат масона Ф.И. Гучков.
Во-вторых, инициатором запроса в Государственной думе был тот же
Гучков, а по вопросу о спешности запроса выступали Гучков и другой видный
масон В.Н. Львов.24
Если бы депутаты Государственной думы повнимательней и непредубежденно
ознакомились бы с фактической стороной доказательств обвинений, выдвигаемых
против Распутина, то сразу бы поняли, что они не стоят и выеденного яйца. Но
организаторы намеренно торопились, и запрос был принят без всякой
предварительной проработки.25
Председатель Государственной думы Родзянко подготавливает доклад для
царя, в котором он излагает все известные ему "факты", представленные
Гучковым, Новоселовым и некоторыми другими лицами.
Перед встречей с царем Родзянко показывает эти материалы вдовствующей
императрице Марии Федоровне, которая поддерживает его, отражая в этом
интересы значительной части царской фамилии, не понимая, что тем самым
готовит ловушку для собственного сына.
26 февраля 1912 года Родзянко делает доклад царю: "Ваше Величество,
присутствие при дворе в интимной его обстановке человека столь опороченного,
развратного и грязного, представляет из себя небывалое явление в истории
русского царствования. Влияние, которое он оказывает на церковные и
государственные дела, внушает немалую тревогу решительно во всех слоях
общества. В защиту этого проходимца выставляется весь государственный
аппарат, начиная с министров и кончая низшими чинами охранной полиции.
Распутин - оружие в руках врагов России, которые через него подкапываются
под церковь и монархию. Никакая революционная пропаганда не могла бы сделать
того, что делает присутствие Распутина. Всех пугает близость его к царской
семье. Это волнует умы".
- Но отчего же такие нападки на Распутина? - перебил "речь" Родзянко
царь. - Отчего его считают вредным?
Родзянко, ссылаясь на публикацию в газетах и на разные слухи (!),
сообщил царю, что Распутин влияет на перемещение церковных иерархов.
Способствовал смещению епископов Гермогена, Феофана, Антония, иеромонаха
Илиодора. Все знают (! - О.П.), что Распутин хлыст и ходит с женщинами в
баню (! - О.П.).
Родзянко зачитывает царю несколько писем. Царь внимательно слушает.
- Вот письмо одного сибирского священника, - говорит царю Родзянко, - в
котором он умоляет довести до сведения начальства о поведении Распутина, о
развратной его жизни и о том, какие слухи он распространяет о своем значении
в Петербурге и при дворе (зачитывает его).
Вот письмо, в котором одна барыня кается, что Распутин ее совратил,
нравственно изуродовал, отшатнулась от него, покаялась, и после этого она
вдруг видит, что Распутин выходит из бани с ее двумя дочерьми. Жена инженера
Л. тоже увлеклась этим учением. Она сошла с ума и теперь еще в сумасшедшем
доме. Поверьте, Ваше Величество.
- Но отчего вы думаете, что он хлыст?
- Ваше Величество, прочтите брошюру Новоселова. Он специально занялся
этим вопросом. Там есть указание на то, что Распутина судили за хлыстовство,
но дело почему-то было прекращено. Кроме того, известно, что радения
приверженца Распутина происходили на квартире Сазонова, где Распутин жил.26
Родзянко обманывал царя. Письма, которые он ему зачитал, при проверке
оказались выдумкой, и сам Родзянко их никогда больше не использовал.
Посещение бань с женщинами подтверждалось только предположениями полицейских
агентов, которые следили за Распутиным. Григорий Ефимович действительно
часто посещал баню, иногда его сопровождали и женщины, но в любой бане есть
мужские и женские отделения, а не только семейные номера. Несмотря на все
старания, полицейским агентам не удалось получить показания банщиков, что
Распутин мылся с женщинами в одном помещении. А ведь для этого у полицейских
агентов были все возможности, включая денежные фонды полиции.
Родзянко обманывает царя своим утверждением, что Распутина судили за
хлыстовство. Мы видели сами, что дело до суда не могло быть доведено из-за
отсутствия, так сказать, состава преступления. Выдумкой оказывается факт о
проведении хлыстовских радений на квартире издателя журнала "Экономия
России" Сазонова. Ни Родзянко, ни полиция этот факт больше не используют,
так как не имеют никаких доказательств, кроме беспочвенных домыслов и
слухов.
Это вскроется позже, а пока царь дает Родзянко поручение произвести
расследование по делу Распутина. Он получает возможность изучить то самое
тобольское дело о хлыстовстве и целый ряд других документов, позволявших
сделать вывод о том, что кампания против Распутина намеренно сфабрикована.
Но Родзянко не интересует истина. Запряженный в колесницу своих
политических устремлений, он продолжает намеренно искажать факты. Вот как,
например, он представляет уже известное нам дело о принадлежности Распутина
к секте хлыстов. Миссионер Тобольской епархии "представил обширный доклад,
изобилующий документальными данными (! - О.П.), сделал обыск в квартире
Распутина, произвел несколько выемок вещественных доказательств и раскрыл
много бывших неясными обстоятельств, несомненно изобличающих принадлежность
Распутина к хлыстовству (выделено мною. - О.П.). Некоторые из этих
подробностей, указанных в докладе, были до того безнравственны и противны,
что без отвращения нельзя было их читать".27 Мы уже знаем этот доклад и
поэтому в полной мере можем оценить степень лживости Родзянко. Так намеренно
производится шельмование неугодного человека, создается миф о Распутине.
Однако царь параллельно с Родзянко поручает разобраться в деле
Распутина и другим, более честным, людям, а также сам затребовал и изучил
обвинительные материалы. В результате царь, всегда доверявший Родзянко,
после этого стал относиться к нему холоднее и даже некоторое время
отказывался его принимать. Это недоверие к нему он сохранил до конца своих
дней.
При дворе оружием враждебных Распутину сил стала фрейлина царицы София
Ивановна Тютчева, тесно связанная с окружением Великого князя Николая
Николаевича. Тютчева собирает о Распутине компрометирующие материалы (слухи,
"одна дама сказала"...) и передает их царице, которая, проверив их,
убеждается в их вымышленности.
Фрейлина Тютчева с удивительной настойчивостью продолжает распускать
слухи о том, что Распутин чуть ли не ежедневно бывает во дворце, купает
Великих княжон. Дошло до того, что царь был вынужден пригласить Тютчеву к
себе и сделать ей внушение.
Однако и после беседы с царем Тютчева продолжала распускать слухи и
интриговать. Как рассказывает Вырубова, "она бегала жаловаться семье Ее
Величества на нее же. Она повлияла на фрейлину княжну Оболенскую, которая
ушла от Государыни, несмотря на то, что служила много лет и была ей предана.
В детской она перессорила нянь, так что Ее Величество, которая жила с
детьми, избегала ходить наверх, чтобы не встречаться с надутыми лицами.
Когда Великие княжны стали жаловаться, что она восстанавливает их против
матери, Ее Величество решила с ней расстаться (это произошло в 1912 г. -
О.П.). В глазах московского общества Тютчева прослыла "жертвой Распутина", в
самом же деле все нелепые выдумки шли от нее, и она сама была главной
виновницей чудовищных сплетен на семью их Величеств".
В те же годы распространяются слухи, что Распутин соблазнил нянюшку
царских детей М.И. Вишнякову. Распускалась сплетня, что в этом она якобы
каялась своему духовному отцу, признавалась, что ходила со своим
соблазнителем в баню, но потом одумалась, поняла свой грех и во всем
призналась царице. Разбирательство этого дела, проведенное по приказанию
царя, показало, что речь идет о больном воображении психически
неуравновешенного человека. При допросе она не подтвердила фактов ни
интимной связи с Распутиным, ни хождения с ним в баню, зато рассказала, что
слышала о его якобы безнравственном поведении от других лиц. В Центральном
государственном архиве РФ сохранилась ее маленькая записочка, в которой она
перечисляла лица, якобы соблазненные Распутиным (Решетникова в Москве
(семидесятилетняя старуха) и баронесса Врангель в Ялте).28 В конце концов ее
отправили на лечение.
Как подавалось в высших придворных сферах дело Распутина, можно судить
по секретному донесению, хранящемуся ныне в Центральном государственном
архиве.29 Донесение напечатано на хорошей бумаге, написано обтекаемым
языком, рассчитанным на деликатную публику (избегаются резкие выражения,
скабрезности передаются эзоповым языком), датировано февралем 1912 года.
"По кулуарным слухам, - сообщается в донесении, - история Григория
Распутина представляется к данному моменту в следующей схеме: значение
Распутина двояко, оно заключается, во-первых, в политическом влиянии на
Государыню.
Политические учения Распутина изложены в его сочинении, посвященном
киевским торжествам, где проводится мысль о государстве как полном
народовластии, "единственным выразителем которого является царь,
представляющий собой наиболее совершенное выражение народного разума,
народной совести и народной воли".
По мнению "секретного доносителя", это учение принадлежит не самому
Распутину, а приготовлено для него "Союзом русского народа".
"Секретный доноситель" сообщает о якобы покровительстве Распутина со
стороны графа Витте, в последнее время весьма стремящегося к примирению с
"Союзом русского народа", что, по мнению правых членов Думы, "возможно, хотя
и трудно".
Влияние Распутина на Императрицу, по мнению "доносителя", можно понять,
прочитав трактат Блаженного Августина "О граде Божием", в котором
грехопадение трактуется как нарушение гармонии между духовным и
физиологическим. Свою теорию восстановления гармонии между духовным и
физиологическим началами человеческой природы Распутин осуществляет столь
изощренными способами, что многие из жертв добросовестно заблуждаются в
истинном значении производимых над ними манипуляций (намек на "развратное"
поведение Распутина, хождения с женщинами в баню).
При дворе идет борьба двух империатриц. Против Распутина выступает
вдовствующая императрица с генералом Дедюлиным, которая стала побеждать,
чему способствовала жалоба горничной государыни Вишняковой, которую Распутин
якобы хотел соблазнить.
"Доноситель" сообщает подробности отъезда Распутина в Тобольск. На
вокзале его провожали Вырубова и Пистолькорс, а перед самым отправлением
поезда лейб-казак привез Распутину из царского дворца букет белых роз.
Распутин беседовал с сотрудником газеты "Новое время" и якобы сказал ему,
что едет в Тобольск за дочерью, которую Государь обещал воспитать вместе с
Великими княжнами (чистой воды вымысел газетчика), а затем вместе с царской
семьей поедет в Крым.
"Доноситель" зловеще заявляет, что "последнее слово по распутинской
эпопее будет сказано именно в Крыму, вдали от Правительства и от русского
общества и его представителей". Нет ли здесь намека на готовящееся
покушение, которое хотел организовать ялтинский градоначальник Думбадзе? Во
всяком случае, совпадение поразительное!
В конце 1911 года Гермоген и Илиодор в присутствии еще нескольких лиц
пытаются по-свойски разделаться с Распутиным. По рассказам участников этой
истории, Гермоген пригласил к себе Распутина и заявил ему: "Ты обманщик и
лицемер, ты изображаешь из себя святого старца, а жизнь твоя нечестна и
грязна. Ты меня обошел, а теперь я вижу, какой ты есть на самом деле, и
вижу, что на мне лежит грех - приближения тебя к царской семье. Ты позоришь
ее своим присутствием, своим поведением и своими рассказами, ты порочишь имя
царицы, ты осмеливаешься своими недостойными руками прикасаться к ее
священной особе. Это нельзя терпеть дальше. Я заклинаю тебя именем Бога
живого исчезнуть и не волновать русского люду своим присутствием при царском
дворе". После этих слов Распутин высказал резкое несогласие с
несправедливыми выпадами и выводами в свой адрес. Тогда Илиодор, келейник
Гермогена и еще один участник встречи кинулись его избивать.
Слежка за Распутиным была заведена еще при Столыпине. Тогда ее
организовал П.Г. Курлов. Однако делалось это очень незаметно, сверхсекретно.
После известной речи Гучкова и депутатского запроса в Государственной
думе, выступления с клеветническими обвинениями в адрес Распутина царь
приказывает принять меры к охране его жизни. Дается соответствующий приказ
министру внутренних дел А.А. Макарову.
Но под предлогом охраны враждебно настроенные к Распутину чиновники
разрабатывают систему слежки за всей жизнью и деятельностью Распутина,
стремясь всеми возможными способами найти в ней криминал, не гнушаясь идти
даже на обман и фальсификацию. На первых порах подобный подход был задан
А.А. Макаровым. Позднее, при министре Маклакове Н.А., - масоном Джунковским,
который, по словам Белецкого, "с первых своих шагов, относился к нему
отрицательно демонстративно".30
Как показал на допросе чрезвычайной комиссии Временного правительства
Белецкий, и это подтверждается другими показаниями, был выработан план,
сводившийся к командированию развитых и конспиративных филеров, которым было
поручено, кроме охраны Распутина, тщательно наблюдать за его жизнью, вести
подробный дневник, на основании которого составлялись сводки обзора. В
Покровское был командирован филер на постоянное жительство, но не для
охраны, а для всестороннего шпионажа.
Причем с самого начала у полиции возникли трудности. Прикомандированные
к Распутину агенты для охраны сошлись с ним довольно близко, вели разговоры,
пили чай, читали ему газеты и тенденциозный компромат на него давать, судя
по всему, отказывались. Из показаний Белецкого видно, что этим агентам в
плане сбора сведений они не доверяли. Местной агентуры в Покровском завести
не удалось. Как пишет Белецкий, "служащий элемент, поставленный Распутиным,
держался им и мог бы ему передать и специальные наблюдения за ним, а
правительство местное жило с ним в хороших, добросовестных отношениях, и он
многое сделал для своего селения".31
Сведения о Распутине в письменной форме представляли министрам и их
заместителям. С самого начала большой интерес к этим сведениям проявлял
председатель Совета министров (1911-1914 гг.) В.Н. Коковцов.
Полиция использует самые недозволенные приемы. Министр внутренних дел
Макаров, получив в руки несколько писем Царицы Распутину, пытается сыграть
на этом и дискредитировать его в глазах царской семьи. Письма были украдены
у Распутина и вложены в руки Илиодора некими Каробовичем из Вильно и
Замысловским.32
То есть Илиодор здесь был использован для интриги против Распутина. Но
такое грубое вмешательство в личную сферу царской семьи вызвало крайне
отрицательную реакцию с ее стороны и, естественно, окончилось отставкой
Макарова.
За спиной этих людей стоял тот же масон Гучков А.И. Бывший глава
правительства России Коковцов В.Н. пишет об этом:
"Особенное обострение получил этот вопрос (о влиянии Распутина на царя.
- О.П.) в связи с именем Гучкова А.И. В начале декабря или в конце ноября
(1912 г. - О.П.) стали распространяться по городу отпечатанные на гектографе
копии 4-х или 5-ти писем - одно императрицы Александры Федоровны, остальные
от Великих княжон к Распутину. Все эти письма относились к 1910 или 1909
году, и содержание их, и в особенности отдельные места и выражения из письма
императрицы, составляющие, в сущности, проявление ее мистического
настроения, давали повод к самым возмутительным пересудам".33
Когда о Распутине поползли слухи как о хлысте и некоторые доверчивые
люди стали остерегаться знакомства с ним, царская чета, по-видимому, по
совету вдовствующей императрицы посылает на родину Григория своего
ближайшего друга Анну Вырубову "посмотреть, как он живет у себя". Вырубова
поехала не одна, а еще с тремя дамами и своей горничной. Из Петербурга
поездом до Тюмени. Там их уже встречал Распутин на тарантасе, запряженном
сильными лошадьми, и повез их по пыльной дороге 80 верст до села
Покровского. Вырубову поражала зажиточность сибирских крестьян. У многих
были двухэтажные дома, довольно много земли, крепкое хозяйство.
В последние годы Распутин купил и перестроил двухэтажный дом, скромно
украшенный резными наличниками и балясинами, как это принято в Сибири. Дом
был достаточно вместителен. Несколько комнат на первом этаже, несколько
комнат на втором. Сам Григорий жил на втором, эти же комнаты отводились
почетным гостям. Семья и работники жили на первом этаже. Кроме того, во
дворе главного дома стоял еще один старый одноэтажный домик, в котором жил
отец Распутина.
Второй этаж главного дома был хорошо, по крестьянским меркам отделан:
цветные обои, расписанные потолки, дорогие иконы и царские портреты (и те, и
другие - все подарки). Зашторенные окна, кресла, диван, большой стол, за
которым собирались гости. В гостиной висело жутковатое изображение страшного
суда Господня, так, как оно часто изображается на западной стене русских
церквей со всеми муками ада для грешников.
В этот дом и приехала Вырубова.
"Встретила нас, - пишет она, - его жена - симпатичная пожилая женщина,
трое детей, две немолодые девушки-работницы и дедушка-рыбак. Все три ночи
мы, гости, спали в довольно большой комнате наверху, на тюфяках, которые
расстилали на полу. В углу было несколько больших икон, перед которыми
теплились лампады. Внизу, в длинной темной комнате, с большим столом e
лавками по стенам обедали; там была огромная икона Казанской Божьей Матери,
которую они считали чудотворной. Вечером перед ней собирались вся семья и
"братья" (так называли четырех других мужиков-рыбаков), все вместе пели
молитвы и каноны.
Водили нас на берег реки, где неводами ловили массу рыбы и тут же, еще
живую и трепетавшую, чистили и варили из нее уху; пока ловили рыбу, все
время пели псалмы и молитвы. Ходили в гости в семьи "братьев". Везде
сибирское угощение: белые булки с изюмом и вареньем, кедровые орехи и пироги
с рыбой. Крестьяне относились к гостям Распутина с любопытством, к нему же
безразлично, а священники враждебно. Был Успенский пост, молока и молочного
в этот раз нигде не ели; Григорий Ефимович никогда ни мяса, ни молочного не
ел. По возвращении я рассказывала все, что видела".
В 1912 году против Распутина пытаются сфабриковать еще одно дело с
хлыстовстве.
Содержание этого дела передают воспоминания семинариста, учившегося в
Тобольской семинарии в 1907-1913 годах, некоего М.В. Андреева.* В 1913 году
он был семинаристом выпускного курса, на котором вел занятия некто священник
Юрьевский. И вот однажды этот Юрьевский пришел к семинаристам очень
расстроенный и начал жаловаться, что Владыко Алексий бросил в горящую печь
его трехмесячный труд о Распутине, выполненный им по заказу епископа
Евсевия.
Юрьевский пересказывает семинаристам свой доклад, содержащий откровенно
фантастические сведения, 30 молодых людей, затаив дыхание, ловят каждое его
слово.
Начал он с того, что Распутин был конокрадом, его поймали, избили и
только после этого он стал ходить по богомольям. Легко опровергаемая ложь,
ибо если бы этот факт действительно был, его бы использовали еще в деле 1907
года, но ни один недоброжелатель об этом не сказал, а на селе такие вещи не
забываются. Нет ни одного документа, который хотя бы косвенно говорил о
конокрадстве Распутина.
Более того, в 1915 году, когда слухи о "конокрадстве" Распутина стали
распространяться еще шире и "Сибирская торговая газета" напечатала об этом
информацию, редакция получила от Распутина такую телеграмму.
"Тюмень, редактору Крылову. Немедленно докажи, где, когда, у кого я
воровал лошадей, как напечатано в твоей газете; ты очень осведомлен; жду
ответа три дня; если не ответишь, я знаю, кому жаловаться и с кем говорить.
Распутин". Через некоторое время газета напечатала опровержение о том, что
не имеет доказательств обвинения Распутина в конокрадстве (но очень мелким
шрифтом и малопонятным языком).
"Странствовал Распутин вместе с Варнавой года три, а впоследствии он
сделал его епископом", - продолжал свой рассказ Юрьевский. Это тоже выдумка,
легко опровержимая, так как Распутин познакомился с Варнавой, когда тот был
уже в высоком духовном чине настоятеля монастыря.
Далее Юрьевский рассказывает семинаристам настоящие скабрезности,
фантастические детали, не имеющие никакой документальной основы. Об этих
выдумках и говорить бы не стоило, но они настойчиво распространялись
определенными силами. Причем с многозначительными намеками, что это истинная
правда, которую хотят скрыть от народа подкупленные царским правительством
чиновники. Эта "версия" обсуждалась как серьезная и достоверная в кругах
российской интеллигенции, лишенной национального сознания, выслушивалась с
понимающей улыбкой.
"Дело оказалось в том, - рассказывал далее Юрьевский, - что когда
Гришку учили (как конокрада), то у него что-то случилось с мошонками,
которые плохо выдавали свою продукцию. Этот изъян делал и другое: Григорий
очень часто находился в состоянии полового возбуждения, и эрекция у него
была очень продолжительной".
Великосветские барыньки имели, как правило, мужей и любовников
полуимпотентов, неспособных дать полового удовлетворения женщине. Вот этот
половой "голод" Распутин, якобы, угадывал лучше других и предлагал
"бесовское" наваждение изгнать, а как это делалось - свидетельствовали два
приговора сельской управы, которые, в промежутке месяцев трех, поступили в
канцелярию тобольского епископа Евсевия.
Первый приговор гласил, что женой Григория Распутина были затребованы
понятые для проверки, что поделывает ее муж в бане, куда он водит гостей -
барынек из Питера. Сход выделил этих понятых, и понятые привели на сход
Григория Распутина и княжну X. Когда сход узнал, что в предбаннике у
Распутина сделан целый иконостас из икон, перед которыми он и приезжая из
Питера барынька молятся на коленях, потом раздеваются и идут в баню "делать
грех", то для острастки сход постановил: провести по улице села Покровского
голыми греховодников и просить архиерея принять меры, чтобы барыньки не
ездили и баб деревенских разврату бы не учили.
Во втором приговоре сообщалось и просилось о том же, с той лишь
разницей, что вместо княжны называлась графиня.
"Изгон беса с молитвой и повторением магической формулы "бес блуде
изыди вон!". Совершавший акт с редкой в природе мощью, Распутин давал
испытать такой женщине - и неоднократно за один "сеанс" - такое исступленное
половое удовлетворение, что, кончив "процедуру", она уже не ощущала обычного
состояния похотливости: бес блуда, ясно, покидал ее. Женщина, конечно,
делилась радостью "находки" святого изгонителя беса со своей подругой и так
по цепочке обслужены были все болевшие блудом особы из окружения государевой
тетки в Киеве... и это послужило поводом "выдвижения" Григория Распутина ко
двору в Питер".
Вот такая история была сочинена Юрьевским. В ней нет ни одного
реального факта. Сельских сходов и их приговоров о развратном поведении
Распутина не было, потому что, выражаясь юридическим языком, отсутствовал
факт такого деяния. Не было ни одного случая, когда бы поведение Распутина
обсуждалось на сходе, тем более по жалобе жены. Естественно, и нет
документов, подтверждающих это, в бумагах Покровской волости.
Юрьевский один из первых придумывает фантастическую процедуру "изгнания
беса" путем половых сношений, которую активно приписывали Распутину. Не
исключено, что именно Юрьевский, а не Илиодор (Сергей Труфанов) первый
придумал эту подробность, которая впоследствии была "творчески развита"
Сергеем Труфановым. И которая на полном серьезе обсуждалась в
интеллигентских кругах и в широкой печати.
Кто был заказчиком этой истории - сегодня мы можем только предполагать.
Но одно определенно ясно: она сильно способствовала развитию мифа о
Распутине, внеся в него множество новых, неприличных деталей, ставших
объектом самого широкого обсуждения. Следующим шагом в развитии этого мифа
был переход от приписывания Распутину разврата на религиозной (хлыстовской)
основе к разврату бытовому. Но это стали делать уже позднее, после 1914
года. Общественное сознание должно было привыкнуть к чудовищным деталям
неслыханного разврата.
Можно понять реакцию Владыки Алексия на эти фантастические выдумки.
Внимательно изучив их, собрав достоверные сведения и даже сам выехав на
место, Владыко Алексий убедился, что доклад Юрьевского носит чисто
клеветнический характер.
И когда Юрьевский пришел к епископу Алексию, тот ему спокойно сказал:
"А я, батюшка, тобой сочиненное дело в печь бросил, и оно сгорело".
Чтобы прекратить клеветнические слухи, Алексий лично взялся за это
дело, изучил материалы, затребовал сведения от причта Покровской церкви,
неоднократно беседовал с самим Распутиным. По результатам этого нового
расследования было подготовлено заключение Тобольской духовной консистории,
разосланное многим высокопоставленным лицам и некоторым депутатам
Государственной думы
Вот это заключение"34
"Заключение Тобольской духовной консистории о принадлежности Распутина
к секте хлыстов. 29 ноября 1912 г.
По вопросу о принадлежности крестьянина слободы Покровской Тюменского
уезда Тобольской губ. Григория Распутина-Новаго к секте хлыстов.
Преосвященный Алексий Епископ Тобольский, ныне почивший Экзарх Грузии,
основательно изучил следственное дело о Григории Новом. Проезжая по
Тюменскому уезду для обозрения церквей епархии, он останавливался в слободе
Покровской и подолгу здесь беседовал с кр.Григорием Новым о предметах его
веры и упования, разговаривал о нем с людьми, его хорошо знающими, дал ему
возможность быть дважды у себя в Тобольске и здесь испытывал его религиозные
убеждения. Из всего вышеуказанного Преосвященный Алексий вынес впечатление,
что дело о принадлежности крестьянина Григория Распутина-Новаго к секте
хлыстов возбуждено в свое время без достаточных к тому оснований и со своей
стороны считает крестьянина Григория Новаго православным христианином,
человеком очень умным, духовно настроенным, ищущим правды Христовой, могущим
подавать при случае добрый совет тому, кто в нем нуждается.
В дополнение к своим личным впечатлениям по сему делу Преосвященный
Алексий предложил причту слободы Покровской церкви доставить ему точные,
подробные и верные сведения о жизни, деятельности и учении кр. Григория
Новаго. Причт донес, что ни в обстановке - домашней и усадебной, ни в образе
жизни крестьянина Григория Новаго и его семьи ему, причту, не приходилось
наблюдать, видеть и слышать что-либо такое, что указывало бы на
принадлежность крестьянина Григория Новаго к хлыстовству. По донесению того
же причта, Григорий Новый заботится о своем приходском храме. Так, он
пожертвовал 500 рублей на построение храма в слободе Покровской, пожертвовал
в приходский храм серебряный, 84% золоченый напрестольный крест, четыре
серебряные вызолоченные лампады и приложил к чтимой иконе Спасителя
массивный настольный золотой крест.
Передав это донесение сл.Покровской причта Тобольской духовной
консистории, он, с сообщения своих личных наблюдений и исследований о
кр.Григории Новом, в связи с новыми данными и доложил консистории, которая
протокольным определением от 29 ноября 1912 года постановила: "Принимая во
внимание, что вопрос о принадлежности кр. слоб. Покровской Григория
Распутина-Новаго к секте хлыстов внимательно рассмотрен Его Преосвященством
Преосвященнейшим Алексием, Епископом Тобольским и Сибирским по данным
следственного дела, на основании личного наблюдения кр. Григория Новаго и на
основании сведений, полученных о нем от людей, хорошо его знающих, и что по
таким личным обследованиям этого дела Его Преосвященство считает кр.Григория
Распутина-Новаго православным христианином, человеком духовно настроенным и
ищущим правды Христовой - дело о кр. сл. Покровской Григории Распутине-Новом
дальнейшим производством прекратить и причислить оконченным". Такое
определение консистории Преосвященным Алексием того же 29 ноября утверждено.
к оглавлению
