Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Е. К. Кистерова

Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему даждь славу

к оглавлению

Введение     1     2     3     4     5     6     7     8     9     Приложение

Спасительность и действенность Имени Божия

Этим злоучения синодального Послания не ограничиваются.

Послание дает свое разъяснение словам святого праведного отца Иоанна Кронштадтского "Имя Божие есть Сам Бог", утверждая, будто бы о. Иоанн говорил только "о том, свойственном нашему сознанию явлении, что мы при молитве, при произношении Имени Божия в сердце, в частности, при молитве Иисусовой, не отделяем в своем сознании Его Самого от произносимого Имени... Но это только в молитве, в нашем сердце, и зависит это только от узости нашего сознания, от нашей ограниченности, а совсем не от того, чтобы и вне нашего сознания Имя Божие было тождественно с Богом, было Божеством".

Итак, по мнению Российского Синода, отождествление Имени Божия и Самого именуемого и призываемого Бога носит чисто субъективный характер, и притом связано лишь с ограниченностью нашего мышления. Отсюда вытекает и соответствующее учение о молитве, которая зиждется на чисто субъективном соединении в своем сознании совершенно постороннего Богу слова с Ним Самим. Насколько такое учение не соответствует Православной вере и православной аскетике, мы подробнее рассмотрим ниже, а теперь обратим внимание на слова святого о. Иоанна.

"Имя Божие есть Сам Бог. Потому говорится: Не приемли имени Господа Бога твоего всуе". – Но всуе призывать Имя Божие и есть то же, что призывать его, не соединяя в своем сознании с Самим Богом. И это, как учит о. Иоанн, запрещено Богом именно потому, что Имя Его есть Сам Бог. Однако по учению Синодального Послания, вне нашего сознания Имя Божие не есть Бог, следовательно, в таком призывании не должно бы заключаться ничего плохого (хотя и ничего хорошего тоже). Но если суетное призывание Имени Божия по существу вполне нейтрально, то и запрещение его в одной из десяти основных заповедей не имеет под собой существенного основания и должно пониматься разве что в чисто субъективном, воспитательно-назидательном смысле. Итак, суждения членов Синода и св. Иоанна Кронштадтского по этому вопросу совершенно противоположны.

Далее Послание пытается найти обоснование своему учению в другом высказывании о. Иоанна Кронштадтского: "А чтобы маловерное сердце не помыслило, что крест или имя Христово действуют сами по себе, эти же крест и имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца во все то, что Он совершил нашего ради спасения" ^[47].

По толкованию Послания выходит, что и кресту, как и Имени Божию, не присуща спасительная сила, а только нашим сознанием, нашей верой эта сила к нему привлекается. Тогда, правда, непонятно, почему она привлекается именно к кресту или к Имени Божию, произносимому нами, раз и то и другое не имеет к Богу никакого реального отношения.

На самом же деле призыванием Имени Божия и крестным знамением привлекается Божественная благодать и освящающая сила к различным предметам, которые таким образом посвящаются Богу. Но кто из людей обладает властью посвятить Богу само Его богооткровенное Имя или знамение Креста? В этом, очевидно, и нет никакой необходимости: ни Имя Божие, ни крестное знамение в этом не нуждаются.

Очевидно, что поскольку истина о Боге есть Сам Бог, и поскольку произносимое или написанное Имя Божие изображает эту истину самым ясным образом, а подобно ему – и изображение Креста означает ту же истину, то спасающая сила Божия всегда присуща и тому и другому, как иконе и вообще всякой святыне. И это вполне объективно, независимо даже от нашей веры и сердечного расположения.

А вот производимое на нас действие благодати зависит от нашей веры. Точнее же, оно зависит от благой и праведной воли Самого Бога, утверждающей нашу немощь, в том числе и немощь веры, когда мы ищем в Нем спасения, и наказующей нас, когда мы прибегаем к Его святыне дерзостно и лживо. Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царство Небесное, – говорит Господь: и это именно потому, что всуе призывающий Имя Господне понесет сугубое наказание как дерзкий попиратель святыни, а не потому, что призывание этого Имени само по себе, без нашей веры, ничего вообще не значит, как утверждает Послание.

Далее Послание говорит, что если бы Имя Божие было Божественно само по себе, то непонятны были бы описанные в Деяниях события, когда некие иудейские заклинатели стали именовать над бесноватыми Имя Господа Иисуса, егоже Павел проповедует, – на что бес ответил: "Иисуса знаю, и Павла свем, вы же кто есте?" – после чего они были избиты бесноватым. Но ведь очевидно, что здесь-то и явилась сила Божественного Имени, наказующая и одновременно вразумляющая. Так это и поняли все слышавшие, как повествуют дальше Деяния: Сие бысть разумно всем живущим во Ефесе, Иудеем же и Еллином; и нападе страх на всех их, и величашеся Имя Господа Иисуса" (Деян. 19, 13-17).

Толкование Феофилактово: "Уверовать не хотели, а желали изгонять демонов именем Иисуса... Поэтому спустя немного и поплатились за свое безрассудство... Достойно удивления то обстоятельство, как это дух не содействовал обольщению этих заклинателей, но изобличил их и обнаружил их обман. Мне кажется, что он был сильно раздражен, подобно тому, как кто-нибудь, притесняемый в крайней опасности каким-нибудь жалким и ничтожным существом, хочет излить на это существо весь свой гнев". – Великую опасность для беса составляло призываемое Имя, но недостоинство призывающих делало их жалкими и беззащитными, так что бес выместил на них свою злобу; и это было попущено Богом ради прославления Имени Господа Иисуса.

Говоря, что крест или имя Христово не производят чуда, когда мы прибегаем к ним без веры, о. Иоанн Кронштадтский, очевидно, подразумевает желательные для нас спасительные чудеса, в которых обнаруживает Себя Бог. В случае дерзкого, не по вере, прикосновения к святыне мы, действительно, не можем ожидать милостивого действия Божия, но зато можем ожидать Его гнева, суда и наказания – временного или даже вечного. И это тоже будет действие Божие, которым обнаруживается Его присутствие в святыне для недостойных и маловерных.

Приведенное в Послании высказывание о. Иоанна предостерегает именно тех, кто по-имяборчески почитает Имя Божие чем-то отдельным от Бога, но тем не менее надеется что-то получить от призывания этого имени. Вера таковых ложна, а основанное на ней призывание есть суетный магизм. Применить предостережение св. о. Иоанна к истинным почитателям Имени Божия нельзя, так как они как раз утверждают, что Имя Божие есть Сам Бог, то есть именно Он Сам и никто другой, присутствующий в изображении Креста и в произносимом Имени Своем (по внешней его стороне). Они также утверждают, что не веруя в это всею душею, невозможно надеяться получить благие дары Божии через призывание Его Имени.

А ведь Послание, следуя известным словам Писания и святых Отцов, утверждает, что Имя Божие "свято, и достопоклоняемо, и вожделенно"; кроме того, имяборцы, не решаясь явно порвать со святоотеческим учением, утверждали также, что Имя Божие "свято само по себе" – а это можно сказать только о Боге. Таким образом, именно имяборцы и полагают Имя Божие каким-то вторым богом, которого мы должны в своем сознании соединять с Единым Истинным Богом, хотя к Нему эта самостоятельная сущность не имеет объективно никакого отношения. И совершать это поистине магического отождествление должна, по мысли Синода, наша вера.

Что же это за вера? Послание поясняет это так: "Имя Божие чудодействует лишь под условием веры, другими словами, когда человек, произнося его, не от произношения ждет чуда, а призывает Господа, Которого имя означает, и Господь по вере этого человека творит чудо". – Эти слова, идущие вразрез с вышеприведенными высказываниями Синода, можно было бы понимать в православном смысле: что не в самих произносимых звуках Имени, а в неизменно соприсутствующем им Господе заключается источник чудес, во что должен веровать всякий призывающий Господа. Но тогда необходимо уточнить, что "призывать Господа" – это и значит произносить Его Имя, устно или мысленно, и что такое произношение вполне объективно поставляет человека пред Богом, независимо даже от его намерения или веры. Именно это прикосновение к Божеству, а не звуки Его Имени сами по себе, и бывает источником спасительных чудес для истинно верующих.

Однако Послание утверждает: "Имя Божие, когда произносится в молитвах с верою, может творить и чудеса, но не само собою, не вследствие некоей навсегда как бы заключенной в нем или к нему прикрепленной Божественной силы, которая бы действовала уже механически, – а так, что Господь, видя веру нашу (Матф. IX, 2) и в силу Своего неложного обещания, посылает Свою благодать и ею совершает чудо".

В этих словах заключено богохульное учение о благодати Божией, которая будто бы, присутствуя где-либо объективно, тем самым должна действовать механически, как какая-нибудь бездушная и вещественная энергия. Здесь мы опять видим сходство с учением и практикой оккультистов и гностиков, полагающих, что если каким-то образом приобрести некую таинственную "энергию", то она неизбежно будет действовать так, как мы хотим.

К тому же в начале Послания было сказано, что «...допускать (вместе с о. Булатовичем), что "самым звукам и буквам Имени Божия присуща благодать Божия" (стр. 188) или (что в сущности то же самое) что Бог нераздельно присущ Своему Имени, значит, в конце концов, ставить Бога в какую-то зависимость от человека, даже более: признавать прямо Его находящимся как бы в распоряжении человека. Стоит только человеку (хотя бы и без веры, хотя бы бессознательно) произнести Имя Божие, и Бог как бы вынужден быть Своею благодатию с этим человеком и творить свойственное Ему».

На основании такого взгляда должна с необходимостью отвергаться реальность присутствия благодати Божией в иконах и во всякой святыне, ибо оказывается, что у человека, обладающего, например, иконой, уже и Сам Бог "находится в распоряжении".

Хуже того, согласно суждению Синода даже и реальное присутствие Бога в Святых Тайнах Тела и Крови Христовых должно быть отвергнуто. Ведь всем известно, что причаститься их можно и недостойно; больше того, совершались не раз различные кощунства над Святыми Дарами, внешне находящимися в зависимости от человеческих действий.

Открывая Себя человекам во спасение, Бог тем самым дает им и возможность ругаться над Собою – понося ли Его Имя, или попирая иконы, или оскверняя храмы, или глумясь над Телом и Кровью Христовой. Но Бог поругаем не бывает: так и те, кто топтал ногами написанное Имя Божие, или осмелился составить исповедание веры под заглавием «Акт о недостопоклоняемости Имени "Иисус"» (!) – повредили только своей душе ^[48].

Надо заметить и то, что сама возможность призывать Имя Божие вовсе не находится в полной зависимости от человека, и если кто произносит это Имя, то здесь мы видим или попущение Божие (если призывание было кощунственным) или Божие благоволение. Поэтому преп. Иоанн Лествичник пишет, что если нам удалось помолиться хотя бы только устами, мы должны благодарить за это Бога, ибо многие лишены и такой возможности.

Поистине, призываемый даже и недостойно, Бог всегда творит "свойственное Ему" – Всеблагому и Всемогущему, никем и ничем не понуждаемому, кроме Собственной Его милости, – хотя Послание и утверждает вполне недвусмысленно, что Богу свойственно действовать механически.

Св. о. Иоанн Кронштадтский пишет: "Как Господь есть препростое Существо, препростый Дух, то Он в одном слове, в одной мысли – Весь всецело, и в то же время – везде, во всей твари. Потому, призови только Имя Господне, – ты призовешь Господа, Спасителя верующих, и спасешься... Вездесущие Божие есть пространственное и мысленное, то есть везде Бог в пространственном отношении и везде в мысленном" ^[49] – Однако инок Хрисанф, которого Синодальное Послание похваляет за правое учение, утверждает, что "во всем сущем Бог пребывает не по существу" ^[50], – то есть существо Божие настолько ограничено, что может пребывать только за пределами творения!

Иеросхимонах Антоний Булатович пишет по этому поводу: "Имяборцы смешивают два понятия: пребывание в твари существа Божия и приобщаемость Ему твари. Сущность Божия неприобщаема твари, но тем не менее пребывает везде и всюду, и во-первых, конечно, и во Имени Своем" ^[51].

Но особенно важно, что в Имени Божием (по внешней его стороне) Бог не только присутствует по существу, как и везде в мiре, но и истинно открывает Себя и в этом Своем действии некоторым таинственным и недомыслимым образом делается прикосновенным для нашего ума. Произнесение Имени Божия разумным существом – человеком – есть реальное прикосновение к Богу, и посредством такого прикосновения не Бог оказывается в зависимости от человека или в его распоряжении, а человек ставит себя в сугубую зависимость от Божественного суда, к которому сам он прибег более или менее сознательно.

Почему же св. о. Иоанн Кронштадтский говорит: "Великие имена [Божии]... призванные с живою сердечною верою и благоговением, или воображенные в душе, суть Сам Бог, и низводят в душу Самого Бога в трех Лицах"? ^[52] – Ясно, что здесь говорится не просто о том, чтобы реально соприкоснуться с Богом в Его всесвятом Имени, но о том, чтобы Сам Господь благоволил бы вселиться в душу человека, просвятить ее, очистить и соделать жилищем Святыя Троицы. И без живой сердечной веры – веры во Имя Божие, то есть в то, что Сам Бог открыл о Себе, – это, разумеется, невозможно.

В синодальном Послании сказано, что и о. Иларион «сначала говорит, что Имя Божие для молящегося не прямо "Бог", а только "как бы Бог"». Но очевидно, что здесь о. Иларион говорит о том же, о чем и св. Иоанн Кронштадтский, а именно, что живою верою человек воспринимает Имя Божие не по внешней его ограниченности, а как бы видя и имея в нем Невидимого и Необъемлемого. И такое истинное, а не субъективно-мечтательное восприятие достигается молитвой, о чем мы скажем несколько подробнее, но сначала приведем слова самого старца Илариона.

«Во-первых, скажу о самом имени Божием, что оно само по себе всегда свято, славно и спасительно; для нас же производит свое действие, смотря по нашему отношению к нему; и вот, если верующий произносит имя Божие без внимания и благоговения, но делает сие отнюдь не по небрежению к великому и страшному Имени Божию, а единственно по слабости и немощи ума своего; хотелось бы ему достодолжно – в чувствах благоговения, смирения, покаяния и в чистом помысле возносить молитву ко Господу Богу всесвятейшим Именем Его, но нет сил, по причине прирожденной нам греховности и еще более ради необученности его к этому великому делу: то можно ли подумать, – что призывание Имени Божия и в таком случае будет для него не спасительно, когда оно для того и открыто нам Самим Богом, чтобы мы исцелялись всемогущею силою, Ему присущею, от всех своих болезней – душевных и телесных и от своего греховного растления!

Другое дело, когда человек, произвольно имея презрительное отношение к Имени Божию, произносит его не благоговейно, кощунственно, насмешливо, тогда Имя Божие бывает для него огнем поядающим (Евр. 12, 29).

В истории христианства мы видим много случаев действия спасительности имени Божия, не только когда язычники его (имя Божие) призывали, но даже только называли, так например: «Св. мученицы Епиктет и Астион биены бяху глаголаху: "Господи Иисусе Учителю наш, Твоя воля в нас да совершается". И еще: "Христиане есмы, буди воля Бога нашего в нас". Един же от мучащих слуг, именем Вишлантий, услышав та святых словеса, яже в страдании непрестанно глаголаша, и мнев быти в тех некую волшебную силу, болезнь телу в муках отъемлющую, нача оная непрестанно в уме своем имети, во дни же и в нощи та размышляти. И по триех днех нача в народе немолчно взывати глаголя: христианин есмь, буди в нас воля Бога нашего. Тек же в темницу к святым, научися от них святей вере, и по малых днях крещения святаго со всем своим домом сподобися» (Ч. М. 7-го июля). Подобных сему случаев находится не мало в Четьи-Минеях, переведенных с греческого языка св. Димитрием Ростовским.

Чудное дело! Человек не имел ни веры в Господа Иисуса, ни познания о Нем и призывал (или лучше называл) эти имена не в молитвенном духе, а только с целию корыстною, чтобы получить волшебную силу. И произнося бессознательно эти священные Божественные имена, облагоухался ими и был истинный христианин.

...И вот смотрите – насколько не основательно и не согласно с порядком вещей приписывать неспасительность призывания всесвятейшего Имени Божия человеку, быть может, только что вступившему в подвиг своего внутреннего самообразования и духовного приближения к Богу Отцу духов. Поэтому призывание Имени Божия, хотя бы было совершенно несоответствующим своему беспредельному величию, отнюдь не может быть погрешительным и отнюдь нельзя говорить о нем как о неполезном, и тем отвращать ревнителей от благого намерения.

Ведь было бы чудом, – не обучившись какому-либо делу, быть сразу в нем искусным мастером. Сего не бывает и в обыкновенных житейских делах, тем более невозможно быть сему в таком возвышеннейшем сокровенном деле, каково приближение к Богу, в чистой к Нему молитве.

...Святый Симеон архиеп. Солунский говорит: "всегда да нудят себя творить сию молитву и призывать Господа непрестанно, хотя с расхищением мыслей и пленением ума, и по причине сего расхищения да не позволяют себе нерадеть о ней (т. е. молитве Иисусовой), но всячески да стараются опять возвращаться к ней и радоваться сему возвращению" (Добротол. Русское т. 5-й, гл. 4).

Таким образом, имя Божие по духу свв. отцев и нашему разумению будет спасительно и для произносящих без внимания и благоговения, только бы было произносимо во смирении, покаянном чувстве, в сознании своей духовной нищеты и слабости ума, пораженного рассеянием, неудержанием мыслей. Здесь Имя Божие действительно есть небесное врачевство.

Напротив, видим, что пренебрежительное и неуважительное отношение ко всякой вообще Святыне Божией наказывалось смертию, как это было во времена Ветхого Завета, когда иудейский священник Оза хотел поддержать падающий с колесницы Ковчег Завета и мгновенно был поражен смертию за неосторожное прикосновение (2 Цар. 6, 6-7). Вспоминая сие событие, св. Андрей Критский учит в Великом каноне, что читается Великим постом: "почитай Божественная честне".

То же самое можно применять и к произношению Имени Божия – Имени Иисус, по присутствию в Нем Самого Бога, оно страшно, как о сем сказано в Писании. Поэтому надо строго различать цель и намерение, с какими призывается Имя Божие, чтобы видеть, когда оно бывает для нас спасительно и когда нет. Говорит о сем и древняя заповедь: не приемли Имени Господа Бога твоего всуе. Потому что это грешно и навлекает на нас гнев Божий» ^[53].

 

к оглавлению

Введение     1     2     3     4     5     6     7     8     9     Приложение