Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Е. К. Кистерова

Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему даждь славу

к оглавлению

Введение     1     2     3     4     5     6     7     8     9     Приложение

Позднейшие имяборцы

Среди имеборцев, как мы уже говорили, нет единства во мнениях и суждениях даже по самым главным пунктам их учения. В Послании 1913 года основным положением, против которого выступили имяславцы, было утверждение, что энергии Божии не являются Богом, но только Божеством. Поскольку это не новая, а старая и уже осужденная ересь Варлаама, то именно после ее официального оглашения иеросхимонах Антоний (Булатович) и другие имяславцы прекратили общение с Синодом. В 1914 году они были введены в заблуждение решением суда Синодальной Конторы, выданным им без упоминания о приписке, что Синод соглашается на снятие прещений, но остается при своем суждении в отношении веры. Как только в 1918 году дело выяснилось, имяславцы вновь прервали общение – уже с Патриархом и его Синодом – вплоть до пересмотра этого вероучительного вопроса.

Напомним, что согласно докладу С. В. Троицкого, учение имяславцев было осуждено именно постольку, поскольку они считали энергии Божии Богом. Профессор Троицкий писал, что если об Имени Божием говорить по внутренней и объективной его стороне, то оно может быть названо Божественным, как энергия Божия, но не Богом. Синод, хотя в своем решении пошел дальше, отвергнув вообще какую бы то ни было объективную связь между Именем Божиим и Самим Богом, но и проф. Троицкого не осудил, полагая, видимо, главным свое учение об энергиях Божиих.

За давностью времени в наши дни многие опасаются признавать, что имяславцы были правы в своем исповедании веры. Ведь их оправдание неизбежно ведет к осуждению официального постановления Святейшего Синода, впоследствии подтвержденного и Патриаршим Синодом, хотя и временно, в ожидании будущего соборного решения.

Среди современных имяборцев есть такие, которые полностью принимают Постановление 1913 года, а заодно, желая укрепить авторитет Архиепископа Антония (Храповицкого), приемлют и развивают его крестоборческую ересь. Но есть и такие, которые не хотят принимать варлаамитское учение; однако, желая быть верными чадами тех Синодов, они замалчивают свои с ними расхождения и представляют дело так, будто бы имяславцы были осуждены только за почитание Имен Божиих энергиями Бога. Именно такая позиция отражена в одном из сочинений Владимира Мосса ^[70].

Нам не хотелось бы углубляться в разбор этой апологии, поскольку для серьезного вероучительного сочинения мы полагаем необходимой, по крайней мере, простую добросовестность, которой в данном случае не наблюдается. Так, Владимир Мосс пишет: "Божественный Свет, Который св. Апостолы увидели на горе Фаворе, будучи Божественной Энергией, был и есть Бог (или "Божественность", если использовать терминологию русских богословов)". Этой изящной фразой он дает понять, что все дело просто в несколько иной терминологии "русских богословов", т. е. авторов Синодального Послания; на самом же деле Владимиру Моссу не может не быть известно, что Синодальное Послание именно отрицало, что Божественный Свет есть Бог, а не просто "Божественность" или "Божество". Такое лукавство дает автору возможность с чувством превосходства укорять имяславцев в непослушании церковным властям.

Кроме того, Владимир Мосс упоминает, что Вселенский Патриарх Герман V осудил учение имяславцев, исходя из предположения, что в формуле "Имя Божие есть Сам Бог" под словами "Сам Бог" подразумевалось Существо Божие. Но не мог Мосс не понимать, что, следовательно, Патриарх Герман V не возражал против того, что Имя Божие есть энергия Бога. Имяславцы же со своей стороны поясняли, что выражение "Сам Бог" отнюдь не означает Существа Божия, но означает "Тот Самый Бог", именуемый этим Именем, а не какой-то иной бог, особый и отдельный. Таким образом, Патриарх Герман V на самом деле проявил единомыслие с имяславцами и осудил то учение, которое они никогда не исповедывали, а Владимир Мосс, прикрываясь авторитетом Патриарха, отвергает учение, которое тот нисколько не осуждал.

Оставив в стороне другие подобные сознательные или не совсем сознательные искажения фактов, мы скажем только несколько слов об именах Божиих, которые Владимир Мосс делит на тварные и нетварные, будто бы смешиваемые имяславцами. Он полагает, что "слово" и "имя" в обычном смысле есть просто звуки, и только в иносказательном смысле словами и именами могут называться божественные энергии. На самом же деле в самом обычном понимании "слово" не есть просто набор звуков в отрыве от смысла, но именно смысл, выражаемый звуками; а в богооткровенных именах этот смысл, составляющий суть слова, есть Божественная истина, т. е. энергия Божества. Поэтому иеросхимонах Антоний (Булатович) и писал, что если говорить о Богооткровенном Имени Божием по внешней его стороне, то есть со стороны звуков, в которые оно облечено, тогда мы говорим, что Бог присутствует во Имени Своем. Если же говорить о самом Имени, т. е. о выражаемой им Богооткровенной истине, то она, как энергия Божия, есть Сам Бог.

Владимир же Мосс считает, что тварные оболочки имен суть собственно имена, существующие независимо от смысла. Однако таким суждением уничтожается полностью само понятие о Божественном Откровении, ибо только с внешней, звуковой и буквенной, стороны может человек изначально соприкоснуться с богооткровенными Истинами. Мосс полагает, что только в устах святых Божественные слова, хотя уже и не являясь словами Божиими, все-таки имеют какой-то духовный смысл, поскольку Дух обитает в этих святых. Но те же слова может произносить нечестивец или бес, и тогда, по мнению Мосса, ничего божественного в этих словах уже нет. Он пишет: "Но, если не говорить о Воплощения Самого Бога-Слова, то после того, как эта истина воплощается, так сказать, в область тварного, она приобретает автономное существование, и может быть использована или манипулирована врагами Божиими. А в этом исполь­зовании или манипулировании истины Дух Истины не играет никакой роли".

Однако, хотя в "манипулировании" Дух Истины не участвует, но в словах Божественных, конечно же, пребывает, даже когда их произносят еретики или бесы.

Воплощение Самого Ипостасного Слова Божия есть вершина всего Божественного Откровения. И подобно тому, как Ипостасное Слово осталось Собою и не умалилось при воплощении, так всякое слово Истины при воплощении не умаляется и не изменяется, хотя и облекается как бы "плотью", т. е. теми составляющими, которые сообразны человеческому уму и даже телесному составу человека.

Как Сам Господь Иисус Христос, ходя по земле, был доступен не только для почитания, но и для поругания, так и слово истины, явленное человекам, может быть поругано путем смешения с ложью и хулой. Однако именно о "воплотившихся" словесах Своих Господь сказал: Слово, еже глаголах, сие судит ему в последний день (Ин. 12, 48). Ясно, что речь идет о слышимых словах, и не только о сказанных Самим Спасителем, но и пронесенных Его Апостолами до пределов земли. Если же энергиями Божиими не считать эти слова, то как они могут судить человеков?

Когда Ангелы возвестили о рождении Спасителя мiра пастырям, а те поведали эти слова Его Пречистой Матери, то, сказано, Мариамь же соблюдаше вся глаголы сия, слагающи в сердцы Своем (Лк. 2, 19). Какие же слова слагала Она в сердце – ангельские или человеческие? – Но ясно, что Божественные слова, возвещенные через Ангелов и человеков. И если святые пророки и апостолы послужили явлению в мiр богооткровенных словес, то они в этом уподобились отчасти Преблагословенной Деве, без чистоты и смирения Которой невозможно было бы воплощение Слова Божия. Сказав: Се, Раба Господня, буди Мне по глаголу твоему, – Она стала поистине заимодавшей плоть Превечному Богу. И те святые, послушанием Богу и самоотвержением удостоились как бы заимодать Ему свои человеческие свойства для воплощения Божественных истин. Но как Рожденный от Девы не перестал быть Истинным Богом, так и отрыгнутое от пророческих уст слово почитается Церковью как истинное слово Божие.

Когда же эти богооткровенные слова мы слышим и от простых людей, или читаем их сами в книгах, то они сохраняют свои свойства, а не меняют их. И действительно, если бы природа их зависела от произносящего, то в бездушной книге они вообще были бы лишены всякой осмысленности. Что же происходит, когда еретики или даже бесы произносят слова Божественной Истины? Конечно, происходит надругательство над нею, которое и является причиной осуждения, так что само это слово, как и говорил Господь, судит нечестивцев. Это совершенно подобно тому, что говорится в песнопениях Страстной седмицы о Самом Господе, Который, претерпевал муки, заплевания и заушения, суд износя языком.

Поэтому и св. Иоанн Златоуст говорит в слове против иудеев, что нельзя похвалить их за почитание пророков, ибо иудеи подобны разбойникам, держащим в своем вертепе тех святых мужей, ругаясь над ними и понося их. И это Святитель говорит именно потому, что поношением для святых пророков является извращение истин, в которые они сами веровали, и искажение пророческих слов, которые они возвещали людям. Ясно, что о самих пророках лично говорится это именно в связи с попранием иудеями Божественных словес, как бы содержимых в узах. То же самое говорит и Апостол об извратителях Закона Божия, что они содержат истину в неправде (Рим. 1, 18) – то есть не просто лукавые чело­веческие слова произносят, но Истину Богооткровенную смешивают с неправдой.

Как Воплотившийся Сын и Слово Отчее помимо Божественной природы восприял человеческую, и это – ради спасения человеков, так и божественные слова, явленные людям, имеют внешнюю и человеческую сторону, без которой мы не могли бы с ними соприкоснуться и почерпнуть истинную веру и спасение. Апостол же говорит: аще же и разумехом по плоти Христа, но ныне ктому не разумеем (2 Кор. 5, 16), – так и мы, хотя вначале по внешней стороне воспринимаем слова Божии, но должны перейти от буквы к духу, чтобы знать истину Божию не по плоти, и не быть убитыми смертоносной буквой. И это не потому, что буква сама по себе зла, а потому, что судящие по букве отделили ее от духа, расторгли в своем уме это единство точно так же, как судящие о Христе только по человечеству и отвергшие Его Божество.

Владимир Мосс, ища иные обоснования для имяборческого учения, помимо варлаамизма, вынужден в своем отступлении от православного учения об Имени Божием заходить еще дальше синодального Послания 1913 г. Так, он пишет и не раз подчеркивает, что имена Божии являются "человеческим изобретением", в то время как Послание все-таки признает, что Имя Божие "божественно, потому что открыто нам Богом".

В заключительной части своей работы Владимир Мосс приводит слова из доклада проф. Троицкого, который пишет, что хотя Имя Божие не есть Бог, "но в молитве, как виде практической, а не теоретической деятельности нашего духа, установление такого различия невозможно, ибо раз наше сознание будет занято чисто теоретической мыслью о том, что имя Господа и Сам Господь – не одно и то же, молитвы уже не будет, а будет отвлеченное, теоретическое размышление". Эти слова являются лучшим свидетельством против имяборчества, ибо истина о Боге никогда не препятствует молитве: мы видим, что все Богослужебные тексты, песнопения и молитвы церковные полны догматических определений. Но если некая идея, касающаяся Бога, препятствует молитве, то это ясно показывает ее ложность при всем кажущемся правдоподобии.

Не удивительно поэтому, что стоя на таком ложном фундаменте, Владимир Мосс завершил свое сочинение описанием изобретенной им иерархии бытия, на вершине которой находится Бог, ниже – разумные творения, Ангелы и человеки, а еще ниже – иконы, богослужение, Крест Христов, и имена Божии. Автор не приводит источника для своего фундаментального открытия и без колебаний ставит ниже человеков почитаемый Ангелами и человеками Крест Господень, о котором св. Григорий Палама пишет следующее:

"Но не только понятие ("слово") Креста и тайна, но и самое знамение его – божественно и достопокланяемо, будучи священной и честной Печатью, освящающей и совершающей данные от Бога человеческому роду выше-естественные и неизреченные блага, отъемлющей проклятие и осуждение, уничтожающей тление и смерть, доставляющей вечную жизнь и благословение, Спасительное Древо, Царский Скипетр, Божественный Трофей над врагами видимыми и невидимыми, – хотя бы неразумным еретикам в их безумии и не нравилось [это], ибо они не постигли значения Апостольской молитвы, чтобы возмочь постигнуть со всеми Святыми, что суть широта и долгота, и глубина и высота: так как Крест Господень является возвещающим все домостроительство Его Пришествия во плоти и заключающим в себе всю тайну относительно сего, и простирающимся во все концы, и все объемлющим: то что вверху, то что низу, то что вокруг, то что между.

...Кроме того, если бы кто покланялся знамению креста, не имеющему надписания имени Христова, то такой, быть может, справедливо был бы порицаем, как делающий нечто сверх должного, но когда пред именем Иисуса Христа преклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних, – а это покланяемое имя носит на себе Крест, – то какое безумие не преклонить колена пред Крестом Христовым?!" ^[71].

Здесь Святитель опровергает и высказанное Владимиром Моссом суждение, будто бы не надписанием Имени Христова освящается изображение Креста, но сама его форма "несет в себе силу, прогоняющую демонов". Как указывают многие Отцы, кресты разбойников имели такую же форму, не обладая той же силой; поэтому-то при обретении Креста Христова было явлено чудо исцеления и воскрешения мертвого именно от того Честного Древа, на котором распят был Спаситель мiра.

Прочее мы не станем здесь разбирать, остановившись на уже сказанном, ибо для непредвзятого ума верующего человека очевидно, что имяборчество в любой своей форме, так или иначе, приводит к отвержению основ Христианской веры. Поэтому, не мудрствуя паче, нежели подобает мудрствовать, будем мудрствовать по мере веры, не строя "отвлеченных, теоретических размышлений", которые противны молитвенному опыту Святых и разрушают нашу собственную молитву и благочестие.

 

к оглавлению

Введение     1     2     3     4     5     6     7     8     9     Приложение