Радуйтесь, ибо Господь грядет судить

	Кредо	Переписка	Календарь	Устав	Аудио
	Имя Божие	3000 вопросов	Богослужения	Школа	Видео
	Библиотека	Проповеди	Тайна ап.Иоанна	Поэзия	Фото
	Публицистика	Дискуссии	Эра Духа Святого	История	Фотокниги
	Апостасия РПЦ МП	Свидетельства	Иконы	Стихи о.Олега	Стримы
	Жития святых	Книги о.Олега	Исповедь	Библия	Избранное
	Молитвы	Слово батюшки	Новомученики	Пожертвования	Контакты

Е. К. Кистерова

Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему даждь славу

к оглавлению

Введение     1     2     3     4     5     6     7     8     9     Приложение

Имяборчество и иконоборчество

Архиеп. Никон пишет: "Имя Божие, понимаемое не как простой звук, но как некое отображение Существа Божия, или, лучше сказать – свойств Его, есть некий, конечно, несовершенный, мысленный образ Божий, и ему, как бы чудотворной иконе, присуща некая сила Божия".

Однако, как мы уже видели, синодальное Послание отрицает наличие Божественной силы, постоянно присущей Имени Божию. Поскольку же Послание не налагает прещений на архиеп. Никона, а следовательно, не видит здесь принципиального расхождения или противоречия, то можно предположить, что авторы Послания и в иконах отрицают реальное присутствие Божественной благодати. Ясно, что архиеп. Никон потому и говорит не вообще об иконе, а о чудотворной (как будто не всякой истинной иконе присуща Божественная благодать), и добавляет слова "как бы" и "некая сила Божия", показывая, что все это не следует понимать чересчур буквально и определенно.

По этой же причине он пишет: "Сила Божия является в чудесах от святых икон, но когда? Когда восхощет и признает потребным для нас Господь и когда есть вера у молящегося". – Что Бог действует, когда восхощет, это несомненно, однако не умаляет того факта, что благодать Божия присуща святым иконам всегда, независимо от чьей-либо веры. Но архиеп. Никон приводит данное соображение по аналогии в подтверждение именно той мысли, что и Имени Божию не присуща никакая Божественная сила.

Архиеп. Никон пишет, что Бог "по вездесущию Своему, всемогуществу и благости соприсутствует и всей твари", так что в таком смысле можно было бы понимать Божие соприсутствие и именам Божиим, однако тогда оно "будет неотличимо от соприсутствия всей твари". К этому он прибавляет: "Надо при сем помнить, что вся тварь есть реальное бытие, а имена суть лишь символы, знаки отвлеченных умопредставлений, существующих только субъективно в нашем сознании как необходимый элемент нашего мышления". Подобно этому пишет и о крестном знамении: "Что есть крестное знамение? – Это – действие человека рукою в воздухе, изображающее крест Господень. Это – не реальный предмет, ни физический, ни духовный. Это – внешнее изображение действием идеи, мысли, учения о нашем спасении страданиями нашего Господа. Это – то же в области действия, что звук, слово в области речи. [Последнее совершенно верно.] Чем же является Господень крест и знак, знамение крестное? Конечно, – не Богом, а лишь посредством, чрез которое благодать Божия проявляет Свою Силу. Господь не нуждается в сем посредстве, а нам, нашей немощи, оно необходимо, ибо мы живем в условиях пространства и времени. И видит враг Бога и людей знамение крестное, и вспоминает победу над ним Распятого на кресте, и трепещет, и трясется, по выражению песни церковной, бежит пред лицом креста, пред одним напоминанием о кресте".

Психологизм в объяснении иконопочитания, о котором мы говорили уже выше, доведен здесь архиеп. Никоном до крайнего предела, ибо от человеческой психологии он уже переходит к психологии бесов. Оказывается, дьявол трепещет, видя образ Креста, отнюдь не потому, что этому образу реально присуща Божественная сила, вполне ощутимая для врага рода человеческого, а только потому, что он вспоминает победу над ним Распятого Господа. Таким образом действие крестного знамения обусловлено памятливостью и даже, можно сказать, верой дьявола, само же знамение Креста не имеет здесь никакого значения.

Далее надо отметить, что хотя совершаемое рукою крестное знамение не есть предмет, но по внешней своей стороне оно все-таки является вполне реальным, вещественным и видимым движением, как слово по внешней своей стороне является реальными звуками (или буквами). И по этой своей внешней стороне крестное знамение есть то же, что икона. Разница здесь только в том, что иконное изображение (в том числе и изображение креста) закреплено в веществе, а крестное знамение видимо только во время совершения.

Недостаточная "вещественность" как крестного знамения, так и произносимых имен Божиих представляется архиеп. Никону фактом, уничижающим их значение. По его мнению, благодати как бы и присутствовать особенно не в чем, если нет чего-нибудь вроде доски и красок, поэтому с точки зрения архиеп. Никона любое вещественное творение более подходит для соприсутствия ему Бога, нежели Божественные символы и образы.

Здесь мы сталкиваемся с самым настоящим и прямо-таки вопиющим иконоборчеством, поскольку на самом деле собственно почитаемым как в иконе, так и в знамении креста, является отнюдь не вещественная их составляющая, не дерево и краски, а именно образ, в силу истинности и божественности которого Изображаемый всегда присутствует в иконе Своею благодатью. Святые Отцы поясняют значение образа на многих примерах: когда из золота отчеканена монета, то мы уже не говорим, что это – кусок золота, но говорим, что это – монета; напечатленный на монете царский образ делает эту монету царской – не ради металла, но ради образа; один и тот же образ может быть оттиснут на совершенно разном материале, оставаясь сам собою. Так и образ Божественной Истины напечатлевается различными способами, красками или движением руки, оставаясь неразрывно связанным с самой Истиной, то есть с Самим Богом, всегда присут­ствующем в образе Своею благодатью.

Архиеп. Никон пишет: «Повторяю: для нас имя Божие есть только слабая тень одного из свойств или состояний Божиих, отмеченная в нашем слове или мышлении; мы и тени воздаем должное почитание, как иконе, ибо и тень апостола Петра исцеляла болящих: но не дерзаем отождествлять сию тень с Самим Богом и говорить, что "имя Божие есть Бог"».

Здесь ясно выражена мысль, что Имя Божие есть только тень истины, и потому во всяком случае ниже иконы. Заметим, что тень апостола Петра, действительно, можно рассматривать как икону, хотя и неясную по виду, но зато вполне очевидно связанную с изображенным, точнее, создаваемую тем, кто отбрасывает эту тень. С другой стороны в Писании и Предании часто употребляется слово "тень" в противоположность "образу", когда речь идет о ветхозаветных прообразованиях, по необходимости еще неясных; однако очевидно, что Имя Божие по внешней его стороне, как звуки и буквы, есть в этом смысле не тень, а истинная словесная икона, и даже первична и более важна по сравнению с иконными изображениями. Это ясно из того, что по церковным правилам иконы освящаются начертанием на них соответствующего имени, и только после этого им воздается должное почитание. Действительно, истинное словесное, именное начертание обладает однозначностью и совершенной определенностью в отображении истины: оно не зависит от каких-то особых талантов пишущего, и неотделимо от своего богооткровенного содержания. Поэтому молитва пред иконой, имеющей должное надписание, без сомнения восходит к первообразу. Само иконное изображение может более или менее соответствовать своему назначению, причем даже самый прекрасный образ сам по себе, без надписания, не совсем однозначно указывает на изображенное лицо.

Надписание "Иисус Христос" на иконе Спасителя свидетельствует, что Изображенный, хотя и имеет сходство по внешности с простым человеком, но поистине есть Богочеловек, Един Сый Святыя Троицы. В свою очередь, иконное изображение зримо свидетельствует заключенную в Имени Иисус Христовом истину Боговоплощения.

Заметим также, что молитва без иконы возможна, а без имени Божия – невозможна никак. И до того, как Слово плоть бысть, не было и почитания икон, описующих Сына Божия по плоти. Но имена Божии были и тогда уже открыты Богом, ибо без богооткровенных имен невозможно истинное Богопочитание.

Итак, икона раскрывает смысл надписания и делает его зримым, а надписание свидетельствует истинность изображения. Иконы Божией Матери и святых тоже свидетельствуются надписаниями, причем на иконе святого должно быть написано слово "святый", а также собственное имя. Слово "святый" свидетельствует о реальном обожении, которого достиг изображаемый на иконе человек, так что почитая его, мы почитаем Бога, Дивнаго во святых Своих.

Пространный Катихизис говорит: "Чтo имя Иисуса Христа распятого, с верою произнесенное движением уст: то же самое есть и знамение креста с верою сделанное движением руки, или другим каким-нибудь образом представленное," – и здесь почитание изображения креста приводится по аналогии с почитанием Имени Божия по внешней его стороне. При этом покланяемые изображения Креста Христова тоже имеют на себе подобающие надписания или признаки, указывающие на то, что это – именно спасительное Господне Древо. Когда же знамение креста совершается рукой, то сложение перстов ясно изображает тайну Святой Троицы и воплощения Сына Божия. Именословное священническое благословение соверша­ется рукою, персты которой изображают имя "Иисус Христос" (IC XC). Кроме того, совершение крестного знамения всегда сопровождается молитвенным призыванием Имени Божия – устным или мысленным.

Начертание Имени Божия неотделимо от самого Имени как Богооткровенной истины о Боге, то есть неотделимо от Самого Бога. Поэтому освящение икон совершается надписанием имени, и сила Божия присутствует в иконе благодаря надписанию; а отсюда ясно, что отвергающие божественность Имени не могут не отвергать и реальное присутствие благодати в иконных изображениях. Напомним, что древние иконоборцы не отвергали почитание Имени Божия, но только почитание видимого образа на иконе, то есть в своем отступлении от христианской веры еще не успели дойти до имяборчества.

Мы уже приводили слова архиеп. Никона: "Но если бы нашлось на языке человеческом слово или в мысли нашей представление, во всей полноте объемлю­щее в себе все свойства и совершенства Божии, и тогда это ... был бы только мысленный образ Божий, духовная умопредставляемая икона Его, а не Сам Он".

По мнению архиеп. Никона, только если бы какое-либо имя обнимало все свойства и совершенства Божии, оно могло бы именоваться иконой Бога, поскольку же имена Божии раскрывают Его свойства только отчасти, то они являются не иконами, а только тенями. Однако иконные изображения тем более не способны обнимать и изображать все свойства Божии. Отсюда ясно, как далека мысль архиеп. Никона от истинного иконопочитания. Но и величайшее чудо спасения человеческой души совершается познанием Истины, как засвидетель­ствовал Сам Господь, хотя это познание не бывает полным, но всегда только частичным, ибо слова "уразумеете Истину, и Истина свободит вы" (Ин. 8, 32) не означают познания непостижимого Существа Божия, но причастности Ему через приятие верой Божественного Откровения.

Итак, Имя Божие по внутреннему своему смыслу, как истинное слово Триипостасной Истины, есть Сам истинно свидетельствующий о Себе Бог, а по внешней стороне – истинная словесная икона, в которой Бог присутствует Своими непостижимыми благодатными действиями. Этой словесной иконой освящается и иконное изображение, и всякая святыня, становясь, в свою очередь, причастной Божественной благодати.

Поэтому неудивительно, что даже и совсем вторичные свойства внешнего, буквенного изображения Имени Божия благоговейно воспринимались христианами. Одним из основных христианских символов древности является изображение рыбы, означающее зашифрованное в греческом слове «ихтюс» («рыба») Имя "Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель". Не укрылось от древних и то (конечно, не случайное) обстоятельство, что по-гречески числовое значение имени Иисус – 888, что символически означает вечность Бога Троицы. Разумеется, имена Божии, и переведенные и на разные языки, то есть различающиеся звуками и буквами, равно почитаются по причине той же самой истины, выражаемой ими, Того же Самого истинно именуемого ими Бога. Но заметим, что некоторые имена не переводятся на другой язык, а благоговейно сохраняются в своем первичном виде (не считая некоторого неизбежного изменения звуков): Саваоф, Адонаи, Иисус Христос ^[62]. Этим и показывается, что даже внешняя сторона богоот­кровенных Имен достойна почитания и именования божественной, как божественными именуются иконы.

 

к оглавлению

Введение     1     2     3     4     5     6     7     8     9     Приложение